Непристойные истории, которые могли бы поведать стены

Миротворец (Чанёль/Хань, кофеплэй, горячий минет) Вторник (Чанёль/Лу Хань)

Чанёля чаще удавалось найти у плиты. Хань прислонился плечом к косяку, скрестил на груди руки и принялся наблюдать. Он любил делать это и раньше, давно. До того, как два превратилось в четыре. До того, как всё окончательно запуталось. Накануне Хань много думал об этом и рисовал себе картины будущего из разных двух фрагментов. Но не получалось ничего. Всё равно лишние фрагменты так и просились в эти картины, пусть Хань и верил в любовь лишь вдвоём. Хань считал, что он - тот человек, который всегда в ладу с собственными чувствами. Нынешнее его состояние разрушало эту иллюзию. Он не желал делиться Чонином, но духу не хватало вычеркнуть из жизни Чанёля и Криса. Он не представлял, каково будет без них. И... он любил их тоже. Наверное, любил. Или как это называлось? - Замёрз? - Чанёль заметил его, перебрался к двери и склонил голову. Хань терпеть не мог эти приветственные телячьи нежности, но таки приоткрыл рот, позволив Чанёлю поцеловать его. И зажмурился, скорчив недовольную гримасу, потому что Чанёль схватился за его ладони и принялся растирать их, чтобы согреть. - Два куска льда. - Уж куда там... Обычная картина обычного вечера. Три года назад. Или нет. Четыре. Три года назад их всё не устраивало настолько, что они отправились на поиски чего-то более... более... Они нашли Чонина и Криса. Капля покоя - и снова те же метания. Но это стало легче выдерживать. Хань не знал, почему. Потому что чувства делить на четыре проще, чем на два? Звучало глупо, но факт оставался фактом: вчетвером им было проще и легче. Речь шла не только о самом Хане, об остальных - тоже. Если кого-то из них что-то не устраивало бы, их было бы уже не четыре. - Ты такой рассеянный в последнее время, - тихо поделился своими наблюдениями Чанёль, прижав его к себе. - И грустный. - Хм... - Хань слабо улыбнулся. - Как думаешь, только мы сюда приходим украдкой и прячемся, или... они тоже? - Не думаю. - Голос Чанёля прозвучал деревянно, поэтому Хань услышал не сказанные слова, а то, что Чанёль хотел сказать на самом деле: "Уверен, что они встречаются тайком". Было больно. И от этой уверенности, и от осознания, что Чонин и Крис точно встречаются. - Садись, я приготовил то, что ты любишь. - Чанёль вытряхнул его из куртки, усадил на стул и придвинул к столу. Хань с пугающим его самого безразличием следил за метаниями своего бывшего и не представлял, может ли он теперь считать Чанёля - бывшим, Чонина - настоящим, а Криса... Кем он вообще должен считать Криса? И кем он должен считать этих троих, когда они все вместе и одновременно ласкают его? Он устало откинулся на спинку стула и запрокинул голову, чтобы уставиться на яркую лампу. Нельзя смотреть на источник света - это неприятно, да и потом перед глазами будут плавать мутные пятна, но Ханю хотелось разрешить ту задачу, которую задала судьба. Быть геем уже непросто, найти друзей и единомышленников - можно, если приложить усилия, найти вторую половину - задача повышенной сложности. Но... - Ты его любишь? Чанёль едва не выронил кастрюлю. - Криса? - с какой-то чрезмерной осторожностью уточнил он. - Да. - Хань сложил руки на столе, потаращился на них и сцепил пальцы в замок. - Конечно. - Так же, как когда-то меня? - Хань решил быть безжалостным. - Не знаю. Вы разные. - Ясно. Ты любишь Чонина? Чанёль уронил-таки ложку, наклонился, чтобы поднять и бросить в раковину. Он повернулся спиной к Ханю и пустил воду. - Не знаю. Непривычно ровная спина, напряжённые плечи и слишком прямые ноги. Как ответ на неприятные вопросы? Хань подумал, что им, возможно, стоило бы попробовать это - поменяться вот так внутри их пар. Чтобы разобраться. В их грёбаных отношениях и в самих себе. - Ты мог бы встретиться с ним вот так же. И уточнить этот момент. - К чему ты клонишь? - Чанёль закрыл кран и повернулся к Ханю. - Ни к чему. Давай есть уже. После раннего ужина они выбрали комнату Чанёля. Почему-то сложилось так, что комнату Чонина не выбирали никогда, там и кровати-то не было, а один диван; в своей комнате Хань спал только с Чонином - ни с кем больше. Оставались ещё три комнаты: Чанёля, Криса и гостиная. Две последние располагались на первом этаже, а они уже поднялись на второй. Хань вытянулся на свежих простынях и сжал пальцами тонкую ткань. Чанёль гладил его по голове, отвлекаясь иногда на то, чтобы расстегнуть пуговицу на собственной рубашке. - Чего