Взятка будущему королю

      Удивительно, но многоликая толпа не раздражала его, как того боялся Эрик. Многоголосый гул искреннего народного ликования, окружавший его весь путь от дворца до главной площади столицы не доставлял неудобства, а наоборот, вселял уверенность в свои силы. Его любили, его уважали, перед ним преклонялись. Его считали достойным преемником отца и с ним связывали дальнейший расцвет их королевства. Так что когда наследный принц торжественно перерезал ленточку в ознаменование открытия большой ярмарки в честь своего дня рождения, настроение у Эрика было великолепным. Он чувствовал себя и выглядел так, словно и не было плена у барона Руда, предательства Нарисы и смерти Рауля.       Паола, наблюдая за переменами, лишь улыбалась. Её выводы были правильными. И бы кто мог предположить, что именно поездка в город, сквозь толпу восторженных простолюдинов, поможет ему? Хотя, решение было на поверхности, ведь во дворце все напоминало принцу о произошедшем с ним и не давало ему забыть о прошлом ни на минуту. Комнаты, парки, люди - все. Возможно, принцу таки стоит уехать из дворца на несколько месяцев на побережье? Тем более что там как раз начинается бархатный сезон.       Эрик же в это самое время старался вообще ни о чем не думать. Ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем. Он просто наслаждался моментом и пытался продлить как можно дольше эти мгновения, когда шум, гвалт и неспешная езда заглушают терзающие сердце и разум мысли. Однако все когда-то заканчивается и вот торжественная процессия уже въезжает в главные ворота дворца. Ликующая толпа простолюдинов сменяется учтивыми стайками придворных, прячущими взгляд от принца.       - Трусливые лизоблюды, - почему-то с печалью в голосе сказал Эрик. - Вот как их можно не презирать? Они боятся меня до дрожи в коленях, но при этом остаются при дворе, надеясь получить от этого выгоду. Они поливают мое имя грязью за глаза, а при встрече мило улыбаются и кокетничают, пытаясь пролезть в мою постель. Опять же, ради выгоды. Только ради неё.       - А им ничего другого не остается, мой принц, - сказал Жан, пожав плечами. - Самых способных из них сразу отсылают в Академию, самых верных - определяют в гвардию, самых сильных забирают в армию. Все, кто остается - того вы и видите каждый день. Кто-то из них станет мужем или женой более талантливого или богатого партнера и покинет дворец навсегда. Кто-то погибнет на дуэли или свернет шею на охоте. Кто-то проиграет свое состояние и уступит место следующему неудачнику. Они не стоят даже вашего презрения, мой принц. Красивые высокородные пустышки. И все их достоинство - это длинная родословная, в которой от силы десяток человек действительно были полезны королевству, за что и получили свои титулы. Не позволяйте им портить себе настроение, мой принц. Будьте выше этого. Как были всегда.       Эрик лишь хмыкнул. Опять это проклятое "как был". Каким был - не будет. Черт, он уже даже не помнит, каким он был когда-то. Зато помнят другие. И это... злило? Раздражало? Заставляло вспомнить и пережить все произошедшее вновь? Принц и сам не понимал этого.       Спустя пару минут, Эрик вдруг сказал:       - Я хочу выйти в город. Тайно.       Бароны-телохранители переглянулись между собой. Приказ принца... удивлял. Нет, не то, чтобы такое не практиковалось ими в ранней юности, бывало и не раз, особенно, когда надоедали чистенькие жеманные фрейлины и придворные дамы. Об этих походах всегда знала тайная служба, но наблюдала, не вмешиваясь даже в кабацкие драки, в которых желал участвовать Его Высочество, потому что это было частью воспитания всех принцев. Но наследник престола, как и остальные принцы, уже вышел из того возраста, когда требуется подобные походы "в народ". Однако перечить Эрику в день его же рождения?       - Сразу после обеда? - спросила Паола.       - Нет. Немедленно, - тут же ответил принц. - Пообедаем в городе.       