На странных берегах семнадцатого века

Проснувшись поутру, Вера увидела подле себя пышащее свежестью и молодостью кругленькое личико незнакомки. Приметив простое платье и белый передник, девушка сообразила, что ее неожиданная гостья - очередная служанка. Эта была кареглаза, и, судя по светлым бровям (косы надежно прятались под накрахмаленным чепцом), светловолоса, с насыщенно-розовым, словно наливные яблоки, румянцем на пухлых щеках. Совершенно наивным, скорее детским выражением лица она напомнила Вере куклу. Вера подумала, что будь ее нос чуть крупнее и круглее, ее вполне можно было бы спутать с любой среднестатической Вериной соотечествинницей из русской глубинки. - Доброе утро, миледи! Меня зовут Полетт и я могу выполнить для вас любою услугу. Хотите вымыться, или вас сразу одеть? - простодушно заявила будто заранее вызубренную наизусть фразу она, кивнув в сторону кое-как накануне сложенных сонной Верой юбок и других частей сложного дамского туалета. Вера, тут же вспомнив не самые приятные события вчерашней ночи, поняла, что предпочла бы их смыть, и теплая ванна ей отнюдь не помешает, о чем она тут же сообщила своей новоиспеченной помощнице. В голову немедленно стали лезть сложные мысли о том, что же будет теперь, когда Атос вышел из погреба раньше положенного срока, и когда путь в Париж затянулся уже на лишние сутки. И, пока Полетт бегала туда-сюда с тазом, наполненным горячей водой, переливая затем ее в другой таз - деревянный и чуть побольше, Вера заняла свое время тем, что пыталась тщетно отогнать все догадки и подозрения, все равно к ней возврашавшиеся, подобно назойливым мухам в жаркий летний день. К тому же, Вера чувствовала себя разбитой и невыспавшейся - судя по тому, что из маленького окна солнце светило высоко, для нее, уснувшей далеко за полночь, час был достаточно ранний. Когда приготовления для водных процедур были закончены, Полетт уходить не спешила, встав с полотенцем в руках возле миниатюрной переносной ванны. Судя по всему, мыться в ней можно было только сидя, и только тесно прижав к себе колени - так казалось Вере. - Спасибо за помощь. Ты можешь вернуться через полчаса, чтобы помочь мне с одеждой, - Вера подошла к служанке, забав у нее из рук полотенце. Та посмотрела на нее круглыми, непонимающими глазами, не шелохнувшись с места. - Тебе не обязательно стоять все время здесь, - пояснила Вера, посчитав, что девица, наверняка привыкшая к диалектам, какие, как она думала, уж точно существовали в французских провинциях еще со времен столетней войны, не разобрала ее речь. Полетт, причмокнув губами и удивленно подняв брови, отошла к центру комнаты. Вера, удивившись в свою очередь, повела плечами. - Полетт, ты, верно, неправильно меня поняла. Ты можешь идти, - сделала еще одну попытку Вера, совершенно не понимая причину поведения служанки. Последняя в недоумении сначала было развела руками, но умело скрыла этот порыв с помощью реверанса. Вера, мотая на ус, постаралась запомнить ее движения, чтобы затем воспроизвести их в необходимой ситуации. - Как пожелаете, миледи, - с этими словами Полетт скрылась за дверью, оставив Веру размышлять о сложностях этикета семнадцатого века в одиночестве. Но на самом деле, не только они занимали все ее мысли. Девушка задавалась куда более сложными вопросами, раздумывая о том, стоит ли ей теперь показываться в Париже, и не повлечет ли ее появление там кардинальных изменений в сюжете. Мысль о том, чтобы предотвратить грустные события, такие, как, к примеру, смерть Констанции, Вере даже в голову не приходила: девушка не желала навлекать на себя лишние хлопоты, считая, что судьбы людей она менять не в силах - это удел небесной канцелярии, а не ее, простой смертной. Что касалось всего остального - с одной стороны, ей казалось, что события этого мира, хоть и похожего на роман Дюма, имеют право разворачиваться иначе. С другой - Вера боялась, что теперь появилась иная ветвь, если так можно выразиться, сюжета, в которой все может пойти набекрень. В таком случае получалось, что в Париже она должна первым делом проверить, все ли идет так, как следует, да еще и каким-то образом задержать в Амьене Атоса. Девушка не была уверена в том, что ее размышления принесут хоть какой-нибудь толк, так как уже поняла, что все ее задумки будут если не терпеть крах, то уж точно иметь