Blue Strawberry

      — Чертовы синигами!!! — Выругался Гриммджоу, с силой выброшенный из перехода в незнакомое небо. — Даже гарганту открыть нормально не могут!       Тем не менее, Гриммджоу предполагал, что сбои в перемещении произошли именно из-за его внезапного вмешательства. А ведь, если бы Айзен не заблокировал выход из Уэко Мундо, то, как любой из Эспады, он мог бы сам открыть врата в мир живых. Но ведомый каким-то шестым чувством к необычному порталу, Гриммджоу на ходу проверил свои способности Дескоррер, и, не сумев открыть гарганту самостоятельно, на всех парах влетел в закрывающиеся створки перехода, открытого, очевидно, под действием приспособления Заельаппоро Гранца. Благо, форма его ресуррексиона могла развивать его сонидо до суперскорости и Секста был практически уверен, что он останется незамеченным.       «Не хватало еще, чтоб эта рыжая удумала, что я пошел за ней специально…» — Нахмурился арранкар и оглянулся. Вокруг не было ничего примечательного — обычный человеческий городок, будто бы застывший на время. Ни Куросаки, ни другой женщины — капитана, вошедшей с ней в гарганту, рядом не было. Да и вообще здесь никого не было: ни синигами, ни арранкаров, ни Айзена. Одна тишина, давящая ему на голову невидимой тяжестью.       Вздрагивая и фыркая, не отойдя еще целиком от тяжелого перемещения, Гриммджоу прислушался. В голове шумело от хаотической болтанки в гарганте, которая была явно не рассчитана на еще одно существо. И все же он попытался сконцентрироваться и задействовать все свои органы чувств, обостренных животной формой высвобождения.       Для начала, обостренным нюхом он попробовал выследить Куросаки по запаху. Однако цитрусово-медовый аромат ее волос и кожи в атмосфере не обнаруживался. Зоркое зрение не улавливало никаких движений, что было аномально для финальной схватки между сверхъестественными существами. Гриммджоу навострил уши — кажется, до них доносился отдаленный звук лязгавших мечей и взрывов, но этого не хватало, чтобы определить дальнейшее направление.       Куда же его занесло? Гриммджоу вспыхнул от яростной нетерпеливости. Какого черта, он вообще сюда приперся?! Изнывая от ненавистного бездействия он готов был разорвать небо в мелкие клочья, лишь бы оно указало ему верный путь.       — Ксо! Ксо! Ксо! Чертова Ку-ро-са-ки!.. Я убью тебя, если найду! — Его взбешенная реяцу вспыхнула ввысь столбом и тут лицо арранкара искривила лютая звериная усмешка, говорившая о неожиданно созревшей догадке…       «А ведь точно! Нужно выследить ее по реяцу! А если и не ее, то уж точно — капитанов синигами. В бою без ограничений их духовная сила должна была колебаться в сотни раз выше, сотрясая все вокруг себя!»       Король Пантер с трудом взял себя в руки, чтобы сконцентрироваться. Закрыв глаза, он прислушался всем своим нутром к ауре того места, где шло сражение. Да, воспользоваться Пескисой было самым верным и даже очевидным решением, но, как всегда, импульсивность и вспыльчивость Сексты подводила его разум. Он сосредоточился сильнее, направляя все свои силы, чувства, инстинкты на любое проявление реяцу в бесконечном для него радиусе действия и сканируя расстояние до ближайшего выброса духовной силы или давления. Маленькие голубые огоньки постепенно принялись вспыхивать в темноте его сознания, точно точки на карте.       «Синигами. Капитаны… Лейтенантов почти не чувствую… — Анализировал он. — А эти смешанные реяцу… Очевидно, полукровки, как тот Шинджи, который пришел однажды на выручку Куросаки и ее подружке… Ну, же, давай, король, найди ее… — Приказал себе Джагерджак, но вместо теплой реяцу его вдруг полоснул безжалостный холод — признак духовной силы Айзена и его ближайшего окружения.       — Айз-з-зен… — Проскрипел Гриммджоу, чувствуя, как это имя, словно противный песок катается на его зубах. Как же ему хотелось однажды вонзить свои клыки в шею этого ублюдка!       Если он не мог найти Куросаки, то обнаружение местоположения Айзена — это уже что-то. Так рассудил Джагерджак. Он знал наверняка, что, рано или поздно, но временная синигами обязательно столкнется в бою с главной угрозой Обществу душ, если до сих пор не сделала этого. Арранкара, безусловно, заботил тот факт, почему ее вечно кричащая реяцу молчала, но ведь Куросаки должна была когда-то научиться скрывать ее. От того же Айзена, например, чтобы не выдать свою преждевременную атаку. Хоть Куросаки и не стратег, но эта девушка довольно быстро училась на своих ошибках и извлекала новые уроки из каждого предыдущего боя. Сражение с ним, с Ннойторой, с Улькиоррой послужили ей отличным трамплином для решающей схватки со своим главным врагом.       «Что ж…» — Гриммджоу усмехнулся. Он был совершенно уверен в силах Куросаки и решил не вмешиваться в этот бой чести, попадись он ему в поле зрения. Секста сам прекрасно знал, каково это жить с идеей о заветном сражении со своим врагом и мечтать о долгожданной победе над ним. Однажды такой мечтой отбивалась в его сердце желанная схватка с самой Куросаки. Сейчас же… Она никуда не подевалась, просто ему придется подождать ее. Ради реванша не грех было и помочь немного Куросаки приблизиться к ее намеченной цели. К Айзену, непосредственно, убрав все лишние преграды. В конце концов, там, впереди, его ожидало немало других врагов временной синигами. Фрассьоны, оставшиеся Эспада, Тоусен и Ичимару — для каждого из них в яростном и непримиримом сердце Джагерджака всегда имелся повод либо для мести, либо для выяснения отношений.       Гриммджоу взмыл вверх и пустился в сонидо, настигая в несколько секунд Каракуру, хоть она и оказалась на приличном расстоянии от того места, где он приземлился. Чутье не подвело его: слишком много участников битвы — прошедшей и продолжавшейся — предстало его глазам. Капитаны и вайзарды сражались по несколько человек с тремя из высшей Эспады. На земле под ними беспорядочно валялись, как мусор, тела поверженных фрассьонов. Раненых же синигами, наоборот, в своеобразном светящемся лазарете собирала и бережно лечила капитан, сопровождавшая Куросаки из Уэко Мундо. Сама Куросаки в одиночку сражалась с Ичимару Гином, тогда как высвобожденного Пустого Тоусена пытались одолеть два синигами — капитан с собачьей мордой и лейтенант со шрамами на лице. Против Айзена же выступили сразу трое — громадный мужик в шихакушо, чудак в полосатой шляпе и с тростью, а также чрезвычайно грациозная женщина со странными щитками на руках и ногах.       «Глупцы…» — Подумал Джагерджак, наблюдая за тщетными попытками этих троих нанести хоть какой-то урон телу Айзена, уже вставшему на путь своего перерождения под действием хогьоку. Его желание превзойти всех-всех единственной своей силой теперь, похоже, сбывалось и вселяло грусть в арранкара: и этому чудовищу он служил когда-то?       Секста обратил свой взор на тех синигами, которые из последних сил сражались с Тией Харрибелл, Барраганом Луизенбарном и Койотом Старком. Неохота было вмешиваться в это сражение, но раз он уже прибыл, то — просто из чувства азарта — не удержался, чтобы не нанести пару незаметных и оттого еще более безжалостных ударов по своим бывшим товарищам. Ослабленные и недоумевавшие, теперь они становились легкой добычей даже для новичка-лейтенанта.       Джагерджак поспешил туда, где рыжеволосая синигами, просто не успевая наносить ответные удары, избегала уколов сверхскорого Шинсо Ичимару. Коварный, как и его хозяин, клинок оставлял все новые и новые отметины на щеках, шее, плечах, руках, бедрах и ногах Куросаки. Гриммджоу отказывался верить в это, но его глазам предстала не непобедимая в своей уверенности и силе синигами, а запуганная, сдавшаяся, слабая девчонка. Сидевшая на коленях и лишь инстинктивно уворачивавшаяся от ударов, рыжеволосая с потухшими глазами вызывала жалость и неуемную печаль в его сердце.       