Группа из трех дворян, прикрывших лица платками-масками до самых глаз, никого в столице не удивила. Даже если мужчины не защищают лица от дорожной пыли, а желают остаться не узнанными, так что с того? Мало ли, какие дела у дворян? Любовница из простолюдинов или замужняя дворянка, встречи с которой нужно держать втайне. Простым-то какое дело до этого?       Да и не до дворян было сейчас горожанам. Они праздновали. Большая ярмарка, сниженные цены в кабаках, барды и лицедеи на площадях. Юмористические сценки из жизни простого народа и абстрактного дворянства, в которых зло непременно побеждается добром. Иногда - обычным деревенским пареньком, иногда – хитроватым слугой, иногда - вмешательством принца. Были ли эти сценки "заказом" тайной службы или же народ действительно видел в короле и его отпрысках защиту от произвола чинуш и потерявших человеческий облик дворян - Эрик не знал, но с удовольствием наблюдал за действом, улыбаясь несколько идеализированному образу принца. Показательным была и реакция обычных простолюдинов на сценки: никто не кривился и не плевался от появления идеального принца, лишь одобрительно гудели.       - Да, правильно! Казнить этого казнокрада!       - Так с ними и надо! Молодец, Его Высочество!       - Да, наш принц с ними не церемониться.       - Ну и правильно! А со шрамом ему даже и лучше. Сразу видно, воин, а не танцор.       - Молчала бы, дура.       - А чо? Не правда что ли?       - Тебе было бы приятно, если бы твои бородавки обсуждали?       - А чо? Можно подумать, их не обсуждают, когда меня рядом нет! А я, между прочим...       - Да не мешайте смотреть, болтушки! Дома поговорите!       Простой народ, простые суждения, без десяти слоев подтекста и трех степеней интриг. Подумаешь, шрам. Дело житейское. Подумаешь, подлостью пленили. Так ведь отомстил уже, наказал обидчика. И вообще, так этим горцам и надо, сборище воров и душегубов. Зато, как только местный чинуша начинает палку перегибать, с людей три шкуры спускать, припугнешь, что в королевскую канцелярию с жалобой обратишься - и сразу шелковый становится.       Народ верил своему будущему королю. И эта вера целительным бальзамом проливалась на принца, вселяя веру в свои силы, помогая взять верх над чувством вины. "Все верно. Случившееся со мной - уже прошлое. Надо двигаться вперед. Да, я слаб, потому что не смог избежать плена и спасти Рауля. Но я обязан стать сильнее и взять под контроль свою сущность. Не только ради себя, а ради всех их, простых людей, за которых я, как будущий король, несу ответственность. Я обязан. Я не имею права не справиться. Прошлое надо оставить в прошлом". Кстати, о прошлом и о том, кого не стоило тянуть в будущее.       - Идем в тюрьму, - сказал принц своим баронам-телохранителям.       Те лишь переглянулись и молча последовали за принцем.       - Ваше Высочество! Простите великодушно за то, что вам пришлось ждать, нас не предупредили о вашем визите, - после приветственного поклона, протараторил начальник охраны.       - Все верно, я не посылал гонца.       - О, понятно. Привести барона Руда в пыточную?       - Нет, - неожиданно даже для самого себя, сказал Эрик. - Проведите меня к нему в камеру. Жан, Варн, вы со мной. Вы должны увидеть его.       - Как прикажете, мой принц, - ответил Варн ровным спокойным голосом, сдерживая бурю своих эмоций лишь благодаря тренировкам. Жан только склонил голову в знак согласия.       Эрик кивнул и последовал за одним из тюремщиков, несущим в руках факел. О да, без прямого приказа принца ни Жан, ни Варн, ни за что бы, ни согласились встретиться с бароном. За прошедшее со времени пленения барона Руда время никто из телохранителей, кроме Стана, не сопровождал принца в тюрьму и не присутствовал при пытках их мучителя. Был ли это страх встретиться со своим кошмаром лицом к лицу или же просто желание сделать вид, что ничего не было - Эрик не знал. Принц знал одно: вид барона, сломленного и покорного, помогал Эрику справиться со своими эмоциями, восстановить душевное равновесие, переписать самые страшные свои воспоминания другими. И он искренне считал, что это же поможет и баронам.       