Песнь Жаворонка

Скрывать что-либо от друзей опасно; но еще опаснее ничего от них не скрывать. (Жан де Лафонтен)

Я шел по мягкой траве, с каждым шагом впечатывая в этот мир, как заклинание: «Все… будет… хорошо… все… будет… хорошо…все… будет…» Голова работала привычно ясно. Минуту за минутой я прокручивал минувшие двое суток на бешеной скорости, вычленяя критические моменты – картина происходящего, мысли, чувства, реакции. Кузнечик мой, любимая… На кой мне врать самому себе, когда один Мрак ревел во мне и жег внутренности огнем, а другой, кажется, решил выклевать мне сердце по кускам! Пока Арден что-то тихо объяснял девочке, которая уже всё для себя решила, пока они переглядывались с Тиану и Бель, я молча стоял в стороне, изо всех сил стараясь не завыть в голос, и благодарил богов, что обо мне попросту забыли. Отчаянье и ненависть – к викингам, Хашургову отродью, к проклятой земле, не устающей рождать эту падаль, а всего более к себе, самонадеянному болвану… Призыв Тин вырвал меня из полузабытья, в которое я провалился, едва стало понятно, что моя девочка и ее Сверчок будут жить. Об опасности для только что зародившихся драконов никто тогда особо и не думал. Решили, разберемся позже. И вот тогда-то ее величество судьба изволила заложить еще один неожиданный вираж. Когда-то Властитель Небес Тер-Шэрранта признался, что самым трудным в его жизни был день, когда он, тогда еще наследный принц, потерял в битве двух молодых воинов своего боевого крыла и должен был принести эту весть их матерям. Должен был смотреть в глаза убитым горем женщинам и сознавать, что не сберег самое дорогое, что у них было, и нет ему прощения. Хотя, конечно, никто и не думал обвинять юного принца Шангарра: он и вправду был хорошим командиром и прикрывал своих в бою сколько мог. Но всё же, всё же, всё же… А я изначально вел себя как самонадеянный фат и едва не потерял самое дорогое, что у меня было. У нас с Мраками. Обрек на муки ту, которая стала светом жизни, ее радостью и любовью, ради которой запрещал себе даже думать о ней как о женщине, чтобы не нарушить ее покоя и чистоты, не замутить первой любви, которой Аскани, конечно, достоин больше, чем кто-либо, и уж тем более я. В портал шагнул, как на эшафот. Я почти желал испытать всю силу гнева и отчаянья Тирнари, жаждал искупления, потому что чувство вины стало невыносимым. Но — кары не случилось. И ведь я без утайки рассказал ей с Россом всё, лишь о драконах умолчал, не желая перекладывать на плечи лесной знахарке непомерный для ее сил и разумения груз. А в ответ получил вполне ожидаемое решение отправиться в Мириндиэль. Я не из тех, кто верит предчувствиям, дурным ли, хорошим, если не могу проанализировать, на чем они основаны. Для анализа же нужен холодный ум, а с этим минувшим утром дела обстояли не ахти. Что-то поскреблось мне в темечко, когда я увидел на пороге леди Тирнари (не мог себя заставить называть ее иначе, осознавая, что бессовестно обманул ее доверие и навсегда потерял право на милую дружескую фамильярность). Она стояла передо мной, и, чтобы отвлечься от мрачных дум, я с отстраненной дотошностью живописца рассматривал ее, как будто видел впервые. Пожалуй, немного выше среднего роста. Хрупкая, словно статуэтка эльфийского фарфора. Правильный овал лица. Очень светлая, по контрасту с цветом волос, кожа, чуть тронутая золотистым загаром. Тонкие черты, по-детски чуть пухлая нижняя губа. Когда она улыбается, на щеках появляются ямочки, а в огромных малахитово-зеленых глазах вспыхивают искорки. Красива? Пожалуй... Я в этом плохо смыслю. И это удивительное для северной лесной знахарки имя – Тирнари. Она показалась мне необычной еще там, на постоялом дворе в Рианге, когда куталась в серый старушечий платок и довольно бесформенное одеяние. Но влезть в ее воспоминания глубже, чем она