На странных берегах семнадцатого века

Вера не стала терять драгоценные часы и возможность остаться одной даром, а немедленно прибегла к попытке размышления о своих дальнейших действиях, стоило лишь Бладу выйти за порог. Пока он отсутствовал, у девушки было достаточно времени для того, чтобы хорошо подумать и над своим положением, и над тем, как ей вообще следует себя вести, чтобы не прогадать и не подвергнуть себя излишним подозрениям, вытекающим из которых вполне могла бы стать угроза ее собственной жизни. Уж слишком ее напрягала мысль о перспективе столь тесного общения с пиратами - помня о том, что она находится не где-нибудь, а в Атлантическом океане, по ее убеждениям, кишмя кишащем пиратами и прочими лицами сомнительных профессий, Вероника лихорадочно пыталась вспомнить все-все правила поведения девушки достаточно высокого происхождения родом из семнадатого века, чтобы не попасть больше впросак, как это получилось с поклоном. Вера сообразила, что для этого неплохо бы вспомнить хотя бы кого-нибудь из известных женщин, чей период жизни приходился на эпохи Рококо и Барокко. Получалось не очень хорошо - успокоиться после слез, сосредоточиться и отвлечься от назойливой боли, вызванной черезчур уж некомфортным одеянием, оказалось не так-то просто. Тиски корсета сдавивали туловище так, что Вера толком и вздохнуть как следует не могла. Вдоволь намучившись в борьбе с воздухом и его получением, девушка все же нашла выход - чтобы хотя бы немного увеличить поток кислорода в лекие, дышать следовало по-особенному. Догадавшись, что нужно выпятить вперед грудную клетку, выпрямить спину и стараться направлять вдыхаемый воздух непосредственно в верхнюю часть легких, Вера наконец почувствова хоть небольшое облегчение от своих мук. "Видимо, эта конструкция была специально создана для того, чтобы у дамы и помысла сгорбиться не было" - подумала девушка, довольная своим небольшим достижением. Теперь размышлять было легче. К тому же, благодаря и осанке, и особой форме корсета, область декольте принимала довольно привлекательный вид, что, впрочем, показалось Вере слишком уж вызывающим. А из-за частого дыхания девушка чувствовала, как кровь приливает к щекам, отчего они, несомненно, алели без всяких румян. Вера была уверена, что со стороны это смотрится так, будто она вечно взволнована и находится на грани обморока. Но решив, что в семнадцатом веке все же что-то смыслили о женской красоте, и уже не так концентрируя внимание на неудобствах, девушка с куда более приподнятым настроением оперлась рукой о большой широкий дубовый стол, очень кстати оказавшийся подле нее - так боль уменьшалась еще лучше. Теперь Вере ничто не мешало заняться более продуктивными размышлениями. Семнадатый век... Эпоха роскоши и дворцовых переворотов. И того, и другого в это время было предостаточно. Как только ей удалось вспомнить об этом, Вере с легкостью стали приходить на ум имена дам, получивших широкую известность благодаря умению выстраивать сложные интриги. Маркиза де Помпадур, Мария Медичи, Анна Австрийская... Руководствуясь своими не столь глубокими познаниями в истории, она так же вспомнила и то, что все они предпочитали скорее пользоваться своими женскими хитростями, чем полностью соблюдать все религиозные постулаты о сохранении супружеской верности и прочих вещей подобного плана. Да те же самые героини из романов, как, к примеру, Анна де Бейль и Арабелла (вспомнив о ней, Вера взяла на заметку обязательно выяснить, в какой точно год попала - от этого многое зависело), не особенно-то и отличались смелостью и рвением ко всяческим сражениям. Вариант с переодеваниями в мужскую одежду, когда-то имевший место среди Вериных детских фантазий про пиратов, отпадал сразу же. Вообще, девушку прельщала возможность показать свои слабые черты характера. Ее даже не столь увлекали морские сражения и дуэли - уже почувствовав, что от них не стоит ждать ничего хорошего, и романтизма в этих сугубо мужских занятиях куда меньше, чем опасностей и возможности повстречаться со смертью с глазу на глаз, она уже не рвалась вновь испробовать их вкус. Пусть мужчины доказывают кому-то, что они сильнее, совершенствуют свое военное мастерство и носят штаны. Брюк и пиджаков Вере хватило и в двадцать первом веке. Женщинам, не смотря на все сложности с костюмами, легче проявить себя. Вере почему-то казалось, что она получила достаточно неплохое образование и знает куда больше, чем все эти дамы, вместе взятые, и девушка решила, что умением разбираться в человеческих отношениях, а так же хитростью и умом, порой, можно добиться куда большего, чем шпагой и арбалетом. К тому же, она обладала одним навыком, который вполне подходил для дворянки из семнадцатого века, образованной в сугубо домашних условиях и приготовленной к светским вечерам и прочим балам. История о ее "судьбе", наскоро придуманная чуть взволнованной и не совсем еще