Blue Strawberry

      — Исида? — Более, чем удивленно, спросила Куросаки, меньше всего ожидавшая увидеть здесь этого человека.       Синие глаза посмотрели с укором поверх очков.       — И тебе «привет», — обиженно поджал губы квинси.       — Ой… Привет, Урюу! Прости, пожалуйста… — Ичиго рассеянно почесала затылок и… тут же замерла: длинных волос, как не бывало — снова колючий ежик из сбившихся во сне рыжих прядей.       — Их больше нет…       — Чего?       — Твоих чудных длинных огненных волос. Как и повзрослевшей фигуры и нескольких дополнительных сантиметров роста…       Ичиго осмотрела себя — да, все выглядело по-прежнему, как до путешествия в Уэко Мундо. К тому же — на теле не осталось ни следа от полученных в последних битвах ран.       — Ты в порядке, — поспешил он разъяснить все шокированной девушке. — Просто время, проведенное тобой в Разделителе миров, вернулось вспять, забирая с собой и все произошедшие с тобой будущие перемены.       — А раны?       — Ты слишком долго спала — все они успешно успели затянуться. Твое тело полностью исцелено Уноханой-тайчо, ну, а душа — продолжительным отдыхом…       — Сколько я проспала? — Перебила его Куросаки.       — Десять дней.       — Десять?! Так долго? — Глаза Ичиго мгновенно округлились.       — Да, — скептически заметил Исида. — Так долго, что пропустила выпускные экзамены. К счастью, Кон не без моей помощи вытащил твой аттестат на достойный уровень. — Ичиго с благодарностью посмотрела на одноклассника и улыбнулась, но лицо Исиды оставалось рассеянным. — Так долго… — Повторил он. — Что ты даже проспала свой 18-й* день рожденья…       Парень остановил взгляд на девушке, ожидая еще большего от нее удивления, однако вместо этого Куросаки покраснела. Роковая цифра пробудила в ней давно забытые воспоминания, события минувшего, которые в конечном итоге, как в знак расплаты, привели ее именно в это место, происходившее в это самое мгновение, и именно с тем самым человеком, с которого все и началось.       Она беспомощно посмотрела на Исиду, но тот, как всегда, излишне сдержан внешне, отвечал лишь чересчур живыми пытливыми глазами. В них горели неподдельный интерес и невысказанная удрученность, которые сходились в одном и том же объекте — Куросаки.       «Что ему известно?.. Нет, не так: известно ли ему что-то? — В голове Ичиго плыла череда вопросов, которые она стеснялась задавать после всего фарса, затеянного ею из-за этого занудного очкарика, который, несмотря ни на что, сумел стать ее истинным другом.       Ичиго вдруг стало так гадко на душе, так стыдно смотреть в глаза этому человеку, что она почувствовала, как задыхается… от злости — злости на себя, на Урюу, на мир, на обстоятельства, заставившие ее поступить именно так, как она поступила.       Исида видел, что озарение и раскаяние мучило Куросаки. Признаться, это приносило ему некоторое удовлетворение: ведь должна же была она получить хоть какое-то возмездие за свою нелепую шутку. Однако он не желал смотреть на слишком продолжительные угрызения совести девушки, поэтому, молча, протянул ей заранее приготовленный подарок.       — Что это? — Спросила ничего непонимающая Куросаки.       — Открой и увидишь, что может быть проще, — язвительно усмехнулся квинси, садясь перед ней.       Пальцы Ичиго потянули за аккуратно завязанный бантик на подарочной упаковке — в коробке она нашла удивительно милую заколку для волос, наверняка сделанную руками Исиды в традиционных для него сине-белых цветах квинси.       — С Днем рожденья. Наденешь, когда волосы снова отрастут…       — Но… Исида?..       — Только не говори, что намерена продолжать этот маскарад и дальше. Теперь тебе восемнадцать и никакие традиции больше не заставят тебя пойти против собственной воли…       Она потупила взгляд:       — Так ты все понял…       — Да. — Спокойно ответил Исида. — И, по правде, Куросаки, это была, пожалуй, самая глупая твоя выходка за все время, которое я тебя знаю.       Девушка виновато улыбнулась: выяснение отношений между не заладившимися нареченными могло пройти и хуже.       — Прости меня, Исида… — Тихо, стыдясь, но все же искренне произнесла Ичиго, поднимая свои теплые глаза на краснеющего квинси.       Исида, быстро опомнившись, отвел взгляд в сторону и поправил очки: смотреть на ее невыносимо-трогательную девичью красоту становилось слишком волнительно даже для его сдержанного сердца. Он попытался отшутиться:       — Подумаешь… Одну сестру не получил в жены, но два шанса у меня все еще остается в запасе.       