Вкус янтаря

Когда она вышла сквозь портрет Полной дамы, Тед Люпин уже ее ждал. — Давно ждешь? — спросила она, пытаясь хоть как-то успокоится. — Что-то случилось? — вопросом на вопрос ответил он. — Ничего. Пойдем? Тед молча кивнул. Мари-Виктуар в очередной раз оценила его тактичность. Они вышли из замка и спустились к Черному озеру. Шли молча. Ощущая свежий аромат весны, глядя на обновленные листья растущих по обочинам деревьев, просто шагая рядом с Тедом, Мари-Виктуар понемногу успокаивалась. С чего вдруг слова Бекки вызвали в ней такое сильное раздражение? Она говорила, что ей все равно, но так ли это на самом деле? Или она слишком сильно желала, чтобы цветы были от другого человека? От вполне определенного другого человека. Но вот он спокойно идет рядом с ней, смотрит куда-то в сторону леса, и знать не знает, что за бурю вызвал в ее душе. Так что хватит об этом. Патронус — вполне достойная цель для прогулки. — Остановимся здесь? — предложила Мари-Виктуар. Они стояли на берегу озера. Ветра не было, и спокойную гладь озера возмущал только редкий плеск, создаваемый щупальцами гигантского кальмара, вальяжно проплывающего в центре занимаемого им водоема. — Ну что, начнем? — спросил Тед. Мари-Виктуар решительно кивнула. Она встала поудобнее, зажав волшебную палочку в вытянутой руке. — Ты помнишь, что я говорил вчера? Надо сосредоточиться на одном-единственном, самом счастливом воспоминании и произнести заклинание. Конечно, Мари-Виктуар помнила. Она даже заранее придумала воспоминание. Свой первый вечер в Хогвартсе. В самом волшебном месте на свете, о котором она мечтала с детства, слушая восторженные рассказы родителей и многочисленной родни. В школе, которую она считала своим вторым домом. С этими мыслями девушка твердо произнесла: — Экспекто патронум. Ничего не произошло. — Экспекто патронум! Результат тот же. Наверное, она недостаточно сконцентрировалась. Мари постаралась сосредоточиться на том восхитительном ощущении, когда она впервые вошла в Большой зал. — Экспекто патронум! — воскликнула она. — Экспекто патронум! Из кончика палочки выползла змейка бело-серебристого дыма. Мари-Виктуар с надеждой оглянулась на Теда. Тот ободряюще улыбнулся: — Попробуй еще. Первый Патронус не требует спешки. — Если, конечно, поводом для его вызова не является встреча с дементором, — мрачно усмехнулась девушка. — Слава Мерлину, это не наш вариант! Тренируйся еще. С этими словами Тед уселся на поваленное дерево, прямо у кромки воды. А Мари-Виктуар продолжала повторять «Экспекто патронум», пытаясь удержать в мыслях свое счастливое воспоминание. Но кроме струек дыма у нее ничего не выходило. «Может быть, это не самое удачное воспоминание?» — подумала девушка. Ей пришло в голову выбрать что-нибудь другое и, порывшись в мыслях, она решила, что это будет воспоминание о покупке волшебной палочки. О палочке она тоже мечтала с детства, и, была очень счастлива, когда при первом же взмахе у нее получился красивый салют из разноцветных искр. Но, даже погрузившись в это, новое воспоминание, Мари-Виктуар не добилась более ощутимых успехов. Тогда она припомнила свой последний день рождения, когда родители прислали ей в подарок чудесное новое платье (как раз то, которое она собиралась сегодня одеть),и воспользовалась этим, чтобы попытаться вызвать хоть какое-то подобие Патронуса. Безрезультатно. Хотя в этом воспоминании она и сама сильно сомневалась. Наконец, Мари-Виктуар вернулась к первому воспоминанию, о Хогвартсе. Она продолжала упрямо произносить «Экспекто патронум!», вытянув вперед руку с волшебной палочкой. Кроме серебристого призрачного дыма — ничего. Признаться, Мари-Виктуар ожидала, что ее