The trail we blaze

Остров ничем не напоминал место для увеселительных прогулок. Мягкий песок пляжа сменился тропическими деревьями, наполовину заболоченными. Там, где не было болот, были густые заросли, которые кромсались саблей, но дико медленно и неохотно. Дофламинго прекратил изображать из себя живую мишень – комаров здесь водилось больше, чем рыб в море, и им очень понравилась кровь молодого человека. Пока он отмахивался от насекомых и прочей фауны, Крокодайл сверялся с картой и довольно улыбался. Первый ориентир – выступ скалы в форме оскаленной пасти крокодила – давал надежду на солидный куш в конце сложного и опасного пути. — Чёртовы… мухи! — выругался Донкихот, разрубив в полёте очередную жужжащую и агрессивно настроенную тварь. Верблюд пустил к себе на спину только Крокодайла и ехидно фыркал всякий раз, когда неудачник, по его авторитетному мнению, буксовал в особо густых зарослях. — Лезвие тупится, слишком долго оно не протянет. Может, есть обходной путь? — Я бы сказал об этом, — Крокодайл вновь посмотрел на карту. — Возьми чуть правее. К вечеру мы выйдем к горячим источникам. Если эта лужа не зыбучий песок, конечно. — Ничего, тебя не засосёт, — обнадёжил Дофламинго, отыгрываясь саркастическими замечаниями за то, что на него возложили грубый физический труд. — Правее туда или сюда? Мысль о горячих источниках придала ему сил. Лианы крошились куда быстрее и проще, разлетаясь зелёным склизким месивом вокруг, попадая даже на верблюда. Тот, к счастью, не обижался, а объедал торчавшие со всех сторон не съедобные на вид листья и колючки. Когда Минго окончательно выдохся, Крокодайл натёр пятую точку, а Мизуки наелся на месяц вперёд, впереди показался сперва едва заметный пар, а затем взорам уставших пиратов предстало огромное озеро, выложенное самой природой по краям гладкими камнями. — Хвала Дейви Джонсу! — простонал Дофламинго, опустившись в обжигающую с непривычки воду. — Наконец помоемся как люди, кости погреем! Кроки, ты чего там застрял? Тварь горбатая уже вовсю купается, а ты? — Не хочу, — попытался увильнуть от совместной помывки капитан, но в этот раз двое непримиримых соперников действовали удивительно слажено. Осознав, что одежды его лишат в любом случае, Крокодайл выскользнул песком из загребущих рук и копыт, и начал сам раздеваться. Рубашка и штаны аккуратно легли неподалёку от естественного водоёма, а их хозяин медленно погрузился в воду, изо всех сил сдерживая себя, чтобы тоже не застонать. — Ладно, признаю, не так уж и плохо… — Ага, главное, чтобы мартышки нашу одежду не украли, — брякнул Дофламинго, испортив уютную, почти домашнюю атмосферу. Ну откуда здесь взяться мартышкам? Правда подозрения закрались в душу, и одежда перебралась в мешок с едой и оружием. На всякий случай. — Ты не любишь воду только из-за фрукта? Крокодайл выразительно посмотрел на него и промолчал, отвернувшись. Любопытный мальчишка не отставал. — У тебя нет никаких шрамов. У тебя красивое тело, — словно само собой разумеющееся говорил он, заставляя Крокодайла краснеть не только от высокой температуры источника. — Не вижу причин, чтобы не показывать его время от времени! — Есть у меня причины. Тебе необязательно о них знать. — Мы накама! — запальчиво возразил Дофламинго и подплыл поближе. Крокодайлу бежать было некуда, разве что по кругу двигаться или вылезать и мёрзнуть, не успев толком согреться. — И мне хочется знать о тебе больше. — А я не хочу рассказывать, — глядя прямо в наглые голубые глаза, сказал он. — Ты ведь не выдашь мне за красивое тело историю своей семьи или откуда у тебя навыки