Крыс. Жизнь в ритме гона

Директор Галактической Звездной Академии Эдельвейс Макарович Гак встал, обошел свой стеклянный стол, и подойдя, покровительственно похлопал по плечу рослого светловолосого третьекурсника, с открытым обветренным лицом и напряженным взглядом. - Считайте это ценным опытом, курсант Еговров. Знаю, придется нелегко, но уверен, вы справитесь. - Товарищ директор, позвольте спросить… Почему - я? - Видите ли, Еговров, - директор положил ладонь на увесистую пачку отчетов социально-психологической службы – по социальным моделям совместимости… Короче, наши психологи сказали, что вы идеально подойдете. Я, признаться, не совсем понимаю, чем они руководствовались, но очень на вас рассчитываю. - Я… приложу все усилия, товарищ директор. - Не сомневаюсь, Еговров. Можете идти. Парень отдал честь и вышел, а директор подошел к окну и застыл в раздумье, отвлеченно созерцая курсантскую возню на тренировочной площадке. Решение далось ему нелегко, теперь только оставалось надеяться, что он не ошибся. И ждать развития событий. - Ценный опыт для всех нас… - пробормотал Эдельвейс Макарович, и вспомнив, произнес слышанное от заместителя, капитана Джерри Уоллеса, звучное слово, очень по его мнению подходящее к ситуации – Челлендж. Челлендж у товарища директора продолжался уже две недели, с тех пор как прямым приказом по линии Центра Галактической Безопасности сразу на третий курс без прямых экзаменов, лишь по вводным тестам, был зачислен новый курсант. И если бы в космофлоте было принято неприкрыто выражать свои эмоции, то… "Нет," – тут же подумал Эдельвейс Макарович – "лучше бы уж было принято неприкрыто выражать! А так, космонавты, от зеленых первачков до бывалых звездопроходчиков, теперь больше всего напоминали сплетничающих по углам институток.". Тем контрастнее на этом фоне смотрелся сам объект, которому вся эта шумовая завеса была, казалось, "сквозь и мимо". И скорее всего не "казалось", а так и было - Эдельвейс Макарович неплохо разбираясь в людях и доверяя внутреннему чутью, готов был выкинуть в утилизатор весь многостраничный отчет социально-психологического отдела Академии. "Терминов больше чем изюминок в кексе, а толку ноль без палочки! Но в одном они правы – социализация, хоть минимальная, необходима. Только конечно не так, как они предлагают. Надеюсь, Еговров справится… И Крыс тоже. Йэхх, звёздный ветер, пронеси!" И директор решительно тряхнув головой отвернулся от окна, возвращаясь к делам. *** А Еговров тем временем шагал в жилой сектор и думал… Нет, по правде говоря, ни о чем не думал бравый отличник, гордость Академии, сын космонавта и внук космонавта – в голове его стояла гулкая звенящая пустота. А в душе боролись два чувства – вполне понятное волнение не менее понятная досада. Он возвращался в Академию с практики радостно, как на праздник, предвкушая встречу с друзьями-курсантами, рассказы о летних приключениях, новые планы, новые горизонты… А теперь было чувство, что всё это, по выражению его однокурсника Чандры Микуленко, гавкнулось медным тазом. Ни волнение ни досада не одержали верха в душе Еговрова, когда он наконец дошел до своей цели, комнаты 3-48, нового места "курсантской прописки". Даже если б он не знал, то заподозрил бы неладное – на двери, прямо под номером был криво прикреплен кусок пластика, на котором красовалась выжженная надпись "Throw them overboard!", а по периметру дверь подсвечивалась синим – работало звукоизолирующее поле. Еговров подошел к двери, вытащил электронный ключ, посмотрел на него, потом поднял руку и постучал. Это, ясное дело, было сделано больше для самоуспокоения, однако дверь вдруг резко отъехала в сторону, выпустив в коридор мегаватты грохота и скрежета, которые нельзя было назвать музыкой даже с сильной натяжкой, и щуплый темноволосый парень с чёлкой в пол-лица шагнул навстречу Еговрову, вынудив того отступить на шаг назад. - Грамотный? – Негромко осведомился парень, прищурившись глядя Еговрову в глаза и показывая на надпись на двери. Опешивший курсант, даже не успев подумать, автоматически кивнул. - Свободен! – Парень