Патронус соизволит появиться раньше. Порядком устав, она присела на бревно рядом с Люпином. — Боюсь, я безнадежна, — с досадой произнесла она. — Ты слишком требовательна к себе. Вызов Патронуса при первой же попытке — это скорее исключение из правил, — подбодрил ее Тед. — При первой попытке? Я уже битый час тут махаю палочкой! — возмутилась Мари-Виктуар. — Если ты устала, продолжим в следующий раз, — предложил парень. Гриффиндорка помолчала. Над Черным озером низко-низко пронеслась большая птица и, выхватив из воды серебристую рыбешку, устремилась в чащу Запретного леса. — А какое воспоминание используешь ты? Если это, конечно, не слишком личное? — быстро добавила она, глядя на странное выражение лица Люпина. — Личное? Пожалуй, — задумчиво кивнул он. — Но, думаю, ты поймешь. Он помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил: — Я вспоминаю мое Рождество в «Ракушке». — У нас дома? — от удивления Мари-Виктуар невольно перебила Теда. — Но ведь каждый год одно и то же?! — Ну, во-первых, я не каждый год отмечаю Рождество у вас, — улыбнулся он. — А, во-вторых, «одно и то же» — не значит плохо. — Объясни, как ты применяешь это воспоминание, чтобы вызвать Патронуса, — попросила она. — Попробую. Я начинаю вспоминать с того момента, как мы с бабушкой заходим в ваш дом, и на меня сразу обрушивается мощный запах ванили и корицы. — О, да! Мама добавляет корицу куда только можно: и в печенье, и в индейку, и даже в сливочное пиво! — улыбнулась Мари. — Теперь она добавляется и в мое счастливое воспоминание, — усмехнулся Тед. — Так вот. Встречает нас твой папа, он ведет нас в гостиную, где уже накрыт большой праздничный стол, и находит для нас самые удобные места. Я всегда подозреваю, что лучшие места нам достаются потому, что мы просто приходим первыми. — А вот и нет! — смеется Мари-Виктуар. — Это потому, что мой папа очень тебя уважает: он в свое время тоже был лучшим учеником и старостой! — Значит, я для него свой человек? Возьму на заметку! Итак, моя бабушка с твоим папой разговаривают о курсе магловского фунта к галлеону, а я рассматриваю гостиную. У вас очень светлый, уютный дом. А в Рождество он становится поистине волшебным. Повсюду — на окнах, столе, камине — горят необычно украшенные к празднику свечи. — Да, да, — улыбаясь, припомнила Мари-Виктуар. — Мы с Доминик накануне целый вечер украшаем их ленточками, фольгой, цветными нитками. — У вас с сестрой талант, Викки! Ваши свечки — просто произведения искусства! — воодушевленно подхватил Тед. — Елку в доме вы не ставите, она занимает много места, да и гораздо симпатичнее смотрится во дворе, покрытая пушистым снежным покрывалом, с развешанными на ней волшебными фонариками. А в доме на стенах, а некоторые просто в воздухе, висят венки из плюща, омелы и остролиста. Над камином развешены чулки для подарков, там же, у камина, Доминик и Луи возятся с волшебными хлопушками, и поэтому оттуда постоянно слышится грохот. Я вижу, как, левитируя перед собой дымящуюся индейку, из кухни выходит твоя мама. Она как всегда неотразима, улыбается мне своей ослепительной улыбкой и говорит «П’гивет, Тедди!». За твоей мамой семенит бабушка Молли. Обнимая меня так крепко, что я опасаюсь задохнуться, она тихонько ворчит, что индейка, должно быть, пересолена. Она усаживается рядом с моей бабушкой и сетует, что Артур задерживается на работе даже в Рождество. В это время со двора доносятся знакомые голоса. Это пришел крестный Гарри со своей семьей. Первыми в дом влетают Джеймс и Альбус. Они бросаются на меня и не валят с ног только потому, что я в это время сижу. Следом заходит крестный, он стряхивает с мантии снег и крепко пожимает мне