пустила, я не смог. Это показалось странным. Однако аура и магические вибрации говорили о том, что передо мной чистокровный человек, без малейшей примеси эльфийской или иной крови, довольно слабенький маг. Я почти готов был поверить своим ощущениям, если бы не знал, что она несколькими годами старше меня. Будь она эльфийкой или драконом, это было бы нормально, но обычная деревенская знахарка не может выглядеть девчонкой в сорок с лишним. Для этого человеческому магу нужно обладать очень сильным Даром. Да и красота ее… Была в ней какая-то завершенность что ли, отличная от рафинированности эльфийских красавиц, - та особая гармония черт, которую в облике человеческих женщин, даже писаных красавиц, почти не встретишь. Так шедевр мастера отличается от подделок его эпигонов. Любопытный, весьма любопытный экземпляр старшая сестрица моего Кузнечика. Собственно, ухватив за хвост эту мысль, я и шагнул в портал вместе с Тин, уже предчувствуя, что в ближайшее время знахарка меня удивит. Увидев сестру и кузена, она почти ничем не выдала своего потрясения, лишь едва заметно побледнела. А потом вдруг сказала мне такое, отчего я внутренне содрогнулся. Эта женщина, похоже, понимала того, другого Шона, которого я стыдливо прятал от себя самого, с его упорной надеждой на любовь – безумной и безнадежной. И она не осуждала его – более того, сочувствовала и желала подбодрить. Фигня какая-то! А еще я почувствовал, как за ураганом эмоций работает холодный ум целителя. Она правильно оценила назначение драконьих нитей, видеть которые не могла по определению, но чувствовала, как ни странно, превосходно. И тогда я попросту сбежал, оставив ее наедине с ранеными. Мне надо было причесать мысли и, конечно, найти кого-нибудь, кто помог бы решить вопрос с размещением Тин на время ее пребывания в Лариндейле. Искать пришлось не слишком долго. Владыка Алсинейль сидел в глубокой задумчивости, обхватив колено и опершись спиной о ствол исполинского ясеня. Мое появление не сразу заметил, а заметив, какое-то время смотрел сквозь меня, так что я серьезно забеспокоился, не использует ли эльф каких-то хитрых стимуляторов мозговой активности, которые, как известно, имеют порой весьма выраженный наркотический эффект. — Что-то с больными? – он поднялся с грацией кота, одним смазанно-плавным движением. Сейчас передо мной стоял истинный Владыка, и ни одна ларранская прачка не заподозрила бы в этом мужчине мечтательного юнца, каковым он выглядел минуту назад. — Нет. Насколько я понимаю, их состояние стабильно. Я по другому поводу. Со мной прибыла леди Тирнари тер Ансаби. Она изъявила желание быть рядом с сестрой и кузеном, и я… — Понятно, — кивнул эльф. – Следует позаботиться об ее устройстве. У леди Ансаби есть какие-то предпочтения? — Тин совсем не капризна. Собственно, она сказала дословно: «Пусть будет, как удобнее хозяевам». — Хм… Ну, веди знакомиться с дамой. Кто она, кстати? Маг? Я пожал плечами. Не объяснять же Владыке эльфов, что меня смущает в официальной версии. Изложил максимально кратко: — Названная сестра. Она спасла Тим когда-то и растила до школы. Сама человеческий маг, но по всем признакам несильный. Академического образования, насколько знаю, не имеет. В силу определенных обстоятельств – Ардену они известны – долгие годы вынуждена была скрываться от властей. Жила на Севере, травничала, лечила. Травник она, к слову, замечательный и довольно удачливый. Да и характер у нее решительный. Три года назад уцелела сама и спасла сестру, уложив каменного тролля довольно оригинальным способом. — Ого! – Алсинейль по-мальчишески присвистнул. — Грозная дама. Ну, поглядим, что за богатырша к нам пожаловала… Кто-кто?!! Богатыр... Ой, умора! Я впервые за несколько месяцев расхохотался —безудержно, до слез и всхлипов. Наверное, была в этом какая-то разрядка, вызов