Нельзя быть красивым таким

Мортен лежал на своей койке и с трудом приходил в себя после одного из очередных осмотров, всякий раз погружающих его в пучину тяжелых воспоминаний. Он стер слезу, щекочущую висок, и моргнул, переводя застывший взгляд с потолка на свое тело под простыней. Внизу у него из-за обследования все болело, прямо совсем как тогда, когда кодла нелюдей раз за разом насиловала его. Сегодня во время процедуры Дерек показал на мониторе его внутренние повреждения — гематомы практически сошли на нет, а он по-прежнему не решался не то что сесть прямо, а даже приподняться — его всего словно прошивало током, и тело изгибалось в нервной судороге. Лежа на столе в смотровой с задранными ногами перед двумя мужчинами, Мортен сходил с ума от прикосновений, от проникновений пальцев и приспособлений в свое тело… Потом Дерек долго прощупывал и просвечивал ему яички, и Мортен должен был отвечать на вопросы врача. И он отвечал, давясь слезами и вздрагивая от ощущений, так похожих на те, другие… И зачем он сказал, что у него нет эрекции? Это затянуло его пребывание на смотровом столе, и вот, пожалуйста! Назначен массаж простаты. Как обычно, после осмотра его оставили одного, позволяя прийти в себя, и Мортен спрятал лицо в ладонях. Он урод! Калека! Не мужчина даже! Горстка подонков сломала все, что он тщательно выстраивал со школьных лет, никогда ничего не будет как прежде… Они отняли у него нормальное общение с семьей — ведь теперь ему придется скрывать, а это значит — врать. Отняли любимое дело — Мортен был уверен, что со сценой покончено. У него не встает член, приходится терпеть процедуры и гимнастику, чтобы восстановились анальные мышцы — он инвалид теперь, да еще в таких постыдных областях! Выплакавшись, он постарался выровнять дыхание, не желая лишних вопросов и сочувствия со стороны Анджея * * * Анджей стоял задумавшись. Реакция Мортена на сегодняшний осмотр удручала. Тот по-прежнему при прикосновениях впадал в состояние, близкое к паническому, хотя и знал наверняка, что люди, окружающие его, не причинят вреда, не сделают что-либо насильно… Разрыдался прямо на смотровом столе, когда Дерек пальпировал простату. На ректороманоскопии, которую они провели, чтобы удостовериться, что внутренний ушиб заживает, Мортену показали на экране, на который выводился процесс исследования, что и как у него внутри. Почему же он не хочет даже слышать о том, чтобы сесть прямо? Сильной боли быть никак не должно… Мортен, Мортен… И ванну принять — и очень хочет, и… не может переступить через себя. Мортен рассказал ему, объясняя свой страх, что его топили в ванне с ледяной водой. Наружные повреждения промежности по-прежнему доставляли неудобства, ему были неприятны тянущие ощущения, временно оставшиеся после снятия швов. Анджей выждал еще немного и зашел к Мортену в палату. Тот лежал, усердно делая вид, что все нормально, но красные от недавних слез глаза выдавали его с головой. — Как ты? — Анджей присел около кровати. — Сейчас я нанесу мазь, будет легче. — Что вы лезете ко мне?! — Мортен сорвался в истерику. — Оставьте меня в покое! Не лазьте мне туда! Хватит! Я будто среди маньяков! Только и норовят посмотреть, руками залезть, железками своими! Оставьте в покое, слышите?! Не трогайте больше! Он снова разрыдался, трясясь всем телом, всхлипывая и подвывая. — Не надо больше… заживет и так, не хочу ничего и никого видеть, избавьте меня от вашей помощи и заботы! Я устал! Мне плевать на все, импотент так импотент, плевать… Как еще мне вас оскорбить и обидеть, чтобы вы от меня отвернулись?! Ничего не надо! Анджей пережидал бурю молча, а когда друг затих, спросил:  — А ты всю оставшуюся жизнь собираешься ходить с мешком на животе? Пока тебе не пролечат то, что нужно лечить, стому восстанавливать нельзя. Попросту говоря, если бы не эта операция, то ты бы ходил под себя, анальный жом на данный момент