руку. Тетя Джинни с малышкой Лили, после объятий со всеми родственниками, усаживаются рядом с нами. Лили просит меня «сделать красные волосы», и я покорно выполняю просьбу рыжеволосого ангела. «Ха! Мы снова пришли раньше Рона с Гермионой!» — ухмыляется мой крестный. Чтобы развлечься до прихода остальных гостей, мы начинаем петь рождественские гимны. И как раз в это время со второго этажа спускаешься ты… — А дальше? — вдохновенно произнесла Мари-Виктуар. Слушая этот рассказ, она так живо представила прошлое Рождество, так растворилась в атмосфере счастливого семейного праздника, что ей даже показалось, будто в воздухе запахло корицей. — А дальше появляется мой Патронус, — сказал Тед. Мари-Виктуар смотрела на него, медленно осознавая смысл его слов. Он тоже молча смотрел ей в глаза. — Я, пожалуй, потренируюсь еще! — быстро сказала Мари-Виктуар и поднялась на ноги. Она вытянула руку с волшебной палочкой. Но сконцентрироваться на чем-либо, кроме воспоминаний о только что описанном Рождестве в «Ракушке», было невозможно. Она машинально стала думать о нем. … Внизу раздавался неимоверный шум. Видимо, Доминик и Луи своими хлопушками решили разнести всю гостиную. Чуть позже к ним добавились громкие крики и смех. Похоже, к компании празднующих присоединились малыши Поттеры. Будет просто чудесно, если к утру они не перевернут весь дом. Мари-Виктуар стояла напротив зеркала в своей комнате. Новое бирюзовое платье смотрелось просто великолепно. Его нежный оттенок прекрасно гармонировал с цветом ее глаз и подчеркивал красоту белокурых волос. Взмахом волшебной палочки она завила длинные ресницы и вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, она поймала на себе восхищенный взгляд Теда Люпина. Задержавшись на нем чуть дольше секунды, она чуть не потеряла равновесие. Помимо восхищения, в его золотисто-медовых глазах читалась такая невероятная нежность, что сердце Мари-Виктуар невольно пропустило несколько ударов… Повинуясь какому-то шестому чувству, Мари-Виктуар подняла палочку повыше и четко произнесла: — Экспекто патронум! В тот же миг из ее палочки вырвалась крупная серебристая тень. Плавными, грациозными прыжками она добралась по водной глади примерно до середины озера. Перед тем, как исчезнуть, светящееся существо обернулось к оставшимся на берегу молодым людям, и Мари-Виктуар могла поклясться, что отчетливо разглядела у него длинные усы. После того, как призрачное животное окончательно растаяло, девушка со счастливой улыбкой обернулась к Теду Люпину. Однако слова, готовые сорваться с ее уст, так и остались непроизнесенными. Она увидела, что к ним приближается группа слизеринцев во главе с Патриком Оуэном. Пожалуй, Оуэн был именно тем человеком, которого она меньше всего хотела сейчас видеть: сразу всплывал в памяти недавний разговор с Бекки. А уж его надменный вид и пренебрежительная ухмылка ей совсем не понравились. Мари-Виктуар спрятала палочку в карман. Тед так и остался сидеть у кромки воды. Казалось, он не обратил на появление слизеринцев совершенно никакого внимания. — Отличный Патронус, Уизли! — произнес Оуэн, приблизившись к Мари-Виктуар. — Это ведь тигр, да? Девушка ничего не ответила. Она стояла, скрестив на груди руки и скептически глядя на нарушивших ее планы парней. Оуэн смерил ее оценивающим взглядом, и ухмылка его стала еще неприятнее. — Отличная погода для того, чтобы потренировать Патронуса на свежем воздухе, — с непринужденным видом произнес он. — Вот только неподходящую компанию ты выбрала. Что тут делает зубрила Люпин? Тед даже не взглянул в сторону слизеринца. — Иди, откуда пришел, Оуэн! — спокойно сказала гриффиндорка. Она прекрасно понимала, что Оуэн