тебе бы хотелось? Хань лежал с закрытыми глазами и не хотел ни о чём думать, но не получалось. И он думал об оттенках их отношений. Для него Чанёль был ровным жёлтым цветом. Спокойное счастье, исцеляющий бальзам - это тёплый "жёлтый" Чанёль. Чанёль, который умел быть любящим, заботливым, согревающим и нежным. Большой и неуклюжий, зато искренний и добрый. Чонин - это яркий оранжевый, как пламя. Он сам по себе как вспышка, сводящая с ума и ослепляющая. Накопить мощность, полыхнуть и впасть в спячку, чтобы аккумулировать заряд. И потом - полыхнуть опять. Как коварная настойка на спирту. И Хань обожал как мгновения вспышек, так и затишье между ними. Крис - красный, как постоянная война. Крис - токсин, персональный токсин для Ханя. Он то ненавидел Криса, то сходил с ума от сильных чувств. Покоя в их отношениях не было никогда. Никакого. Всегда как на вулкане в ожидании катастрофы с секунды на секунду. - Чанёль? - М-м-м? - Есть три цвета: жёлтый, оранжевый и красный. Ты как разделил бы их между нами, если не считать самого себя? Чанёль подставил ладонь под голову, пару раз непонимающе моргнул, разгладил другой рукой простыню и высказался: - Жёлтый - ты, оранжевый - Крис, красный - Чонин. А что? - У меня иначе. Жёлтый - ты, оранжевый - Чонин, красный - Крис. - Ну ты просто с Крисом как кошка с собакой, неудивительно. - Я бы не сказал, что ты с Чонином как кошка с собакой. - Нет. Но в целом... - В целом из-за него у тебя максимальный накал эмоций? - предположил Хань и закусил губу, чтобы не улыбнуться. - И тебе этот накал эмоций нравится? Чанёль задумчиво смотрел на него и молчал, качнул головой. - Не будем об этом сейчас. Сейчас ты в моей постели лежишь, и у меня планы на тебя. Надеюсь, у тебя тоже на меня планы? Какие? - Французский поцелуй? - насмешливо предложил Хань, подразумевая под этим нечто куда более откровенное и непристойное. - Со вкусом кофе, если ты не против. Я всё-таки замёрз, ты прав. Чанёль закончил раздевать их обоих и обнажённым выскользнул за дверь. Вернулся он минут через десять с чашкой кофе в руке. Над чашкой плыли змейки пара. Очень вовремя, потому что Хань успел покрыться "гусиной" кожей. Чанёль сделал глоток кофе и наклонился к Ханю. Их губы встретились - прохладные и влажно-горячие. Хань лизнул Чанёля в уголок рта и почувствовал отчётливый вкус кофе. Этот вкус стал ярче и богаче, едва Чанёль сделал поцелуй более глубоким. После нового глотка кофе Чанёль склонился к груди Ханя и согрел касанием языка чувствительный сосок, отодвинулся и осторожно подул. Хань вздрогнул и со смешком заявил, что это холодно-таки. - Ну ладно... - Чанёль лихо подмигнул ему, сделал большой глоток кофе, подержал во рту и наклонился над бёдрами Ханя. Губы, язык и внутри, у него во рту, - всё было таким горячим, приятно горячим - Хань протяжно застонал и смял в кулаках белые простыни. Обволакивающие мягкость и тепло были свойственны кофе и только кофе. Такая любовная игра отличалась от игры обычной. Кофе придавал ей пикантный оттенок. И оттенок запретности. Чанёль обводил пальцами выступающие косточки таза, накрывал ладонью низ живота, гладил и несильно тёр кожу, разгоняя по телу тепло и кровь, мягко ощупывал яички и ловил губами головку члена. Ощущения казались Ханю позабытыми, но родными. Чанёль давно не делал для него ничего такого. И Хань не знал, скучал ли Чанёль по этому. Чанёль сжал в пальцах затвердевший член, на потемневшем кончике которого проступила блестящая капля. Он сделал всего три резких движения ладонью и торопливо взял в рот головку. Пока Хань приходил в себя после оргазма, Чанёль лежал рядом и допивал тёплый кофе из чашки. - Тебе всегда это нравилось... Кофе ещё остался? - На тебя хочется смотреть. Могу сделать тебе чашечку. - Только смотреть? Нет, дай сюда. - Хань отобрал у Чанёля чашку и допил оставшийся в ней кофе. - Тут есть нюанс. - Чанёль, подперев голову рукой, смотрел, как Хань допивал кофе и облизывал губы. - Какой? - На тебя вообще хочется смотреть. Это заводит. Это как... часть сексуального удовлетворения. - Типа "посмотрел - поимел"? Чанёль поморщился. - Циник ты. Просто когда я смотрю на тебя, испытываю возбуждение. Так далеко не всегда бывает. Например, с Крисом всё совсем иначе работает. И с Чонином тоже по-другому. Но когда мы собираемся вместе, все правила вообще перестают работать. Если говорить о нас двоих, то так было всегда - я смотрел на тебя и испытывал возбуждение. Треть, половину - кто считает? Как видишь, я смотрю на тебя