Blue Strawberry

      Оглушенная разрывающим давлением чуждой силы, Куросаки стремительно падала в пропасть глубинной пустоты и абсолютной неосязаемости. Сдавшаяся в плен внутриутробному страху и всепоглощающему отчаянию, девушка осознавала: вслед за ее телом, попавшим во власть Пустому, катастрофа полного поглощения коснется и ее внутреннего мира. Это был лишь вопрос времени. Ее духовная оболочка уже неумолимо таяла, распадаясь на мириады молекул, которые, мгновенно отсоединяясь, бесследно тонули в пелене окутавшего Ичиго белого густого тумана, отделившего ее от своего мира. Точно стремительный водоворот, этот туман затягивал безвольно поддающееся сознание разбитой синигами в ее бессильно-хлипком футляре все ниже и ниже, туда, где выхода уже просто не существовало — на самое дно ее души, где Куросаки поджидала безропотная участь лежать под могильной плитой из огромного слепка когтистой лапы раздавившего ее сущность чудовища.       Однако всегда непокорное естество Ичиго не собиралось так просто мириться с подобной данностью вещей. Оно бунтовало и продолжало отторгать столь бесславный конец для недавнего героя, ведь для него впереди оставалась еще уйма незавершенных дел! Нозоми… Куросаки нужно было, прежде всего, спасти Нозоми! И Общество душ, остановив восстание рейгаев! И для первого, и для второго задания — следовало ликвидировать Кагерозу! И это требовало, в свою очередь, не только вернуть утраченные силы синигами, способные победить безумца-ученого, но и спасти собственную душу, подвергшуюся убийственному наступлению вырвавшегося на волю истинного Пустого, который перебрал на себя абсолютный контроль тела и трансформировал его в устрашающе-смертоносное чудовище.       Руководствуясь еще не подчинившимися разумом и душой, способная мыслить и чувствовать, Ичиго, которая не привыкла пускать все на самотек и сидеть сложа руки, решила поспешить вырваться из этого угнетающего и пожиравшего ее молочно-белого плена, ибо до жути странная и противоестественная атмосфера вокруг давила на девушку все большим страхом скорой безысходности и вынужденной бездейственности, лишая последних сил, надежд и даже воздуха… Куросаки вдруг вспомнилось ее прошлое путешествие в свой внутренний мир: «Тогда я чуть не захлебнулась собственным океаном слез, теперь же не могу противостоять давлению подчиняющей меня опустошающей мглы. А, что, если я и не должна сопротивляться? Перемены в этом мире случаются в прямой зависимости от состояния исключительно моей души, а не по силе чужого вмешательства и воздействия. И раз я сама поддалась собственной слабости и отчаянию, позволив Пустому поглотить меня, что же, пускай…»       — Я принимаю это! Слышишь?! — Ичиго с вызовом прокричала захватчику своего тела, который коварно воспользовался ситуацией с потерей сил синигами и неудачным экспериментом с душой плюс. Гнев, пропитанный ненавистью к Пустому и досадой временного бессилия, охватил ее незамедлительно: — Но, знай, я не сдамся так просто! Даже не рассчитывай!!!       Осознание самого факта своего подчинения устрашающей половине ее природы, но отнюдь не полного вытеснения Куросаки из собственного тела и души, мгновенно принесло должные результаты: кажущуюся растворившейся духовную оболочку обдало волной осязаемой дрожи, которая принялась приятно покалывать ее незримую кожу миллионами точечных микроимпульсов. Словно невидимая материя принялась заново дробиться и укрывать новыми клетками Ичиго с головы до пят, и вот она уже увидела перед собой возникавшие буквально из небытия пальцы, запястья, предплечья, руки. Взгляд скользнул ниже и узрел проявляющиеся в белой мгле стопы, колени, бедра, живот, грудь, ключицы. Изумленная подобным чудом девушка часто захлопала длинными ресницами и тут же ощутила приятно защекотавшее ее щеки прикосновение. Перед глазами показался и кончик немного вздернутого вверх носа. Наконец, и ее разметавшиеся в вихре водоворота огненные прядки волос живо замелькали по сторонам, будто приветствовали хозяйку своим возвращением. «Получилось?..» — Куросаки недоверчиво осмотрела вновь свое возрожденное духовное тело в этом мире. Нагое и почти прозрачное, оно все же заметно пропускало сквозь себя ток силы и ощутимого осязания в соприкосновении с обступившим туманом, его тяжестью и скоростью, которыми Пустой так рьяно хотел раздавить, расплющить, размолоть, точно в жерновах, не хотевшего сдаваться и все еще борющегося с ним человека.       