За воротами воют ледяные ветра

      Когда Лавеллан вернулась в клан, ливни стали беспощадными. Дождь размыл дорогу в зыбкую грязь, загубил и без того скудный урожай, сделал рыбалку невозможной и бессмысленной. Аравели, оккупированные стихией, утопали в земле.       Но самым страшным стал даже не ливень, а беспощадный, оглушительный гром. Галлы в панике разбежались, остановить удалось лишь нескольких, но беспокойство и страх долийцев передавалась им, делая дурными и беспокойными.       Нельзя было спать, нечего было есть, некуда было идти.       Безумно долгий месяц отчаяния и голода не сломил Лавеллан, хоть и соклановцы не до конца признали ее полностью вернувшейся. В ней все было, как прежде, татуировки-ветки на скуластом лице и острый, решительный взгляд. Она не лезла в лидеры, хоть последний год только и делала, что отдавала приказы людям старше и выше по праву рождения. Но видя, что хранительница сбивается с ног, возглавила охотничий отряд и продолжала, во что бы то ни стало, выслеживать, добывать, выдирать чуть ли не зубами хоть какие-то припасы для клана.       Путешествие к Скайхолду не удалось бы им без увязших повозок, все еще оставались немногочисленные старики и дети, напуганные и слабые, а у тайного канцлера было слишком много дел на троне верховной жрицы, чтобы вспомнить о ненужной нынче Вестнице.       Она сама запретила подсылать к ней шпионов, угрожая скорой расправой. После того, как Солас ушел без следа, Лавеллан сама захотела исчезнуть с карт Инквизиторского стола до момента, когда в ее метке действительно появится необходимость.       Безумно тяжелые дни неукротимого потопа пошли на убыль и закончились. Хранительница вздохнула с облегчением. Аравели, с трудом переставленные на камни, подтащили к дорогам, пополняли запасы снеди для столь долгожданного перехода. В эти места клан больше никогда не вернется: плохая примета, возвращаться туда, где было так тяжело.       И, словно милосердным ударом кинжала, кара небес огласила конец их страданий оглушительным ударом молнии.       Лавеллан выслеживала потерянные стада, надеясь вернуть хоть что-то. Взбираться по влажным камням было тяжело, но еще тяжелее было видеть.       Ослепительное солнце, удушливый воздух, пропитанный влагой, и бездыханные тела, тела, тела мертвых галл в грязной траве.