свыкшейся со своим местонахождением Верой, возможно, более убедительно могла бы объяснить то, что девушка знатного происхождения оказалась посреди океана и попала в руки пиратов. Она была в этом уверена. Быстро смекнув, что к чему, и как следует вести себя дальше, Вера уже не так унывала. Ей казалось, что ей теперь больше не стоит бояться капитана Блада - он совершенно точно должен поверить ей. Но для начала она все же не собиралась так просто бросать надежды на возвращение домой - девушка решила, что нужно было во что бы то ни стало выяснить, осталось ли что-нибудь от корабля, трюм которого стал для Веры дверью в совершенно другое столетие, и, по возможности, постараться как можно быстрее вернуться на свой лайнер, полный удобств и отличающийся не только чистотой, но и гораздо более приятно пахнущей командой. Довольно хмыкнув, девушка поправила складки платья и прошла к выходу из каюты, собираясь выбраться на верхнюю палубу для того, чтобы узнать все, что ей было необходимо. Однако, добравшись до входной двери (высокой, но достаточно узкой для обычных дверных проемов) она, подергав ручку, с разочарованием поняла, что дверь заперта. Веру такой расклад событий удивил в достаточной степени для того, чтобы девушке показалось, что на самом деле она - пленница, просто никто ей об этом не сказал. Еще раз разочарованно подергав ручку двери и окончательно убедившись в том, что выход из каюты ей напрочь закрыт, Вера испуганно оглянулась. Ей вдруг подумалось, что все ее придумки - самая настоящая глупость, и что человек, во власти которого она оказалась, куда умнее, страшнее и изощреннее ее. Тем временем, корсет будто-бы сдавливал ее еще сильнее. Еще раз проследив за правильным дыханием, Вера почувствовала, будто все ее планы заранее обречены на провал. Девушке показалось, что вокруг нее собираются все ее страхи и метаются с неимоверной скоростью, пугают ее еще больше, чем должны, и что напряжение великой силы витает в воздухе так, что волосы чуть ли не электризуются сами по себе. Услышав щелчок в замочной скважне, девушка едва справилась с волнением и, не сумев унять любопытство, за которое себя часто корила, с ожиданием посмотрела на медленно открывающуюся дверь. Фигура, оказавшаяся более различимой, когда створка двери открылась полносью, была ей уже знакома. - Сэр, я сделала что-то не так? - поспешила начать первой она, зачем-то сконцентрировав взгляд на тонком, наделенном чуть выдающейся горбинкой носе Блада, в первую очередь попавшемся ей на глаза. Смотреть на него в открытую она все еще боялась. - Почему же? - ответ был нейтральным. Казалось, капитан Блад сам не понимал, что девушка имеет в виду. Он вопросительно посмотрел на нее; девушке же казалось, что с высоты своего роста он смотрит на нее так, будно уже заранее знает, о чем она скажет. Проанализировав это, Вера решила не ждать, и заранее состроила чуть обиженное выражение лица. Почему-то ей представлялось, что благовоспитанная дочь какого-нибудь французского барона в подобной ситуации повела бы себя именно так. - Я нехорошо себя почувствовала и захотела подышать свежим воздухом. Но дверь оказалась закрытой, и я едва не задохнулась в этой духоте. Сэр, неужели вы не доверяете мне и держите меня в заложницах? Неужели из лап одного чудовища я попала в лапы другого? - Вера отчасти играла роль, отчасти была права. Она действительно была напугана, и действительно не могла понять, стоит ли верить тому, кто стоит перед ней. Вера успела отметить и то, что на лице Блада едва заметно промелькнула хмурая тень, стоило ей упомянуть про чудовищ. Впрочем, девушка не придала этому особого значения, будучи занята переживаниями по поводу своего будущего. - А, вы об этом. Вынужден извиниться за это недоразумение, мисс, так как я имею обыкновение всегда запирать дверь, когда покидаю комнату. Надеюсь, вы простите мне эту неосмотрительность и оплошность с моей стороны, - Вере показалось, что Блад выглядел виноватым. И, быстро решив, что она просто-напросто переволновалась и бояться нечего, девушка почувствовала себя куда увереннее. Однако она все еще не спешила списывать со счетов то, что Блад, возможно, не до конца доверяет ей, потому как ничего о ней не знает, и поспешила устранить это. Собравшись с духом, Вера было приготовилась говорить. Но Блад оказался быстрее: - Вы не должны на меня сердиться и потому, что я нашел выход из вашего столь нелицеприятного положения. Если вы хотя бы скажете мне, подданной какой страны вы являетесь, я и моя команда обязуемся вас довезти до ближайшего порта этой страны в целости и сохранности, - Питер Блад чуть прищурился, взглянув на Веру. Может, причиной тому было то, что в окно каюты попался особенно яркий луч солнца, но девушка почему-то подумала, что Блад вновь испытывает ее, пытаясь таким путем узнать ее точное происхождение. И она была рада тому, что на этот раз у нее было достойное объяснение.