сделал шаг назад и дверь снова захлопнулась. "Однако!" - Подумал Еговров, больше с удивлением, чем со злостью, и приложив ключ к скважине, переступил порог своего нового жилища. Негостеприимный сосед, молниеносно обернулся и смерил назойливого визитера внимательным взглядом. Отметил верхний китель, дорожную сумку, потом метнул взгляд на вторую свободную койку и щелкнув пультом вырубил музыку. - Напарник? - Да. Я Еговров Михаил, служба изысканий, третий курс. - Представился курсант, успев поразиться, как этот, едва доходящий ему до плеча клоп, умудряется смотреть на него сверху вниз. Крыс ухмыльнулся: - Я думаю, ты меня знаешь. - И не дожидаясь ответа завалился на свою кровать, задрав ноги на подоконник нахлобучил наушники и уткнулся в датапад, на котором мелькали какие-то непонятные Еговрову схемы и узлы. Курсант со вздохом поставил сумку на кровать. "Да-а, вот и познакомились.". *** Сперва я решил, что он "смертник", когда только увидел его в дверном проеме. Не то, чтоб я его чего-то там... нет, просто у нас всегда так называли таких вот рослых, статных, с открытым взглядом и решительной походкой. Смертники. Такие всегда упираются до последнего, лезут на рожон и совершают внезапные бессмысленные геройства. И следовательно… ну, понятно, в общем, что. Хехе. Но понаблюдав за ним с часок, а потом еще на ужине, я мнение переменил – никакой он не смертник. Дикарь называл таких "бобры", не знаю почему, не иначе из-за присказки "бобры-добры". Мирное население космофлота. Чем-то этот Еговров напомнил мне Полоскова, бравого "капитана ботаников", при всей своей силе и подготовке, этот богатырь не соберется тебя ударить, даже когда его будут резать на ремни. Интересно, однако, что ж за невезение постигло этого красавца, наградив его компанией в лице меня..? Я уже просёк, что напарник тут, это не просто сосед по каюте, а это в натуре напарник. Вряд ли они нашли такого, кто согласился бы встать со мной добровольно – даже инструктора по прошествии двух недель уже отрывались на моей нескромной персоне без особого энтузиазма. Особенно по итогам "проверки", которую мне неосторожно закатила на пятый день инициативная группа курсантов-смертников. - Что же это за напарничек такой? Фатальное совпадение, или что-то более хитрое? Если второе, то чей это план? Директор на "шахматиста" не похож, он тоже типичный бобр. Или это комиссаровы дебюты? - Я размышлял обо всём этом, развалившись на подоконнике в кают-компании, болтая ногой и лениво тыцая в текущие "всегалактические новости". - Надо будет попробовать хакнуть флотскую базу данных, может выясню, кто он такой, этот… Миша Еговров. Шум в зале и прозвучавшее в нём мое имя, отвлекли меня от дальнейших размышлений. Я обернулся – на главном экране тоже демонстрировали сетевые новости, но… теперь во весь экран светила физиономия моей Мамаши. При полном параде, на троне, в окружении всего высшего звена банды. Сказать, что я обалдел, это не сказать ничего. На центральном открытом канале Галктической Сети, с грохотом и пафосом… прям «от Советского Информбюро!», только мегафона не хватает. Но и без него всё было слышно лучше некуда – тишина стояла гробовая. «… и вся галактика пусть знает – Братство Серой Туманности не прощает отступников и предателей! И ни в одном, даже самом дальнем уголке галактики, на самой захолустной планете им не скрыться, кто бы они ни были… Мы объявляем во всеуслышание…» Да уж, интересный она выбрала способ вручить мне "чёрную метку". Даже, блин, не знаешь, посмеяться тут, или что… Сбросив внезапно охватившее меня оцепенение, я подошел и выключил главный экран. Потом с широкой улыбкой обернулся к слушателям: - Представление окончено, товарищи! Аплодисментов не надо. – Помолчал, глядя на ошарашенные лица. – Или кто-нибудь хочет оспорить волю королевы Серой Туманности?! – Народ безмолвствовал. – Никто? Ну вот и чудесненько. Я пошел к выходу из кают-компании, и они расступались передо мной. Это хорошо – даже воображать не хочу, что они там себе думают. *** Еговров, стоя в толпе курсантов, смотрел на Крыса. Нет, тот