На странных берегах семнадцатого века

- Скажешь хоть слово - акулам скормлю, - на хорошем английском, но с французским акцентом, прорычали над ее ухом низким басом, - Отведу тебя к капитану, пусть он решает, кто ты - цыганка, шлюха или воровка. Или всё вместе, - неизвестный мерзко рассмеялся, обдав ее потоком ароматов, в которых запахи немытого тела, нечищеных зубов и виски были лишь одним из составляющих. Непередаваемый смрад бил ей в голову, мешая осознать, что вообще происходит - она только чувствовала адскую боль в правой руке, и могла предположить, что этот кто-то, кто стоит за ее спиной, выше нее на несколько голов. Ее затылок упирался ему в грудь. Когда ее куда-то потащили, она, ослабев от шока и не выдержав всех запахов, витавших повсюду, даже не сопротивлялась, будучи близка к тому, чтобы упасть в обморок. Картинка перед глазами сливалась в мутные и плохо различимые пятна, ноги и руки ее не слушались - попытка вырваться из рук злоумышленника оказалась тщетной, мышцы просто вдруг стали ватными и совершенно не поддавались сигналам мозга. Только тогда, когда еще более резкая боль прорезала правый висок, она поняла, что была на грани потери сознания, и уже почти провалилась в беспамятство. Боль, нарастая с вибрирующей пульсацией, заставила ее прийти в себя и открыть глаза. Солнечный свет, показавшийся нестерпимо ярким, заливал деревянную палубу корабля с резными перилами, огромными грязно-белыми парусами и капитанским мостиком, оснащенным рулем. Все выглядело так, будто это были декорации к очередному фильму про пиратов Карибского моря. Поймав себя на желании протереть глаза и убедиться в реальности происходящего, она вдруг обнаружила, что ее руки были связаны, а сама она оказалась привязанной к фок-мачте. Почувствовав, что ноги затекли, она поняла и то, что сидит в достаточно неудобной позе, и шансов на то, чтобы поменять положение, нет никаких - ноги были тоже связаны. Только тогда она увидела, что над ней склонился мужчина, наружность которого была очень далека от того, чтобы ее можно было назвать приятной. Среднего роста, достаточно крепкого телосложения, на вид ему можно было дать от сорока до пятидесяти. Подбородок его был гладко выбрит, а поседевшие волосы доходили ему до плеч, на макушке же зияла проплешина. Загорелая до темно-коричневого цвета кожа и крупные черты искаженного в злой гримасе лица придавали бы ему сходство с аборигеном, если бы не его одежда. Одет он был в бархатный сюртук с вышитыми красной нитью узорами, который когда-то был темно-синим, но теперь масляные пятна, кое-где прожженная до черноты ткань и заплатки, нашитые тут и там в беспорядке, мешали увидеть его настоящий цвет. Сюртук был странного покроя - такой, какой носили очень давно. "Вторая половина семнадцатого века", - подумала про себя она, добавив, что для реконструкции это очень неплохой пошив. Под сюртуком на нем была надета хлопковая рубашка с рюшами, в отличии от верхней одежды, чисто выстиранная. Переведя взгляд вниз, она увидела, что на нем надеты.... белые чулки и черные бархатные штаны! А его темные лаковые туфли на щегольском каблуке выглядели так, словно были сняты с чужой ноги - они выглядели сильно разношенными, и сидели на его ступне чуть более свободно, чем должны были быть. Одним словом, незнакомец вполне заслуживал того, чтобы попасть в кадр фильма про пиратов в роли какого-нибудь второстепенного злодея. Впрочем, должным образом поразмышлять она не успела - незнакомец явно не собирался тянуть время, и отвесил ей вторую пощечину. Щека загорелась такой болью, будто к ней приставили утюг. "Что ж, зато хотя бы понятно, что это не сон" - успела подумать она, заметив, что за спиной незнакомца стоит еще человек десять - все, как на подбор, выглядят, как и подобает выглядеть команде пиратов. Их главарю - она почему-то подумала, что им является незнакомец - только попугая на плече для колорита не хватало. Среди них был и тот, который ее притащил - его она узнала по телосложению боксера и внушительному росту, которым он выделялся на фоне своих товарищей. - Говори, кто ты, и как сюда пролезла, - рявкнул незнакомец, брызнув слюной ей прямо в лицо. Еле удержавшись от того, чтобы скривиться от отвращения - лишний раз провоцировать его она очень не хотела - она уперлась головой в мачту. И только в тот момент она поняла, куда попала. Не было никаких съемок и никаких реконструкций. Все выглядело предельно реально, каким бы странным не казалось - это был настоящий семнадцатый век, а перед ней стоял настоящий главарь банды пиратов. Догадавшись о том, что дело дрянь, она поняла, что все, что ей сейчас нужно - вернуться к той самой двери, где ее ждут двадцать первый век и круизный лайнер. - Я... - поборов страх и справившись с дрожанием голоса, она поспешила продолжить