Нельзя быть красивым таким

- Пит, – главарь внимательно смотрел на пленника, – почему у него все лицо в синяках?! - Дык, босс... Как же прикажешь его кормить? Наша бейба не из тех, кто покорно лежит. Он у нас строптивая штучка. Вот и получает. - Сомневаюсь. Иначе, ты бы просто зажал ему нос и вставил в рот «паука». Смотри у меня, Пит... - Вставлю еще... Он теперь мой, и я делаю те вещи, которые нравятся именно мне. Не сломаю я игрушку, не боись! Питер рывком схватил Мортена за плечо и волоком оттащил в душевую, а главарь, стиснув зубы, смотрел на кровянистый след на кафеле, оставленный телом пленника. Измученный болью и рвотой, тот лежал на боку возле стока, уже не пытаясь закрыться или подтянуть ноги. Ободранное изнутри проклятой трубкой горло болело так, что дышалось с трудом. И мерзкий вкус мочи и крови во рту заставлял его снова корчиться в позывах к рвоте, но желудок был давно пуст... - Открой рот, подстилка. И лучше сам. Слышал? Босс недоволен синяками на твоей физиономии. Неужели тебе мало, а? Неужели так сложно подчиниться, ты, осёл упертый?! Ну, смотри, дело твоё. Питер сходил куда-то и принес карандаш. Он повертел им перед лицом пленника: - Давай-ка я сделаю твою вялую сосиску потвёрже. Попроси меня, Мортен... Поумоляй меня! Ведь это будет, м-мм, не то чтобы невыносимо, но довольно больно. Ведь я порвал тебе его внутри. Мортен сжался, руки, в жалкой попытке защитить самое нежное место на теле, прикрыли пах. Он внутренне был на пороге того, чтобы умолять, но снова помогла его пресловутая упертость. Он стиснул зубы и молчал. - Убери руки, сказал. Убери чёртовы руки! – Питер за волосы подтянул его к решетке и стал отдирать его руки от тела. Мортен спрятал член в ладонях и из последних сил зажимал их между ног, но пинок в промежность сзади заставил его разжать руки и заорать. Питер смотрел, как под пленником расползается лужа мочи, смешиваясь с кровью. Приковав руки пленника, он обвязал его лодыжки верёвками и растянул ему ноги в стороны почти на шпагат, привязав каждую к металлическим скобам, вделанным в пол. - Никогда не думал, сладкий, что ты такой неопрятный... Снова тебя мыть придётся. Но это подождёт! Сначала я развлекусь, да и шеф посмотрит! Главарь пробормотал: - Без меня на этот раз, – и вышел из подвала. Питер хохотал: - Какой неженка наш шеф! Ты бы легко отделался, красавчик, если бы он не пригласил меня в дело. Но так уж вышло, что я здесь, и я по полной программе тебя попользую... И опять Мортен лежал перед ублюдком беззащитный и открытый. Его яички от страха сморщились и вжались в пах. Он смотрел, как мучитель закрепляет его ноги, чувствовал, как чужая пятерня треплет член. Он заорал, когда Питер сдавил израненный пенис возле головки. Раскрыв отверстие уретры, тот любовался видом поврежденного канала, трогая пальцем его порванные края, и глумился, снова демонстрируя карандаш: - Смотри, Мортен, какой острый грифель у этого карандаша... Как забавно... Такие бытовые вещи, как прищепка, карандаш, электроприборы могут стать отличными подручными средствами для того, чтобы ты испытал неизведанные прежде ощущения, моя бейба. Даю тебе, сученок, последний шанс. Попроси меня вежливо. Ну?! Он сильнее сдавил головку, и Мортен задохнулся от режущей боли: - А-аа!!! А-аа-а!!! Господи-иии!!! А-а-ааа!!! - Я для тебя являюсь Богом, красавчик? Приятно слышать! Но ты не попросил. - Я... не... не буду