судьбе, а может, впрямь истерика, потому что я задыхался, сложившись пополам, захлебывался смехом и не мог остановиться. Владыка эльфов смотрел на меня с каким-то радостным изумлением и с лечебными оплеухами пока не лез. Похоже, истерикой происходящее не считал. Наконец, сам не удержавшись от смешка, участливо осведомился, не надо ли мне водички, чем вызвал еще один приступ хохота. Смеяться расхотелось так же резко, едва мы подошли к лечебному крылу. Что-то происходило там, под сводами дворца. Неведомой природы магия, сильная, цельная, какая-то первозданная, мощными потоками пронизывала пространство. И в то же мгновение мы услышали голос. Полнозвучное грудное меццо-сопрано вибрировало, прокатываясь по позвоночнику, и волосы вставали дыбом от невозможности не подчиниться его власти… — Боги!.. — Владыка покачнулся, схватившись за колонну портика, и остекленевшим взглядом уставился в полумрак прохода, откуда лились дивные звуки. Потом рванулся вперед с такой скоростью, словно пытался обогнать атакующего дракона на вираже. Мы неслись, ощущая, как волны магических вибраций становятся мягче, нежнее, словно любовно баюкают пространство, медленно затухая. Но голос так же уверенно, не ослабевая, вел древний как мир распев. А потом влетели в комнату, чтобы увидеть ее – хрупкая ведунья, прикрыв глаза, доплетала неведомое заклинание, и лицо ее словно сияло внутренним светом, и казалось, перед нами сама богиня творит мир из первородного хаоса. «Можно подумать, ты не подозревал, что неведомо как заговоренными портками ее способности не исчерпываются». «Молчи уж, умник! Все бы тебе каркать…» Голос стих, а мы стояли, разинув рты. Тут Тирнари пошатнулась и рухнула бы как подкошенная на янтарный мрамор, но Алсинейль метнулся вперед и успел подхватить ее у самого пола. Уложив на кушетку, мы какое-то время потрясенно смотрели на девушку, потом бледный Владыка поднялся и, слегка покачнувшись, вышел. Вернулся уже вполне спокойный, неся бокал подогретого вина с травами, и вовремя. Тин начала приходить в себя, но была очень слаба. Какую магию она использовала, мы с эльфом не имели представления. Но самая поверхностная диагностика позволила установить, что состояние раненых значительно улучшилось, о чем Алсинейль сообщил мне, осторожно вливая вино в полураскрытый рот девушки. Она сделала глоток, еще один, и ресницы дрогнули. Вздохнув, приоткрыла глаза и слабо улыбнулась. Эльфа Тин не видела, поскольку он сидел позади, придерживая ее плечи и голову, а руку, дающую питье, травница восприняла как нечто вполне естественное. Тут же вновь закрыла глаза и впала в состояние, с виду напоминавшее беспамятство. Такое бывает: маг пребывает в сознании, но истощен настолько, что не может даже глаз открыть, и большинство ощущений притуплены. Если я правильно понимаю, Алсинейль решил погрузить ее в недолгий лечебный сон, чтобы силы восстановились быстрее. Владыка легко подхватил травницу и подал мне знак следовать за собой. Спустя пару минут бережно опустил девушку на ту самую кушетку, на которой я провел остаток минувшей ночи, и снял с Тин туфли. — Я побуду с ней, пока она не придет в себя. Магическое истощение? Эльф молча кивнул, неотрывно глядя на спящую Тин. - — Вам неизвестен этот вид магии? – я, в общем-то, понимал, что так беспокоит Владыку, и не удивился, когда тот отрицательно мотнул головой. Не каждый день в его владения под видом лесной знахарки является неожиданно сильный маг, природа Дара которого незнакома ни ему, ни окружающим. Есть над чем поразмыслить. И Алсинейль не спешит посвящать меня в свои размышления. — А как насчет размещения? – вспомнил я. Эльф оторвался от изучения лица Тин, какое-то время смотрел сквозь меня непонимающе, потом усмехнулся: — Прости, не сразу вник. Знаешь что… Отведи-ка ее в Дом-на-пригорке. Я там в последнее