Рыжеволосая воспряла духом и сжала несколько раз ладони в кулаки, проверяя их на крепость и дееспособность. Затем напрягла ноги и попробовала оттолкнуться с места. Обретенное тело поддалось и немного взмыло вверх, насколько позволил ему застилавший поток безудержно тянущей вниз воронки. Маленькие успехи и немалая доля созревшей решительности подвигли Ичиго упрямо пробовать выбраться из возникшей преграды. Но проще было сказать, чем сделать: безоружная и все-таки довольно слабая еще, она тщетно раздирала руками неподдающийся туман и пыталась протиснуться ногами в его тесное, пружинящее назад пространство. В особо отчаянных попытках — наваливалась телом на стену, жгла пелену взглядом, прислушивалась к происходившему снаружи. В общем, делала все, что могла, будучи совершенно уверенной, что там, за водоворотом, существует ее знакомый внутренний мир и там-то уж она сумеет побороть свой первобытный страх перед истинным Пустым, а, значит, сможет вновь подчинить его себе.       «Эх, если бы у меня был мой Зангетсу…» — Выбившись из сил, Куросаки решила отдышаться и обдумать призрачную альтернативу действий: с верным занпакто она бы живо разметала эту непроницаемую и тошнотворно вращавшуюся стену вокруг себя. Усилившийся вмиг не то водоворот, не то уже ураган, точно подслушав, закружил дерзнувшую победить его душу и принялся вновь тянуть Ичиго вниз, к первородным глубинам ее природы, куда отправились однажды ее столь любимые помощники. Как же Куросаки сейчас не хватало их поддержки! С ощутимо весомой тоской бывшая синигами выдохнула: «Старик… Хичиго… Где вы?» Ее мудрость и импульсивность? Ее опыт и безрассудство? Ее забота и страстность? Эти двое не просто и не столько дополняли друг друга, они уравновешивали ее саму, такую беспомощную порой и почти сдававшуюся иногда.       «Правильное ударение на слове «иногда», — ударилось эхом в левое ухо звучание бархатистого спокойного, рассудительного и отрезвляющего от отчаяния голоса.       «Эй! Ты, чё, и впрямь собралась сдаться, рыжая размазня?!» — Снисходительный скрежет взорвал барабанные перепонки правого уха, а вслед за ним раздался оглушительный раздражающий хохот, способный взбодрить кого-угодно.       «Не может быть… — Прошептала девушка. — З-зангетсу?!»       «Да, это я», — в унисон отозвались оба незримых духа. Но эта их странная слаженность вызвала мгновенную двойную уверенность в Куросаки, проклюнувшись на ее спине парой невидимо-крепких крыльев.       «Как? Как такое возможно? Вы ведь исчезли? Как и моя сила. Откуда же вы…»       «Вопросы не ко времени, Ичиго, — проворчал старик, — мы просто не позволим впасть тебе в окончательную тьму и пустоту».       «Куросаки, ксо! Мы хотим вернуться, и, знаешь, тело ящера в будущем меня никак не прельщает!!!»       «Это же твоя форма, Хичиго. Какие ко мне претензии?» — Возмутилась Ичиго: точно ей самой нравилась перспектива бродить по свету отрешенным жутким чудовищем!       «Эй! Полегче! Я на порядок выше этого монстра! — Пустой также запротестовал приписываемому ему родству с бесконтрольно-звериной формой. Все-таки он был непобедимым воином в своем полном высвобождении, а не тупой машиной для убийств. Хичиго даже добавил с какой-то обидой: — Пребывание в твоей душе и теле эволюционировало меня, Куросаки».       «Ты даже не представляешь себе, насколько», — загадочно вмешался Зангетсу.       «В смысле?!» — Удивилась рыжеволосая.       «Завалис-с-сь! — Шикнул Хичиго, взрываясь, на обоих. — Ты, старик, достал меня своими тайнами, а ты, девка, надоела со своей слабостью! Куросаки, чтоб тебя, ты долго еще будешь падать вниз головой или попытаешься-таки выбраться из этого чертового урагана?!»       «Но как? — Искренне пожаловалась она. — Нынешней силы никак не хватает пробить этот барьер».       «Блин, вечно ты напрашиваешься на помощь, королева», — уже заигрывающе хмыкнул ей непредсказуемый Пустой.       «Она же все-таки девушка», — тактично напомнил старик.       «Думаешь, я забыл об этом?! Особенно, сейчас??? Куросаки, ксо!!! — Раздраженно цокнул Хичиго. — С чего ты вообще заявилась сюда голой? Я ж не могу сосредоточиться на твоем спасении!!!»       «Я утратила свои силы…» — Покраснела вмиг Ичиго: хоть она и не видела своего Пустого, но представляла себе прекрасно его реакцию на эту картину.       «Нормальная у меня реакция, королева…» — Недовольно он бросил в ответ и будто ушёл вглубь.       «Э-э-э… — замялась она. — Похоже… Одежда здесь также связана с моей реяцу. Как и мой банкай. И Зангетсу. Наверняка, из-за моей слабости чудовище и сумело отобрать мой занпакто».       «Ну, этой беде здесь точно можно помочь», — в левой руке Куросаки вдруг сверкнул небольшой широкий меч.       «Кхе! Старик, ну, чё это за оружие?! — Охочий до драк Пустой мигом воодушевился. — Держи и от меня подарочек, — в правой руке вырос длинный тесак, очень похожий на оригинальный Зангетсу. — Вот это меч — так меч!!!» — Довольно заключил Хичиго, сумевший выпендриться перед старшим. Старик укоризненно хмыкнул, настраивая напарника на должный лад. «Да, Куросаки, на все про все — у тебя одна попытка! План действий: пришел, увидел, победил, а проще говоря — выбраться из ловушки, подчинить Пустого, вернуть свое тощее тело синигами и навалять там всем, кому требуется!»       «Помни, не сможешь справиться здесь с собой, Ичиго, не сможешь спасти и тех, кто тебе дорог. А разве не этого ты всегда желала?» — Зангетсу добавил серьезным тоном.       «Конечно, старик, — смягчилась девушка. — Значит… Ты больше не переживаешь за меня?»       «Я просто в тебя верю и продолжаю делать все, чтобы защитить. — Едва слышный вздох раздался у уха. — Прощай, Ичиго, и никогда не сдавайся».       «Вот именно, красотка!» — Вслед за стариком, скрипнул Пустой, не прощаясь.       «Опять ушли?» — Поразилась Куросаки, когда оба голоса смолкли в одночасье, точно их и не было вовсе. «Может, это все лишь мое воспаленное воображение? Обманчивое явление болезненной памяти?». Рукояти мечей обожгли ладони: «Ах, вот вы где! — Она с пребольшим удовольствием почувствовала силу в обеих руках — двойная мощь зашкаливала адреналин Куросаки, и ей было жаль, что это ощущение никогда не повторится с ней по ту сторону ее мира. — Ну, хорошо. — Уперлась она решительным взглядом в ненавистную тяжелую мглу. — Тогда вперед? С вашей помощью мне не страшна никакая преграда!»       — Ксо!!! — Произведя атаку двойным занпакто и высвободившись-таки из водоворота наружу, Куросаки на вылете из тумана чуть не столкнулась лбом с исполинской маской Пустого посреди своего внутреннего мира. Это даже не маска была, а огромнейшая голова Пустого в виде молочно-белого черепа со скалящейся острозубой челюстью и отсутствующим взглядом в застывших пустых глазницах, похожих на две громадные и бесконечные пещеры, ведущие в неизвестную черноту. Ичиго потрясенно воззрилась на столь странный объект в до боли привычном и столь неизменном для нее месте. Откуда это «нечто» могло здесь взяться да еще в таких устрашающих масштабах?!       