Я ненавидел утра.
Они напоминали мне, что у ночи бывает конец
и что нужно вновь как-то справляться со своими мыслями. © Я.Л. Вишневский.
Блеклые лучи весеннего солнца робко проникали в квартиры, где окна не были занавешены, медленно изучали то немногое, что могли осветить, а после исчезали, прячась за огромное темные тучи. Сегодняшний день выдался дождливым, и, хоть время близилось к полудню, улицы Бриджпорта были практическими пустыми. Со стороны могло создаться впечатление, что ледяная небесная вода попросту решила отчистить погрязший в грязи и боли город, капли не стесняясь проникали в каждый переулок, даруя всем желающим очищение. Это был не тот дождь, который приносил боль и грусть, это был дождь, после которого обязательно должна появиться радуга. Приглушенное постукивание капель воды о стекло заставило ресницы затрепетать, первым, что я увидела, был белоснежный потолок, создающий иллюзию облаков. Сладко потянувшись, ощутила приятную истому, от воспоминаний о случившемся ночью щеки покрылись румянцем, а по телу пробежали приятные мурашки, отзывающиеся где-то в районе живота непонятным щекочущим чувством. Я повернула голову и не смогла сдержать улыбку, Кай спал рядом, волосы темным ореолом окружали его голову, заставляя невольно сравнивать вампира с падшим ангелом. Мужчина, подмяв под себя свою подушку, уткнулся носом в мою, такой милый и почти родной. Сами собой пальцы скользнули к безмятежному лицу кременианца, нежно очертили контур скулы, взлохматили непослушную челку. В душе все цвело и пело, словно весна все же смогла прорваться туда, наконец прогнав затянувшуюся зиму и холод. Я осторожно выбралась из кровати, намереваясь изучить содержимое холодильника Кая и сообразить нам что-нибудь на завтрак. На глаза попался банный халат приятного молочного цвета, небрежно кинутый на кресло, от мягкой махровой ткани исходил изумительный запах тростникового сахара, не удержавшись, сделала глубокий вдох, утопая в аромате принадлежащему хозяину квартиры. Все казалось каким-то странным, нереальным, далеким от бытовой суеты и вечных проблем, эта странная иллюзия счастья не позволяла улыбке сойти с моих губ. Мешало лишь тихо попискивающее альтер-эго где-то глубоко в подсознании, упорно твердящее, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Напевая себе под нос мотив какой-то популярной песенки, я взяла халат и проскользила по паркету к огромному, явно очень старому и дорогому зеркалу, которое, вынуждена заметить, совсем не вписывалось в интерьер квартиры. Стоило моему отражению появиться на зеркальной поверхности, как бормотание песни прекратилось, вертевшиеся в голове слова замерли на губах, оставляя припев незаконченным, ткань сливочного цвета выпала из ослабевших рук. Я стояла не в силах пошевелиться и недоверчиво рассматривала отражение. — Нет… — шепот с интонацией мольбы, дрожащие пальцы медленно тянутся к границе между этим и зеркальным миром, я словно со стороны наблюдаю, как они, врезавшись в зеркало, отчаянно ощупывают поверхность. Не правда, не может быть правдой! Поднимаю глаза, встречаюсь с отражением взглядом и громко всхлипываю. Все мое тело было жестоко изуродовано, повсюду виднелись жуткие синяки и засосы, кое-где проскакивали уже подсохшие царапины то ли от клыков, то ли от ногтей, а на шеи, груди, запястьях и бедрах четко выделялись следы от укусов. — Нравится? — раздался за спиной насмешливый голос, отличающийся от вчерашнего соблазнительного шёпота на столько, что не верилось, в то, что это один и тот же мужчина. Я поджала губы, пытаясь убедить саму себя в том, что этому есть логичное объяснение. Вот только какое, в голову