время редко бываю. Только, прошу тебя, не смущай ее моими титулами. Скажи, мол, один целитель предоставил пустующий дом. Мне все равно удобнее сейчас либо здесь, во дворце, либо у Ардена. Легче обсуждать ход лечения. Я кивнул. Дом-на-пригорке Владыка построил в год, когда его жена погибла от руки головореза из Гильдии убийц. Тогда о них еще никто не знал, и смерть Владычицы во время неофициального дружественного визита в Галарэн едва не вбила клин в отношения между тогда еще совсем молодым Императором, дедом Бель, и Владыкой эльфов. В этом доме прошла ранняя юность Ардена. Владыка Алсинейль любил небольшой уютный особняк, но не всегда имел возможность уединиться там и провести вечер с книгой, за ретортами или глядя в звездную даль через телескоп. Внуки, особенно проныра Ринон, любили дедушкин дом и почитали за праздник попасть туда. К слову сказать, удавалось это далеко не всегда. А чтобы вот так просто сдать его на постой первой встречной гостье… Видать, любознательного эльфа и впрямь заинтересовала северная целительница, если он решил поселить ее поближе и понаблюдать. И то – мне самому не терпится порасспросить Тин о многом. Как-то не улыбается чувствовать себя болваном. И так уж… Глянув на спящую девушку, я тихонько вышел. В целительской палате было пусто. Алсинейль, если и был здесь, уже ушел. Я подошел к Тим, отвел свисающие пряди и заглянул в любимое лицо. Оно казалось бы спокойным и умиротворенным, если бы не темные круги под глазами да иссиня-бледный цвет лица. Нежные губы обметало горячкой, и я вдруг вспомнил их близко-близко там, на Луне, когда мой находчивый Кузнечик ловил меня, подсекая силовыми нитями и не представляя, что весь я, со всеми Мраками и комплексами, уже давно ее, и ловить ни к чему… Еще не совсем соображая, что делаю, я нежно обхватил ладонями голову девушки и чуть развернул. Тронул губами бледную щеку, уголок рта, воспаленные губы, провел языком, повторяя их контур. Сердце бешено колотилось, я чувствовал себя преступником, но остановиться не мог. В какой-то миг мне показалось, что это не мое, а ее сердце колотится о мои ребра. И тут ее губы дрогнули, словно отзываясь, и приоткрылись. Любовь моя, что же ты делаешь со мной… Что я сам творю… Нет, не теперь. Замри весь мир, она - моя! Сейчас и здесь она — моя!.. Тихо скользнул внутрь, погладил языком внутреннюю сторону губ. Тим застонала – я замер. Вдруг ресницы девушки дрогнули, но глаз она, конечно, не открыла. Только в голове чуть слышно прошелестело: «Любимый… Космос в твоих глазах… Я Луна на твоей ладони…» В носу предательски защипало. Я понимал обрывками здравого смысла, что нехорошо небритому мужику лезть с поцелуями к тяжелобольной девочке, почти ребенку и чужой невесте. Но вместо этого поцелуй стал глубже, головокружительней, словно им я надеялся вырвать любимую из небытия и разрушить стену меж нами, которую сам же старательно возводил. Космос в твоих глазах... Ты - Луна на моей ладони... У Кузнечика не было сил отвечать, но в том, как доверчиво она открывалась моим ласкам, как отдавалась всем естеством, пребывая в беспамятстве, и был ответ на самый главный вопрос в жизни. Это было ее «Да!». Я с трудом оторвался от горячих, чуть шершавых губ, по которым пробежала тень улыбки. Кровь шумела в ушах, когда пришло осознание такой простой и естественной вещи: я не смогу без нее. И раньше бы не смог, но понял это во всей незыблемой простоте только сейчас. А еще, кажется, она любит меня. И пусть это был первый и последний наш поцелуй, пусть никогда не сбудется что грезилось в ночи, когда она пристраивалась мне под мышку и засыпала с улыбкой на губах, — я буду благодарен судьбе и за то, что было. Отер непрошеные слезы с небритой щеки, сглотнул ком. С удивлением понял, что испытываю не тоскливое чувство потери, когда лучшее уже позади, а