Blue Strawberry

      Мацумото довольно осматривала несусветную гору своих покупок. «И как она все это дотащит в Общество душ? — Думала Куросаки. — И куда она все это девает? И вообще откуда у синигами человеческие деньги? И куда смотрит капитан Хитсугая…» Нет, Ичиго, несомненно любила потратиться на одежду — в ее мужском гардеробе были достаточно стильные вещи, в основном — те же джинсы и футболки, брендовые куртки и дорогая обувь. Но все их общее количество уступало этой неуемной потребительской жажде, проявленной Рангику за один-единственный поход в магазин.       — Ичиго-тян, тебе клубничное мороженое? — Уточнила заказ лейтенант.       — Да, — рассеянно кивнула Куросаки. Быть может, любимое лакомство выведет ее из иных — более тревожных мыслей вокруг нестандартного поведения Орихиме. С каких пор у этой рыжеволосой милой девочки появились секреты от нее? Чемпионом по тайнам среди них всегда выступала Ичиго — сначала с «мужской маской», теперь — с любовником-арранкаром. Но что-то подсказывало ей — Иноуэ явно рвалась перехватить пальму первенства.       Ее брови нахмурились:       — Надо было пойти с ней. Рангику-сан, почему вы остановили меня?       — Потому что ты не даешь Орихиме двигаться самостоятельно… — Мягко произнесла женщина. — Доверься ей. В конце концов, она не такая уж беспомощная.       — Да. Но… нужно было проследить за ней, на всякий случай… Это все-таки Иноуэ…       Мацумото огорченно покачала головой: несмотря на слабеющую с каждым днем реяцу, временная синигами упорно не отпускала свое желание всегда и всех выручать из беды.       — Не стоит преувеличивать. Орихиме — в одном телефонном звонке от тебя, если ей что-нибудь понадобится, она обязательно тебе сообщит.       — Да, пожалуй… — Уныло подперла щеку рукой Куросаки: грустно осознавать свою ненадобность и это странное чуждое ощущение «что больше ничего плохого не должно произойти».       — Что конкретно тебя беспокоит, Ичиго? Настроение Орихиме?       «Тебе ли не знать…» — Ответила в голове Ичиго и безмолвно посмотрела в уставшие, утратившие блеск светлые глаза лейтенанта. Печаль со скрытностью делали ее такой же неестественной, как и Орихиме, что потеряла… Улькиорру?       Все чаще мысли Куросаки относительно подруги сходились в эту самую точку. То, что произошло там, на крыше Лас Ночес, оставалось для нее тайной за семью печатями, которую упорно отказывались приоткрывать остальные участники той битвы. Слабые остатки из прошлого витали в голове Куросаки, будто песчинки невидимого, но ощутимого праха, отдававшего горечью в сердце и неприятным першением в горле. Точно там что-то и впрямь сгорело… Что-то или кто-то… Улькиорра? «Что ж ты сделал с ним, Хичиго… Вот бы знать…»       — Иноуэ… — Продолжила рыжеволосая. — Она выглядит, по-прежнему, опустошенной. Я полагала по возвращению домой, она придет в себя, но…       — Да, несчастная девочка, — подхватила ее сожаления Мацумото. — Что же произошло с ней там, в Мире пустых?       Куросаки замялась: вряд ли она могла упоминать Улькиорру в этом разговоре. Все-таки он был врагом Общества душ, одним из едва ли не преданнейших «подданных» Айзена и, несомненно, одним из опаснейших из поверженной Эспады. Странный «пассаж» с Секстой Эспада, переметнувшимся на сторону врага, отделил особняком этого арранкара от всего, что происходило в Уэко Мундо. Впрочем, противоестественно лояльное отношение лейтенанта Мацумото к Джагерджаку от этого не становилось более понятным. То, что она его видела, когда он заявился в Сейрейтей, чтобы защитить временную синигами — еще ничего не объясняло, и не озвученная правда терзала не то любопытством, не то ревностью девичью душу Куросаки.       Похоже, все вокруг начали платить ей той же монетой: куда бы ни ступила «обновленная» Ичиго, она повсюду натыкалась на какие-то секреты, какие-то тайны, какие-то недомолвки. Внезапно убежавшая Иноуэ. Куда? Такая добренькая Мацумото. Почему? Переменившийся отец. С чего бы? Загадочный Урюу. А этому-то что еще известно?.. Но истинным чемпионом по маскировке и скрытности, без сомнений, оставался Гриммджоу… Несмотря на то, что его чувства читались ею на раз, а сходство характеров позволяло предположить некоторые его хитрости, в основном и по большому счету — истинный Джагерджак, отважившийся перейти на сторону временной синигами, так и оставался непознанным. Он упорно отказывался сообщать ей, что происходило с ними в перерывах на ее смерть и сражения. Что он пережил за это время? Что именно им двигало? Многие истины не требовали слов, но ей, правда, так хотелось расспросить его об этом и услышать ответы.       — Ты изменилась, Ичиго, — мягко улыбнулась Рангику.       — Разве? — Удивилась она. — По-моему, я осталась прежней неразговорчивой и ничего не понимающей девочкой.       — Э, не скажи, — подмигнула ей сероглазая, — в тебе стала проявляться особая женская чувственность и необычайная интригующая загадочность.       Рыжеволосая хмыкнула, зардевшись, и отмахнулась:       — А еще — раздражительность: ксо, и когда мне принесут мой любимый десерт?!       Рангику рассмеялась ангельским звоном:       — Уже несут. Спокойствие…       «Спокойствие?.. Какое к черту спокойствие? Когда даже в самый обычный день я вся, как на иголках… Эх, где ты, Гриммджоу, чтобы меня успокоить?..»       — Гриммджоу Джагерджак… — Отдался эхом ее мыслям голос Мацумото. — Он, кажется, стал хорошим парнем. — Непонятный разговор целиком перебрал на себя все внимание Куросаки. Лейтенант продолжила, добившись должной реакции: — Ты в курсе, что в Обществе душ, я встретилась с этим арранкаром, сразу после того, как ты исчезла с Айзеном…       — Не особо, он не рассказывал мне об этом в деталях. Впрочем, мы редко говорим о прошлой войне.       Лукавая улыбка заиграла на губах блондинки: и откуда в ней столько кричащего эротизма даже в этот момент?       — Предполагаю, вы вообще сейчас мало, о чем говорите, наслаждаясь бесчисленными поцелуями, страстными объятиями, ненасытными ночами… Влюбленные в самом начале редко вставляют слова в свои отношения. Это почти, как медовый месяц.       — Э, Рангику-сан, не вгоняйте меня в краску, — замялась Куросаки, ведь подтверждение ее слов мигом завертелось в голове картинками из недавних сладострастных воспоминаний.       — Прости, Ичиго, но, что, если я позволю еще больше смутить тебя, расхвалив твоего несносного арранкара до небес?       — В каком смысле? — Брови Ичиго удивленно взлетели вверх, прячась в выровненной челке: Гриммджоу, что, и впрямь заделался героем, раз уже второй человек подряд пытается поведать о лучшей стороне его сущности?       — Я хочу попросить тебя, Ичиго, передать Гриммджоу Джагерджаку спасибо.       — За что?..       — Хм… — Смущенно улыбнулась Рангику. — За то, что сделал меня счастливой…       Недвусмысленная фраза повисла в воздухе. Ресницы Ичиго захлопали не то от потрясения, не то от возмущения. Голова плохо собирала в кучу два паззла с надписями «Гриммджоу» и «Рангику», но рот, непроизвольно, открывался от удивления. Ко всему прочему Мацумото сверлила ее смешливыми глазами, чем невероятно сбивала с толку и без того огорошенную Куросаки, которую будто по голове только что огрели чем-то тяжелым.       Тишину, нависшую над девушками, нарушил появившийся официант, бережно расставляя перед посетительницами долгожданные аппетитные десерты.       — Спасибо, — машинально, не отвлекаясь, проронила Куросаки.       — Спа-си-бо, — с придыханием и нараспев произнесла Мацумото, впиваясь теперь своим взглядом в обслуживающего их официанта.       «Флиртует… — Подметила Ичиго сходу, мгновенно раздражаясь. — Сначала Джагерджак. Теперь этот… Да, что, с тобой Мацумото?!» Ярость и тоска смешались в душе рыжеволосой: как она могла, Рангику, с ее-то чувствами? Так быстро перемениться. Точно и не было в ее жизни самого дорогого человека! Неужели эта женщина настолько легкомысленна?!       — Спасибо… — Над ухом Ичиго невесомо прозвучало еще одно благодарственное слово, проплывшее в воздухе над девушками.       Куросаки не успела изумиться третьему случайному голосу в их беседе, как ее интерес всецело перехватило следующее действие: возле креманки с мороженым на стол легла тонкая бледная рука, приоткрывшая, точно ракушка, лазурно-бирюзовую жемчужину родом из ее кошмарного прошлого. «Хогьоку?..» Ичиго сглотнула. Она заворожено посмотрела на шарик, и, открыв рот от удивления, подняла вопросительный взгляд на Мацумото. Однако совсем неожиданно временная синигами встретилась прямо перед собой с искрящимся взглядом точно таких же голубовато-бирюзовых глаз.       — Ты?.. — Отказывалась верить своему зрению Куросаки.       