просить... – прохрипел Мортен. – Будь ты проклят, свинья, будь проклят!!! Он уже ревел в голос от боли, содрогаясь в рыданиях, а Питер всё стискивал его гениталии, время от времени грубо сжимая и мошонку тоже. Он стал водить по головке члена своей жертвы острием карандаша, то просовывая грифель внутрь неё, то укалывая стенки уретры. Мерзавцу очень нравились крики пленника и его безуспешные попытки извернуться так, чтобы боль стала менее интенсивной. - Ха-ха, Мортен, надеюсь, это достаточно больно? Он приставил карандаш к отверстию уретры и стал проталкивать его вглубь. Мортен забился от острой пронзающей боли и кричал, запрокинув голову, но по мере продвижения карандаша он бился всё тише и тише. Потом замер, тяжело дыша и глядя в потолок. Любое движение - даже дыхание - усиливало боль внутри пениса в разы. Питер сидел на корточках между его ног и любовался видом: член пленника казался полувозбужденным из-за наполовину введенного в него карандаша. Бандит покрутил орудие пытки в члене жертвы, и тот тихо заскулил, не смея двинуться, и терпел, не дергаясь и обливаясь слезами, всё, что вытворял садист. А тот медленно крутил карандаш, двигал его вверх-вниз, осторожно, чтобы жертва не вырубилась от боли. Мортен тихо выл, всхлипывая, когда острие карандаша царапало внутри. Его тело покрылось испариной и мелко дрожало от напряжения и сдерживаемых рыданий. Мортен до жути боялся дернуться, не выдержав боли, ведь он видел, как остро подточен карандаш. Щёлкнув пальцем по карандашу, Питер насладился волной боли, прошедшей по телу пленника: - Вот теперь ты похож на самца, член стоит, ха-ха-ха, - ржал бандит. – Тэкс... Что-то у меня тяга к бытовухе, бейба... Вот это, пожалуй, подойдет! Он поднял с пола пустую бутылку из-под бренди. Она не была большой, но имела широкое круглое основание. Питер вновь склонился над пленником и просунул в его проход три пальца: - Смотри, сладкий, это сейчас будет в тебе. Мортен мог только наблюдать и плакать. Питер резким толчком буквально воткнул бутылку ему в анус. Мортен, сразу забыв о карандаше в уретре, выгнулся от боли, дико вскрикнул. Тут же добавилась боль в пенисе и он замер, вытянувшись, едва дыша. Питер слушал его тихий вой и дрочил, глядя на выглядывающее промеж ног пленника горлышко бутылки, на его вздрагивающий пенис с торчащим изнутри карандашом. Он кончил. Отдыхая, садист смотрел на мучающегося парня: - Красиво лежишь, золотце. Век бы любовался. Да ведь мы с тобой так и не покушали, так не пойдёт. А чтобы ты не делал лишних телодвижений, я оставлю затычки в твоих дырках. Так-то лучше, - он поднялся и застегнул штаны. - Молоко ты всё испортил, но у меня найдётся еда погуще. Оставшись один, Мортен в изнеможении закрыл глаза. Почему же он не теряет сознание? Ведь боль нестерпимая, жуткая - до темноты в глазах. Он мелко дрожал всем телом, стараясь не дергаться, хотя растянутые ноги уже начала корёжить судорога. Мортен услышал, как по лестнице кто-то спускается в подвал и испуганно повернул голову на звук. Главарь, а это был он, замер возле него: - Питер... Вот скотина. Ты не бойся, радость моя, он тебя не изувечит, а боль ты терпеть умеешь. Видок у тебя тот еще! Надо запечатлеть, хм. Он вытащил мобильник и, присев на корточки, навёл камеру телефона на промежность пленника. Круглая бутылка распирала анус жертвы. Питер нарочно не стал запихивать её вглубь, из-за этого кожа промежности была натянута