сейчас. Только смотрю. Результат... Они оба перевели взгляд на определённую часть тела Чанёля - ниже пояса. - Теперь у меня есть ещё пища для размышлений, - пробормотал Хань и провёл пальцами по бедру Чанёля в непосредственной близости от члена. - Могу дать тебе больше пищи: мне кажется, Чонин и Крис тоже испытывают возбуждение, когда смотрят на тебя. - Думаешь? - Мне кажется. Но, говоря откровенно, я уверен в этом. - Почему вдруг? - Потому мы все трое можем кончить просто глядя на то, как ты мастурбируешь. Смотреть на тебя - половина возбуждения, получить тебя или представить это - вторая половина. В сумме это даёт оргазм. Не спрашивай, почему. Для меня так было всегда. - Ты когда-то сказал мне, что я плох в постели. - Хань перевернулся на спину и будто невзначай задел член Чанёля пальцами. - Ты был плох в другой роли. Могу предположить, что до сих пор плох. Ты жадный. И несколько более эгоистичный, чем нужно. - Чанёль просунул колено между его ног и оставил влажный след от губ на шее. - Ты заставляешь хотеть тебя и любить тебя. - А быть любимым мной? Чанёль не ответил ему ни сразу, ни после, ни во время секса. Просто перевернул и заставил сосредоточиться на ощущениях. Хань держался руками за прутья в изголовье кровати, кусал смятые простыни и покачивался от сильных движений Чанёля. С Чонином он отвыкал от лёгкой болезненности при глубоком проникновении, с Чанёлем - вспоминал об этом. И в первом, и во втором было что-то своё, неповторимое. Чанёль сильнее сжал его бёдра и резко притянул к себе, "царапая" кожу ягодиц жёсткими паховыми волосками. Широкая ладонь на члене, грубые прикосновения, быстрые, откровенные. И Хань кончил с громким стоном, сжав внутри своего тела чанёлевский член. Чанёль сорвался вслед за ним и прикусил кожу у него на шее в порыве страсти. Они оба знали, что это было слишком быстро. Просто теперь лучше понимали друг друга. И понимали, почему получалось именно быстро. Хань высушил волосы, оделся и собрался, потом присел на краю кровати и поворошил пальцами спутанные волосы Чанёля. Тот отлепил щеку от подушки и сонно растянул в улыбке губы. - Уверен, что хочешь остаться тут до утра? Я могу подкинуть тебя домой. - Уверен. Я наготовил столько, что хватит на завтрак. Да и над статьёй надо поработать в тишине. Меня вечером заберут и отвезут домой, не волнуйся. - А Крис тебе... - У Криса дежурство. Он только в четверг вечером будет. А то и ночью. Хотя странно. Раньше у него в среду дежурство заканчивалось... Хань поспешно отвернулся и тщательно проверил перчатки, которые достал из кармана. - Зачем они тебе? Ты всё равно их не носишь, - поворчал Чанёль. - Неважно. Позвони мне потом. - Хань мазнул губами по виску Чанёля, вскочил на ноги и направился к двери. Потому что у Криса по-прежнему дежурство заканчивалось в среду. Четверг Крис тратил на кое-что другое. На кое-кого другого. Чанёль послушал рычание мотора снаружи, убедился, что звук отдаляется, и набрал номер, который выучил наизусть. - Привет... Да, я останусь на ночь и утром буду ждать тебя в коттедже. Сможешь приехать? Хань не догадается? Слушай, вот есть три цвета - красный, оранжевый и жёлтый. Если ты не будешь считать самого себя, то как бы ты распределил цвета между нами? Никакая это не глупая херня! Мне для статьи надо. Колись уже!.. Вот как... Нет, нормально, спасибо. И до завтра. Чанёль приподнял подушку, положил туда телефон, улёгся на спину и скрестил руки на груди. - Жёлтый. Тоже жёлтый. Чанёль взял с тумбочки свой неизменный блокнот с карандашом в кармашке, начертил небрежно таблицу и написал: "Я: жёлтый Хань, оранжевый Крис и красный Чонин. Хань: жёлтый я, оранжевый Чонин и красный Крис. Чонин: жёлтый я, оранжевый Хань и красный Крис". Чанёль приподнял подушку, достал телефон и позвонил Крису. - Буквально на одну минуту и с одним вопросом. Даже если вопрос тебе покажется тупым и не в тему, ответь на него, пожалуйста. Ты готов? Отлично. Я тебя - тоже. Итак, есть три цвета - красный, оранжевый и жёлтый. Если ты не будешь считать самого себя, то как бы ты распределил цвета между нами? Да, я о нашей тёплой компании: мы и Чонин с Ханем. О... О-о-о... Понял. Удачи и пока. Чанёль вернул телефон туда, откуда взял, пристроил блокнот на колене и дописал: "Крис: жёлтый я, оранжевый Хань и красный Чонин". Осталось найти специалиста по отношениям, чтобы расшифровать эту таблицу. Если это вообще возможно. Но это послезавтра, потому что завтра у Чанёля будет Чонин. Красный цвет. Для Чанёля.