не вскочил, не заорал, ничем в монитор не запустил, только дёрнулся и замер, неотрывно глядя на экран, оскалив острые мелкие зубы. Потом выключил стереовизор и обернулся. И глаза его были как две чёрные дыры. Еговров содрогнулся – он уже видел однажды такие глаза у деда, когда тот, приехав в отпуск, узнал, что вся его экспедиция погибла при выбросе звёздной плазмы в системе Лиры. Выждав немного, курсант направился в свою каюту, но там было пусто. Еговров сел на койку и попытался представить, как это – быть во всём населённом мире совсем одному, когда одна половина этого мира тебя просто терпит, а другая жаждет твоей смерти. Но ничего не выходило, казалось, взгляд просто погружается в какой-то тёмный глубокий колодец без единой искры света. «В какой же параллельной реальности рождаются люди, способные так жить, и не умереть от ужаса..?» - Впервые подумалось парню. *** - Чёрная метка, чёртова метка - мне! – Я сидел в рубке «Гострайдера», в ремонтном ангаре Академии, и машинально подпевал голосу из динамиков, перебирая битые и уцелевшие платы и схемы. – И вот когда вы в двух шагах, от груды сказочных богатств, он говорит вам "бог подаст!"… Отпихнув сапогом очередную коробку металлолома, я загасил сигарету и снова приложился к фляжке. Конечно, если они захотят, то могут меня здесь найти. Со всеми вытекающими. Но что-то мне подсказывает, что сегодня и до утра никто меня искать не будет. До утра. Никто. Меня. Не. Ищет. - До-ут-раА, та-ра-раА! Никто не лоОвит, не жаждет моей кроОви! – Пропел я на несуществующий мотив. А что, я сегодня пьян, может же у меня быть лирическое настроение?! – Чёрная метка, чёртова метка… – Колючий, горячий ком вдруг подкатил к горлу, перекрывая дыхание, почти ослепляя… - Не-е-ет! Я заорал на выдохе, так, что меня наверняка было слышно снаружи. Плевать! Главное минуло, отпустило. Я лежал на спине на полу, тяжело дыша и моргая глазами, лишний раз убеждаясь, что они сухие. Нет. Есть вещи, которые нельзя себе позволять, что бы ни случилось. Я просто не имею права. Какого, спрашивается, чёрта?! Чего она добивается? Со смерти отца я всегда был один. Всегда! Ну, если не считать той пары лет в компании Дикаря и Хрипатого. Ей было плевать, она всегда исходила из того, сколько выгоды может с меня слупить, и я не в претензии, это законно. Но этот демарш, вот так вот, напоказ… Я решительно завинтил фляжку и швырнул ее в коробку с платами. Все, хватит расслабляться, капитан, думать надо. Думать! Я со всей силы ударил кулаками в приборную панель - помогло. Эх, кофе бы раздобыть, ну да ладно, обойдусь. Я закурил и откинулся в кресле, глядя в потолок. Итак, исходя из всего что я имею, а вернее, чего не имею, расклад обрисовывается паршивейший. Хуже всего в этом то, о чем я уже почти перестал сожалеть - без маскировки теперь объективно не выжить. Мне нужен спец, ученый, вероятно медик. Причем такой, который к Милодару не побежит, и такой, которому не понадобится долго и нудно все объяснять. Самое хитрое - спец мне нужен здесь, на Земле. Кто про меня знает? Кто видел меня без маскировки кроме "безопасников"? Стоп-стоп! А ведь... Кэп, прах тебя побери, судьба по прежнему любит идиотов! Есть у меня такой человек. И если он сможет, то плевал я с высоты на все их чёрные метки - никто меня не остановит! На этой мажорной ноте пошел бы я спать, но что-то оставалось, какая-то заноза. Я запер корабль, вышел из ангара под темное многозвёздное небо. Красивое небо видно на Земле, ничего не скажешь! Пожалуй, это самое лучшее, что вообще есть на этой планете - вид на небо. Тут меня внезапно прошиб холодный пот - я понял что меня грызет - Весельчак. Его не было на записи, про него не сказали ни слова. А что если... Нет, спокуха, если б они его кокнули, то не преминули бы похвалиться, точно. И если бы перетянули к себе, то тоже. А если он жив и ему удалось бежать, то теперь он такой же как я - меченый. И маскировки у него нет. Массаракш! Подходя к дверям жилого корпуса, я поймал себя на том, что насвистываю наш старый позывной... *** Миша Еговров никогда не любил