Нельзя быть красивым таким

Немного придя в себя, Мортен пошевелился. Руки были свободны от наручников и он, кряхтя и постанывая, перевернулся на бок. Уходя, главарь выключил часть верхних ламп и в подвале царил полумрак, освещалась лишь постель пленника. Мортен попытался подтянуть ноги повыше и застонал, утыкаясь лицом в подушку: в паху запульсировало и отозвалось резкой болью. Вдруг его словно пронзило: краем глаза он заметил, что сверху проникает свет! Главарь не запер его?! Не веря своим глазам, Мортен, кусая губы и стараясь не вскрикивать, сполз с кровати на пол и, подтягиваясь на руках, добрался до стены. Держась за стену двигаться было гораздо легче и он наконец дошел до лестницы, ведущей наверх - к свободе. Подниматься по ступеням было тяжелее, но пленник старался не обращать внимания на бьющие по мозгам вспышки боли, сопровождающие каждый его шаг к просвету наружу. «Как же много ступенек… Лишь бы никто не увидел. Господи, помоги мне, Господи!» — молил Мортен, замирая от любого шороха наверху. И вот дверь. В щель Мортен увидел коридор, ярко освещенный и, слава Богу, совершенно пустой. Он толкнул дверь и та бесшумно отворилась. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вон она, дверь наружу! Только дойти… Как же она далеко! Мортен не замечал, что пачкает ламинат собственной кровью и ему было плевать, что он голый — лишь бы выбраться отсюда… Засовы, вопреки ожиданиям, не звякнули, и петли не заскрипели, и сигнализация не завыла. Такая беспечность обитателей особняка невольно настораживала, и Мортен опасливо продвигался вдоль кирпичной кладки высокого забора к воротам, но тут из темноты на него молча ринулись здоровенные псы. Длинные цепи сдержали их в полуметре от пленника. Стало ясно, почему не включена сигнализация. Мортен стоял ни жив, ни мертв: с обеих сторон на него кидались собаки, отрезая путь как на волю, так и к отступлению. Зверюги уже подняли лай и в дверном проеме появился толстый громила. Питер. — Куда это ты собралась, дырка? Глупая, хотела улизнуть? От меня? Босс настаивал на сигнализации, но мне хотелось покуражиться, ха-ха. Как ты купился на незапертую дверь, я чуть не расплакался от умиления, ха-ха. Эх, надоело мне гонять шкурку, но еще немного — и ты мой! А пока что я тебя накажу, отобью охоту бегать от меня, бейба. Бандит двинулся по дорожке, загораживая своей тушей свет, льющийся из дома, осаживая командами псов, изо всех сил старавшихся достать пленника своими мощными челюстями. Но вот собаки загнаны в клети и Мортен, обессилев, свалился на землю, почти потеряв сознание. — Пошли, красавчик, хватило же тебе сил дойти сюда, а значит и обратно ножками пойдешь. Шагай, твою мать! Сильные руки подняли его на ноги. Упасть еще раз было бы слишком унизительно, и изо всех сил Мортен старался держаться прямо, а Питер подождал, пока он окончательно придет в себя и толкнул перед собой: — Давай, шевели своими булочками, бейба, кстати, трогать тебя мне никто не запрещал, ха-ха. И, обхватив Мортена сзади за плечи, бандит начал другой рукой тискать его крепкую ягодицу. — Стой смирно, сказал, а то я так же помну тебе кое-что другое. Поверь мне на слово, котик, жопа — это не самое болезненное место. Мортен задыхался, захват бандита просто душил его, а внизу — там, ему казалось, ягодицу отрывают от остального тела, и он почувствовал, что по бедру снова бежит кровь. Ноги его не держали, и он практически висел на руке мучителя. — Задушишь, скотина, — прохрипел он, всеми силами пытаясь вывернуться из рук бандита. — Что там чирикает мой воробушек, ути-пути, мняка-мняка, — Питер ржал и продолжал тискать и крутить упругую задницу пленника. Его рука переместилась на член Мортена и сжала его. — Я предупреждал, бейба, сейчас помну вместо твоей чудной попки твой не менее чудный писюн. Ну, как тебе, нравится? Мортен глухо вскрикнул, боль прошила