умиротворение и… надежду? По губам Тим вновь скользнула тень улыбки – я улыбнулся в ответ. Мраки тактично не подавали признаков жизни, сидели тише мыши, и за то им большое спасибо. Что ж, пора возвращаться: Тирнари, должно быть, скоро придет в себя. «Ради тебя она сделала бы то же…» Этого-то я и боюсь. Тин и вправду вскоре пришла в себя и, конечно, вскочила, получив приступ головокружения. И почему целители никогда не следуют своим же рекомендациям? Я все еще чувствовал неловкость в отношениях с ней. Но эта чернокосая язва меня поддела, так легко и непринужденно вернув все на круги своя, что у меня зародилась безумная идея поставить ее таланты на службу Империи. Это я в том смысле, что вот такую гувернантку и надо бы нашей Ринон. (Чтоб ей жилось и не чихалось, любознательной козявке! В мои химреактивы…) Предложение Алсинейля по поводу дома я добросовестно озвучил, и Тирнари, конечно, согласилась, хотя и выглядела немного озадаченной. По дороге забавно крутила головой и несколько раз довольно опасно споткнулась. Еще бы, после неласковой северной природы увидеть Мириндиэль! Тут и более закаленным в созерцании прелестных южных пейзажей крышу сносило. А гигантский вечноцветущий эльфийский жасмин ее сразил окончательно. Ну, девочка, то ли еще будет! Впрочем, сюрприз ждал и меня. И то – увлекся, разглагольствуя об особенностях эльфийской любви, да так, что не сразу уловил ход ее мыслей, а когда попытался сосредоточиться, получил по носу. Хвала богам, фигурально. А ведь прошли те дни, когда я действовал, как дилетант. Пока соображал, что именно сделал грубо, Тин огорошила меня известием о том, что дети едва не потеряли драконов, и тут уж я перепугался не по-детски. Мрак, к слову, рыкнул все, что думает обо мне, моих умственных способностях, степени ответственности, привычке делать, а потом думать… Короче, много всего интересного и содержательного, если перевести на цензурный язык. Мы с вороном молчали – я пристыженно, он - потрясенно. Похоже, пернатый и не подозревал, что наш чешуйчатый собрат так искушен в орочьем разговорном. По совести, после ее откровений мне уж было не до копаний в голове Тирнари. Хотя вопросов в связи с этим возникло еще больше. Как она, человек, может видеть то, что не могут видеть драконы, даже Арден - эльф по рождению и потомственный целитель? И чему свидетелями стали мы с Владыкой Алсинейлем? Вот с ним-то и надо обсудить как можно скорее, что это за «древняя магия Целителей». Не может быть, чтобы в эльфийских анналах о ней не упоминалось. Между прочим, надо бы поставить Владыку в известность, что я рекомендовал Тин купание в Священном озере. Я уже стоял на пороге, когда она сказала несколько слов, в которых и была вся моя надежда: «Не бойся, мы вытащим драконов. Все будет хорошо!» Вот их я и твержу, как заклинание, взбегая на мраморные ступени целительского крыла. Ну, так и есть: семейство тер Калариан эрд Лоо’аллен в сборе. Арден, похоже, только что закончил осмотр, выглядит изумленным и довольным. Тиану переглядывается с Бель, оба ждут объяснений. Ну-ну, я тоже послушаю. — Знаете, — Ар озадаченно потер лоб, — впервые вижу такую быструю регенерацию эфирного тела. Следов разрывов в ауре почти не осталось. Если телесная регенерация будет идти такими же темпами… Я чувствую воздействие какой-то странной магии, а отец так ничего и не объяснил толком. Не знаешь, что он применил? Я лишь пожал плечами. Если Алсинейль не пожелал ничего объяснить сыну, кто я такой, чтобы просвещать Ара? Ну Владыка, вот ведь жук! Небось сам решил во всем разобраться и сейчас лопатит архивы на предмет древнейших упоминаний об этих самых Целителях. А вслух спросил: — Это хорошо или плохо? — Сам смотри. Ауры видишь? Они стали даже плотнее, и фиолетовые сполохи ярче. Значит… — Пробудились драконы. Так мы же и предполагали