стрельбы. И честно признавался себе, почему он их не любил – у него на них ничего не получалось. Высшая матфизика, астрогация, мехатроника, социокультурные контакты, общая физподготовка – все это было в лучшем виде, а вот стрельбы - никак. Инструктора, надо сказать, всегда относились с пониманием - не всем же дано стрелять – но искренность этого понимания Еговров смог оценить в первую же минуту своего появления на стрелковом полигоне в компании нового напарника. Напарник выглядел бледноватым и не выспавшимся, но по прежнему решительным и ядовитым. - Доброго утра, товарищ инструктор! У вас теперь челюсть всегда такая отвалившаяся будет, или это вы просто так рады нас видеть? - Доброе утро, команда 3-48. Я очень рад, что вы теперь эээ… полностью укомплектованы. Еговров, вас можно поздравить! Вам достался очень эээ… умелый напарник, с которым, я надеюсь, ваши успехи теперь наконец начнут меня радовать. Парень молчал, начиная осознавать, что теперь больше перед ним не милейший Абрам Давидович, всегда готовый по-доброму шутя, подкрутить ему сложность уровня прохождения, а товарищ капитан-инструктор Штехель, готовый спустить с команды 3-48 сорок потов, чтобы понять, на что они теперь годны. Замигал желтый огонь. «Команда 3-12 на позицию. Команда 3-48 на рубеж.» - объявил диспетчер. Еговров последний раз безнадежно обернулся на капитан-инструктора и пошел за Крысом к оружейной стойке. Тот уже вовсю шуровал там, выбирая оружие и проверяя боекомплекты. Глянул на подошедшего Еговрова: - Явился? Держи! – и метнул ему из-под стойки доспех и шлем. Парень поймал. - Держись за мной, под руку не лезь - тихо и быстро проговорил Крыс, закрепляя оружие. - Высунешься - пожалеешь. "Команда 3-48 на позицию!" Еговров подтянул ремень шлема и покрепче ухватил винтовку, подходя к стартовой линии. Крыс обернулся, широко ухмыляясь: - Не дрейфь. И не подведи меня, бобрик - Сказал он, опуская визор шлема. "Старт!" Держаться за Крысом оказалось делом нелегким, двигался он, казалось, совершенно бессистемно, от одного укрытия к другому, то открыто, то переползая, то перепрыгивая, и из каждого умудрялся высунуться и выстрелить. Причем, судя по чмокающим звукам, удачно. Упав за очередной бруствер, Крыс вдруг без предупреждения, резко рванул у Еговрова оружие. - Ты что?! - Дай сюда быстро! - Зачем? - Быстро, я сказал! - А как же... Крыс сунул ему свою еще теплую винтовку. - Сзади. под руку не лезь. Гонка продолжилась. Крыс теперь стрелял из Еговровской винтовки, а тот бежал за ним с чужим оружием. Так и вышли на финиш. - Команда 3-48, результат не засчитан! Поменяться оружием это неслыханно! Курсант Еговров, вы сделали хоть один выстрел? Подозреваю, что нет. - А что такого, товарищ инструктор? Стратегию боя команда выбирает сама, при условии что из каждой винтовки должно быть выстрелено не менее пяти раз. Все соблюдено, какие претензии? Нарушения правил не было, результат должен быть засчитан. И Крыс, оставив Штехеля с отвисшей челюстью второй раз за утро, закинув на каждое плечо по винтовке, направился к раздевалкам. На обеде Еговров не выдержал. - Прекрати так на меня смотреть! - Как? - вскинув бровь осведомился Крыс с ласковой улыбкой. - Как... как на мирное население! - А ты и есть мирное население. Как на тебя еще смотреть? - с набитым ртом сказал пират и отвернулся. Еговров вскочил, упершись ладонями в стол, собираясь высказать Крысу что больше не намерен такое терпеть, но вместо этого рот открылся и сказал совсем другое: - Научи меня так стрелять. - Что..? Крыс поднял на парня обалдевший взгляд, застыв с не донесенной до рта ложкой. Еговров сам был удивлен не меньше, но отступать было уже некуда. - Научи меня стрелять. Крыс поднялся и пошел к выходу из столовой. Еговров пошел за ним. - Мы теперь одна команда, Крыс, если ты вечно будешь стрелять за двоих это будет... Нечестно. - Плевать! Я тебя в команду не брал. Вот пусть тот кто поставил тебя со мной и учит тебя стрелять. - Они меня за три года так и не научили... Поэтому я.. - Нет. - Но почему?! - Ты безнадежен. - То есть? Они уже дошли до