до предела, ярко-красные змейки разрывов сочились кровью, и под ягодицами Мортена скопилась лужица. Главарь перевел видоискатель на его член. В багрово-красной воспалившейся головке торчал наполовину введенный длинный карандаш. Нажав на зум, главарь снимал её крупным планом. Он видел, как всё опухло, как из маленьких трещинок в отверстии уретры выступила сукровица. - Нравится? Главарь поднял глаза. Мортен смотрел на него: - Снимай, снимай, будешь потом дрочить на это видео... Губы пленника тряслись, тем не менее, говорил он вполне твердым голосом, приложив все усилия, чтобы унять дрожь. Его пенис, в прямом смысле натянутый на карандаш, вздрагивал в такт словам и главарь, неожиданно для себя возбудившись, расстегнул штаны и быстро дрочил. Резко кончив, он сел рядом с пленником, отдыхая: - Волшебно... – он подмигнул вернувшемуся Питеру. – Всегда найдешь, чем удивить, Пит. - А то! – осклабился тот. – Сейчас он у нас еще и поест! А если не станешь, бейба, я буду делать так, - он щелкнул пальцем по карандашу, торчащему из члена пленника. Тот взвыл, его ноги рефлекторно дернулись. - Или так, – садист потянул карандаш кверху, а обратно стал вводить под углом, раздирая уретру изнутри. Крик Мортена, его бьющееся, словно под током, тело возбудили обоих мучителей. - Эх, бейба! Какой ты чудесный! Я потерплю, хотя и готов уже. Сначала наша красавица-подстилка должна принять пищу. И учти. Не будешь глотать – я тебя накормлю своим дерьмом, ясно? И мочой запьешь у меня. Сегодня это обычное картофельное пюре, так что, давай, ешь, - Питер поднес ко рту пленника ложку. Мортен рыдал от унижения. Он больше не мог выносить подобную боль. Эти мрази добились, чего хотели. Сломали его. Неважно в чем, но сломали. - Та-ак, - протянул Питер. – Опять упрямимся? Что ж... Он надавил на карандаш. Дикий крик Мортена подвел к разрядке главаря, который дрочил, глядя то на его лицо, то на промежность. Питер подождал, пока пленник затихнет и плеснул ему в лицо водой: - Ну, проорался? Жри, - он ткнул ему в губы ложку с едой. – Отлично, бейба. Таким же образом и член сосать будешь, а? - Нет... А-аааа!!! - Будешь, я сказал! Оторву нахрен твою сосиску сейчас, блять, – бандит глубоко вдавил карандаш в его уретру и дернул член пленника на себя. Главарь вмешался, остановив садиста: - Эй, эй, хватит с него! Смотри, что ты наделал! Урод! Я же предупреждал! Мортен рыдал в голос и выл, из его члена закапала кровь. Он начал биться головой о кафель, и главарь придержал его, подсунул ему под затылок свою куртку. - Я пересмотрю наш договор, Пит. Ты постоянно испытываешь мое терпение. - Я не хочу ссориться, шеф. Ничего страшного в том, что ты видишь, нет абсолютно! Больно? Да. Очень даже больно. Так это нам и нужно. Ты же хочешь, чтобы он взял в рот? Так дожми его! Он уже почти сломался. Главарь снова посмотрел на стонущего пленника. - Я хочу, чтобы он сам, понимаешь, сам взял у меня! - Ну-у... Ты же знаешь, что это утопия. Этого не будет. Надо брать силой! Не мешай мне, и к вечеру он вылижет своим язычком тебе все места. Главарь покачал головой: - Я вижу, что повреждена уретра. Это серьёзно. Больше не смей его так, понял? - Да понял, понял... Зря, босс. - Неси лекарства! - Несу уже, не кипятись! И было бы из-за чего! Мало острых ощущений ты получил с моей подачи? Питер принес уколы, антисептик и мази: – Лечи сам, а я пас... Пойду, пожру. Бейба, отдыхай пока.