Взятка будущему королю

      Очнулся Эрик в полной темноте. Болело все тело, но больше всего дискомфорт принц испытывал не от содранной плетью кожи спины, а от тупой ноющей боли в паху. Попробовав дотронуться до члена руками, принц понял, что руки прикованы к чему-то, и он просто не сможет снять шнурки и освободиться от болезненного желания. Радовало лишь одно: афродизиак явно перестал действовать. Конечно, без физического освобождения члена боль сама собой не исчезнет и напряжение не спадет. Но хотя бы не будет этого дурного неестественного желания, которое невозможно контролировать и которое дурманит разум.       Вспоминать о произошедшем с ним вчера не хотелось. Совсем. Но картинки-воспоминания приходили сами собой, и деться от них было некуда. Варн. Жан. "Держитесь. Помощь придет". И жесткое насилие, так не вяжущееся с этими тремя словами. Следы побоев и насилия на самих баронах. Смог бы сам принц "обслужить" всех гвардейцев, как это сделали его телохранители? До этих двух дней в руках у барона Эрик сказал бы "да, конечно". Сейчас... Сейчас он уже сомневался. Прочувствовать на своей шкуре все это, принц засомневался в своих силах и... да. Он начал больше уважать того же Мориона, который так долго продержался под его ударами. А ведь у него, кроме внутреннего стержня, ничего не было. Ни надежды на спасение, ни долга перед своим королевством. Ему ничего не мешало уступить принцу после первых же ударов. Но он выдержал гораздо больше. Жаль только, что понимание всего этого не сможет помочь Эрику отказаться от Рауля. Мысль о том, чтобы отпустить Мориона, чтобы позволить ему самому распоряжаться своей судьбой, вызывала приступ гнева, который лишал принца способности мыслить здраво. И восстановить контроль над собой было очень тяжело. Удивительно, но помогала боль.       Прервали размышления принца звуки открываемой двери и свет факела, слишком яркий для привыкших к темноте глаз Эрика. Ну конечно, барон и его раб.       - О, ты уже очнулся? Принц, у тебя великолепная скорость восстановления, ты знал об этом? Редко кто из моих рабов после такого марафона очнется так быстро. Твои барончики до сих пор без сознания валяются, а я их всего лишь выпорол да выебал хорошенько.       Эрик обернулся. И понял, что такое Ненависть. Чистая, кристальная, незамутненная состраданием и человеколюбием, смягчающими обстоятельствами и прочим бредом. Он возненавидел барона Руда. И Варн, и Жан стояли на коленях, лицом к стене. И на их спинах и ягодицах не было ни одного клочка целой кожи. Нет, не стояли. Висели на руках. Возможно даже, изначально они были прикованы в положении стоя, с опущенными вниз руками. А на коленях оказались уже после экзекуции. "Держитесь. Помощь придет", - мысленно сказал им Эрик и посмотрел на барона, не пытаясь скрыть то, что испытывал сейчас к этому недочеловеку.       - А я думал, мне придется убить их, чтобы ты ТАК возненавидел меня, мой принц, - Руд выглядел очень довольным и явно наслаждался Ненавистью во взгляде Эрика. - Я так и знал, что ты обманывал меня, когда говорил, что они безразличны тебе. Но в том, что они не согревали твою постель - ты не солгал. Будущий король позволил себе такую слабость, как дружба с мелкими дворянами?       - Я убью тебя. Своими руками. И буду убивать тебя долго. Мучительно, - сказал Эрик и только сейчас понял, что проснулся без кляпа-кольца. - Не смей умирать, пока я не вернусь за тобой, слышишь?       Барон лишь рассмеялся, занимая свое кресло и наливая в кубок вина. А затем добавил в вино афродизиак. Четыре капли. Передав кубок рабу, барон, наконец, сказал:       - Не дели шкуру не убитого медведя, мой принц. Ты сейчас всего лишь бесправный раб и я не собираюсь даровать тебе свободу, а за твою дерзость я накажу тебя. Пей или Рик вместо заживляющего бальзама нанесет на раны тех рабов уксус.       Ярость наполнила вены принца огнем, но Эрик не позволил себе оттолкнуть кубок, а спокойно взял его и выпил вино залпом. Принц не смог бы стать причиной еще большей боли для Варна и Жана. Не смог бы.       - Знаешь, я теряю к тебе интерес, принц. Я подобрал к тебе ключик, я теперь знаю, на что надавить, чтобы ты сделал нужное мне. Плохо, что для твоего послушания потребуется исключить из своих игр двух рабов. И плохо, что я узнал это так... быстро. Хотя все могло быть хуже, и мои гвардейцы могли бы не сдержаться и убить твоих баронов во время своей потехи. Головоломка сложилась. Мне становится скучно. Не бойся, это не значит, что я оставлю тебя без своего внимания, нет. Это просто... А, ладно.       Барон наполнил вином второй кубок и сделал пару глотков. Эрик же почувствовал, как его тело вновь начинает пылать от желания. И тупая боль в паху становится более острой.       - Рик, уложи его на дыбу. Без ежей, у него и так спина три недели заживать будет. Длины цепей должно хватить на нормальный косой крест. Закрепишь - развернешь вертикально.       Раб лишь поклонился, отстегнул цепи оков принца от колец в полу и подождал, пока Эрик поднимется. Ага, вон она стоит, дыба-ложе с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки. В его случае веревки будут привязаны, скорее всего, к самим оковам на руках и ногах. Барон решил сделать его инвалидом, разорвав суставы? А "ежи" это что? Вон те дополнительные валики по центру, утыканные шипами? Это хорошо, что без них. Принц заранее содрогался от необходимости лежать на исполосованной спине. Когда Рик и Эрик дошли до дыбы, раб попытался обнять принца для того, чтобы поднять на ложе дыбы, но Эрик отшатнулся и сказал:       - Я лучше сам лягу, без твоей помощи.       Рик посмотрел поверх головы Эрика на барона Руда, принц не стал оборачиваться и смотреть на реакцию того. Рик сделал пару шагов в сторону, давая принцу самому забраться на ложе. Чем тот тут же и воспользовался. Вздохнув поглубже, Эрик лег на спину и все-таки поморщился от болезненных ощущений. Раб же принялся привязывать веревки к тем же кольцам на оковах, к которым крепились цепи. Пара оборотов валиков - и натяжение становится весьма ощутимым. Лишь после этого Рик поднимает вверх ложе, устанавливая его практически вертикально. Напряжение на запястьях рук становится сильнее, однако ноги по-прежнему не чувствуют опоры. "Интересные ощущения..." - вдруг подумал Эрик и сам удивился своим мыслям. "Это все афродизиак, это все это отрава, она изменяет ощущения и заставляет чувствовать удовольствие от того, от чего никогда бы его не почувствовал" - понял принц.       А барон уже подходил к дыбе, вертя в руках... кинжал самого Эрика!       - Мне понравился твой кинжал, принц. Великолепный сплав, хороший баланс, на рукояти и гарде нет ничего лишнего. И ножны ему под стать. Он хорошо заточен?       И, не дожидаясь ответа, барон полосонул принца по груди, чуть выше сосков. Эрик сдержал стон с большим трудом. Кинжал у него всегда был наточен так, чтобы можно было спокойно бриться. "Одно радует: раны будут чистыми, а края - ровными, так что заживут быстро", - прикрыв глаза, чтобы не видеть ухмылку барона, подумал принц. Руд же кивнул рабу, все также стоящему возле дыбы и тот слегка повернул верхний валик, ещё сильнее растягивая тело Эрика. Из раны брызнула кровь и тонкой струйкой потекла по телу принца.       - М-да, даже слишком острый, - задумчиво сказал барон, рассматривая глубину раны и количество крови, вытекающей из неё. - Но я знаю, что мы сделаем для уменьшения потери крови!       Эрик распахнул глаза, не веря в то, что ему почудилось искреннее счастье в голосе Руда. Блеск глаз барона не оставлял сомнений: принцу не послышалось.       - Рик, жаровню! И углей побольше! По жарче! Быстрей!       - Ты сумасшедший, Руд, - старательно скрывая ужас в голосе, сказал принц. - О нет, мой принц. Я просто обожаю огонь. Знаешь, что я делаю с теми, кто мне надоел, но кто не умер во время пыток? Я их привязываю к столбу, втыкаю в их тела пропитанные серой деревянные гвозди и поджигаю их. Это так... великолепно...       Принц с ужасом заметил, что барон возбудился! Руд же, заметив состояние Эрика, улыбнулся, провел пальцами по члену пленника и сказал:       - Обещаю, если ты когда-нибудь мне надоешь, мой принц, я подарю тебе именно эту смерть. Ты сам поймешь, как это великолепно. О, вот и жаровня с углями. Ставь сюда, Рик. И займись теми двумя. Ты мне пока не нужен.       