Нельзя быть красивым таким

Главарь, отдохнувший и полный сил, открыл дверь в подвал. Приглушенный вскрик, сменившийся стоном, побудил его спуститься по лестнице быстрее обычного. Его подручный что-то делал с пленником - что-то такое, отчего тот не дергался от боли, а вытягивался всем телом и дрожал, словно его бьют током. Желая остаться незамеченным, главарь тихо приблизился и из-за плеча Питера увидел, как тот лезвием ножа уминает бинт в ране на спине его любимой жертвы и щедро поливает из бутылки. Хотя его и затрясло от бешенства, предъявить наемнику было нечего: ведь он сам, своей рукой, нанес эти раны... Он подошел ближе, и оба - и жертва, и палач, - увидели его. Мортен лежал, вцепившись в свою руку повыше локтя и мычал от боли, его лицо было красным от напряжения и мокрым от слез, катившихся по щекам. Питер даже не изменил давление на рану, ухмыляясь главарю прямо в лицо: - Что, босс, опять мне приходится делать все самому, пока твоя милость отсыпается? Я это время посвятил бы куда более приятному занятию, чем выдавливание гноя из твоей принцессы! Ты должен мне час. - А ты не видел, что у него спину разнесло? Какого черта ты льешь спиртягу? Лечить надо, блядь, лечить, твою мать, идиот, а не... - Вот и лечи!!! Это твое дело, надо же, это вместо спасибо! Смотри, - Питер потряс выпачканным в гное бинтом, - я не ради забавы, хотя и не без этого, конечно, провел подстилке операцию! - Ладно... Пошел отсюда. Иди подыши воздухом, я позову, - прошипел главарь. Питер ушел, чертыхаясь, а он сел рядом с Мортеном и осмотрел рану, осторожно вытащив бинт. Рана была чистой. "Эх, был бы хирургом - зашил бы". Но он им не был. Главарь направился к шкафчику с лекарствами, а его пленник стонал, уткнувшись лицом в сгиб локтя и ожидая новой боли. Мортен слышал, как главарь открывает дверцы, чем-то шуршит, но повернуть голову было уже невозможно: боль сковала все тело. Он сжался, поняв, что главарь закончил приготовления и идет к его постели. - Любовь моя, - главарь медленно провел рукой по его ноге от щиколотки до ягодиц. - Я готов обезболить, если пообещаешь, что возьмешь у меня сам, полижешь и пососешь... Я уже имел тебя в рот, потому не вижу для тебя причин терпеть боль. Обещай поласкать меня, и боль пройдет... Видишь, как я тебе доверяю... просто кивни головой, и я сделаю хоро-оший укольчик, снимает любую боль на несколько часов. Мортену очень хотелось кивнуть, наплевав на остатки гордости. Мысль побыть хотя бы час вне этой адской ломяще-жгущей боли была чрезвычайно соблазнительной. Ну, а потом-то что?! Он уже увидел себя, отсасывающего у всей честной компании, ему был до тошноты противен он сам - такой... Нет! Он пока еще человек. Не вещь. Он решает: сдаться или стоять на своем до конца. Крамольная мысль "это всего лишь тело..." билась в воспаленном мозгу. "Нет... Решение принимает человек, а не тело... человек решает - опуститься ему или остаться собой...". И он молчал, из-под ресниц глядя на главаря. - Скажешь что-нибудь? - тот начал раздражаться. "Вот упертый!". - Обещаю, Мортен, об этом никто не узнает! - слащаво продолжал уговаривать его главарь. - Я выключу камеру! - Я уже говорил. Раз не доходит, читай по губам: "Нет!" - прошептал Мортен, уже трясясь в ознобе. - Как знаешь, как знаешь... Я вколю антибиотик и наложу повязку, а боль терпи, как пожелал. - Ублюдок... - Мортен скривил губы. "Мразь, что еще тебе от меня надо?". Он устало закрыл глаза, готовясь вытерпеть укол. Главарь всадил иглу ему в синяк на ягодице, с силой вдавил поршень. Мортен вскрикнул: бандиты всегда делали инъекции в одно и то же место, и он уже ощущал жесткое болезненное уплотнение, когда лежал навзничь. Спины коснулись чужие пальцы: наносили мазь, накладывали марлю, наклеивали широкие полосы пластыря, стягивая рану. Прохладная мазь принесла небольшое