практически отсутствует. Я не хочу для тебя такой участи. И если мой друг опустил руки, я не позволю ему загубить себя, ты меня слышишь, Мортен? Я не дам тебе загнать себя в угол, ты не ущербный! Ты сильный, красивый молодой мужик! И пусть сейчас тебе очень плохо и стыдно, зато потом ты вернешься к полноценной жизни. А сейчас можешь даже драться и орать — на здоровье. — Уйди, Джей… — по лицу Мортена сбежала дорожка слез. — Все нормально, просто накипело… — Конечно, накипело, Мортен. Думаешь, мы — врачи — бездушные и циничные? Но нам нужно делать свою работу, помогая тебе справиться. И мы будем это делать, что бы ты там не говорил… Я имею право. Я — твой друг, который не раз был вытащен тобой из сложных жизненных ситуаций. Я, черт побери, поставлю тебя на ноги, запомни, я не дам тебе забиться в твой любимый угол. Вот, — Анджей протянул Мортену тюбик, — надень перчатки и помажь себе сам, это не только для снятия дискомфорта. Этот бальзам еще смягчает и охлаждает. Все. Я ухожу. Отдыхай. Он вышел, а Мортен еще долго лежал, по-прежнему ощущая себя развалиной, которую почему-то не оставляют в покое, а пытаются отремонтировать… заставить функционировать как прежде… В ушах зазвучал ненавистный голос: "Хочу, чтобы моя игрушка исправно функционировала"… Функционировала. "Вот ведь привязалось", — Мортен всхлипнул. Он осторожно приподнял колено и повернулся на бок, держась за край койки. Смазывая себя там, где болело и саднило, он попробовал надавить посильнее, умом понимал, что больно так, как тогда, когда его насильно усаживали растерзанной промежностью на постели, не будет, но… так и не смог заставить себя приподняться и сесть. "Не сейчас, — говорил он себе. — Вот отдохну и попробую…". Легкий стук в дверь все же заставил Мортена вздрогнуть. Сильно забилось сердце, и он опять испытал чувство бессилия и унижения. Он боится! Боится всего… Садиться, купаться, прикосновений и стуков, да даже шорохов! Слезы снова встали в глазах. Беспомощный, жалкий, никчемный… Это он-то! Он чувствовал себя так паршиво только в школьные годы, будучи в то время изгоем. Когда уроки заканчивались и предстояла дорога домой, он гадал, будет бит сегодня или нет, выходя за школьные ворота и поворачивая за угол, где учительское око уже не могло предотвратить издевательств одноклассников. Дверь открылась, и Мортен запрокинул голову, чтобы проклятущие слезы затекли обратно. — Входи, Магс. — Все нормально? — тот всмотрелся в подозрительно блестевшие глаза друга. — Нет, не все. Утром был осмотр. Разрешили вставать, ходить, а я даже сесть не могу себя заставить, — Мортен отвел взгляд в сторону. — Помоги мне, Магс. Стыдно быть таким трусом… — Хочешь сесть? — Магне подошел ближе. — И ты не трус, глупости какие, все наладится, нужно только начать, — он наклонился к другу. — Держись за меня, я тебя приподниму. Мортен обхватил Магне за шею, другой рукой опираясь о койку, и тот медленно приподнял его, развернув лицом к себе. Мортен оказался не в совсем сидячем положении — опора приходилась на бедро — и мог сам контролировать процесс. Все так же крепко ухватившись за Магса, он очень медленно, но с отчаянной решимостью, перемещал вес с бедра на пятую точку. Магне чувствовал, как друга колотит нервная дрожь, слышал его учащенное дыхание и биение сердца. Мортен боялся. Магс прошептал ему на ухо: — Я с тобой, сделай это, Мортс, давай, еще чуть-чуть — и ты справишься. Но тот будто завис, не решаясь на последнее движение. Магс покрепче прижал друга к себе, а его вторая рука переместилась тому под ягодицы. Он ни на миг не усомнился в правильности своего жеста, желая лишь помочь, и не думал об его интимности и о том, как это воспримет Мортен. — Садись, это моя ладонь, она мягкая. Мортен, не будет больно, это же я… Он немного отстранился и заглянул Мортену в лицо. Тот выглядел таким уставшим, будто ворочал железо; измученное бледное лицо