Она рефлекторно оглянулась и застыла от еще большего изумления: а ведь маска не являлась единственной переменой в ее мире, и на фоне иного новшества она контрастно слепила глаза своей неестественно чуждой для здешних мест белизной. Ведь теперь абсолютно все пространство вселенной Куросаки было заполнено… голубым цветом. Нежно-небесной живостью окрасилось прежде хмурое ее небо. Искристо-аквамариновым блеском в каждом окне улыбались прежде неприветливые небоскребы. Мирной бирюзой отдавало прирученное счастьем отступившее море давешнего отчаяния.       «Гриммджоу… Ты… Мир мой…» — Усмехнулась Куросаки, осознавая, насколько еще глубже в нее проник любимый голубоглазый арранкар. Она с удовольствием окунулась каждой клеточкой возродившегося духовного тела в насыщенную атмосферу мягко-голубой нежности и умиротворения. Кто сказал, что оттенки голубого — это холодная гамма? Для Куросаки не существовало ничего приятнее и теплее, чем этот цвет, которым была пропитана их с Гриммджоу Джагерджаком любовь.       «Чёртов цвет!!!» — Одновременно отдалось эхом брошенное прежде ругательство в голове Куросаки и раскатилось новым гулким устрашающим скрежетом по ее внутреннему миру.       «Что за?..» — Ичиго скользнула взглядом вниз: маска, раскинувшаяся чуть ли не на половину ее города, продолжала разрастаться в размерах, шумно подминая и беспощадно круша под собой здания все новых и новых небоскребов. «А вот это уже плохо… Этого уж я допустить никак не могу!»       Девушка с досадой осмотрела свои вновь пустые руки: оба занпакто, как ее и предупреждали, пришли на выручку лишь единый раз. Делать нечего: поступать по плану Хичиго, значит, действовать безрассудно, полагаясь лишь на интуицию, везение и скрытые запасы сил. Не медля, Куросаки двинулась вверх по маске — лезть на рожон ей не впервой, но Пустой, к ее удивлению, никак не отреагировал на столь неподобающую выходку. Ичиго пошевелилась снова, в полете преодолев беспрепятственно еще несколько метров ввысь. Теперь она находилась практически перед опасным ртом Пустого, готовым при первой же возможности проглотить любую душу, но враг вновь не предпринял ничего такого. Девушка воспарила еще выше, исследуя, сантиметр за сантиметром, странное, застывшее и совершенно чуждое явление для ее мира, размышляя, как, собственно, этот ее только оправившийся, оживший, такой прекрасный мир избавить от столь аномального присутствия жуткого чужеродного объекта.       Однако, едва добравшись до пустых пещер-глазниц, бывшая синигами узрела то, что вмиг перевернуло все ее мысли с ног на голову: беспокойства о собственном мире разом отошли на второй план, когда Ичиго заметила животрепещущий голубой свет по ту сторону маски. Такой свет мог означать только одно и мог принадлежать тому, кого здесь быть не должно, ведь она побеспокоилась о его безопасности. Но, видать, остановить неисправимого упрямца было просто невозможно: что ему Каракура и приказ безумного шляпника, если арранкар, покинувший Уэко Мундо, однажды уже потащился спасать горе-синигами в Общество душ.       — Гриммджоу!!! Нет… Только не сейчас! — Ичиго без раздумий рванула во тьму на сияние, которое притягивало к себе радостью и одновременно прожигало болью душу: встреча упрямого неугомонного Сексты с ее неистово злостным Пустым не сулила ничего хорошего Королю Пантер. Враг, почти подчинивший Куросаки, ненавидел Джагерджака всем своим естеством за то, что именно его присутствие не давало девушке сломиться окончательно.       Грозный рев Пустого раскатился по внутреннему миру и вырвавшаяся злость опалила тело Куросаки. Вопреки этому, та продолжала пробираться сквозь усилившееся яростное давление к голубому свету снаружи. Теперь ей нужно было добраться до него во чтобы то ни стало, ведь он вдруг стал заметно ослабевать. Ичиго не нужно было задаваться бессмысленными вопросами — она знала: таким способом ее сильного Пантеру неумолимо покидала кричащая на весь мир жизнь, и она — единственная, кто могла сейчас услышать его и непременно спасти.