не приходило. — И что это такое? — говорю медленно, нарочно растягивая слова, делаю все, чтобы голос звучал уверенно, скрывая почти дикую панику и липкий, душащий страх. — Месть, — как ни в чем не бывало, пожав плечами, гаденько ухмыляется вампир, — ты же не думала, зверюшка, что я позволю кому-то безнаказанно калечить себя? — Месть? — внутри все холодеет, от прекрасного настроения не остается и следа, чувствую, как дрожат руки и колени. — Но я ведь предупреждала! Кай, я говорила, что понятия не имею, что делаю, это похоже на своеобразный транс, я бы… — Что сделано, то сделано, лисенок, можешь не оправдываться, — длинные тонкие пальцы зачесывают назад темную челку, — мне плевать. — Да как ты смеешь?! — нет больше сил держаться, глаза предательски защипало. Только не плачь, Бэйт, не смей показывать ему слабость, ведь он только этого и ждет, караулит, наблюдает, чтобы подобно зверю атаковать и ударить в самое больное место. — Уймись! — ледяные голубые глаза с нескрываемой насмешкой скользят по моему телу. — Терпеть не могу, когда шлюхи утром пытаются качать права, подобные тебе должны быть благодарны за оказанную им честь и с гордостью носить этакие аналоги моего клейма. — Что ты сказал?! — ярость быстро вытесняет обиду и боль, разнося по венам что-то схожее с жидким пламенем, заставляя тело буквально полыхать и, кажется, еще немного и все находящееся вокруг меня вспыхнет и сгорит дотла. — Ты слышала, — лениво потягиваясь, улыбается вампир, словно мой гнев доставляет ему практически физическое удовольствие. — Или ты возбуждаешься от того, что тебя называют шлюхой? — глаза вмиг загораются зеленым. — Я не прочь повторить вчерашнее, только без сеанса психотерапии, ладно? Я сегодня не настроен на эту бессмысленную чушь, — мужчина слегка скалится, демонстрируя заострившиеся клыки и понижает голос до шепота, — моя маленькая ненасытная шлюшка. — Сукин сын! — злость поглощает все чувства, уничтожает последние намеки на разумные мысли. — Чтоб ты сдох! — Я уже сдох, — все так же равнодушно, немного растягивая слова, словно наслаждаясь каждой буковкой, отзывается кременианец, — причем давно. К черту! Гори все адским пламенем! И как я могла ему довериться? Как могла купиться на всю эту бессмысленную ересь? Повелась, как безмозглая курица! Понимаю, что спорить и пытаться сейчас что-либо доказать глупо и бессмысленно, последний раз кидаю взгляд на нежившегося в постели вампира, смахивающего на кота, который нагадил в тапки хозяина и теперь с нетерпением ждет пока тот обнаружит «подарочек». — Судя по твоему настрою, продолжение банкета меня сегодня не ждет, ухмыляется ублюдок, откидываясь на подушки, — раз так, чем быстрее ты покинешь мою квартиру, тем благодарное я тебе буду. Твое платье в гостиной, где выход, я надеюсь, ты помнишь. Я бы проводил тебя, но мне лень, слишком удобно улёгся. — и, словно подтверждая свои слова, Кай немного поерзал, и прикрыл глаза. Сжимаю кулаки, сильнее, чтобы ногти впились в кожу, до крови, чтобы физическая боль заглушила моральную, не сказав ни слова, разворачиваюсь и быстро иду к двери в гостиную. — Лисенок! — оклик ублюдка заставляет тело замереть, наперекор приказам разума. — В связи с последними событиями, ты не пила мою кровь, — Кай немного приподнялся, — твое тело будет заживать около пяти дней, это быстрее, чем у обычного человека, но все же достаточно долго, я могу сейчас дать тебе своей крови, чтобы… -Нет! — зло перебиваю кременианца. — Мне ничего от тебя более не нужно! Пусть это послужит мне уроком и заставит впредь дважды подумать прежде, чем доверять таким моральным уродам, как ты! Вампир промолчал, а я вылетела из