Барон опустил кинжал в угли наполовину, подождал, пока лезвие накалится, а потом вытащил его и приложил к ране. Этой боли Эрик вытерпеть не мог. Впервые за все время нахождения в плену он закричал. Запах паленого мяса ударил в нос. Принц задергался, пытаясь уйти от кинжала, приносящего такую боль, но тело было так растянуто на дыбе, что не получилось даже пошевелиться. А Руд засмеялся, убрал кинжал от раны и вновь положил кинжал на угли. Пальцы барона начали ласкать Эрика, чтобы растворить боль в удовольствии, вновь смешать этот жуткий коктейль в крови принца, ослабить волю пленника еще сильнее.       - Тебе очень идут ожоги, мой принц. Если бы я знал об этом раньше - не стал бы использовать пошлую плеть. Только раскаленный добела прут. Ты бы хотел этого? Ну же, я же вижу, как тебя возбуждает обычный ожог. Давай, признай. Это же так красиво, так...       - Ты больной! - заорал принц. - Ты дал мне афродизиак, поэтому и действуют на меня твои ласки! Прекрати меня поить своим зельем и у меня не встанет под пытками!       - Ты ничего не понимаешь, тупой раб! Ты ни-че-го не понимаешь! - взбесился барон, схватившись за кинжал и нанося новую рану на груди принца. - Огонь прекрасен! Все, что он дарует тебе - прекрасно! Ты не можешь не возбудиться от лицезрения такой красоты!       Принц снова закричал, тело забила мелкая дрожь, вся кожа покрылась испариной. "Я или упаду в обморок - или сойду с ума".       - Это не красиво, это омерзительно! - как только смог, сразу сказал Эрик.       - Омерзительно?! Это?! - с неверием переспросил барон. - Может и это тоже омерзительно для тебя?!       Руд сорвал свою маску, и принц вжался в ложе дыбы, пытаясь оказаться как можно дальше от барона. Шрамы от ожогов, которые покрывали кожу под маской, были действительно жуткими. Говорить ничего не пришлось. Увидев реакцию Эрика, барон пришел в бешенство.       - Ты такой же, как и остальные. Ты ничего не понимаешь. Судишь лишь по внешнему. Такая же пустышка, как и все. Но я покажу тебе. Я покажу, какими прекрасными могут быть следы от ласки огня. Барон сам опустил ложе дыбы в горизонтальное положение. Потом взял щипцы, висящие сбоку от жаровни, выбрал ими несколько наиболее ярких угольков, а потом, разгладив еще неповрежденный клочок кожи на груди, с безумной любовью положил на это место угольки. Принц закричал, попытался скинуть уголь с кожи, но барон лишь сильнее повернул валики. Ещё чуть-чуть - и связки Эрика на суставах не выдержали бы, разорвались.       - Погоди, сейчас. Я закончу рисунок, и ты сам все увидишь. Это будет прекрасно! - барон вновь взялся за кинжал и начал прорезать контур лишь одному ему видимого рисунка.       - Нет! Не надо! - выкрикнул принц, но Руд его не слушал.       Скоро, очень скоро Эрик уже не мог кричать, сорвав голос. Лишь хрипеть и стонать. Слезы? Их не было. Их не могло быть. На них надо было бы потратить драгоценные капли влаги. Этого организм Эрика позволить себе не мог. Боль обволакивала его сознание, смешивалась с усиленно поддерживаемым самим бароном наслаждением, отравляло разум, не позволяло взять чувства под контроль.       - Ну вот, мой принц. Вот. Теперь огонь будет с тобой всегда. Я подарил тебе саламандру! Ты теперь не просто хорош собой. Ты - прекрасен! Хотя... нет, чего-то не хватает...       Отойдя от Эрика, который уже было, надеялся на то, что этот ужас закончился, барон рассмотрел рисунок на груди принца, потом хлопнул себя по лбу.       - Хвост! Он должен быть тоньше, изящнее. Но он не поместится тут... Нет! Поместится! Если его кончик поместить на твоем лице! Рик! Быстро! Мне нужны твои руки! Надо зафиксировать голову принца! Быстрее, черепаха!       Сил на то, чтобы отреагировать на это предложение безумного барона, у Эрика уже просто не было. Он просто наблюдал за приближением к левому глазу раскаленного лезвия и хрипел. Боль в который раз вгрызлась в тело принца. "Не хочу... Чувствовать... Не хочу..." - как заклинание, твердил сам себе принц, но лишиться чувств не получилось. А барон прочертил две кривые линии от носа, через щеку вниз, на шею, а оттуда, через ключицу, до основного рисунка на груди. Барон же, отойдя от принца, наконец-то оказался довольным.       - Да! Теперь - это однозначно оно. Мой принц. Мой саламандр. Я хочу тебя. Рик, освободи его. И отнеси в мою комнату. Сегодня он наконец-то станет моим наложником. Только сначала обработай его раны и перевяжи. Я не хочу, чтобы рисунок был испорчен.