каюты. Крыс запер дверь и резко обернулся к Еговрову. - Ударь меня. - Что? - Ударь меня, говорю. Я ж тебя оскорбил, бобрик, унизил, все смеялись, помнишь... Ты раздосадован, зол на меня, да? Ну, давай, бей! Еговров отступил назад к двери, ошарашенно мотая головой. - Нет... Нет, я не буду. - Ну вот. Что и требовалось доказать. Ты безнадежен. Крыс отвернулся к своей койке и принялся копаться в сумке. Еговров смотрел на него и его переполняла такая жгучая ярость, какой, наверное, он не испытывал никогда в жизни. "Безнадежен?! Дикарь, псих! Сам попросил себя ударить и решил что я безнадежен! Что же - кто не может дать ему по лицу, тот безнадежен, да? Ну хорошо, пират..." Крыс отвлекся от сумки, повернулся, и тут Еговров со всей силы ударил его сложенными руками наотмашь. Не ожидавший этого Крыс отлетел под стол, а Еговров шагнул к нему, готовясь добавить. Но тут он услышал такое, от чего весь боевой запал куда-то вмиг улетучился - Крыс смеялся. Он хохотал, сидя на полу, между столом и кроватью, смахивая кровь с распухающей на глазах губы. - Эй, ты чего? Что смешного, а?! Крыс поднялся, его черные глаза искрились восторгом. - Ну надо же, смог! Вот жеж блин,бобрик... Смог! - Ты научишь меня стрелять? - Пиратское слово не шлак. Вечером на стрельбище приходи. - Спасибо! - От спасибы слышу. Отчет мне напишешь. По этой... как ее... межкультурной коммуникации, во! *** За те полчаса что я потратил на дорогу, физиономия приобрела нормальный вид. Черт, обожаю земные медикаменты - намазал побитости, полчаса прошло, и снова как новенький! Знакомые места... Я шагал по улицам и вспоминал, как мы бегали тут с Весом, в накидке и в сомбреро, как два законченных придурка. Ха-ха! Только тогда было лето. Или весна, не помню. А теперь по-земному осень, прохладно. Все, дошел. Ну чо, удачи мне... - Добрый день, сударыня! - Добрый день, офицер! Вы к кому? Черт, когда меня перестанет передергивать от этого обращения?! - Скажите, где я могу найти профессора Селезнева? - Профессор сейчас в лаборатории, вам туда нельзя, но можете его подождать, офицер. - Она помолчала. - Я могу пойти его предупредить. Как вас представить? - Скажите, что его ждет доктор Верховцев с третьей планеты системы Медуза. Ее ротик и глаза сделались одинаково кругленькими. - Как, простите? - Именно так и передайте, слово в слово. - Хорошо-о - протянула она, глядя на меня как на психа - я передам. Она ушла, а я устроился на скамейке перед корпусом, попугивая зажигалкой дикие Кустики, сразу протянувшие ко мне свои ветки. Интересно, какой он теперь? За шесть лет много могло измениться... Я конечно видел его фото в сети, но по прежнему так и помню его, как он входит в раздвигающиеся двери трюма "Пегаса", проходит между пустых клеток и застывает перед моей. "Сколько тебе лет?" - никогда не забуду его первый вопрос. Да, я в курсе, как выгляжу - тогда я показался ему почти ровесником Алисы. Ха-ха! Поймали негодяя, монстра-скорпиона, в клетку посадили! Тогда я сбросил маскировку просто от истощения - со всеми своими приключениями, эти ботаники вспомнили меня покормить только на третий день полета. Нет, помереть я б не помер, но энергии на маскировку уже не было. Конечно я наплел ему семь верст до небес и все лесом, он меня перевел в тамбур при трюме, вылечил, накормил... И почему-то никому про меня не сказал. Тогда я не задумался над этим, а потом было не до того. До сих пор не понимаю, почему он так поступил. Но именно это и вселяло теперь в меня надежду. По сути, единственное, что он знает, это то, что я не крокрыс. И что я не человек. Но анализы же он изучал - профессор как-никак - наверняка заинтересовался. Расспрашивал, помню, что, откуда, да зачем, обращался как с ребенком - я не разубеждал, было забавно. Ну, вот сейчас я ему и отвечу... Нет, он совершенно не изменился - высокий, худощавый, светловолосый, идет ко мне по аллее. Я встал, когда он подошел поближе. Усталое лицо, острые серые глаза... - Здравствуйте, профессор! Пауза. - Здравствуйте, Крыс. - оглядел мнея с ног до головы - А я и не знал... кто б мог подумать! Вы