крайне малые шансы на осуществление. Единственное, в чем она точно была уверена, так это то, что надо выведать у лорда Брайана цель его путешествия в Париж и, если цель является той, о которой подозревает Вера, как-нибудь не слишком навязчиво напроситься на Марлезонский балет. На худой конец, хотя бы намекнуть на необходимость ее аудиенции с королем - Вера догадывалась, что без дружбы с ним ни она, ни Питер Блад в Париже долго не продержатся. Твердо решив, что необходимо навестить лорда Уильямса, Вера, окончив туалет с помощью вовремя вернувшейся Полетт, отправилась в его комнату. Достигнув цели и не встретив никого по пути, Вера, собравшись вежливо постучать, к удивлению обнаружила, что дверь в комнату была приоткрыта. - Лорд Уильямс? - ради приличия обозначила свое присутствие девушка, осторожно потянув на себя дверную ручку. Ей не ответили, но было уже поздно: дверь открылась. Перед Верой предстала пустая комната, обставленная согласно элементарным нуждам мужчины склада лорда Брайана. Изголовьем к стене стояла просторная дубовая кровать, у окна - письменный стол, рядом - стул с жаккардовой обивкой. Не желая быть гостьей без приглашения, Вера уже было собралась уйти, как ее внимание привлекли бумаги, лежавшие на столе. Их было достаточно много, и находились они в беспорядке, несвойственном, по мнению Веры, для образованного дворянина. По всей видимости, работа над ними была неокончена. Любопытство не заставило себя ждать - Вера, не сдержавшись, оглянулась по сторонам, и, убедившись, что кроме нее на этаже никого нет, тихонько вошла в комнату и подошла к столу. Желтоватые, из грубой бумаги листы были испещрены цифрами и чертежами, видимо, созданными в спешке - кое-где оставались кляксы. Вера, не ожидавшая, что лорд Уильямс, создававший впечатление не слишком вдумчивого человека, мог заниматься подобными делами, нагнулась, желая ближе рассмотреть чертежи. Некоторые листы на полях были исписаны пометками на английском, но почерк был достаточно неряшлив, а чернила на некоторых буквах растекались, так что Вера быстро бросила попытки их разобрать. Что было для нее наиболее удивительным, так это то, что из всех других бумаг выделялись два больших листа, на одном из которых была изображена схема, отдаленно напоминающая устройство компаса, а на другом - скрупулезно и детализированно нарисована карта, изображавшая оба земных полушария, какими их представлял себе человек семнадцатого века. Заинтересовавшись находкой, Вера без всякой задней мысли потянулась к карте, желая поближе рассмотреть ее. За ее спиной вдруг раздался стук шагов. Девушка, вздрогнув, немедленно обернулась, постаравшись сделать вид, будто не она только что внимательно разглядывала содержимое чужого стола. Как оказалось, шаги принадлежали лорду Уильямсу. - Рад, что вы почтили меня своим визитом, миледи, - сказал он, улыбнувшись и сделав легкий приветственный поклон. Аккуратно закрыв за собой дверь, он внимательно, но не строго посмотрел сначала на Веру, затем - на стол позади нее. - Хоть и неожиданным, - добавил лорд Уильямс, снова посмотрев на Веру. Она же, крепко сомкнув губы из-за волнения, чуть помедлила, но все-таки со второй попытки вспомнила движения Полетт и сделала реверанс. - Дверь была открыта, сэр. Я надеялась, что дождусь вас, - в свое оправдание сказала Вера, отметив, что взгляд лорда Уильямса стал несколько растерянным, и не понимая причины этого. - Я вам помешала? - тактично спросила Вера, догадавшись, что, возможно, ее присутствие сейчас не к месту. Лорд Уильямс не торопился с ответом, принявшись с интересом разглядывать Веру с ног до головы. - Странно, я думал, что Россия все же больше европейская держава. Но вы, хоть и одеты в европейское платье и выглядите как европейская леди, выдаете свое происхождение иноземными манерами, - сказал наконец лорд Уильямс, закончив рассматривать девушку. - Что вы имеете ввиду? - насторожилась Вера. Лорд Уильямс, поправив оттопырившийся рукав нежно-персикового сюртука, расшитого сиреневой шелковой нитью, подошел к Вере ближе и отставил в сторону стул, стоявший на его пути. - Реверанс, миледи, очень сложен в исполнении для новичка. Существует как минимум десять способов его исполнения в различных ситуациях и для девушек различного социального статуса. И тот, что вы только что исполнили, годится больше