задевает Теда только потому, что тот оказался рядом с ней, Мари-Виктуар. Он, Тедди Люпин, а не Патрик Оуэн. — Говорят, ты непревзойденный мастер защиты от темных искусств? — не обратив внимания на ее слова, обратился к хаффлпаффцу Оуэн. — Чуть ли не пол школы научил вызывать Патронуса… Ты и ее научил? Тед, наконец, посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, но снова ничего не ответил. Этот равнодушный взгляд, похоже, довел слизеринца до белого каления. — Думаешь, ты один такой — всеобщий любимец и непререкаемый авторитет?! — неожиданно выкрикнул он. — Незаменимый специалист?! Юный герой аврората?! Как бы ни так!.. Вот, погляди! С этими словами Оуэн резко выхватил палочку и произнес заклинание. Из палочки показалась гигантская бело-серебристая змея. Она свилась кольцом на траве, подняв голову и открыв зубастую пасть. «Откуда у этого психа счастливые воспоминания?» — отвлеченно подумала Мари-Виктуар, пока змея медленно растворялась в воздухе. Слизеринец торжествующе смотрел на девушку. В это время на берегу появилась еще одна пара учеников. Бекки Олбрайт и Майк Фостер как бы невзначай вышли прогуляться к озеру. Мари-Виктуар терзали смутные сомнения, что оказались они тут, сразу следом за Оуэном и его компанией, отнюдь неслучайно. — О-о! Еще одна бестолковая парочка — Гриффиндор-Хаффлпафф! — не преминул задеть слизеринец, едва завидев приближающихся ребят. — Твой Патронус очень похож на хозяина, — сказала ему Бекки. — Так же ядовит. — Заткнись, Олбрайт! Тебя никто не спрашивал! — огрызнулся Оуэн. — Как ты смеешь так разговаривать с девушкой?! — возмутился Майк, выхватывая из кармана волшебную палочку и наставляя ее на обидчика. Оуэн ответил не менее молниеносным выпадом. Остальные слизеринцы также схватились за палочки. И быть бы магической дуэли на берегу Черного озера, если бы их не остановил Тед Люпин. Он стремительно поднялся с поваленного дерева и встал между Оуэном и Фостером. Майк тут же опустил палочку. — Извинись, — тихо сказал Тед, твердо глядя на слизеринца. — А то что? — недобро прищурившись, ответил тот. — Что ты мне сделаешь?.. Загрызешь меня, как твой отец?.. Это был удар ниже пояса. Только Мари-Виктуар успела увидеть, как глаза Теда приобрели пугающий черный оттенок, как началось нечто невообразимое. — Да как ты смеешь?! — Майк Фостер снова схватился за палочку и попытался из-за спины Люпина направить ее поточнее. — Ты беспросветный идиот, Оуэн! — заорала Бекки. — У него отец — герой войны! — Экспеллиармус! — Мари-Виктуар решительно выбила палочку из рук Оуэна и без колебаний произнесла бы следующее, куда более опасное заклинание, если бы не очередное вмешательство Теда. Он быстро направил свою волшебную палочку на лежащий на траве булыжник и негромко произнес: — Дементифорс! «Что он делает?» — недоумевала Мари-Виктуар. Но в тот же миг трансфигурированный камень стал стремительно увеличиваться в размерах и превращаться в длинное существо в черном балахоне. Существо росло до тех пор, пока не превратилось в огромную парящую фигуру. Лицо ее было закрыто капюшоном, а из-под плаща вытянулась бледная, покрытая струпьями рука. Находящиеся на берегу ученики непроизвольно попятились. — Он вызвал дементора! — упавшим голосом прохрипел один из слизеринцев. Дементор неподвижно завис прямо перед Оуэном. Бросив на Теда испуганный взгляд, Мари-Виктуар вдруг увидела, что он улыбается краешком рта и подмигивает ей. И тогда она все поняла. Невозможно трансфигурировать что-либо в волшебное существо. Созданный Тедом дементор — всего лишь иллюзия, не обладающая никакими свойствами дементора реального. Но, судя по реакции Оуэна, да и остальных ребят, иллюзия