облегчение, и он позволил себе чуть расслабить мышцы. Главарь разгладил пластырь, и его руки, словно нехотя, оторвались от горячего тела. Он видел, что Мортена лихорадит, что тот мелко дрожит. "Одного укола тут мало, ну-ка, а тут у нас как дела?". Руки легли на буро-синие от гематом ягодицы пленника и раздвинули их. "Ба! Значит, опять Питер ставил ему свои фирменные укольчики!" Главарь с интересом и восхищением рассматривал крепко сжатое отверстие ануса, в котором лишь приложив усилия и растянув кожу промежности можно было заметить разрывы и трещины. - Какой ты здесь снова тугой и свежий, дорогой, а я-то выругал Пита. Наверняка он собирался сделать мне сюрприз. Мортен почувствовал что-то теплое и влажное у себя в промежности, прямо на анусе. Сначала он не мог понять, что же это, потом не поверил... Главарь лизал его там языком! Это не приносило боли, но опалило жгучим стыдом лицо: с ним делают все, что захотят! Главарю понравился процесс, и он, приподняв Мортена за бедра, поставил того на колени. Так стало гораздо удобнее: обеспечило доступ к анусу, тот даже немного раскрылся. Дырочка блестела от его слюны, а откровенная поза сильно возбуждала. Главарь, играя языком, раздвигал его кончиком края разрыва, проникал вглубь, ощущая гладкость внутренней стороны сфинктера. Эта скользкая гладкость... Она словно затягивала в себя, в глубину его язык, и он не мог оторваться, тискал в кулаках упругие ягодицы, все продолжая скользить внутри по шелковой слизистой. Мортен, находясь в такой открытой позе и с чужим языком внутри себя, плакал от безысходности, он не мог даже сжаться, чтобы помешать этому наглому языку хозяйничать в своем анусе... Почему-то это добило его сегодня, подействовало сильнее других унижений - даже языку он не может противостоять! Главарь растянул нежную кожу промежности, блестящую от своей слюны, и смотрел на анус. Вся опухлость каким-то образом исчезла, наверное, втянулась внутрь от уколов. Он не понимал Питера, как того может заводить вывернутая наружу кишка, куда как лучше смотрится аккуратная сжатая дырочка! Ну, каждому свое... Эх, хватит лирики. Главарь набрал еще один шприц и погладил Мортена по выставленному заду: - Я сделаю еще укольчик, милый, скоро полегчает. Мортена снова прошила боль, и он вскрикнул. Занемевшее от иньекции мягкое место отозвалось дергающей болью. - А теперь, любовь моя, я хочу быть в тебе... как можно глубже... Там так тепло и приятно, - с этими словами главарь послюнявил палец, пробрался им в анус пленника и начал поглаживать простату. Мортен напрягся: вот оно! Сейчас будет очень больно... Но главарь не спешил. Он перевернул пленника на спину и поднял тому согнутые в коленях ноги. - Хочу видеть твое лицо, любимый, - главарь поглаживал головкой его промежность, забавляясь тем, как Мортен жмурится в ожидании боли. Но снова член скользил мимо. Только тогда, когда сил выносить напряжение не осталось, главарь резко ткнулся в манящее отверстие, зайдя сразу по яйца. Хоть и сжатый, и тесный, проход оказался очень податливым и мягко, но плотно охватил его член. Главарь громко застонал, крепко сжав ягодицы пленника и выгнувшись назад, а у Мортена это вторжение практически насухую вырвало отчаянный вопль. Он ощущал член насильника как острый нож, вспахавший и изрезавший его анус, горячий ручеек стек между ягодиц к копчику. Мортен стонал, вырывался, дурея еще и от боли в спине, и невольно подмахивал своему насильнику, который уже яростно, не сдерживаясь, его трахал. Главарь наслаждался каждым мгновением, не отрывая глаз от лица Мортена. Тот еще пытался, превозмогая боль в спине, выгнуться так, чтобы угол вхождения был менее болезненным, но главарь еще выше задрал его ноги, и теперь Мортен ощущал, как жесткий кол долбит и долбит его внутренности. Несколько секунд оргазма - и член главаря, обмякнув, вывалился. Мортен