Blue Strawberry

      Каракура встречала вернувшуюся пару ярковолосых путешественников печальным дождем, заметно разлетавшимися Пустыми и недовольными друзьями, встретивших их сразу на платформе у прибывшего поезда. Секста Эспада сходу отхватил по первое число от Йоруичи за то, что отключил свой телефон, Куросаки — от Рукии за то, что не взяла с собой свое удостоверение. Карин и Зинта бросали гневные взгляды на скалящегося и пререкавшегося Пантеру с кошкой, тогда как Юзу и Уруру мягко краснели, замечая как Джагерджак властно и, в тот же момент, трепетно прижимает Ичиго к себе, не давая никому в обиду. Урахара загадочно посмеивался за своим веером, Иссин тщетно пытался строить из себя грозного отца. Определенно, с ними сбежавшей парочке можно было и не объясняться: если шляпник всячески потакал арранкару в предстоящем тяжелом периоде в жизни временной синигами, то папаша Куросаки также не противился появлению иного интереса в жизни своей дочери, которая бесповоротно теряла привычное занятие защищать мир от незримой опасности и спасать тех, кто был ей дорог.       Так или иначе, по возвращению домой жизнь Ичиго и Гриммджоу скоро побежала по обыкновению. Совместные ночи, дни — врозь. Изматывающее обстоятельство для тех, кто неделю не мог оторваться друг от друга, и теперь, не насыщаясь излюбленным лакомством, становились просто ходячей бедой для окружающих, раздражаясь по мелочам, дерзя и препираясь по пустякам, в общем становясь еще невыносимее, чем прежде, точно их умножили друг на друга, и теперь, что в магазинчике Урахары, что в домике Куросаки имелось собственное синтетически-несносное существо «синигамо-арранкар» или же, проще говоря, взрывоопасная бомба под кодовым названием «Куросаки-Джагерджак» в квадрате.       Наверное, поэтому Ичиго злилась на свое бессилие сильнее обычного. Как и Пантера, влюбленный в свою мощь, ей было тяжело ощущать еще более стремительное угасание ее реяцу, чем было прежде. Урахара, как всегда, оказался прав: действие искусственной души плюс с частичкой способностей синигами оказалось недолгим и недостаточным. Стоило лишь временной синигами вновь приступить к своим обязанностям, как она очень скоро познала глубину своей несостоятельности.       «Черт, как же трудно… И уворачиваться трудно, и сигать в сюнпо трудно, и парить в воздухе трудно, даже держать Зангетсу трудно… Все труднее и труднее, день ото дня…»       Куросаки, перестав жаловаться, все-таки взяла себя в руки и замахнулась своим огромным во весь ее рост тесаком на внушительного Пустого. Тот избежал удара, а вот временная синигами, промазав, едва не уронила свой меч, который, разрезав воздух вместо цели, потянул ее тело вслед за ослабленными руками куда-то вниз.       Но рыжая еще была в состоянии затормозить падение. Правда, чуть не столкнулась с землей, но ведь справилась же! Оттолкнувшись от крыши двухэтажного дома, она взмыла ввысь, подтягивая занпакто к груди. Эх, куда проще было бы сейчас орудовать изящным Тенса Зангетсу, но, к величайшему своему стыду, вызывать банкай «герой Общества душ» уже была не в состоянии.       «Слабачка…» — Полоснуло по сердцу дразнящее прозвище Гриммджоу. Но совершенно беспричинно. За всю эту неделю ее боев с пустыми и заметным угасанием сил, он ничего не говорил ей такого. Он вообще не поднимал эту тему сам и не давал ей самой что-то зачинать по этому поводу. Просто смотрел на нее, понимающе и печально, так непривычно для гордых, всегда преисполненных силой, уверенностью и оптимизмом голубых глаз. И это было невыносимо… Уж лучше бы он насмехался над ней, ругал, жалел, но только не принимал так безропотно это ее убийственно-безысходное состояние!       «Чертов Гриммджоу!» — Кисло усмехнулась себе Куросаки: арранкар, наконец, отплатил ей той же монетой, когда после их финальной схватки в Уэко Мундо, она не ткнула своего поверженного врага носом в его слабость после поражения от равного ему по силе соперника, а заключила лишь то, что тому просто не повезло… «Не повезло… В этом-то и вся разница меж нами, любимый…» Даже со страшными ранами Джагерджак оставался сильным и всегда останется таким, пока будет жить… Утрата его мощи шла в неразлучной упряжке со смертью. Куросаки же жила, но ее жизнь никак не была связана с ее способностями. До своего становления синигами она была обычным человеком, и, перестав зваться синигами, будет также жить ничем не примечательной жизнью. Да только сможет ли после всего, что произошло с нею?       Рев стремительно приближавшегося на нее Пустого заставил Ичиго собраться: в конце концов, пока она еще могла, то должна была приносить пользу своими умениями и смерть от мерзопакостных чудовищ никак бы не поспособствовала этому.       — Гетсуга Тен… — Куросаки ощутила мощный удар хвостом монстра по груди и кубарем прокатилась по воздуху. — «Ксо!»       — Хадо № 33, Соккацуй! — Хладнокровный низкий грудной голос, а вслед за ним яркая вспышка покончили с Пустым даже без оружия. Наверное, Ичиго следовало бы этому научиться, как раз, для таких вот случаев, когда силы откровенно подводили ее.       Две пары ног в варадзи легко и тихо опустились на поверхность близ находящейся крыши. Острие Зангетсу, напротив, тяжело и звонко лязгнуло о черепицу. На его рукоять лег уставший подбородок хозяйки.       — Спасибо, Рукия, — борясь со сбившимся дыханием, поблагодарила временная синигами, — чё-то я как-то…       — Именно. Почему ты не ушла от него в сюнпо? — Большие синие глаза сурово впились в запыхавшееся лицо рыжеволосой.       — Ай! — Отмахнулась Куросаки, мгновенно раздражаясь: всепонимающий взгляд Кучики тяготил ее не меньше, чем взор любимого арранкара. Она отвернулась и попыталась с беззаботным видом закинуть тесак за плечо — легко не получилось, и, скривившись от боли, девушка обрадовалась, что уже успела скрыть свое лицо от подруги. — А я хотела справиться без сюнпо, — недовольно буркнула она, искренне полагая, что использовать поступь против самых обычных пустых было ниже ее достоинства, хотя знала же, что просто не могла уже преуспевать в своей хваленой скорости как прежде.       — Ну, да, и чуть сама не погибла! — злость не отпускала брюнетку, которая несмотря на свой миниатюрный рост сейчас явно перебирала на себя обязанности учителя.       — Чуть-чуть не считается, — кинула через плечо рыжая и, к счастью для себя, завидела повод для побега от дотошных нотаций: — Там еще один. — Ичиго кивнула на закатный горизонт и, оттолкнувшись, полетела навстречу «новым трудностям», не без жалости заключая про себя, что прежде патрулирование Каракуры и уничтожение пустых были для нее что-то вроде легенькой разминки.       — Ну, как осел, упряма! — Хмыкнула Рукия и поспешила за временной синигами следом, не выполняя приказ Готея-13 по защите слабеющего «героя», а чисто из искренних личных побуждений: младшая Кучики за эти три года безумно привязалась к «рыжику» и, признаться, не раздумывая, подставилась бы под любой удар, лишь бы уберечь ее.       Зангетсу поблёскивал в смешанном зареве закатывавшегося на горизонте красноликого солнца и проступающем в высоком темнеющем небе сиянии полной луны. Из его острия вырвалась пара слабых, следующих друг за другом, Гетсуг: Куросаки упорно отказывалась беречь себя и щадить и без того скатывающуюся в пропасть реяцу. Может, так оно было и правильно. И будь Рукия на ее месте, то тоже, наверное, не смогла бы усидеть на месте, ощущая всеми жилами силу и желание принести пользу… Но отчего тогда так больно сжималось сердце? Отчего так щипало в глазах при виде отчаянно боровшейся Ичиго, боровшейся с самой собой и против времени? Отчего в сердце разливалась горечь от ощущения дикой несправедливости от того, что за величайший подвиг во имя спасения Общества душ и человеческой Каракуры «герой» должен был платить столь страшную цену?       — Рукия! Осторожно! — Прокричала напарница синеглазой, увидев за спиной у той еще одну угрозу: двухголового Пустого разинувшего уже пасть в предвкушении легкой добычи.       Однако челюсть монстра исчезла в голубом разрушительном сиянии, так и не успев захлопнуться. Рукия, равно как и Ичиго, не успевшие понять, что же произошло, услышали рев и второго поверженного Пустого — этот был сражен привычным взмахом занпакто, вот только занпакто был необычным, хоть и хорошо знакомым.       — Пантера? Гриммджоу? — Округлила изумившиеся глаза Куросаки. — Ты? Здесь?       — А где мне еще быть? — Голубоглазый арранкар недовольно хмыкнул и впился в рыжеволосую укоризненным взглядом. Впрочем, ей еще повезло. Рукии в следующую же секунду достался взор полный гнева и презрения: — Какого хрена у вас тут творится?!       Вопрос с порицанием заслуженно прозвучал в адрес Кучики: все, кроме разве что самой недальновидной или попросту гордой Куросаки, знали, что темноволосую синигами приставили к рыжей в напарницы не просто так. «Ну, и где здесь имела место попытка защитить слабеющего героя?» — Невысказанный укор Сексты больно хлестнул по щекам Рукии: правда, ее ведь заданием было повсеместно ограждать ту от опасности, а, случись такое — немедля разобраться с противником, не давая Ичиго возможности даже мечом взмахнуть.       Синеглазая уныло уронила голову. Эспада хмыкнул: уж лучше бы Общество душ прислало братца этой мелкой и то толку было бы больше.       Тут раздался спасительный звонок для зависшей паузы разбиравшегося негодования Короля Пантер: он только собирался отругать мелкую, как следует, но телефон-передатчик Рукии жалобно запищал, оповещая о появлении нового Пустого. Брюнетка настороженно сдвинула брови, глядя на экран:       — Еще один? Что-то их много…       — Пятый за сегодня, — бросила Ичиго и собралась рвануть с места, но Джагерджак самым наглым образом ухватил ее за ворот косоде.       — Нет уж, детка, на сегодня хватит! — Произнес он грозно.       — Что?! — Раздраженно передёрнула она плечами, пытаясь высвободиться из крепких и вовсе не нежных объятий любимого арранкара. — Да как ты смеешь?       Карамель вспыхнула огоньками, но Пантеру этим было не напугать. Как и замахнувшимся следом в его сторону кулаком. Гриммджоу перехватил тонкое запястье и дернул девушку на себя, прижимая к своему телу. Она вздернула подбородок и засверлила голубые глаза яростными буравчиками. Секста лишь покачал отрицательно головой: он и так позволял ей рисковать собой всю эту неделю, полагая, что она все еще в состоянии справляться с работой синигами. Но стоило ему увидеть, как Ичиго чуть не попалась Пустому в лапы, у Короля Пантер жалобно закололо в сердце. «Прости, киса, но я так больше не могу…»       Под столь обеспокоенный и, в то же время, категоричный взгляд обрушившихся на нее кусочков неба, вырывавшаяся Куросаки, против своей воли стала медленно утихомириваться. Передатчик пищал, рев Пустого приближался, секунды беспощадно сливались в минуты. Однако крепкая рука все еще властно удерживала ее на месте, голубой прозорливый свет жег ее душу истиной, а горячее барабанящее сердце, явно переживавшего по делу, оглушало. От всей этой кричащей безоговорочности у Ичиго перехватило дыхание, которое застряло на полпути в горле, уткнувшись в подступающий наружу ком обиды и горечи. Карамель, утратив гордость, взглянула в глаза арранкара с мольбой, тогда, как губы, потеряв стыд и стойкость, предательски задрожали от бессилия.       — Иди сюда… — Пантера прижал готовую вот-вот расплакаться рыжую горемыку к себе покрепче.       