(Мама)

Фрэнк мыл волосы и лицо в раковине так быстро, как только мог, зная, что в любую минуту мама начнёт орать на него из-за того, что по его вине она опаздывает. Она никогда не уходила на работу, не убедившись, что дом был надёжно заперт и что Фрэнка в нём нет — у мальчика не было ключей, — но она также никогда не подвозила его до школы. В тот день Фрэнк проснулся поздно, и у него не хватило времени принять душ. Но он не хотел выглядеть так же отвратительно, как себя чувствовал. У его одноклассников и без того было достаточно причин издеваться над ним, и он не горел желанием добавить к списку прозвищ, которыми его ежедневно осыпали, «сальные волосы» и «прыщавый»*. — Фрэнк Энтони, если ты не спустишь сюда свою задницу в течение пяти секунд, я поднимусь сама, и знаешь что? Ты не хочешь, чтобы я пришла за тобой сама! Фрэнк заскулил от страха и быстро стал вымывать шампунь из волос, а потом наспех вытер их полотенцем. — Фрэнк! — Иду, мамочка! — прокричал подросток, матерясь про себя и натягивая рубашку со свитером. Волосы всё ещё были влажными и неприятно липли ко лбу и щекам. Мальчик тщетно попытался прикрыть мокрыми прядями синяки на лице — не было времени замазывать их тональником. — Фрэнк, чёрт возьми! — женщина начала подниматься по лестнице, и Фрэнк простонал в панике, разрываясь между двумя возможностями: дождаться её в ванной или встретить на лестнице. В любом случае она ударит его. В любом случае он отправится в школу в слезах. — Что это за хрень?! — проорала женщина, указав на брызги воды у раковины. Фрэнк пытался убрать за собой до её прихода, но, конечно же, он не был достаточно расторопным... — Я просто пытался помыть голову... — он осёкся, когда мама влепила ему пощёчину. Женщина схватила его за шиворот, выволокла из ванной и потащила за собой по лестнице. Несколько раз Фрэнк почти упал, но его мама не замедляла шаг. Мальчик едва успел схватить рюкзак перед тем, как его выпихнули на крыльцо. — Ты позоришь меня, Фрэнки. Теперь мне придётся отпустить тебя в школу с мокрой головой, и эти назойливые учителя будут совать носы не в своё дело, — пробормотала женщина, закрыв входную дверь и кинув ключи в сумочку. — Я клянусь тебе, Фрэнки, если мне сегодня позвонят из школы, я достану ремень. И мне наплевать, сколько тебе лет. Ты позоришь меня, постоянно позоришь. — Мамочка, хватит, — прошептал Фрэнк, теребя лямку рюкзака в попытке отвлечься. Он хотел бы просто уйти от неё — просто развернуться и убежать. Он не хотел слушать все те ужасные вещи, которые она ему говорила. Но он уже делал это раньше, и в наказание она оставила его на улице на целых три дня. Во второй день шёл дождь. Сейчас снова начинало холодать, и Фрэнк не хотел ещё раз оказаться на улице. — А что? Ты хочешь сказать, что это неправда? — спросила женщина, смотря ему прямо в глаза. Её взгляд был ледяным, немигающим — как у рептилии, — без всякого света и любви в нём. — Я отвлекаюсь лишь на минуту, а ты уже крадёшь фрукты из магазина и моешь голову в раковине, как животное! — тут её тон снова стал злобным, и она рявкнула на сына: — А не опаздываешь ли ты случайно?! Сейчас и я из-за тебя опоздаю на работу! Уходи, давай! Иди отсюда! Официально изгнанный, Фрэнк спрыгнул с крыльца и поспешил вниз по улице к школе. Мама хотела быть уверенной, что в полседьмого утра мальчика уже нет дома; но здание школы не открывали до семи часов, поэтому Фрэнку пришлось подождать. Ровно в семь он вошёл и встал около своего шкафчика, перекладывая учебники и заканчивая в последние спокойные минуты домашнюю работу. Закрыв учебник по алгебре, Фрэнк увидел своего единственного друга. — Привет, Фрэнки, — сказал он. — Привет, Майки. — Эй, что у тебя с лицом? — спросил