спальни, как шальная, схватила лежащее на полу платье и быстро натянула его, всячески стараясь не замечать полупустой бутылки вина и красного пятна на ковре. Нужно было покинуть эту квартиру раз и навсегда, вычеркнуть из жизни и забыться. Как же прав был вампир, говоря, что судьба та еще стерва, что она нарочно дает расслабиться, чтобы потом ударить сильнее. Со всей дури хлопнула входной дверью, надеясь, что чувствительные барабанные перепонки гада лопнут, от столь громкого звука. А теперь только вперед, по практически пустым улицам, ежась от холода и ледяных капель дождя, пряча слезы и не позволяя мыслям возвращаться во вчерашний день. Вампир был прав, он выполнил обещание, вряд ли теперь я буду вспоминать того мерзкого ублюдка, отныне, все мои мысли будут возвращаться к нему… К наглому самовлюбленному эгоисту, и еще не понятно, что из этого было хуже. Я замерла в переулке и подняла голову вверх, смело встречая лицом беспощадную небесную воду, мечтая, чтобы она очистила и меня, унесла все проблемы и всю боль. И чем дольше я смотрела на проклятый дождь, тем менее реальным казалось мне все вокруг, создавалось впечатление, что небо и земля несутся друг к другу, и уже не понятно, то ли это капли лупят по лицу, то ли я мчусь им навстречу, взлетая все выше и выше, дабы достичь нужной высоты и, отпустив все, разбиться об асфальт.***
POV АВТОР ____________________________________ Он сидел на своей кровати, тупо пялясь в пустоту, руки дрожали и поэтому были спрятаны под одеяло. Зачем он это сделал? Для чего нужно было так грубить? Достаточно было просто попросить её уйти! Но нет же, мерзкий садист где-то в подсознании требовал сделать девушке как можно больнее. Кай слышал, как она чертыхнулась, видимо, запнувшись обо что-то, как проклинала его, бормоча себе под нос, как шелестела ткань платья, которое она напяливала впопыхах, как звякнула собачка на молнии, напоминая вампиру о том, как только вчера вечером его пальцы бесстыдно блуждали по статной спине, изучая каждый изгиб. Он готов был поклясться, что смог бы и закрытыми глазами вывести изящный узор ее татуировки, настолько сильно она врезалась в память. Все пошло не так как должно было, неправильно, дико. На этом месте должна была стоять точка в их, с позволения сказать, отношениях. Он получил желаемое, добился её, но все мчалось наперекосяк, и, вместо желаемого покоя, он с нескрываемым ужасом осознавал: она нужна ему. Снова. Он хотел её все так же дико и необоснованно, одержимость ей никуда не делась, лишь усилилась. Неужели единственный способ избавиться от всего этого дерьма — это пойти на поводу у всадников и принять «свою судьбу»? На губах вампира заиграла почти безумная улыбка, черта-с два он подпишется на эту хрень! Кай никогда не хотел быть частью Кремено, с тех пор ничего не изменилось, и непонятно откуда взявшиеся всадники были просто еще одним камнем на его шеи, не позволяющем выкарабкаться из этого поганого мира. Чего он добился за все это время? Нажил себе врагов, перетрахал добротную половину представительниц слабого пола, но так ни на шаг и не придвинулся к своей цели. За эти несколько сотен лет он так и не смог вычислить зачем, а главное, кто его обратил. Ничего. Даже имени своего истинного сира. А теперь в его жизни появилась еще и она. Паршивка с глазами цвета фиолетовых шафранов, и в голове никак не укладывалось: почему именно она? В мире так много девушек, которые намного красивее, умнее и опытнее, но нет же, судьба, словно нарочно издеваясь, подкинула ему именно ЕЁ. Кай запутался пальцами в темных волосах и нервно вздрогнул, ощутив на своей коже слабоватый запах ванили. ЕЁ запах. Хотелось