Несмотря на эту, казалось бы, невинную шутку, Куросаки взяла его за руку и серьезно посмотрела в глаза:       — Если Карин или Юзу захотят этого, то я — первая, кто скажу, что им несказанно повезло…       — Куросаки?.. — Удивленно уставился на нее Исида, но в следующую минуту ощутил легкий толчок подавшегося на него вперед тела и крепкие объятия вокруг своих вечно скованных плеч. — Куросаки-сан… — Прошептал он, совершенно теряясь.       — Спасибо, Урюу… — Ответила она, скрывая в его волосах горевшие от радости щеки. — Ты всегда будешь для меня хорошим другом…       — А мы?.. — Раздалось за спиной Куросаки суровое восклицание низкого грудного голоса Кучики Рукии.       Она живо обернулась и увидела на пороге всех своих друзей: Рукию, Орихиме, Чада и Ренджи, совершенно здоровых, посвежевших, улыбчивых, точно и не было никакой войны, никаких сражений, никакого Уэко Мундо…       — Ребята!.. — Воскликнула радостно Куросаки. — Вы здесь?!       — А где же нам быть еще, дурочка, — хмыкнула Рукия, — кто-то ведь проспал свой день рожденья, и разве мы можем оставить именинницу без подарков?       — Друзья… — Глаза Ичиго увлажнились. — Спасибо вам…       Орихиме, не в силах больше сдерживаться, бросилась к подруге на шею и крепко прижала ту к своей груди. Ее объятия, такие крепкие и нежные одновременно, напоминали материнские, отчего Ичиго сделалось еще больше, а то и невыносимо хорошо. Рукия смущенно стояла в стороне, ожидая своей очереди доступа к «телу», чтобы подарить огромного «чаппи», которого она где-то умудрилась приобрести. Чад вручил коробку с новыми наушниками и смущенно произнес «Поздравляю», а затем быстро ретировался: наверное, из всех друзей в его голове до сих пор не укладывалась та силища рыжеволосой девушки, которая сделала однажды из них отличную команду по поимке и поколачиванию хулиганов.       Последним меж навещавшими гостями втиснулся Ренджи, с красным от смущения лицом под стать его волосам и розам, которые он припас за спиной в подарок.       — Э… С днем рожденья… Ичиго… сан…       Куросаки улыбнулась:       — Не будь таким официальным, Ренджи. Мы ведь, по-прежнему, друзья! — Хлопнула она приятеля по плечу, да так, что тот едва не влип в сидевшего рядом Чада.       — Без проблем, Куросаки… — Промямлил Абарай. — Только спать в твоей комнате я больше не буду!..       Друзья заливисто рассмеялись. Не проходившее смущение Ренджи перед Куросаки-девушкой, с которой они пережили столько приключений, перенесли столь много схваток и спаррингов, а кроме этого еще и немалое количество «чисто мужских» развлечений, вызывало у всех невероятное умиление, особенно у самой Ичиго, вдруг вспомнившей слова Орихиме насчет «тайной в нее влюбленности» лейтенанта 6-го отряда.       Ичиго тихонько сидела и смотрела на смеющихся и веселящихся ребят, и ей становилось так хорошо на душе, будто она вновь жила прежней человеческой жизнью, в которой не было потерь, не было сверхъестественных врагов, и не было подсознательных тревог. Но ее кома, вызванная изнурительной атакой Мугетсу и предполагавшая потерю всех ее сил синигами, подтачивала это счастливое настроение червоточиной.       Девушка незаметно для друзей попробовала силу своей реяцу в руке, но тут же была уличена вездесущим взглядом Кучики Рукии, всегда такой же внимательной, как и ее брат.       — Она еще не исчезла, Ичиго, — произнесла темноволосая синигами под нависшую немую паузу остальных.       — А? Вот как? А я было подумала… что уже… — Рассеянно ответила Куросаки.       — Урахара Кисуке сказал, что первый этап — это еще не полная потеря силы.       Громкий, но абсолютно спокойный голос, раздавшийся над головами друзей, заставил всех присутствующих в комнате обернуться.       — Тайчо! — Ренджи живо вскочил на ноги и поклонился.       — О, нии-сама, — приветственно улыбнулась Рукия брату.       — Бьякуя… — Прошептала просто ошеломленная его появлением Ичиго и почему-то тоже поднялась с места.       Стоявший на пороге хозяин поместья посмотрел на девушку с некоторым смущением и растерянностью. Такая реакция, в свою очередь, привлекала взгляды всех остальных к самому Кучики. Тот, не без легкого раздражения, взял себя в руки и надел прежнюю маску всеобщего равнодушия. Однако не преминул сделать замечание Куросаки:       — Ты еще слаба, чтобы вставать. — Его взгляд скользнул по ней с головы до пят.       Ичиго, проследив за ним, тоже посмотрела на свои ноги — худые и бледные, казавшиеся теперь и впрямь слабыми, точно не способными ступить больше ни шагу. Словно захотев убедиться в обратном, Ичиго сделала шаг, затем — второй, и довольная взглянула в лицо капитана.       — Я хочу выйти на улицу…       Кучики-тайчо собрался решительно запретить сделать это, но, встретившись с умоляющими глазами Куросаки, сдался:       — Хорошо. Только под моим присмотром.