Майки, разглядывая Фрэнка и морщась при виде тёмных синяков и красного пятна на его левой щеке. — Мама, — пробубнил подросток, вытаскивая учебники, которые будут нужны ему на первых уроках. — Чёрт... Ты уверен, что не хочешь сбежать ко мне? Моя мама будет не против. — Моя будет, — сказал Фрэнк. Это было неплохой фантазией, и он развлекал себя мыслью о побеге, когда был младше. Но он быстро понял, что никогда не осмелится уйти от матери. Когда он вернётся домой или мама сама найдёт его, она только изобьёт его сильнее, чем обычно. Несмотря на всё то бесчисленное количество раз, когда она выгоняла его на улицу на одну или две ночи, она бы никогда не позволила ему сбежать — никогда бы не позволила ему уйти от неё так, как ушёл отец Фрэнка. — Твоя мама сумасшедшая, — пробормотал Майки. — Не говори так, — сказал Фрэнк, бросив на Майки холодный взгляд и захлопнув дверцу шкафчика. — Это правда. — Нет, неправда. Мама больна. Она просто больна. — Мой старший брат тоже болен, но он не бьёт людей. — Я не хочу об этом говорить, — тихо произнёс Фрэнк, когда оба подростка вошли в класс. — Чувак, просто знай, что если тебе будет нужно, ты всегда можешь остаться у меня. Моя мама будет не против. — Мне не нужно будет оставаться у тебя, — горько сказал подросток, но эта горечь появилась в словах без его воли. Ему было сложно иметь дело с критикой матери, но он не хотел, чтобы Майки тоже думал, что он не может о себе позаботиться. Ему не был нужен ещё один человек, который бы лез в его домашние дела. Ему хватило того, что на прошлой неделе его матери позвонили из школы насчёт синяков у него на щеках. Фрэнка заставили пойти к соцработнику, которому он наврал, что его избили вечером, когда он шёл домой. Не сговариваясь, его мама рассказала ту же самую историю, когда ей позвонили. Это была уже отрепетированная история — она была вбита Фрэнку в голову ещё той зимой, когда отец бросил его, оставив одного с матерью. Она же была такой милой перед этим... Фрэнк бы хотел вернуть всё на круги своя — хотел бы вернуть то время, когда мама любила его, а папа был как бы его подушкой безопасности в минуты её плохого настроения. — Снова волосы мокрые, Айеро? — спросил учитель, войдя в класс. — Фен сломался, — сказал Фрэнк, безразлично пожимая плечами. — Будешь ходить с мокрой головой — простудишься, — добавил мужчина, посмеиваясь над тем, как он обратил всеобщее внимание на Фрэнка, который тем временем сполз куда-то под парту. — Могу помочь тебе с этим, Айеро, — сказал какой-то парень с передних парт. — Одолжу у отца бритву для стрижки овец и... — он издал жужжащий звук и провёл рукой вокруг головы, подразумевая, что предлагает Фрэнку сбрить волосы — его единственную защиту. За длинными волосами он хотя бы мог спрятать лицо и синяки; он мог уложить их так, чтобы не были заметны следы пальцев и кровоподтёки на шее. Волосы также были единственной частью его внешности, которая выглядела более или менее современно, даже стильно. Вся одежда Фрэнка плохо на нём сидела или просто была изношена. Мама отказывалась покупать ему новые вещи, пока... Ну, пока ей в голову внезапно не приходила мысль, что неопрятный внешний вид её сына бросает тень на неё как на мать. И тогда она заталкивала Фрэнка в машину, отвозила его в торговый центр и там заставляла его выбирать себе одежду — одежду, которую они не могли себе позволить. Потом же она выбрасывала все вещи Фрэнка, которые были у него до злосчастной поездки. Через пару часов ей приходил счёт, и тогда женщина начинала кричать на сына, обвиняя его в неблагодарности, в том, что он небрежно обращается с вещами, и в том, что ей приходится тратить на него кучу денег, которых у них и так было немного. Фрэнк шатко