для прислуги, чем для леди вашего круга. Быть может, вы этого не знали, но ваш княжеский титул делает вас едва ли не принцессой в глазах европейца. Лорд Уильямс отошел на середину комнаты и встал прямо, поставив правую ногу вперед, на одной линии с левой. - Для правильного реверанса вам следует поставить носок левой ноги параллельно левому плечу, а ступню правой ноги - прямо, приставив к левой пятке. Затем необходимо сделать легкий шаг левой ногой в сторону, поклон с едва заметным кивком головы, а потом - медленно подтянуть к левой ноге правую. Следом - вернуться в изначальное положение. Руки обязательно должны быть расставлены в стороны и согнуты в локтях согласно ширине вашей юбки, а все движения - плавными и неторопливыми, словно танец. Пока Вера кляла себя за невежественность, лорд Уильямс выполнил все действия, о которых говорил. - Повторите пару раз - и запомните на всю жизнь. Не бойтесь, это достаточно просто, - он закончил, выжидающе посмотрев на свою гостью. Вера, поведя плечами, собралась с мыслями и повторила действия своего учителя. - Прекрасно! Только расслабляйте кисти рук - это сковывает ваши движения, - лорд Уильямс одобрил ее попытку негромкими аплодисментами, когда Вера, учтя его замечания, сделала повторный реверанс. Затем девушка вернулась в прежнее положение, почувствовав, что тиски корсета сжимаются вокруг нее теснее, когда она двигается. Вера, тихо охнув, оперлась руками о край стола, чтобы распределить давление на грудную клетку. - Все никак не привыкнете? - поинтересовался догадливый лорд Брайан, кивнув на Верино платье. Вера было посмотрела на него непонимающим взглядом, но, тут же вспомнив, что для него она - чужестранка из страны с дикими азиатскими нравами, успокоилась. Здесь бояться было нечего. Она кивнула, стараясь терпеть ставшую вдруг сильнее обычного боль. Лорд Уильямс, понаблюдав за ее попыткой скрыть гримасу боли, подошел к письменному столу, чем оказался рядом с Верой, почти на расстоянии вытянутой руки. Он глядел в окно, положив руки на стол. - Можете не бояться меня и рассказать все, миледи. Я ваш друг и единомышленник, - вдруг с непривычной для его характера серьезностью сказал после недолгого молчания он, все так же наблюдая за медленно ползущими по лазурно-голубому небу белыми облаками. - Что вы имеете в виду? - не поняла девушка, повернувшись к нему лицом. - То же, что и говорю. Вы же видели эти бумаги, - Лорд Брайан, как ни в чем не бывало, кивнул в сторону своих чертежей. - Я не понимаю вас, сэр, - постаралась выиграть время Вера, действительно озадаченная странной сменой темы разговора своего собеседника. Лорд Уильямс вдруг посмотрел Вере в глаза и хмыкнул: - Да, вы отлично держитесь. Любая другая девушка из иного времени на вашем месте бы давно пала духом, а глядя на вас этого отнюдь не скажешь. Вера открыла от удивления рот, во все глаза посмотрев на лорда Уильямса. Он, тем временем, продолжал: - Говорят, что люди, попавшие в одну беду, находят друг друга. Их будто сводит судьба для того, чтобы один помог другому. И вас с вашим попутчиком я встретил неспроста, я уверен. Мы вместе найдем выход из этой ситуации. Вера молчала, не зная, что и сказать на столь неожиданную речь человека, который до этого момента казался ей идеальным представителем своего времени. - Я знаю, вы сейчас удивлены, поэтому позвольте мне рассказать свою историю - тогда вы поймете меня, и, быть может, я удосужусь чести узнать вашу. Лорд Уильямс взял со стола две бумаги - те самые, которые привлекли Верино внимание больше всех других - и сел на край кровати, предусмотрительно поставив напротив себя стул и пригласив в него сесть Веру. Она не стала игнорировать приглашение, чувствуя, что лишняя опора будет ей сейчас очень к месту. - Да, хотя лорд Брайан Эверетт Уильямс - мое настоящее имя, я не из этой эпохи. Я оказался здесь случайно, когда на английском корабле плыл на Мальту со своим флотом. Это был тысяча восьмисотый год. Когда мы переплывали Атлантический океан, одним утром я проснулся в своей каюте, и понял, что с корабля пропали все матросы, и кроме меня на нем никого нет. Мне ничего не оставалось делать, кроме как сбросить спасательную шлюпку и, прихватив вяленое мясо и запас воды, я провел на ней неизвестно сколько дней и ночей, прежде чем меня подобрал британский корабль. К своему