Что произошло? Неужели эта серебряноволосая змея оказалась настолько сильной, что повергла в шок Куросаки и приблизила ее к неминуемому концу?       До затаившегося в двух шагах от места битвы Гриммджоу вдруг донеслась тирада издевавшегося Гина над своим почти поверженным противником.       — …и ты решил победить Айзена? С такой-то силой? Видя подобную слабость, я не позволю тебе больше сойтись снова в бою с Айзеном-сама.       «Снова?.. Вот оно что… Так ты уже сражалась с Айзеном?.. — Нахмурился Джагерджак. — И сдалась?! Выжила, но сдалась?!»       Негодование взволновало кровь Сексты Эспада. «Почему она застыла? Почему не пользуется маской?!» Ярость, бьющая вулканом внутри всего естества, заставила все тело задрожать от гнева. «Или ей просто жить надоело?!» Еще один миг этой рабской покорности в ее действиях — и он готов был сам прикончить Куросаки на месте…       Но тут Ичимару громко и грубо попенял Куросаки. Казалось, от столь несвойственного для него самого тона, в стиснутых щелках промелькнули голубые огоньки:       — Ты разочаровал меня, синигами! Я думал ты стал сильнее, но… Беги… Если хочешь выжить… — Пренебрежение исказило его лицо и даже вечная улыбка исчезла из его лица, съеденная горечью.       Глаза Ичиго дрогнули и пламя на миг вернулось в ее зрачки. Как сильно унизил ее сейчас этот человек, которому было наплевать на ее страх, усталость, тревогу и замешательство…       — Беги, Куросаки Ичиго… — Повторил Гин. — Или я убью тебя немедленно.       Острое жало Шинсо сверкнуло в его руках, заставляя Куросаки остолбенеть, а Гриммджоу вздрогнуть.       «Она, что, рехнулась?» — Только и успел подумать арранкар, как тут же ощутил в своей груди быстро и плавно входящее лезвие занпакто Ичимару.       Все трое — Куросаки, Гин, да и сам Джагерджак — с завороженным взглядом смотрели, как тонкая игла Шинсо, обагренная кровью, покидала пробитый белоснежный покров ресуррексиона Гриммджоу, оказавшегося в один миг между мечом и сердцем Куросаки.       — Ты?.. — Округлил свои глаза-щелочки Ичимару.       — Гримм-джоу?.. — Выдохнула его имя Ичиго.       Секста медленно повернул к ней лицо и сверкнул яростным голубым светом.       — Сла-бач-ка… — Прошептал он почти беззвучно. — Мне гадко, что я проиграл тебе…       Немая сцена нависла над всеми и в этой холодящей душу тишине, Гриммджоу со вздохом откинулся на спину. «Снова сражён…» — Подумал он и закрыл веки.       Губы Куросаки дрогнули и ее, застывшие на лице Секста Эспады, глаза сами собой проронили слезу…       — Ичимару, что здесь произошло?       Возникшая вдруг недюжинная реяцу вдавила Куросаки тяжестью в землю. Ее руки погрузились в песок по запястья, а голова с трудом могла поднять взор. Перед ней стоял уже не человек, а существо — с фиолетово-угнетающими глазами, идеально сложенное, с неизменной гордой посадкой головы и величественной осанкой.       — Гриммджоу? — Слегка удивленно спросил Айзен, заметив своего Эспаду у ног Ичиго.       Он давно считал его погибшим в схватке с Куросаки, но, похоже, временный синигами оказался слишком слаб даже для того, чтобы добить свою жертву. Его взгляд не без садистского наслаждения заметил обескураженное выражение лица Куросаки.       — Оставь их, Гин… — Обратился он к своему помощнику. — Сначала я уничтожу настоящую, столь любимую Куросаки, Каракуру, а потом приду и сам убью этого человечешку…       — Как скажете, Айзен-сама. Я просто не хотел, чтобы вы беспокоились по пустякам.       — Все в порядке, Гин. Здесь больше нечего делать. Открывай сенкаймон, мы идем в Общество душ…