качественная. На Оуэна, действительно, было жалко смотреть. Поддельный дементор всего лишь неподвижно висел в воздухе, а слизеринец был почти на грани обморока. Лицо его приобрело мертвенно-бледный оттенок, он нелепо пятился назад, спотыкаясь и падая, пока, наконец, в открытую не побежал прочь. Сопровождавшие его друзья тоже поспешно ретировались в сторону замка. Мари-Виктуар и Тед рассмеялись. Переводя недоумевающие взгляды с них на фигуру в черном плаще, Бекки и Майк тоже сообразили, что к чему, и вместе прыснули со смеху. — Эй, Оуэн! — не удержалась Бекки. — Где твой Патронус? Тоже хвост поджал?! — На досуге выучи исключения из закона Гэмпа! Их на первом курсе проходят! — крикнула Мари-Виктуар. А Майк заливисто заулюлюкал им вслед. Образ дементора бесследно растаял в воздухе. На его месте снова лежал обычный серый булыжник. * * * Над Черным озером уже сгущались сумерки, когда четверо молодых людей — две девушки-гриффиндорки и двое юношей-хаффлпаффцев — вернулись в замок. По дороге вся компания бурно обсуждала события этого вечера, в особенности то, «как Тед мастерски поставил на место этого идиота Оуэна». — Надо будет отдать ему волшебную палочку, — заметила Мари-Виктуар. Она повертела в руках свой боевой трофей. — А ты не отдавай! — предложила Бекки. — Пусть на коленках за тобой ползает. — Вот уж не надо! — девушка в ужасе замахала руками. — Завтра же передам через кого-нибудь с его факультета. На худой конец — с совой отправлю. Видеть его больше не желаю! Никакие цветы его не спасут! — При чем тут цветы? — спросил Майк. — Оуэн присылает Мари цветы, — пояснила Бекки. — Уже четыре дня. — Бекки! — укорила ее мисс Уизли. — А что, это тайна? — удивилась подруга. — Не тайна, — ответила Мари-Виктуар. — Просто, может, это и не Оуэн вовсе. С этими словами она как бы невзначай глянула на Теда. Но он даже не смотрел в ее сторону. Прощались у входа в башню Гриффиндора. Наблюдая за Бекки и Майком, о чем-то увлеченно перешептывающимися чуть в стороне от портрета Полной Дамы, Мари-Виктуар заметила: — Кажется, эти двое нашли друг друга. — Да, похоже, у них много общего, — согласился Тед. — Бекки даже идет с ним на выпускной. — Майк говорил мне, — кивнул он. Они помолчали. — А ты с кем пойдешь? — спросил у нее Тед. — Я? — удивилась Мари-Виктуар. — Тебя уже, наверняка, приглашали, — чуть улыбнулся он. — Приглашали, — кивнула девушка. — Но не те, с кем я хотела бы пойти. Тед внимательно посмотрел на нее, но ничего больше не сказал. Бекки и Майк тем временем прекратили шушукаться. Девушка подошла к портрету, охраняющему вход в гостиную, и назвала пароль. Проход в башню открылся. Обернувшись, Бекки с улыбкой помахала рукой Майку, он ответил ей тем же. Кивнув Мари, он прошел к лестнице и спустился вниз на несколько ступенек. Бекки шагнула в портретный проем, и вход за ней закрылся. Мари-Виктуар посмотрела на Теда. — Доброй ночи, — неуверенно произнес он. Мари-Виктуар совершенно не хотелось уходить. Ей отчего-то казалось, что, если она сейчас уйдет, то непременно упустит что-то важное. Упустит возможность что-то изменить. Сердце ее колотилось так громко, что Теду, наверняка, было слышно. В тусклом свете факела, освещавшего ночной коридор, Мари-Виктуар не могла разглядеть цвет его глаз, но что-то ей подсказывало, что он был нежно-янтарным. Она знала, что хочет сказать, но не решалась. И проститься тоже не могла. — Доброй ночи, Викки, — повторил Тед. — Встретимся завтра? — хватаясь за последнюю возможность, предложила она. — Ты уверена? — тихо спросил он. — Еще бы! — Тогда после ужина? — улыбнулся Тед. — Я за тобой зайду? Мари-Виктуар радостно кивнула. — Буду ждать, — прошептала она, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру. * * * — Он пригласил тебя на выпускной? — деловито спросила Бекки. Как только Мари-Виктуар вошла в спальню, подруга, как обычно, уселась на ее кровать. — Нет. — Чего же он ждет? — Бекки недоуменно пожала плечами. Мари-Виктуар не ответила. Она встала и подошла к окну. — Что ты делаешь?! — воскликнула она, увидев, как Мари-Виктуар решительно закрывает окно. — А как же завтрашние цветы? — Не хочу я никаких цветов, — ответила девушка. Соседки по комнате удивленно уставились на нее. — Хватит уже тайн, — тихо сказала она Бекки, вернувшись на свою кровать. — Мне это больше не нужно. — Понимаю, — только и сказала подруга, проницательно улыбнувшись. Посидев еще немного, и, видя, что Мари больше ничего обсуждать не собирается, она ушла. Мари-Виктуар легла в постель и задернула полог. Здесь аромат ее цветов ощущался еще острее. Она чувствовала себя очень странно. С одной стороны, на душе у нее было так радостно и светло, что хотелось петь. Такого ощущения безоговорочного счастья она никогда раньше не испытывала. И это было необычно. Но с другой стороны она чувствовала непривычную неуверенность. Раньше такого с ней не случалось. Мари-Виктуар Уизли всегда знала, чего хочет от жизни и как этого добиться. Сейчас же четкой определенности не было, и от этого она ощущала себя беспомощно. И это тоже было необычно… Почему он не пригласил ее? Неужели он не хочет пойти на выпускной с ней? Прокручивая в памяти события последних дней, она приходила к выводу, что такое вряд ли возможно. В субботу в Хогсмиде, позавчера в библиотеке, вчера в классе истории магии, сегодня на берегу Черного озера — Мари-Виктуар каждой клеточкой чувствовала, что она ему небезразлична. Но вот насколько?.. Как узнать?.. Может, стоило намекнуть яснее?.. А вдруг он пойдет с Сарой Миллер?.. От этой мысли Мари-Виктуар стало не по себе. Она даже села в кровати. Нет! Это просто невозможно! Исключено. Никак нельзя допустить. Что ж, завтра они встретятся снова. Может быть, завтра что-то прояснится. Завтра она снова его увидит. Завтра. Скорей бы это завтра!.. Мари-Виктуар снова легла. Сквозь неплотно сомкнутый полог она видела бледный диск полной луны. * * * Ей снился странный сон. Ночь. Она стоит на берегу Черного Озера, в спокойной воде которого отражается полная луна. Вокруг — ни души. Вдруг из леса позади нее выходит большой волк. Но, странное дело: Мари-Виктуар нисколько не страшно. Она не пытается бежать, она внимательно смотрит на волка, а волк — на нее. Несколько секунд зверь стоит неподвижно, затем, все также продолжая смотреть ей в глаза, медленно подходит к девушке и становится рядом с ней. У нее возникает непреодолимое желание погладить волка, она опускает руку ему на спину. Его шерсть светло-серая и неожиданно мягкая. Она несколько раз проводит рукой по волчьей спине, чешет загривок, и волк благодарно утыкается носом в ее ладонь. Потом он, словно верный пес, садится у ее ног. Мари-Виктуар садится рядом с ним, и они вдвоем смотрят на темную гладь воды. Девушке очень спокойно. Наверное, так спокойно, как никогда раньше не было. Но вот волк поднимается с земли, подходит к озеру, наклоняется к воде и начинает пить. Мари-Виктуар отстраненно разглядывает волчье отражение в воде, благо яркая луна позволяет это сделать. Но мелкая рябь, создаваемая движениями волчьей пасти, настолько путает зрение, что создается иллюзия, будто не волчья морда отражается в озере, а человеческое лицо. «Словно оборотень» — рассеянно думает Мари-Виктуар. Девушка наклоняется ниже, чтобы лучше рассмотреть отражение, а из воды на нее пристально смотрят бесконечно знакомые глаза цвета янтаря…