Тюремщик остановился у одной из десятка одинаковых дверей и принялся греметь ключами, отпирая замок. Отворив дверь, тюремщик зашел, вставляя факел в держатель на стене камеры и опуская руку на дубинку, как того велело предписание тюремной службы. Хотя Эрик был уверен в том, что Руд даже не рыпнется на своих посетителей. Не в том состоянии он был.       - Что, опять? - охрипшим, неоднократно сорванным голосом прокаркал барон. - Что-то принц зачастил ко мне, а?       Хмыкнув, Эрик вошел в камеру. За ним, переступая через себя, вошел Варн и Жан.       - Есть такое, - сказал принц, отходя с прохода, чтобы бароны хорошенько рассмотрели Руда.       А смотреть было на что. Больше всего Руд напоминал сейчас сломанную детскую куклу. Переломанные кости голеней и ступни, раздробленные суставы на ногах и руках, сожженные на углях ступни, многочисленные ожоги и ушибы по всему телу, порезы и рваные раны на спине и груди. Руда уже давно опаивали обезболивающими, чтобы он не подох от боли раньше времени. Да и кормили как маленького, с ложечки.       - О, мой принц собственной персоной в моих прекрасных покоях! Да не один, а с двумя послушными рабами! Надо же! Что на этот раз вы приготовили для меня, мой принц?       - Не дерзи, Руд, - сказал Эрик, снимая свой плащ и передавая его тюремщику, который колебался целых пару секунд, прежде чем нарушить инструкцию. - Или хочешь остаться в живых еще на пару месяцев?       - Ты... все же решил... - с недоверием и плохо скрытой радостью сказал Руд. - Только не говори, что пошутил.       - Я сказал, не дерзи, - с угрозой в голосе сказал Эрик.       Барон Руд вздрогнул после этой фразы принца и торопливо сказал:       - Я понял вас, Ваше Высочество. Только умоляю, не передумайте. Я не... - голос барона сорвался, и ему пришлось прочистить горло, чтобы продолжить: - могу больше... Прошу, убейте меня. Я не вынесу большего. Умоляю...       И ручейки слез потекли из глаз сломленного пытками барона Руда. Варна передернуло, а Жан отвернулся. Да, теперь Эрик точно мог сказать, что имя и образ барона Руда больше не вызывают у него других чувств, кроме жалости и отвращения. Принц был уверен, что теперь больше не увидит кошмаров с бароном-мучителем в главной роли. Возможно, кошмары не прекратятся, но уже не Руд будет их главным действующим лицом. А раз так - то продлевать и так растянутую до предела казнь барона Руда не имело смысла.       Пора было подарить ему смерть, как он того и просит. Но ведь не только к принцу в кошмарах приходит барон. Возможно, Жан и Варн также захотят освободиться от неприятных воспоминаний. Возможно, они решат, что барон страдал недостаточно.       - Жан, как думаешь, он сполна расплатился за то, что сотворил с нами и сотнями тех, кто был его игрушкой до нас? - спросил Эрик, повернувшись к своим телохранителям.       - Да, мой принц, - без тени сомнений ответил принцу Жан.       - Варн? Твое мнение.       Варн, казалось, не расслышал принца, внимательно рассматривая то, что осталось от барона Руда.       - А ведь если бы нас не спасли, мы закончили бы в еще худшем состоянии... - еле слышно прошептал Варн, сжимая и расправляя пальцы на правой руке.       - Варн. Твое слово. Барон Руд оплатил свой счет по нашим претензиям? - спокойно и как будто спрашивал в первый раз, повторил Эрик.       - Да, мой принц, - не отрывая взгляда от барона, ответил Варн спустя пару мгновений.       - Хорошо, - сказал Эрик, доставая свой кинжал. - Тогда мне будет нужна ваша помощь. Руд не сможет подняться на ноги, вам придется поднять его и подержать, пока я не закончу.       Бароны лишь кивнули и подошли к Руду. Поддерживая бывшего главу вольного баронства, телохранители старались не смотреть на барона, чье лицо светилось счастьем. Два шага - и кинжал принца входит по самую рукоять под ребра, прямо в сердце барона Руда.