с алыми пятнами на щеках, глаза закрыты, губы плотно сжаты. — Мортен, посмотри, это я, все в порядке? А тот, открыв глаза и глядя на него, выпрямился, садясь. Привычно скрутило в паническом спазме боковые мышцы, он выгнулся назад, вскрикнул и… не почувствовал ожидаемой боли. Придя немного в себя, он осознал, что сидит! А еще минуту спустя также осознал, что сидит он не на постели, а на ладони Магса. Краска бросилась в лицо. Он пробормотал, опустив ресницы: — Магс, можешь убрать руку, спасибо тебе, друг… Я в порядке, действительно, не больно. — Да не за что, — Магне улыбнулся. — Что теперь? — Посижу немного, — Мортен с облегчением понимал, что один из рубежей перейден, и ему хотелось большего. Пройти их все. Он тихо улыбался, радуясь тому, что смог, пусть и с чужой помощью, преодолеть один из страхов. Раз получилось с одним, то получится и с другим! Он осторожно поерзал на постели — нет, тело не пронзила боль. Небольшое головокружение прошло, и Мортен поправил на себе рубаху, прикрывая бедра. — Магс, подай мне халат, я, пожалуй, продолжу свои достижения, — светлая полуулыбка не сходила с его лица. Магне достал из шкафа байковый халат и присел рядом с Мортеном на край постели, приобнял его за плечи: — Необязательно преодолевать все свои страхи за один раз. Ты уверен? — Я сделаю пару шагов, ведь рядом ты. И я уверен — ты не дашь мне упасть. — Хорошо, суй в рукав руку, ага, теперь вторую. А сейчас нужно встать. Я держу, не свалишься, — Магне прижал друга к себе, у того так сильно закружилась голова, что он почувствовал дурноту. Понемногу белая пелена перед глазами рассеялась, и кровь перестала стучать в висках. Мортен обнаружил, что стоит, уткнувшись лицом Магсу где-то в районе шеи, а тот крепко прижимает его к себе, обхватив за талию. Биение чужого сердца под самым ухом умиротворяло, но Мортен уже совсем пришел в себя и поднял голову, отстраняясь: — Все, я в порядке. Ну же, Магне, пусти. — Не делай резких движений, а то снова голова закружится, — Магс осторожно расцепил руки, и Мортен медленно выпрямился. Предсказуемо качнуло в сторону, но он устоял на ногах, пережидая приступ слабости. — Ну уж нет, дружище, одного разгуливать не пущу, — усмехнулся Магне. Придерживая Мортена, снова привалившегося к его плечу, он завязал на нем халат и уже серьезно сказал: — Слабость во время болезни — это естественно и не стыдно, так что не геройствуй, ладно? Я подстрахую. Готов? Тогда вперед. Мортен стоял, сжав зубы и глядя в пол, но все-таки кивнул, соглашаясь. Было странным то, что ноги слушаются плохо и не сразу. Вот уж, действительно, заново учиться ходить… Впервые он ощущал на себе, каково это. Они сделали круг по палате, и Магне предложил выйти в коридор: — Здесь только мы, Мортен, Анджей выделил для нас целое крыло. Никто не увидит, — а заметив, что Мортена снова накрыл страх, добавил: — Дверь на этаже заперта, все под контролем. Пойдем? Магс чувствовал, как напряжен друг, буквально натянут как струна. Он открыл дверь, и тут Мортен отшатнулся и вскрикнул: — Нет! Не надо… — Хорошо, Мортс, не надо. Ты дыши, дыши, все в порядке? — Да. Я… снова испугался, прости. Я теперь всего боюсь, — он опустил глаза и горько улыбнулся, — дефективный… Магс, я уже не тот Мортен, я снова будто маленький обиженный мальчик… — Вот уж не надо. После того, что тебе довелось перенести… Кто другой, так в петлю полез бы. Это глубоко в тебе, ты уже начал вытаскивать свои страхи и выгонять их! Не останавливайся, у тебя получится. — В том-то и дело, что я знаю, насколько глубоко. — Мортс, время, должно пройти время. Ты в больнице только месяц. — Это меня угнетает. Взрослый мужчина боится… Это нонсенс для меня! Пойдем. — Точно? — Да. Я же выйду отсюда когда-нибудь! Так почему не сейчас, действительно. — Хм, действительно, — Магне ухмыльнулся. — Философ. Он толкнул дверь, и друзья перешагнули порог. ***** ******* *******