вздохнул, перебирая в уме весь свой гардероб. Одежда ещё не была изношена, но почти все вещи болтались на нём, как на вешалке. В последний раз, когда вещи стали ему настолько велики, мама заставила его поехать в магазин. Фрэнк отчаянно надеялся, что следующая поездка будет не скоро... *~*~*~*~* Был поздний полдень — практически ранний вечер, — и смена Джерарда в Spend ‘N’ Save подходила к концу: у него оставался ещё час до ухода. После полуденной лихорадки в магазине было тихо. — Смотри, — сказала Эллен, пихнув локтем Джерарда, который развалился на прилавке, — очередной подросток. Пойдёшь за ним или он чист? Молодой человек поднял глаза на дверь: вошёл худощавый паренёк с плохой пародией на ирокез и в очках с толстыми линзами. Когда мальчик заметил Джерарда, его лицо расплылось в улыбке и он помахал ему. — Эй, я не знал, что ты работаешь сегодня! — Привет, Майки. Что ты тут делаешь? — с этими словами Джерард встал и начал изображать бурную деятельность, чтобы брат не начал подкалывать его по поводу того, что он валяется без дела и дома, и на работе. — Ты знаешь его? — удивилась кассирша, переведя взгляд с мальчика на Джерарда. — Это мой брат, — ответил тот, когда Майки подошёл ближе к кассе. — Что ты делаешь в этой части города? Ты же знаешь, мама хочет, чтобы ты шёл домой сразу после школы. — Знаю, но мама моего друга не приходит домой до половины шестого, а у него нет своих ключей. — Ясно... Ты один пришёл сюда? — Джерард попытался вытянуть из Майки хоть что-то. — Нет, он ждёт меня снаружи — сказал, что не хочет заходить. Он вообще немного странный. — Все твои друзья странные, — пробубнил молодой человек, чуть наклоняясь вперёд в попытке высмотреть так называемого друга Майки. Но он никого не увидел снаружи, кроме пожилой женщины с тележкой. — Тебе помочь найти что-нибудь? — спросила Эллен, встревая в их разговор. — Не, я просто возьму чего-нибудь перекусить. — Мама даёт тебе деньги на еду, а не на всякую дрянь, Майки. — Успокойся, — произнёс Майки, поправляя очки и закатывая глаза, — я возьму пару пачек чипсов и несколько фруктовых стаканчиков**. — Фруктовых стаканчиков? Да ты даже фрукты не ешь, — Джерард вышел из-за прилавка, чтобы пойти за братом: отчасти за компанию и отчасти уже по привычке. — Я беру не себе, а другу. — Да? И как зовут твоего друга? —А тебе какая разница? — спросил Майки. Тон, которым это было сказано, ясно давал понять, что он недоговаривает только для того, чтобы заставить старшего брата изнывать от любопытства. Он знал, что если ничего толком не скажет Джерарду, то это его взбесит. Конечно, на работе Джерард был важной шишкой — «должностное лицо», — но для Майки он был просто Джерардом, его глупым старшим братцем. — Потому что совсем недавно здесь был подросток, который пытался украсть фруктовые стаканчики, — ответил молодой человек. — Ну да, конечно, ври больше. Какой подросток будет красть фрукты? — прыснул Майки. — Он собирался украсть. Ещё он взял банку бобов и лепёшку. — И ты заставил его отдать всё это? — вдруг резко спросил Майки. — Чёрт, да он, наверное, совсем оголодал, раз уж он пытался украсть бобы и лепёшку! — Воровство есть воровство. Мы Spend ‘N’ Save, а не государственная программа продовольственной помощи. — Ты мудак, — рассеянно произнёс Майки, беря с полки пачку медово-горчичных чипсов и ещё одни, со сметаной и луком. — В них действительно есть молоко? — поинтересовался он, рассматривая упаковку. — А что? — Мой друг не переносит лактозу. — Майки, они стоят по доллару за пачку, так что я сильно сомневаюсь, что там есть натуральные молочные продукты. — Логично... Наверняка просто ароматизаторы и бог знает что ещё, — согласился Майки, а потом вернулся в отдел, из