На странных берегах семнадцатого века

- Простите, сэр, но я так и не узнала вашего имени, - сделав акцент на последних словах, сказала Вера, когда капитан Блад взялся проводить ее в свою каюту. Обернувшись, Блад посмотрел на девушку с легкой, едва заметной улыбкой. - Блад. Капитан Блад, мисс, - четко выговорил он, запнувшись на последнем слове, - Или вы миссис? - он поправился, взглянув на Веру с ожиданием. Девушка сперва опешила, но быстро собралась и, поправив и без того растрепанную прядь пшенично-русых волос, промолвила: - Нет, сэр, я - мисс. Вере было приятно заметить, что Блад так осторожно спрашивал, не замужем ли она. Вскоре платье, к счастью Веры, было найдено и принесено в трюм. Когда один из матросов - мужчина достаточно невысокого роста - принес одежду, Вера охнула: это был огромный шелковый ком из чего-то белого и нежно-голубого в мелкий цветочек, который по размеру был примерно в половину роста самого матроса. - Вот, мисс, вы там дальше уже сами разберитесь, что к чему, - буркнул он, явно недовольный тем, что его заставили тащить женское тряпье. Впрочем, Вера сама толком не понимала, где и как тут разбираться, и вообще что к чему. О костюмах этой эпохи она знала не понаслышке, но ей ни разу не приходилось сталкиваться с ними вживую - такими, какими они и должны быть. Один корсет, который Вере все же удалось выудить из общей кучи, показался ей чем-то жутким и обещающим вечные муки - конструкция, оснащенная миллионами дырочек для шнурка (который, ко всему прочему, был запутан), больше походила на пытки времен инквизиторов, чем на белье. Пока девушка тщетно пыталась разобраться с шнурками на корсете и с тем, как вообще следует надевать платье, имевшее слишком уж непривычный покрой, прошло достаточно времени. Слишком увлекшись нарядом, она даже не услышала, как в дверь постучали. - Мисс, вы в порядке? - обеспокоенный голос Блада, раздавшийся за дверью, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Еще раз вспомнив, что она имеет дело с пиратами, и не ровен час, вполне может оказаться расхаживающей по деревянной рейке, подвешенной прямо над открытым океаном, она испуганно обернулась. Вопреки ее ожиданиям, дверь выламывать никто не собирался, да и вообще - Блад был мало похож на тех пиратов, про которых обычно выдумывают самые жуткие истории. Она хмыкнула, припомнив его облик. Да, определенно, капитана Блада с гораздо большей уверенностью можно было бы назвать офицером испанской армии, чем пиратом британского происхождения. - Смею осведомить вас, что женский туалет требует недюжинной сноровки и затраты сил. Боюсь, я не способна справиться в одиночку со всеми этими шнурками и лентами. Женская интуиция помогла ей почувствовать, что за дверью смутились. Сознание девушки из двадцать первого века подсказывало ей, что в этой ситуации нет ничего странного, но знание правил в поведении, принятых в веке семнадцатом, заставляло ее подозревать в собственной излишней нахальности. Она понятия не имела о том, что бы сделала в сложившихся обстоятельствах девушка из семнадцатого века, а в ее современности уже давно были стерты все рамки и понятия о приличиях. Тем не менее, оставаться в несоответствующих моде семнадцатого века обносках ей тоже не хотелось. Блад, ожидавший ее за дверью, похоже, совершенно не догадывался о том, что ей требуется помощь, раз он вот уже минут как пять предпочитал смиренно ожидать, когда она наконец справится самостоятельно, и не торопился предлагать свои услуги. Посетовав на недогадливость мужчин - по ее мнению, никак не изменившуюся на протяжении трех столетий - она тяжело вздохнула. За дверью послышалось шуршание. - Вы только что прошли проверку, мисс. Будь вы простолюдинкой, воровкой, или, того хуже, женщиной легкого поведения, вы бы давно сумели справиться с этой одеждой. Похоже, вы действительно аристократка и привыкли к тому, что вас одевает прислуга. Прошу меня простить за мое недоверие, и в качестве извинения принять мою помощь. - Да как вы смеете! - чувствуя себя униженной и обхитренной, она даже не сразу поняла, что Блад, наоборот, только сильнее убедился в правдивости ее слов, что для нее было как раз-таки очень неплохо. Но в ее голове присутствовала лишь одна мысль - что ее подло и низко обманули. Женской гордости в ней было больше, чем благоразумия. - Вы единственная женщина на моем корабле. Скажите, что вы выберете - помощь джентльмена, или тех головорезов, которые вас так напугали? Боюсь, у вас нет другого пути, кроме как впустить меня, - в его голосе была ясно слышна ирония. Наконец решив, что его слова вполне справедливы, а поступок - лишь результат излишней предосторожности, она вздохнула и на всякий случай одернула сорочку так, что она из-за этого растянулась до самых пят (к слову, это была единственная вещь, применение которой девушке было понятно и которую ей удалось надеть без проблем). Затем она кое-как надела и потуже зажала корсет, прижав руки к туловищу настолько сильно, насколько ей позволяла физическая подготовка. И, проковыляв к двери, повернула ключ. - Войдете тогда, когда я скажу, - предупредила она, поспешив отойти от двери и повернуться спиной. И пожалела об этом - когда открылась дверь, она вдруг подумала, что было бы неплохо посмотреть на то, как он отреагирует на ее внешний вид. И тут же пристыдила себя за эту мысль, потому что в здесь, в обществе семнадцатого века, такие вольности могут быть и вовсе непозволительны. Однако, когда она оповестила его о том, что она готова, и вскоре послышались его приближающиеся шаги, ей только и оставалось, что разглядывать лежавшие на столе карты и смотреть в маленькое окно, из которого выглядывало ярко-голубое небо - почти такое же, как то, которым она любовалась в своем времени.