взлома, как у человека, который провёл всё детство на улице? Дофламинго вздрогнул под ударом, но устоял. Протянув руку, он коснулся покрасневшего плеча Крокодайла кончиками пальцев и медленно провёл невидимую дорожку к ключицам. — Могу сказать, — помедлив, тихо произнёс, не сводя взгляда с бледной кожи. — Если тебе правда интересно. — Нет, — отрезал и отбросил чужую руку, поджав губы в каком-то по-взрослому беззащитном жесте. — Мы будем знать друг о друге ровно столько, сколько нужно. Ни словом больше. — Не убедил. Крокодайл набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы высказать пернатому все претензии, накопившиеся за неделю, но тут Мизуки решил, что хочет попрыгать. Волна, поднятая верблюдом, окатила обоих и только чудом не вынесла из источника. — Тупое животное! — прорычал Донкихот, отплёвываясь от воды. — Твоим верблюжьим предкам будет стыдно за твоё поведение! Верблюд не проникся угрозой и окатил соперника снова, теперь уже вполне осознанно. Правда, Крокодайла зацепило тоже. Он поскользнулся на камне, нелепо взмахнул руками и с головой ушёл под воду. Дофламинго пару секунд пялился на цепочку пузырей, не понимая, почему капитан не всплывает, затем хлопнул себя по лбу и нырнул следом. Глубина была смехотворная, но чтобы утонуть, фруктовику достаточно и средних размеров лужи. — Кха-кх… — на поверхности Крокодайл часто и глубоко задышал, пытаясь прийти в себя. Он пока не замечал, что буквально виснет на Дофламинго, поддавшись слабости тела, и дрожал от напряжения и липкого ужаса. Умереть так глупо будущий Король Пиратов никогда не планировал. — Видишь… тупая птица… даже верблюд против навязчивых расспросов! — Он просто ревнует, — парировал Дофламинго и помог другу добраться до края источника. Камень был тоже тёплым от пара, и лежать на нём оказалось довольно приятно. Мокрые волосы прилипли к вискам, шее, их длины хватило, чтобы закрыть часть плеч, но не спину. Капли воды стекали по коже вниз, не огибая медленно проступающего между лопатками участка бледно-розового цвета. — А что у тебя со спиной? — Он узнал этот знак. Не мог не помнить, ведь столько раз видел на подобострастно согнутых телах рабов. — Ожог? — но назвать вещи своими именами не хватило духу. Крокодайл за ужасающе короткое время стал почему-то очень близким человеком и мучить его по-настоящему, напоминая, возможно, о том, что он стремился забыть, не хотелось. Дофламинго удивился только, что клейма не было видно раньше, только чистая гладкая кожа. Тоже сила дьявольского фрукта постаралась? — Неважно, — Крокодайл резко развернулся к Донкихоту лицом, стараясь ничем не выдать своего волнения. Глаза у него бегали. — Это не имеет значения. Давай просто помоемся, наконец, и пойдём дальше. Нам нужно безопасное место для ночлега, если ты не хочешь переломать себе ноги о корни в темноте. — Как скажешь, — улыбнулся Дофламинго беззаботно, и Крокодайл чуть расслабился, не дождавшись новой вспышки любопытства. Минго нырнул, пустил струйку пузырей и подплыл к виновато слизывавшему мох с камней верблюду. Животное издало жуткий звук, перепугавшись, и лягнуло вслепую по обидчику задней ногой, но тот уже был вне зоны досягаемости. Ну да, дёргать за хвост и ржать над этим – безумно смешно. — Эй, не жуй наш мешок, зараза! Там еда на несколько дней, если её не станет, я от тебя кусок мяса отрежу! Мизуки оставил в покое мешок и пихнул мордой Дофламинго в грудь так, что он рухнул в воду, подняв тучу брызг. Крокодайл успокоился и даже получил удовольствие от горячих источников, пусть вода и лишала силы пустынной логии. Зато вылезли они