которого они только что пришли, за напитками. — У тебя есть деньги, чтобы за всё заплатить? — спросил Джерард, когда его брат взял бутылку колы и пакетик апельсинового сока. — Да-а, — протянул подросток, звуча совсем неубедительно. — Я плачу за всё это, я правильно понимаю? — тяжело вздохнул менеджер. — Ага. — Майки, блять... — Эй! Следи за своим языком, это семейный магазинчик, — шутливо сказал Рэй, выходя из-за угла, где он распаковывал коробки с посудой. — Да, Джерард, следи за своим языком. Я оскорблён, сейчас позвоню твоему боссу, — глумливо протянул Майки. — Заткнись. — А не то что? — А не то я пожалуюсь на тебя маме. — Иди нахуй, — рассмеялся подросток и быстрым шагом направился к кассе, где заставил Джерарда ввести номер своей карты и расплатиться. *~*~*~*~* Они сидели в парке под деревом и ели. Обстановка была почти романтической, но Фрэнк был лучшим другом Майки, а не его парнем. К тому же даже если бы они и встречались, Фрэнк в тот момент был слишком занят высасыванием сока из мандарина, чтобы начать засасывать губы Майки. — Твоя мама не спросит, почему ты не хочешь ужинать? — спросил Майки у Фрэнка, который тем временем вгрызался в твёрдый персик. Он выпил сок по дороге к парку, потом съел все апельсины и большую часть персиковых стаканчиков примерно за пятнадцать минут — и при этом не было похоже, что его аппетит был удовлетворён. — Я останусь сегодня без ужина, — сказал с набитым ртом Фрэнк. — Откуда ты знаешь? — удивился Майки. — Потому что она накричала на меня утром — а если она кричит утром, то я остаюсь без ужина. Он сказал это так, будто это было для него абсолютно привычным делом — будто Майки не нужно было волноваться из-за того, что его друга морят голодом и избивают... Майки же воспринимал всё это близко к сердцу, но он ничего не мог поделать. Фрэнк впадал в панику при одной только мысли о том, что кто-то может позвонить в полицию: год назад он на несколько недель перестал разговаривать с Майки, когда тот собрался рассказать кому-то обо всём — тогда мама Фрэнка сломала мальчику запястье. — Она не даёт тебе деньги на обед, а потом не пускает ужинать... — Да, но... — И она кричит на тебя каждое утро, — закончил Майки. — Да, да, но я нормально питаюсь, честно, — Фрэнк, нервничая, взглянул на Майки, зная, что его слова не имели никакого веса для друга; ему слишком часто приходилось ждать, когда Майки купит ему сок и фрукты, чтобы продержаться до вечера и не упасть в голодный обморок. — Фрэнк... Я волнуюсь за тебя. Всё это неправильно. — Что неправильно? — уточнил подросток, будто не понимая, о чём говорит Майки. — Не я должен покупать тебе еду, твоя мама должна... — Я никогда не просил тебя об этом! — прокричал Фрэнк, будучи уже на грани того, чтобы разрыдаться. — Тебе не нужно просить. Я вижу, что ты голодаешь. — Со мной всё нормально! Это... Боже, да это вообще не твоё дело! Просто... просто забудь, что я вообще что-то тебе сказал! — воскликнул Фрэнк, с сожалением глядя на остатки персиков и сока в стакане, а потом бросая его на траву и поднимая свой рюкзак. — Фрэнк, не... — Оставь меня в покое, — огрызнулся подросток, быстро вставая и закидывая рюкзак по плечо. Майки тоже вскочил и ринулся следом, но Фрэнк резко сказал ему держаться подальше. — Фрэнк, я ничего такого не имел в виду! — начал умолять Майки, держась в нескольких шагах позади своего друга. — Мне просто не нравится видеть тебя несчастным, потому что твоя мама — сволочь! — Она больна! И это тебя не касается! Боже, зачем я вообще тебе рассказал о ней?! — Фрэнк! — Майки попытался остановить его, но мальчик перешёл на бег, и он прекратил преследование. Иногда лучшим выходом было просто дать Фрэнки немного личного пространства.