фразу, - Вера. Зовите меня Вера. Я сама очень бы хотела это узнать. Я помню только, как открыла дверь. А потом кто-то притащил меня сюда, - ей казалось, что она не может разобрать, о чем говорит - собственная речь казалась ей нечленораздельной и спутанной. Было очень сложно собраться с мыслями и понять, о чем можно говорить, а о чем - нет, чтобы незнакомец не разозлился еще больше и, чего доброго, не укокошил бы ее. Чего-чего, а умереть ей совсем не хотелось. - Капитан! Судно справа по борту! Они хотят нас атаковать! - крик, послышавшийся откуда-то сверху, заставил незнакомца резко метнуться к бортику в указанную сторону. Голос не врал - с правой стороны и правда приближался корабль со стремительной скоростью, с каждой секундой все больше сокращая расстояние до намеченной цели. Вытащив из правого кармана сюртука позолоченную трубу, незнакомец посмотрел в нее, и, совсем позабыв про свою пленницу, побежал к капитанскому мостику. - Развернуть флаг! - прокричал незнакомец, и по его команде немедленно раскрылся Роджер, белеющий сложенными костями на черном поле. К слову - наступавший на пиратов корабль выглядел точно так же, правда, был крупнее раза в два. Вера уже точно не сомневалась в том, что попала в прошлое, и почти не была этому удивлена. Все ее мысли были заняты тем, что девушка пыталась придумать, как ей воспользоваться создавшейся сумятицей и освободиться. ****** Пока палили первые залпы пушек, устроенные людьми с атаковавшего корабля, Вера оставалась все так же привязана к фок-мачте, с иронией думая о том, что вся эта передряга очень в духе лучших традиций пиратского эпоса. Однако девушка не собиралась смиряться со своей судьбой - изо всех сил дергая веревку, она надеялась, что рано или поздно веревка протрется, и тогда освободятся хотя бы руки, а там она уже сможет развязать узлы на ногах и пробраться обратно к трюму. Подчиненные незнакомца, слушаясь его приказов, бегали по всей палубе, едва успевая перезаряжать ружья, но все их попытки отбиться были тщетны. Вражеское судно достигло свою жертву быстрее, чем они успели перезарядить пушки в третий раз - его нос протаранил корабль пиратов, на фоне прибывшего судна казавшийся маленькой яхтой. Раздался хруст и скрип дерева, а Вера, почувствовав, как от удара качнулась фок-мачта, вдруг с ужасом поняла, что если этот огромный деревянный брус вдруг упадет, то ее саму либо придавит, либо разворотит напополам - в зависимости от того, в какую сторону он накренится. Когда незнакомец схватился за шпагу и его примеру последовали его люди, абордажная лестница вражеского корабля уже опустилась на судно незнакомца. Когда пираты вытащили даги и кортики, с атаковавшего их корабля спустилось с десяток вооруженных рапирами, мушкелями и шпаголомами людей. Все они были такими же загорелыми и выглядели достаточно разнообразно, что выдавало в них таких же пиратов, несмотря на то, что одеты они были чуть лучше. И дрались они с особенной остервенелостью, размахивая холодным оружием направо и налево. Вера едва успела зажмурить глаза, когда один из них резким движением проткнул живот пытавшемуся на него напасть человеку, служившему незнакомцу. И тут же отрубил голову другому, даже не моргнув. Тело второго противника упало на палубу с глухим стуком на тело первого, и кровь из его раны брызнула во все стороны, заляпав и белую рубашку человека, и лицо Веры. Капли крови, с громким всплеском хлестнувшие девушку по лицу, заставили ее открыть глаза от неожиданности. Увидев, что это не просто вдруг пошедший дождь или случайно разлившаяся вода, а чужая кровь того, кто жил еще секунду назад, Вера испуганно посмотрела на человека, который это сделал. Он стоял всего в двух-трех шагах от нее. Высокий, мощного телосложения, совершенно лысый, он выглядел еще страшнее, чем тот, который вытащил ее из трюма. Человек мельком посмотрел на девушку и, смекнув, в чем дело, быстро подошел к ней, попытавшись изобразить на своем лице подобие добродушной улыбки, видимо, чтобы не пугать ее еще сильнее. Однако затея оказалась провальной - для Веры эта попытка улыбнуться была сродни злой ухмылке. Напуганная, неспособная здраво оценить реальность, сбитая с толку, Вера вдруг подумала, что этот большой, страшный человек хочет убить ее, точно так же хладнокровно зарезать, как и этих двоих. "Все, это твой конец. Прощайся с дипломом, круизом, новой жизнью и всеми, кто тебе был дорог в том времени." - успела подумать она, когда увидела перед собой его лицо. Блестящая лысина, крупный нос, косматые брови и скривившийся в попытке улыбнуться рот, открывавший на всеобщее обозрение несколько золотых зубов, а так же новая волна убойного аромата виски и запаха немытого тела, на этот раз перемешанного с запахом вяленой рыбы, заставили девушку отключиться во второй раз.