Donne

В двадцать пять у нее есть все, что только можно пожелать. Она живет в красивом доме, она окружена улыбчивыми лакеями, ей на электронную почту приходят десятки нежных писем от юных восторженных сынков маститых итальянских донов. Хром Докуро, воздушная хрупкая японка, молчаливая, всегда трогательно-печальная, настоящая принцесса в облачном замке. Она сама создала себе сказку и сама в нее поверила. Это оказалось гораздо проще, чем она думала. У нее есть все на свете. В роскошном саду с бронзовой оградой цветут лилии и пышные кусты роз, на зеленоватой глади пруда покачиваются нежные чаши лотосов. Решетки обвивает стрельчатая ядовитая омела, от аромата белых цветков кружится голова и мутнеет сознание. Вечерами цикады заводят свою песню, а последние солнечные лучи намертво путаются в кронах диких слив, красновато-багряных, точно обагренных. В саду смешались весна и осень, серебристый звездчатый мох пружинит под босыми ногами, когда Хром осторожно ступает сквозь заросли глицинии, напевая без слов. Если у Семьи нет к ней никаких дел, то она бродит по саду целыми днями, точно неприкаянный призрак, точно тень тени, сама подобная блику, заблудившемуся в листьях и лепестках. Ночами она видит сны, полные дыма и крови, видит Сицилию с высоты полета белой совы. Просыпается, хватает густой ароматный воздух пересохшим ртом. Безобразный слепой глаз, лишенный повязки, иногда воспаляется. Тогда к ней непременно приходит низенький пухленький итальянский доктор с чемоданчиком, как в старых фильмах. Доктор качает головой. В ее случае он в принципе бессилен. Хром живет взаймы, взаймы бродит по дивным садам, раскинувшимся вокруг резиденции Вонголы. Сады существуют только благодаря ее воображению, вечно цветущие, вечно прекрасные. Чужаку заказан путь в ее парадиз, и если только враг шагнет на тихие тропки, стрекот цикад обернется пулеметной очередью, а стебли лотосов стреножат, не давая двигаться. Хром Докуро стережет покой дона Вонголы, стоит на страже Семьи, словно привидение, ревностно хранящее развалины. У нее есть все, что только можно пожелать. Она создает свои фантазии сама, воплощает в тумане, демиург собственных сновидений. Человек, по прихоти которого она все еще жива, называет ее «моя маленькая». Она давно уже не маленькая, наверное, ей все-таки двадцать пять. Человек, который вообразил ее внутренний мир в самом прямом смысле – том, который имеют в виду патологоанатомы, приходит в резиденцию, когда ему только вздумается, улыбается, посмеивается, щурит разноцветные глаза. - Моя маленькая Хром, иди же сюда. Она подходит, вдыхает аромат лотосов и умирает от счастья. Она похожа на него, она сама создавала в себе эту похожесть, растила ее бережно, как омелу и глицинию в своем саду. Рокудо Мукуро решил отпустить волосы – она прекратила стричься. Рокудо Мукуро в порыве чего-то неопределенного вставляет штангу в левое ухо – она идет в салон. Рокудо Мукуро возвращается с разбитыми губами и глазами, пьяными от восторга – она приходит ночью к дверям комнат Хибари Кеи и слушает голоса. Она следует за Рокудо Мукуро мыслями, дышит вместе с ним, их сердца бьются в одном ритме. И здесь нет места романтике – просто он создал ее внутренний мир, он направляет своею волей ток иллюзорной крови по ее сосудам, он заставляет ее легкие наполняться кислородом. Он не отпускает ее, он пьет ее жизнь и ее разум, давая взамен сладкую сказку. Она любит его, конечно же она его любит. Ее любовь, такая же иллюзорная, как ее мир, она не замечает больше ничего вокруг. Она бродит в тумане, считая удары своего прерывающегося ненастоящего пульса. У Хром Докуро есть все, что можно пожелать и нет ничего своего.