Шитый алой нитью.

      — А вы, я как посмотрю, отличная актриса, хи-хи-хи, Грелль Сатклифф. Не уж то вам, как Богу смерти, не приходилось видеть подобных картин, — широко улыбаясь, ответил Гробовщик, продолжая осмотр трупа на столе. — К тому же, порой, ваши жертвы выглядят куда хуже этого несчастного после вашей бензопилы.       — Мои жертвы пахнут намного приятней, — ответил Алый, укладываясь на крышку закрытого гроба, чтоб отогнать приступ дурноты, — а роль я могу сыграть любую, — приложив по-женски тонкую кисть руки к голове, а красную книгу к сердцу, заключил он.       — Любую, — задумался Гробовщик. — Тогда я хочу предложить вам роль, хи-хи-хи, покойника, хи-хи-хи.       — Я согласен, — усаживаясь, быстро ответил Сатклифф, желая угодить своему мужчине в любых его фантазиях, да и в своих тоже.       — Тогда прошу, — протягивая руку в сторону открытого гроба, улыбнулся владелец погребальной лавки.       Пока Грелль пытался повыгодней преподнести себя в этом деревянном аксессуаре, Гробовщик уже закончил свою работу и накрыл мертвое тело на столе белой простыней. Алый прикрыл глаза и не дышал, его светлая кожа не выдавала в нем жизни, а красная книга была романтично прижата руками к груди. Легендарный жнец, скрытый темным балахоном, наклонился к гробу, поправив длинные яркие волосы "актрисы", отмечая, что все выглядит прилично.       — Сейчас ко мне придут два человека, — запнулся он, — но это не важно. Они просили, чтобы об их визите не знала ни одна душа, поэтому, чтобы не выставлять вас за дверь, сыграйте эту роль правдоподобно.       Ответить Сатклифф не успел, как дверь открылась, и на пороге появились двое: молодой высокий мужчина и мальчик лет двенадцати. Молодой человек в черном шепнул что-то на ухо Гробовщику, после чего тот громко рассмеялся и ответил на вопрос мальчишки. Провожая одним приоткрытым глазом эту пару, Грелль отметил красоту брюнета, но из своего образа не вышел. Следом за этой парой в лавку залетели два рабочих и унесли тело покойного за дверь.       — Браво, вы прекрасная актриса, — сделал комплимент владелец лавки, склоняясь над гробом, — но мне бы хотелось раскрыть весь ваш потенциал, — произнес он, проводя рукой от скулы вдоль щеки и остановилась на шее Сатклиффа, зажимая пульсирующую венку, — ведь не чувствовать тепла в своих руках почти двадцать лет, это невыносимо...       Не успел он закончить эту фразу, как Грелль подался вперед и притянул к себе этого прекрасного мужчину, которого он уже мысленно причислил к лику святых, сливаясь с ним в поцелуе. "Восставший" из гроба жнец отбросил книгу и, опираясь на руки, медленно присел, не разрывая эту непрочную связь. Руки потянулись к лицу Легенды, убирая челку и позволяя Алой смерти, наконец, увидеть, как в зеркальном отражении такие же зеленые, плавно переходящие к желтому цвету, глаза, какие были у всех представителей этого рода. Гробовщик обнял огненно-рыжее существо за тонкую талию, поднимая его на ноги и притягивая к себе покрепче, в то время как руки его партнера ловко сбросили темный балахон, под которым скрывалось прекрасное тело в белоснежной сорочке. Сейчас Легендарный жнец выпрямился и был выше Алого не меньше, чем на голову, что не могло не радовать последнего. Подхватив на руки свою идеальную "актрису", владелец лавки сделал несколько шагов вглубь помещения и облокотился спиной о закрытую дверь. Толкнув ее лопатками, он оказался внутри небольшой уютной комнаты. Не торопясь и ни чуть не напрягаясь от веса своей ноши, он медленно уложил Сатклиффа на просторную кровать с темным постельным бельем.       — Я думал, ты спишь исключительно в гробу, — удивленно сказал Грелль, вскинув бровь.       — Так и есть, но ведь бывают и исключения, — произнес он, зажигая пару свеч у изголовья кровати на черепах вместо подсвечников.       — Например...       — Например — ты, — тихо ответил он, укладывая на кровать своего красного мотылька, сжимая тонкие запястья, подобно наручникам, а поцелуем захватывая приоткрытые губки в ловушку.       Колено Гробовщика уперлось между ног Грелля, вызывая у него навязчивое желание скинуть лишнюю одежду, в которой становилось нестерпимо тесно. Ладони Легенды медленно спустились с рук на грудь Сатклиффа, показательно наматывая ленту с его шеи себе на палец, пока та полностью не развязалась, оказавшись в руке с длинными черными ногтями. Пуговицы на жилетке и сорочке Алого легко подались опытным рукам, раздевшим не одну сотню, а может и тысячу, тел, обнажая плоскую и гладкую грудь. Жнец в отставке измерил расстояние от шеи Грелля до пояса страстными поцелуями, не боясь навредить своей бессмертной особе, которая все простит, желая получить ярких и острых ощущений. Прекрасная, неопытная "леди" вошла во вкус, запуская свои тонкие изящные пальцы в длинные серебристые волосы, притягивая партнера поближе к своему телу.       Гробовщик приподнялся над разгоряченным перед собой жнецом, который тонул в горящих алых волосах, чтобы снять с себя сорочку, которая после полетела в сторону. Застыв на несколько мгновений, он дал изучить Греллю "карту шрамов" на своей груди, по которой Алый прошелся рукой, как по колючей проволоке, изучая каждый стежок. Пальчики Сатклиффа зацепились за ремень светловолосого мужчины и притянули его к себе, желая продолжить начатое. Затянувшийся глубокий поцелуй не мешал обоим освобождаться от оставшейся одежды и обуви, которые вскоре смиренно лежали возле кровати. Тянуть больше не было сил, руки сами собой перешли на возбужденные органы этих бессмертных, доводя каждого до приятного состояния возбуждения, граничившего с помешательством. Требовательные поцелуи, резкие движения в ритм сбивали дыхание, смешивали длинные волосы в контрастную серебристо-алую ленту и не давали остановиться, пока удовольствие не выплеснулось наружу, оставляя на теле каждого жидкость, которая горела металлическим блеском ртути в слабом освещении комнаты.       Мало, как же этого было мало каждому из этих полу-Богов. Они не желали выпускать друг друга из объятий, в то время как бой часов, говорящий о наступлении полуночи, поставил перед выбором Легендарного жнеца: быть ему сейчас с живым или с мертвой…