распаренные, чистые и довольные. Переоделись, навьючили верблюда и пошли дальше, пока солнце окончательно не спряталось за раскидистые листья пальм и густые заросли мангровых деревьев. ~~~ — Кто у нас не умеет слушать старших? — Крокодайл наслаждался чувством собственного превосходства. Он крепко держал Дофламинго за шею, чтобы не вздумал дёргаться, и говорил всё, что приходило на ум, чтобы отвлечь его от боли. — Кто настолько самоуверенный и гордый, что решил найти свой путь? А карта для кого нарисована была? Для броненосца? — Дался тебе этот… ай!.. броненосец! Я случайно на него наступил, он почти не помялся! — Хватит трепыхаться, это не так уж и больно. Наверное. — Тебе легко говорить! — чуть не плача, огрызнулся Дофламинго и громко ойкнул, когда Крокодайл отодрал очередную пиявку от напряжённой спины. — Ну захотел срезать путь, подумаешь. Вдруг те камни были ложной дорогой? — И для красоты тут появились? Конечно, выдумывай ещё причины, чтоб оправдать собственную самонадеянность, — хмыкнул Крокодайл и, поддавшись странному порыву, потрепал глупого мальчишку по волосам. — Осталось всего две, не вопи так, будто тебя режут. Дофламинго шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, но вопить не перестал, разве что немного потише. Мизуки лениво прохаживался вокруг них, поедая колючки, и периодически косился в сторону больного с кошмарно ехидным выражением морды. Если верить карте, они прошли уже половину пути. Мимо поляны со странными кругами, мимо норы броненосца, мимо хищных цветов, мимо таких вещей, каких нигде больше, пожалуй, никогда не увидишь. Спустя несколько дней путь преградило безобидное на вид озерцо, и Крокодайл, как умный человек, прыгал с камня на камень по «дороге», а Дофламинго… Ну, это же Дофламинго. На него даже злиться долго не получалось. — Всё, — хлопнув по спине, Крокодайл встал на ноги и потянулся с чувством выполненного долга. — Через пару дней ранки заживут, главное не лезь больше в воду, чтобы какую дрянь не подхватить. — Спасибо, мамочка, — шмыгнул носом Донкихот, натянул рубашку, страдальчески морщась, и опустил рукава почти до самых пальцев. — Осталось в лобик поцеловать, и я тогда буду полностью здоров. — Ну-ну, — Крокодайл скептически относился к народной медицине, но наклонился и поцеловал дурака в горячий лоб, пока настроение было соответствующим – весёлым и лёгким, как перья райских птиц. — Рот закрой, бери мешок и пошли. Мне кажется, будет дождь. Кивнув скорее по привычке, Донкихот потопал следом за верблюдом и его наездником, слегка прихрамывая. Небо над головой стремительно темнело, подтверждая предчувствия чувствительного к погоде Крокодайла. Где в лесу спрятаться от дождя, не имея ни навыков выживания, ни инструментов, ни даже сухого куска дерева? Подсказку дал Мизуки, который не желал мочить шерсть, и сам начал стаскивать в кучу огромные листья, упавшие с пальм. Парни переглянулись, нашли какую-то достаточно большую для троих корягу и перенесли листья к ней, соорудив хлипкое подобие шалаша. Только они забились в это укрытие, как небо, всхлипнув, исторгло из себя как минимум недельный запас воды. Тропический ливень Дофламинго видел впервые и поражённо присвистнул, глядя, как уносит потоком воды давешнего броненосца куда-то в прекрасное далёко. — Хорошо, что мы на возвышенности. Надеюсь, не затопит, — вздохнул Крокодайл, которому дождь приносил куда меньше радости, чем восторженно охавшему Дофламинго. Прижавшись к боку верблюда, люди грелись и старались далеко друг от друга не отползать. На лицо Крокодайла часто попадали капли воды и медленно стекали