Blue Strawberry

      — Сейчас, я открою гарганту, — скомандовал Урахара Киске, стоя внизу и глядя вверх на сооруженный помост для странников, приготовившихся к отбытию в Уэко Мундо. — Последнее предупреждение: кто сомневается, может отступить, пока ещё не поздно.       «Ещё чего!» — фыркнула звучно Ичиго и покосилась на Урюу и Чада, стоявших по обе стороны от неё. К счастью, взгляды её друзей соответствовали их общей решительности и стремлению спасти Орихиме.       — Йо! Урахара! Мы готовы! — помахала Ичиго рукой шляпнику для верности их намерений.       Исида простонал, обречённо качая головой:       — Эти твои манеры, Куросаки…       «Чего???» — Девушка уничижительно посмотрела на самодовольного квинси, постоянно выводившего её из равновесия. Сейчас его постное лицо вызывало бурное желание чем-то таки съездить по нему. «Правым хуком в челюсть, к примеру? Особого вреда не будет, но хоть душу отведу! — проскрипела зубами Ичиго, а Хичиго проскрежетал ей в унисон. — Манеры… Хм, радуйся, что не тебе достанется такое невоспитанное счастье!»       — Эй там, наверху! Приготовьтесь! — оповестил Урахара, призывая к полному вниманию и сосредоточенности.       Куросаки вмиг сделалась серьёзной и сжала покрепче рукоять занпакто за спиной. Времени на шутки больше не было. «Я рассчитываю на тебя, старик…» — мысленно обратилась она к Зангетсу и почувствовала в ответ накатившую волну уверенности, растекшуюся теплом по жилам. В сердце кольнула ярость. «Ну, и на тебя, конечно, тоже рассчитываю! — заверила синигами и несдержанного Хичиго. — Куда ж без тебя?» Агрессивность тут же отозвалась мелкими импульсами в каждой клеточке её тела, свидетельствуя о готовности Пустого поскорее оказаться вовлечённым в бой.       Небо впереди дрогнуло и принялось раздвигаться, точно карман, раскрывавшийся чьей-то невидимой рукой. Непроглядная и неприветливая тьма сразу же встретила непрошеных гостей, но Ичиго не испытывала ни страха перед ней, ни сомнений.       — Удачи! — прокричал в спину Урахара, мысленно сокрушаясь, что был вынужден отправлять этих детей в опасную неизвестность. Однако в сердце гениального синигами никуда не девалась надежда на успех Куросаки Ичиго. Что-то поистине удивительное было в этой девушке, так лихо и бесстрашно запрыгнувшей во врата в Уэко Мундо. По каким-то непостижимым причинам и вопреки всем закономерностям ей всегда удавалось выходить победителем из самых сложных, даже безысходных ситуаций.       — Что ж, — мягко улыбнулся Киске, — я верю в тебя, Куросаки-тян…       — Мы. Мы верим, — прозвучал мурлыкающий голос у его уха, заставив шляпника улыбнуться шире. Йоруичи обняла его за плечо и бросила прощальный взгляд в сторону исчезавших в гарганте Ичиго, Чада и Урюу. Как и ее друг, она несколько жалела этих детей, но в то же время абсолютно не сомневалась, что увидит однажды их снова.       …Ичиго не знала, сколько времени и какое расстояние они уже преодолели, пробираясь по темному туннелю в Мир пустых. Впрочем, плевать. Все трое осознавали прекрасно, на что шли, и готовы были преодолевать любые дистанции и преграды, пока не найдут Иноуэ. Куросаки искренне верила, что та оставалась живой, и предчувствие, что она где-то ждет их, согревало сердце спасителей сильнее и не давало им останавливаться ни на миг.       Неделя без Орихиме далась трудно для всей компании друзей. Без ее внимательных участливых глаз становилось неприемлемо грустно, без ее звонкого смеха — невыносимо пусто, без ее нелепых умозаключений и ужасных кулинарных экспериментов — невероятно пресно. Вопреки многим своим странностям, она всегда умела найти подход к каждому человеку, умела безвозмездно подарить то, чего ему, этому человеку, могло так не хватать: Татсуки — нежность, Чаду — общение, Урюу — восхищение, Рукии — участие, Рангику — дружбу, Тоширо — уважение.       Сама Ичиго получала от дружбы с Иноуэ — понимание, не требующее лишних слов или ответной отдачи. Как бы эгоистично это ни звучало, беря во внимание романтические чувства Орихиме, Куросаки нуждалась, точно вампир, в постоянном присутствии этой оптимистически настроенной, жизнерадостной девушки. Каким-то отдаленным ощущением Орихиме напоминала ей ту, давно забытую себя, еще не столкнувшуюся с печалями и болью утраты. Каким-то образом, Иноуэ залечивала ей эти невидимые раны. Какой-то силой она выстояла за них обоих, не сломавшись, оставаясь прежней, общительной, милой и чуткой девочкой, полной противоположностью Ичиго.       — Куросаки, смотри! Какой-то свет показался впереди!       — Да, Исида, — кивнула Ичиго, — похоже, мы наконец-то достигли его… Уэко Мундо.       Путники остановились, как вкопанные, едва сделав шаг на серебристо-песчаную гладь из перехода между мирами.       — И?.. — Пауза нависла над ними. — Это, что, и есть Мир пустых? — растерянно произнесла Ичиго.       Вокруг, действительно, оказалось пусто. Абсолютно ничего, кроме страшно режущего по глазам искристо-белого песка, простиравшегося бескрайней пустыней. Там же, где белый бесконечный горизонт все же заканчивался, песок сплетался с тяжелым чернильным небом, лишенным абсолютно всех звезд, но с одиноко горевшим остроконечным месяцем в зените.       — И чё за фигня?! — выругалась синигами. — Куда нам идти, блин?!       Чад не знал ответа — в его голове вертелись те же ругательства, но в виду своей неразговорчивости, он решил не произносить вслух того, что Куросаки и так уже раз двести прокричал на всю пустыню.       — Ксо! Ксо! Ксо! — бегала Ичиго вперед и назад, размахивая руками и пиная ногами ни в чём не повинный песок. Правда, он таки ужасно раздражал её одним только своим видом. Если бы в силах Ичиго было развеять эту чертову унылую картину по ветру, она бы, не раздумывая, сделала это.       Исида скептически смерил напарника:       — Куросаки, от твоих истерик нет никакого толку.       — Истерик?! Да я просто в бешенстве!!! Чёртов Урахара, почему он не сказал, что делать, когда мы окажемся в этой дол-ба-ну-той пус-ты-не?!       — А тебя не посещала мысль, что Урахара-сан мог и не знать о её существовании?       Ичиго задумалась: в словах Урюу, безусловно, присутствовало рациональное зерно, хотя, чтоб шляпник и не знал чего-то…       Она покосилась на высокомерного и довольного собой квинси и отметила в сотый раз, как же её доводил до белого каления этот «несостоявшийся жених»!       — Куросаки, хватит сверлить меня глазами своего злобного пустого. Я не тешу себя иллюзиями, какие чувства ты ко мне питаешь. — Ичиго испуганно посмотрела на того, кто врожденной проницательностью мог просчитать её секрет на раз. Однако Исида продолжил монотонным голосом лектора: — Противостояние синигами и квинси основывается на их подсознательно-одинаковой ненависти друг к другу. — Он поправил очки на переносице и добавил привычным бесцветным тоном: — Но мы здесь ради Иноуэ-сан и сражаться бок о бок нам с тобой не впервые.       «Зануда… — подумала Ичиго. — Никаких эмоций. Только расчётливый анализ и взвешенные действия. Никакой импульсивности. Полная моя противоположность. Такая же, как и с Бьякуей…»       — Ты чего, Куросаки?       — Что «чего»?       — Твои щеки вдруг покраснели, — хмыкнул Исида.       — Завались! — наорала на него Ичиго, ругая себя в душе, что вновь выпустила чувства на поверхность.       Думать о чём-то другом, кроме врагов и будущих сражений, сейчас было совершенно ни к месту. Но образ капитана Шестого отряда, так тесно и бесцеремонно въевшийся в ее сердце, заставлял женскую сущность Куросаки давать неуместные романтические импульсы даже здесь… Конечно, до столбенеющей при каждом его появлении Рукии с неизменным: «О, нии-сама!» Куросаки, слава богу, было далеко, но отчего тогда она чувствовала себя так, точно становилась все ближе и ближе к этому помешательству?! Неужели темноволосый капитан, мечта всей женской половины Сейрейтея, затронул и ее, Ичиго, струны души?       «Ну, ты ж у нас тоже баба-синигами! — расхохотался Хичиго внутри. — Можешь дерзать!»       «Тебя забыла спросить!» — парировала Куросаки, стараясь не думать о высоком красавце в серебристо-белом шелковом шарфе, развевавшемся на ветру с плывущим ароматом сакуры.       «Твою мать, Куросаки! — заверещал Хичиго. — Ты стоишь посреди края Пустых, а думаешь хрен знает о ком?!»       Девушка тяжко выдохнула: «О-хо… Ну, почему мой Пустой всегда прав?»       — Ичиго, гляди туда! — Чад указал рукой в одну из сторон, обращая внимание всех приятелей на поднимающуюся от песка пыль. Что-то или кто-то все-таки приводил эту застывшую пустыню в движение.       Не долго думая, Куросаки перешла в сюнпо, заставляя Исиду изрыгать проклятия ей в спину и пуститься с Чадом за ней вдогонку. Куросаки было не остановить — её разум, слух, глаза напряженно обращались вперед, на стремительно движущийся по пустыни объект. Расстояние между ними неумолимо сокращалось, но временная синигами понятия не имела, чего ожидать в дальнейшем от этой встречи…