удивлению, забравшись на его борт, я понял, что люди, окружавшие меня, не знают ничего ни о Мальте, ни о других наших завоеваниях. Мне повезло в том, что корабль принадлежал хотя бы моей стране, и направлялся на мою родину. Только ступив на сушу я действительно поверил, что нахожусь в другом времени. И многих усилий мне стоило завоевать прежнее положение в обществе, - лорд Уильямс закончил, выжидательно посмотрев на Веру. Девушка все еще молчала. - Так вот, эти бумаги, - продолжил лорд Уильямс, показав на чертежи, - плод моей работы на протяжении последних трех лет. Путем подсчетов и исследования Атлантического океана с помощью карт, мне удалось выяснить, что существует некая точка в пространстве, в которой искажается пространство и время. И я верю, что достигнув ее вновь, вернусь назад. Меня останавливает лишь вероятность, что эта точка стихийна и невозможно наверняка предположить, сможет ли она вернуть меня и вас в необходимое время. Мне не хватает для этого знаний, хотя я уверен, что путем подсчетов можно вычислить момент, в который необходимо попасть в эту точку, чтобы переместиться в определенный временной период. И я думаю, вы мне в этом поможете. Я сразу понял, в чем дело, когда наткнулся на корабль капитана Блада, и с тех пор лишь ждал удобного момента, желая рассказать вам обоим о том, что вы не одни попали в эту беду. Вера была рада, что сидит на стуле, потому что в ее голове совершенно не укладывалось все, о чем поведал ей ее собеседник. С одной стороны, она четко понимала, что это вполне возможно. С другой - испытывала большой шок, так как лорд Уильямс был бы для нее последним человеком, который мог бы появиться из другой эпохи. Его поведение, манера одеваться - все говорило о том, что он - истинный джентльмен образца семнадцатого века. Она бы никогда не смогла представить его в другом наряде, в другом образе жизни. - Прошу меня простить, лорд Брайан. Я переволновалась и пытаюсь понять, как так могло получиться. Я бы никогда даже не подумала бы, что вы - человек из иного времени, - озвучила свои мысли Вера, желая поддержать разговор. Лорд Брайан посмотрел на свой костюм и улыбнулся. - Однако, это так, - коротко ответил он, - и мне стоило немалых усилий этого добиться. Пройдет некоторое время, и вас так же нельзя будет отличить от дамы из семнадцатого века. - Что ж, надеюсь, вы правы, - односложно ответила Вера, от недавно пережитого шока не зная, о чем еще говорить. - Могу я поинтересоваться, из какого времени вы? - Мой век существенно отличается от вашего, сэр. Я из две тысячи шестнадцатого года, и мир, в котором я жила, был бы непривычен вам так же, как мне непривычен этот, - Вера, приняв то, что теперь не было смысла прятаться от лорда Уильямса, представшего перед ней совершенно в другом свете, стала непривычно для самой себя более откровенной. - Вас ждет там семья? Муж, дети? - лорд Уильямс неожиданно задал совершенно обычный вопрос, а Вера вздрогнула: вдруг в ней пробудились чувства, о которых она забыла. Сильнее железных пластин корсета ее сердце сжала тоска по дому. - Общество моего времени сложилось так, что я еще молода для того, чтобы иметь мужа и детей. Но там остались мои родители, которых я и так достаточно редко видела из-за учебы, - сказала Вера, чувствуя, как дрожит ее голос. - Странно, на вид вам не дашь меньше двадцати. Женские школы, как правило, выпускают девушек в семнадцать или восемнадцать лет, и затем они не долго ходят в девицах, - удивился лорд Уильямс, посмотрев на Веру. - Я училась в институте, сэр. - В Петербургском, для благородных девиц? - уточнил лорд Уильямс, видимо, забывший о том, что Вера из другого века, в котором сложились совершенно иные представления об обучении женщин, показавшиеся бы странными даже для человека из начала девятнадцатого века. - Нет, сэр. В Московском. На философском факультете, - ответила Вера, с удовольствием замечая, как глаза лорда Уильямса едва ли не ползут на лоб. Он бы обязательно поперхнулся от неожиданности, если бы принимал в этот момент пищу. Для себя Вера отметила, что отчего-то наблюдать за тем, как ломаются стереотипы о предназначении женщины в обществе, ей было достаточно приятно, хоть она и никогда не считала себя феминисткой. - И в нашем времени женщины не носят корсеты, - довольная собой, добавила для большего эффекта она.