его всего, а рука Питера продолжала мять его член, сдвигая с головки крайнюю плоть и снова опуская ее. — Ха-ха, а теперь я тебе погоняю шкурку, красавчик, стонешь от удовольствия? Да-а, я умею доставлять его своим бейбам… Ладно, хватит с тебя, давай, пошел в дом… И не вздумай мне тут свалиться, ты ж мужи-ик! Ха-ха-ха! Но пленник уже обмяк в его захвате, и Питер, опомнившись, подхватил оседающее вниз тело. Мортен очнулся оттого, что его ноги больно колотились о ступеньки — это Питер тащил его вниз, в подвал, держа под мышки. В следующее мгновение Мортен полетел на бетонный пол и едва успел сгруппироваться, прикрыв голову. Он зашевелился, проверяя, не повредил ли что при падении, а Питер тем временем включил верхний свет и настраивал камеру, наводя ее на скорчившегося на полу мужчину. - Цел, милашка? Да, я вижу, ты из живучих, многие после целых суток ебли лежат пластом, а ты, вон, бегаешь даже, ха-ха. Мортен благоразумно молчал: в отличие от главаря этот тип наводил достаточно ужаса — как своей мощью, так и маньяческим блеском в глазах. Он только следил за бандитом взглядом, чтобы хотя бы быть готовым к следующей выходке последнего, но так и не понял, зачем Питеру понадобилось мочить и отжимать простыню… Удар обрушился на его израненную спину, заставив заорать. Следующий удар скрученной жгутом влажной тканью пришелся по почкам. Страшная ломящая боль скрутила его всего, низ спины загорелся огнем, и он разрыдался впервые здесь, в плену. Сжавшись в комок, он, вскрикивая и перекатываясь под ударами, уже не понимал, какую часть тела прежде всего оберегать от хлестких тяжелых шлепков. В конце концов он прижался спиной к стене, и Питер бил его по рукам, прятавшим голову, плечам, бедрам. Подонка веселили крики жертвы, он ржал, наблюдая, как вздрагивает всем телом эта нежная поп-звезда. Отменная из него получится бейба. Такая чувствительная, с такой светлой кожей… Как красиво на такой коже смотрятся синяки и кровь. Он даже застонал в предвкушении, так вздыбился член от сладких вскриков. Отбросив простыню, Питер торопливо расстегнул ширинку. Несколько быстрых движений — и он со стоном кончил, забрызгав бедро Мортена. Тот стонал от боли в избитом теле, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. — Я тебя сломаю, красавчик, ты перестанешь дерзить и будешь выполнять приказы, иначе это наказание покажется тебе сущей безделицей, — Питер потрепал пленника по щеке. Он на полную открыл кран с холодной водой и набирал ванну. — Надо тебя освежить, золотце, ванну ты тут еще не принимал, так что оценишь мою заботу. Фу, как же ты угваздался, ай-я-яй… да не трепыхайся ты! Полезай! Он волоком подтащил сопротивляющегося до последнего пленника и втолкнул того в ванну с ледяной водой. Уйдя под воду с головой, Мортен вынырнул, вытаращив от шока глаза, попытался вылезти из воды, но мучитель удержал его в ванне, надавив на плечи и обшаривая все его тело. Мортен почувствовал в себе чужие жесткие пальцы; глубоко вламываясь, они быстро задвигались внутри, хоть вода и немного смягчала движения. Вместо того, чтобы пытаться снова вылезти из ванны, Мортен впал в оцепенение, ощущая только, как пальцы Питера в его заднем проходе, согнутые наподобие крючка, удерживают его в воде, леденящей до костей. — Что, прибалдел, милашка? Я знаю, что тебе это нравится, — глумился бандит. Он наконец убрал руки из промежности жертвы и подхватив под мышки, вытащил того из ванны. Оставив Мортена, дрожащего в ознобе, лежать на кафеле, Питер взял шланг душа и включил уже теплую воду. Она обожгла закоченевшее тело пленника будто кипяток. Мортен извивался и кричал, ему казалось, что кожа сейчас, только дотронься, начнет слезать клочьями. «Грел» Питер его недолго. — Ладно, красавчик, иди в постельку, — он перетащил парня на кровать. — Спокойной ночи и приятных снов, ха-ха, завтрашний день будет насыщенным.