Горячая мускулистая грудь Сексты в распахнутой куртке обожгла щеку, как тогда, когда она впервые прикоснулась к этому телу, появившемуся защитить ее от Айзена и надвигавшейся неминуемой смерти… Как странно, что только сейчас она поняла: их объятия, начавшись с потери ее сил и сейчас, когда она почти утратила их, вовсе никуда и не девались. Столько времени прошло, а эта его поддержка нисколько не ослабла, даже усилилась, приправляя его желание защитить сильную рыжеволосую женщину своей мужской опекой, проявившимся в палитре чувств арранкара беспокойством, кричащей из обретенной души любовью и присущей безоговорочной звериной силой. Но разве она заслуживала всего этого теперь, когда перестала быть той, кого Гриммджоу Джагерджак мог полюбить?       — Я не слабая… — Пытаясь доказать не то ему, не то себе, прошептала Куросаки и вжалась в его грудь сильнее, действительно, боясь, что заплачет.       — Конечно, не слабая, — Пантера сглотнул и прильнул к ее щеке своим осколком маски. — Моя киса просто устала. И что я за мужчина, если не смогу ей помочь?       Секста, все так же обнимая девушку, осторожно спустился на землю. Рукия последовала за ними, во все глаза косясь на столь трогательную, но в тот же момент душераздирающую картину: временная синигами теряла силы и способности, а на ее защиту и помощь от пустых приходил арранкар. Кажется, мир сошел с ума или любовь и впрямь способна творить чудеса?!       — Э-э, пожалуй, он уже здесь… — Кучики, замявшись, нарушила тишину и покосилась на разрывающийся в руках передатчик, а после — вскинула глаза в ночное небо: Пустой и впрямь приближался, приманиваемый сосредоточением столь разной духовной силы в одном месте.       Тут же за спинами участников раздался звенящий звук колыхающейся цепи на ветру. Из-за дерева к ним навстречу робко шагнул мальчишка-призрак лет десяти. Рыжеволосая оживилась, но как-то грустно воззрилась на видение: еще немного и она перестанет видеть подобные ему души, а вместе с ним и проводников душ, и пустых, и арранкаров.       — Ичиго… — Рукия подвела мальчика к Куросаки, — отправишь его в Общество душ? — Рыжая закивала бодро, будто ей доверили сейчас несусветную миссию. — Вот и хорошо, а с Пустым я справлюсь сама.       — «Справлюсь сама», — передразнил ее Секста, переглядываясь с вмиг забеспокоившейся временной синигами: похоже, что вместо нее ему придется не только мечом махать, но и нянькой быть. — Хех, ладно… — Пантера прищурив глаза в азарте, оценил возникшего пустого в вышине: — Щас-с-с мы с ним в два счета… — Он вновь обеспокоенно взглянул на присевшую у мальчика временную синигами: — А ты, Куросаки, не вздумай никуда деваться! Я за тобой слежу, имей это в виду.       — Да куда же я от тебя денусь? — Шмыгнула девушка носом, радуясь про себя, что взмывший в воздух вместе с синеглазой арранкар не увидел проступивших слез, вызванных недооценкой ее сил, которые, впрочем, и впрямь, годились теперь разве что переправлять души на тот свет.       — Кошмар какой-то, — прошептала Рукия, наблюдая за упадком настроения и сил подруги и, до сих пор, не веря, что все это происходило на самом деле. — Ее реяцу совсем ослабела.       — Думаешь, я этого не знаю, малявка? — Раздраженно бросил ей Секста, которого и самого эта ситуация не просто выводила из себя, а убивала, ведь он откровенно не знал, чем помочь Куросаки, коль даже их обмен реяцу не приносил должного эффекта. Похоже, это и впрямь был… конец.       — И что же нам делать, что говорить… — Сглотнула Кучики, вспоминая и о своей миссии, и о необдуманных рисках временной синигами, и о фатальном моменте, который мог наступить для них всех в любую минуту, не давая возможности, ни помочь Ичиго, ни попрощаться с ней.       — Ничего не надо говорить, — проронил Секста, разрубив Пустого с одного лишь удара. Его взгляд устремился вниз, где на его силу смотрела потемневшая от грусти карамель. — Куросаки и так знает.