Серебряные прямые волосы, острый нос, вздернутый, будто шпага, лисья улыбка до ушей… Ошибки быть не может. Разве что эти редко появлявшиеся из-под щелочек глаза… живые и такие удивительно-искренние.       — Ну, не Айзен же! — Захихикал гость.       — Невозможно… — Отрицательно покачала головой девушка.       — Вполне было бы так… — Ясные глаза вмиг скрылись за еще более довольной усмешкой, превращавшую их обратно в знакомые щелочки.       — …если бы не один арранкар, решивший помочь никому не нужным влюбленным… — закончила Мацумото за парня, крепко обнимавшего теперь ее за плечи.       — Г-гин? — Заикнувшись, Ичиго все же выдала вслух имя появившегося из ниоткуда человека, хотя вернее сказать — вернувшегося с того света. — Но… как? Что произошло?.. Я видела, пронзенное тело насквозь… И плач Рангику… И та пугающая тишина, в которой реяцу перестает излучаться … Как?! Как тебе удалось вернуться?       — А кто ж его знает? — Пожал плечами вечно улыбающийся Гин, отчего, как обычно, никто не понял: говорил он правду или подшучивал над менее проницательными, как он, людьми.       — Не может быть!!! — Протестовала Куросаки.       — Тебе ли не знать, что может. — С ехидцей проронил Ичимару, но без всякой злобы или издевки.       — Хогьоку… — Рангику покрутила пальчиком посверкивающий в лампах искусственного освещения шарик, явив треснувший с одной стороны бок.       — Ками, Ран, что ты с ним делала, что приключилось такое?       — Гин, твои шуточки… Вот сейчас не смешно! — Грозно посмотрела на Гина златовласка. — Я же пытаюсь все рассказать.       Тот жестом показал, что застегивает рот на замок-молнию. Она не могла сдержать улыбку и уже более воодушевленно посмотрела на Куросаки:       — Это сокровище успело выполнить мое заветное желание…       — А, может, мое, — встрял Ичимару в разговор.       — Ага, на полпути в пекло…       — Да я — вылитый ангел. Уже одной ногой в раю стоял, если бы не одна зануда решила вернуть меня в ску-у-учное место под названием «Общество душ».       — Ну, ты ж и не там сейчас.       — И что? Здесь тоже скучно… ведь ты там.       — Я же «зануда»?.. — Хитро скосила глаза Рангику.       — Ну, таков мой крест… — Развел руками бывший капитан.       — Ты невыносим, Гин.       — Я тебя тоже люблю, Рангику.       На этой фразе светлоглазая поджала губы, не то стыдясь счастливой улыбки, не то собираясь расплакаться.       — Ичиго… Я не знаю, правда, как хогьоку удалось это, но, уверена, если бы не Гриммджоу, я бы никогда не додумалась про него и могла бы тогда навсегда потерять моего дорогого Гина.       Она нервно сжала руку Ичимару в своей, точно боялась, что тот возьмет и вновь исчезнет, как обычно, не говоря ей ни слова. Но ее друг расцепил беспомощную хватку своей подруги и переплел свои пальцы с ее, убеждая в тысячный раз — он здесь, рядом, и больше никуда не станет уходить из ее жизни. Парочка обменялась обнадеженными взглядами, окружая себя невидимым покрывалом преданности и нежности, от которого Куросаки, как невольной свидетельнице, стало вдруг стыдливо-неловко, но все же так хорошо…       — Ичиго, передай Гриммджоу нашу бесконечною благодарность… Я понимаю, — смущенно опустила глаза блондинка, — для него, возможно, это ничего не будет значить, но для нас… — Она вновь посмотрела на Гина так радостно-проникновенно, точно перед ней оказалось сказочное нереальное существо, а не хорошо знакомый и давно любимый человек.       — Я поняла, Рангику-сан, — кивнула Куросаки растрогавшейся женщине. Она впервые видела Мацумото в таком состоянии: так вот откуда эта отрешенность в ее глазах, эта легкость, это невообразимое ощущение реальности, точно она попала и пребывала теперь в ином, новом, мире, в котором счастье витало вместо воздуха и переполняло ее всю.       Ичимару довольно промурлыкал и обнял обеими руками Рангику за плечи и шею так сильно, будто бы хотел ее задушить в своих объятиях. Он с нескрываемым удовольствием окунулся в любимый шелк ее пушистых весенних волос и расплылся в еще большей, просто невероятной, улыбке.       Куросаки тихонько улизнула, не нарушая больше свалившейся радости на этих двоих. Их счастье… Кажется, оно пронизывало все вокруг себя и теперь сама Куросаки, и без того счастливая, просто плыла над землей. «Так вот, вы, значит, какой, Гриммджоу-сама…» — Растекалась она по душе медом от гордости. Что же еще она не знала о «своем герое»?..