по делу ко мне? - Да, профессор. По весьма серьезному делу. - По какому же? Я прищурившись посмотрел на него и опустился на одно колено: - Я хочу просить у вас руки вашей дочери! Нет, зря я это, не стоило так шутить. Но кто ж знал... - Э-э-э... - Это была шутка, профессор, не сердитесь. Однако степень серьезности моего дела для меня такая же, как если б это было правдой. Селезнев облегченно отдышался. - Пойдемте в кабинет. - Он задумался, глянул на меня внимательно и как показалось с неуверенностью - Знаете, я собирался уже уходить... Пойдемте ко мне домой, Крыс, там и поговорим. Если вы не против... - Я не только не против, я даже совсем напротив, профессор. Надеюсь, Алисы дома нет - видеть ее не хотелось совершенно. ... - Ну вот, как-то так, профессор. Все серьезно, это не шутки, мои бывшие "друзья" по всей галактике, и еще черт знает сколько всякой швали на них работает - чпокнут меня и все. Космофлотским-то плевать, а я жить хочу. Милая база, чо! Мы сидели у Селезнева в кабинете, пили чай с печеньем и разговаривали. Слава Космосу, он не вынуждал меня парить ему мозги, допытываясь о причинах моих проблем, позволяя рассказать только то, что я сам захочу. И не говорил ничего душеспасительного. Нет, мне определенно нравится этот ботаник! Только спокойно и только по делу. - А какие нибудь эээ... вводные материалы у вас есть? - Есть, как не быть. Не мог же я по такому делу и с пустыми руками! Я вытащил из сумки чип и маленький плоский контейнер. "Вводные" я спер из лаборатории во время последнего визита к доктору Зерцу, который ради меня теперь безвылазно засел на Земле и гонял меня на обследования буквально через день. - На чипе материалы, а тут образцы. - Я очень надеюсь, что это законно, Крыс. Хотя предполагаю, что нет. - Более того - это абсолютно незаконно, профессор. Все это. Этих исследований для закона не существует, так что я незаконно взял незаконные материалы. Проблем не будет. - Хорошо бы, коли так... - Но у вас будет больше чем у них. - То есть? - У меня есть кое что, что они не возьмут, пока я сам не отдам. Если б вас интересовали деньги, я б не парился, но у меня есть, что предложить вам в эээ... скажем так, в аванс. - Что же? Я взял со стола его датапад и положил на ладонь. - Смотрите внимательно, профессор. Этой штуке я научился давно. Следующая ступень после управления разными тачками и механизмами. Не то чтоб особо эффективно, зато эффектно. Селезнев расширившимися глазами наблюдал, как информация на его паде превращается в черт-те что, сбрасывая программные оболочки до голого кода, перешифровываясь и перекодируясь. Я не программист, я не знаю что там внутри, в электронных мозгах, не знаю что и как мне может быть там надо, но запросто могу свести эти мозги с ума. И вернуть обратно. Не все, кстати, некоторые не могу, но датапад - запросто. - Впечатляет! Как вы это делаете? - Хах! Это я б у вас хотел узнать, профессор. - Усмехнулся я. - Вообще-то, головой я это делаю, а вот как, это уже не ко мне вопрос. Сдаюсь на вашу милость подопытным кроликом за долю малую. Берете? Он нахмурился и надолго замолчал. Я не торопил его, грыз печенье и разглядывал разные интересности на полках и за стеклами шкафов. Не думать старался вообще ни о чем, тем более о том, что он мне сейчас откажет. - Крыс, - профессор очнулся от раздумий - все это очень интересно, но очень серьезно. Мне надо подумать. - Конечно, разумеется, но профессор, вы... - Да, я понимаю, Крыс. Этого всего для закона не существует. Я кивнул. Моя симпатия к Селезневу росла в геометрической прогрессии. - В таком случае, я вас не тороплю, профессор. При любом исходе вы найдете способ со мной связаться. - Разумеется. Я встал и протянул ему руку. - Очень приятно было... снова повидаться. - Искренне произнес я. И он тоже встал. И пожал мою руку. - И мне тоже. Как ни странно... Тут в прихожей щелкнул замок и звонкий голос прокричал: - Всем привет! Па-ап, ты дома? Мы переглянулись. В стеклянной дверце шкафа я видел отражение своей физиономии. И у Селезнева на лице было точно такое же выражение. - Упс...