это, - я продолжал ломать комедию. Пусть Алсинейль объясняется, я не целитель. — Да не просто пробудились, а чувствуют себя нормально, понимаешь?! Так, словно бы речь шла не о насильственном пробуждении до срока, а о вполне планомерном и в срок! — Ну, я бы не был так безоговорочно оптимистичен, — это правда, ведь неизвестно, что будет, когда перекачанный Тин резерв Силы пойдет на убыль. Все же еще слишком рано, а Тим с Асом даже питаться нормально не могут, и травмы пока трудно совместимы с жизнью. – Надо наблюдать. — Это да-а, — протянул Арден. — К тому же слишком быстрая регенерация добавит проблем с вытяжкой и рубцеванием. Мы же не можем допустить, чтобы дети остались кривобокими и в шрамах. Тиану лишь согласно кивнул, и – о чудо! – даже малышка Бель, привыкшая быть в центре внимания и чтобы последнее слово непременно оставалось за ней, на этот раз хранила молчание. Молчал и я. Не думаю, что регенерация физических тел будет такой стремительной, как предполагает Ар. Что-то мне подсказывает, Тин постарается этого избежать. Надо найти Алсинейля. — А где Владыка? — Нейли был здесь, когда мы пришли. Потом ушел, — Бель все-таки включилась в разговор. Забавная она: при всяком удобном случае называет свекра уменьшительным именем, подчеркивая, что ей позволено то, что не позволено другим, а его это, похоже, искренне забавляет. О женщины, ваше детское тщеславие так обаятельно и так… типично! Надо ли удивляться, что я влюбился как мальчишка в первую девушку, которую встретил, напрочь лишенную этой черты. Моя любовь так и висела без сознания. Целители лишь время от времени меняли положение тел больных, чтобы в процессе регенерации сохранить их природную осанку и предотвратить застой крови и лимфы в тканях. Теперь я видел лицо Тимиредис. Оно все еще напоминало маску мертвеца, но жар, похоже, спал, и губы слегка порозовели. Я вспомнил, как целовал ее три часа назад, и меня окатило жаркой волной. Не таким должен был стать наш первый поцелуй, но что делать? Возможно, другого у нас уже не будет. Что-то со стороны царапнуло сознание, и я покосился в сторону Бель. Так и есть – смотрит, не отрываясь, на меня. Ну нет, любопытная моя, занимайся-ка ты своими мужьями и чадами, а мои чувства – это только мое. Улыбнулся как можно беззаботнее – с такой физиономией не проблема. На мое счастье, Бель, при всех ее несомненных деловых качествах и магических данных, хорошенькая женщина, с детства избалованная мужским вниманием. А потому частенько по старой памяти склонна считать, что мир вращается вокруг нее, любимой, и воспринимает его исключительно через призму собственных переживаний и отношений. Мне нетрудно ее провести. Собственно, как порой и следует старшему брату в отношениях с младшей сестрой. Иногда я с ужасом думаю, что будет, если она когда-нибудь возьмется писать мемуары по примеру прабабки Рамин и подойдет к делу со всей своей недюжинной фантазией? О, это любовно-авантюрное чтиво побьет все рекорды по тиражам! Добропорядочные маменьки будут швырять его в печь, юные девы – млеть и попискивать от восторга, ночами втайне от всех мусоля страницы, а действующие лица замучаются строчить опровержения… Мазнув намеренно холодным взглядом по фигурам раненых («Не скучайте, ребята, я вернусь, когда все уйдут!»), оглянулся на Тиану: — Владыка давно вышел? — С полчаса. Кивнув на прощание правящему семейству, оказался в гулкой прохладе коридора. В этот момент в голове раздался голос Тин. Я не сразу понял, о каких лошадях речь, а когда сообразил, решил не откладывать дело до орочьих колядок. Но сначала – Алсинейль. Уже собрался искать обычным способом, когда понял, что без труда могу раскинуть контрольную сеть. Как ни странно, силы восстанавливались буквально из ниоткуда. Будь я эльфом, это было бы понятно, но я-то не эльф. Хм, как интересно...