мокрыми дорожками к щекам, будто слёзы. — Чего лыбишься? Дофламинго хихикнул: — Ты выглядишь как обиженный ребёнок. — Тьфу, я уж думал, что-то приятное скажешь. Или хотя бы умное. — А что ты хочешь услышать, Кроки? Я тебя и так люблю, ты же знаешь. Крокодайл не нашёлся, что ответить, и замолк, сверля переносицу Дофламинго хмурым взглядом. — Не приятное и не умное, да? — ни капли не опечалился Дофламинго. — О, знаю! Когда мы найдём сокровища, я подарю тебе десять колец – на каждый палец. Здорово придумал? — Просто гениально, — зевнул Крокодайл, привалился к его плечу и закрыл глаза. — А теперь давай спать. Разбуди, если нас затопит и понесёт к водопаду. — Умеешь же обнадёживать, хах. Я прослежу, чтобы всё было в порядке. Спи давай. Их не затопило и не унесло. Воздух после дождя пах тяжёлым духом земли, свежестью омытого леса, лёгким ароматом распустившихся цветов, и ещё чем-то неуловимым, свойственным именно таким старым, как мир, тропическим лесам. Оставив шалаш для других энтузиастов, они отправились дальше, стараясь огибать совсем уж залитые водой места, куда ноги проваливались по колено. Карта утверждала, что скоро появится опознавательный знак в виде птицы, расправившей крылья, но ничего подобного пока не встречалось. Крокодайл было приуныл, ведь припасы стремительно кончались, а в ботинках противно хлюпало, что не добавляло оптимизма. Но тут впереди раздался восхищённый крик Донкихота: — Я вижу её, вижу птицу! — Крокодайл кинулся вперёд, предвкушая последний перевал на пути к сокровищам, и едва не рухнул с обрыва. Его схватили за воротник рубашки и удержали над пропастью в изумительно идиотской позе: одна нога занесена для широкого шага, вторая балансирует на носочке, а руки сжимают карту как последний шанс к спасению. Не успев толком испугаться, Крокодайл вперился взглядом в пергамент, затем – вверх, и громко расхохотался. — Твой родственник, а, фламинго? — Я с радостью разделю с тобой веселье, но когда ты будешь тут, а не там, — прошипел ему в шею Дофламинго, одним мощным рывком втягивая накама обратно на твёрдую землю. — И с чего ты взял, что это именно фламинго? Просто птица. Несмотря на угрозу жизни одному и страх потерять товарища у другого, оба смотрели на птичий силуэт, вырезанный в скале, кажется, силой ветра, воды и волей самой природы. Внизу, куда чуть не упал Крокодайл, колыхалось живое розовое море, разных оттенков и размеров. Донкихот подполз к краю обрыва и прищурился. — Ладно, ты победил. Фламинго, чёрт возьми! — человеческие голоса испугали птиц и они, взмахнув крыльями, в едином порыве сорвались с места, окутав весь грот шелестом перьев и мягким розовым сиянием. — Красиво… — Давай спустимся и посмотрим поближе, — предложил Крокодайл, первым начиная спуск по практически незаметной тропинке. — И соберём перья. Может, шубу себе из них сделаешь? — После этого я ещё и живодёр? — ухмыльнулся Донкихот, но идея ему понравилась. В почти пустой мешок перьев влезло много – хватит на две шубы минимум. Посмеиваясь и обсуждая находки, пираты добрались до огромной горы, куда вела единственная дорога, и та вся из крутых каменных зигзагов, по которым только козлам и скакать. Закатив глаза (верблюды и такое умеют?), Мизуки позволил «второму хозяину» залезть на себя и медленно понёс обоих вперёд, игнорируя сновавших под ногами ящериц и змей. Спокойствию этого животного можно было позавидовать. Проход оказался сквозным. И снаружи пиратов ждал сюрприз. Острые наконечники копий никак не тянули на радушный приём, а угрожающие лица, разрисованные то ли кровью, то ли соком каких-то растений – на милые выражения, ублажающие взор. — Эй, Кроки, — Дофламинго попытался осторожно сползти с верблюда, но у него не получилось: копьё впилось ему в ногу, намекая, чтобы он сидел и не шевелился лишний раз. — Кажется, мы влипли. — Советую вспомнить какую-нибудь молитву, — тихо ответил Крокодайл, его ступни незаметно начали распадаться на мелкие песчинки. — И закрыть глаза. Странные дикари в набедренных повязках умерли быстрее, чем успели понять, что случилось. Влажная земля иссохла, превратившись в безжизненную пустыню. Дофламинго спустился с Мизуки и сразу же наступил на труп ящерицы. Под его ногой тварь превратилась в пыль. — Один убежал, — буркнул, мрачно оглядываясь по сторонам в поисках опасностей. — Знаю, — хриплый голос Донкихоту не понравился, но трогать Крокодайла после использования Дьявольского Фрукта он не рискнул. — Пойдём за ним. Если здесь есть люди, значит, есть и золото. «Логично». Верблюд упирался, как мог, однако сдался: хозяева просто зашагали вперёд без него, а оставаться одному Мизуки дико не хотелось. Он был благородным и редким, но отнюдь не глупым животным, так что быстро нагнал Дофламинго и ткнулся мордой ему в плечо. Парень рассеянно погладил его, успокаивая. Самому бы успокоиться, только вот выпивка кончилась три дня назад, кругом враждебная земля, а они, неожиданно, отправились не на увеселительную прогулку. Их могли убить и убили бы, не будь Крокодайл логией. После таких неловких ситуаций хочется окружить себя фруктовиками и не выходить дальше порога дома. Увы, чтобы такого достичь, придётся ещё не раз и не два зависнуть на волоске от смерти. Беглеца настигли неожиданно быстро – он бежал обратно, ведя за собой подкрепление. — Снова палками тыкать будут? — скептически хмыкнул Дофламинго, разглядывая внимательно боевую раскраску дикарей. — Как-то не смешно, знаешь. Вдруг вместо того, чтобы ощетиниться копьями, как в первый раз, войны рухнули на колени и начали молиться, поднимая глаза на пиратов только в моменты наивысшего экстаза или просветления. А может они просто выкурили какую-нибудь трубку мира, что тоже вариант. Донкихот хотел очень остроумно съязвить на эту тему, но вождь дикарей, больше и ярче других, прервал его малопонятными, зато искренними воплями: — Боги пришли! Ужас Песка явился к нам! И священное животное с ними, и второй Бог тоже! О, хвала Огню и Небу! Минго пихнул верблюда локтем: — Гордись, тебя назвали священным животным, кусок мяса. — Да, ты прав, человек, — у Донкихота едва не отвисла челюсть, когда Крокодайл стал соглашаться с этими придурками, говоря на удивление складно и величественно, чего сложно ожидать от ра… Обычного человека. — Мы снизошли на землю, дабы покарать тех, кто не выполнял волю нашу. Веди нас в деревню. Если твои слуги ещё раз посмеют напасть на нас… — Крошечный смерч, закружившийся в ладони Крокодайла, произвёл на дикарей почти такое же впечатление, как на Дофламинго – тропический ливень. Они раскрыли рты, почтительно стукнулись лбами о землю и, постоянно кланяясь, указали путь. — Что ты задумал?.. — успел шепнуть Минго на ухо Крокодайлу, когда провожатые (или конвой?) отвлеклись на гигантского краба. Они закололи его быстро и без сожалений, вызвав холодную волну страха. — Какие к чёрту боги? — Надо пользоваться моментом, — прошипел в ответ «Бог», не забывая строить непроницаемо-важную мину. — Иначе нас закололи бы также, как этого краба. Не думаю, что ты мечтаешь о такой судьбе. Дальнейший путь прошёл в тягостном молчании, прерываемом только благовейным бормотанием вождя, благодарящего Небеса за ниспосланную милость.