тяжело дышал и, не удержавшись, всхлипнул. - Божественно... - главарь удовлетворенно улыбался, поглаживая пленника по животу. - Спасибо, любимый, ты такой один, и ты - мой. Мортен все еще дрожал и морщился от щемящей боли в изорванном анусе, хотя ее немного и смягчила сперма, залившая разрывы. - Я больше не могу, - прошептал он. - Не могу, Господи... - Что, радость моя, неужели я дождался? - хмыкнул главарь. Но пленник уже замолчал, пережив минуту слабости и сжав губы. Главарь встал и натянул штаны. - Позову нашего главного выдумщика, Мортен, хотя, после дилдо одновременно с рукой в твоем теле, меня уже трудно чем-то удивить. Вскоре бандиты вдвоем спустились в подвал. Питер подошел к пленнику. - Босс поведал мне, бейба, что ты после уколов очень вкусный, а я, знаешь ли, пока не проверю - не поверю! Ну-ка, - он подхватил Мортена под бедра и, приподняв над постелью, швырнул лицом вниз. Мощные руки резко растянули ягодицы: - Да... ничего так, мне хватит, босс. Присоединишься? - В смысле? - Ха-ха-ха.... о-ой.... ну уморил ты меня, босс... Ты и правда не врубаешься? Распялим его дыру вместе, одновременно, вот чего! Ясно теперь? - Вдвоем? Мы же порвем его еще сильнее, а он и так еле дышит... Хотя... да, мне хочется попробовать, до этого только в порнухе видел такое. - Ну, вот и попробуешь, тебе понравится, поверь мне. Теснота, даже в таком раздолбанном дупле, как у этой шлюхи, гарантирована. Это только с виду наш красавчик чуть жив, а все потому что неженка! А организм крепкий, мышцы как у бойца, так что не боись, шеф, не скончается твоё сокровище, ха-ха! После всего того, через что прошла его дырка, она до сих пор поддается восстановлению, разорвем - починим, делов-то. Эта бейба - самая лучшая из всех, что у меня были! Люблю, когда сопротивляются, - подмигнул Питер главарю. - Столько раз за один заход я кончаю не так уж и часто, а фигурка у твоей игрушки просто улет... глаз радуется. Посмотрел бы ты на себя со стороны! У тебя влюбленный вид, ха-ха. А он это знает и пользуется этим. - Разве я могу не выглядеть влюбленным? - промурлыкал главарь, улыбаясь. Он перевернул Мортена обратно на спину и, подождав, пока тот перестанет стонать и его взгляд прояснится, спросил: - Правда, любимый? Я влюблен в тебя больше года, я говорил тебе тогда за кулисами, что ты будешь моим, рано или поздно, но я тебя трахну. Говорил? - Говорил, - прошептал Мортен. - Ты как капризный пацан, который захотел дорогую игрушку... А получив ее, изломал и выбросил, отдал на потеху другим. - Заметь, получил - это громко сказано. Будет правильнее - купил вскладчину. - Хм, игрушка оказалась слишком дорогой? - у Мортена дрогнули губы в слабой усмешке. - Именно. Я видел много парней на концерте, глядевших на тебя точно так же, как и я, пускающих слюни при виде тебя, визжащих, словно девицы, от вида твоей голой груди. Но кто-то из них осмелился посягнуть на своего идола? Так что я в своем роде тоже уникум, я исполнил свою мечту, пусть и вскладчину, но попробовал тебя, имел тебя и спереди, и сзади, как хотел. Есть, что вспомнить, мой милый, запах твоих подмышек, например, не сравнится ни с одним дезодорантом... Ты пахнешь изумительно, но вот щетина твоя мне не нравится, ты выглядишь с ней чересчур брутально. Сейчас я приведу твою мордашку в надлежащий вид, а потом можно будет и попробовать тебя вдвоем в одну дырку, да, это очень пикантно, возбуждает... Но чем больше ждешь, тем больше хочется! - Можно только позавидовать такой целеустремленности, - тихо проговорил Мортен. Его охватила странная апатия, стало безразлично, что они будут делать с его телом, больно будет в любом случае, так какая разница? Питер хохотнул: - Ого, какой диалог между двумя влюбленными, босс, ты жжешь! - Хватит ржать, сходи лучше наверх и принеси бритву, наведу звезде красоту.