вскочить с кровати и разнести всю эту квартиру к червовой матери, вышвырнуть сучку из жизни. Но нет. Нельзя. Не мог. Осторожно поднявшись, мужчина зло откинул одеяло и громко вздохнул — вся простынь была пропитана алой кровью. Его кровью. Конечно он подозревал, что девчонка окажет сопротивление, особенно после того, что она рассказала, но вампир никак не ожидал, что она окажется так сильна. Чертова рыжая бестия ухитрилась сломать ему пару ребер, превратила его спину и грудь в кровавое месиво, умудрилась вырваться и рассечь ему губу ногтями и, напоследок, разбить скулу, лишь чудом всего этого не заметив. Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда Кай был счастлив, что является вампиром, и его раны заживали буквально на глазах. Резко дернув простынь на себя, вампир пошатнулся, вынуждая себя признаться: его давно так никто не отделывал. Скомкав ткань, он зашвырнул ее подальше в угол, голова мужчины кружилась, жажда давала о себе знать, ведь он не выпил и пары капель ее крови, лишь кусал, разгоняя яд по телу, заставляя ее расслабиться и забыться, понижая ее болевой порог. Разве смог бы он, Неистовый, признать, что попросту потерял голову? Что впервые в своей жизни он полностью потерял контроль, отдавая всего себя инстинктам и желаниям. Он захлебнулся, сдох, исчез в ней, не ощущал ни одной мысли, но был уверен, существенного вреда он ей не причинит. Он никогда не сможет признать этого, никогда не объяснит ей, ведь это была его слабость, его чертова одержимость на грани желания и ненависти, и, теперь, перед ним стояла сложнейшая задача: он обязан избавиться от этих чувств, уничтожить все. И, если в ближайшее время решение не будет найдено, останется только одно: ему придётся собственноручно убить чертову рыжую бестию.***
POV Венди Бэйт ____________________________ Солнце медленно поднялось из-за сизых туч, пробираясь сквозь толстое стекло и освещая спальню, и, вроде бы эти лучи света должны были принести покой, усмирить израненную душу, однако, ничего кроме отвращения испытать мне не удалось. Захотелось спрятаться под одеяло, исчезнуть из этого мира, лишиться чувств, лишиться памяти. Стало таким привычным раскрывать глаза после долгой, почти бессонной ночи и бессмысленно смотреть в одну точку, прокручивая в голове все произошедшее и раз за разом искать себе оправдание, пытаясь понять, что заставило меня пойти на это. Предчувствие не обмануло, вампир получил желаемое и исчез из моей жизни, что было к лучшему, ибо я понятия не имела как себя с ним вести. Влиться в повседневную жизнь никак не удавалось, все в этом мире словно проходило мимо не желая тратить свое время на таких, как я. Усталый взгляд скользнул к будильнику, где неугомонная стрелка все так же беспечно крутилась, ведь происходящее ее не волновало. Нужно было вставать, одеваться и ползти на работу, затекшие мышцы заныли в знак протеста, явно намереваясь отговорить меня куда-либо идти сегодня, но альтер-эго привело более весомый аргумент, предупредив меня о том, что реши я остаться дома и отъезд моей крыши обеспечен.***
В «Золотых страницах» как всегда пахло новыми книгами и типографической краской, приятная приглушенная музыка и мягкий свет от ламп создавали неповторимую атмосферу. Нора, стоящая за прилавком, нервно вздрогнула, завидев меня, опустила глаза, поежилась. Я удивленно оглядела магазин и, к своему удивлению, не обнаружила Натана. Это не к добру. Натянув улыбку, я приблизилась к подруге: — При… — Нам надо поговорить! — выпалила девушка на одном дыхании, не дав мне закончить фразу. — Кассандра*! Из-за книжных прилавков высунулась кудрявая голова новенькой, увидев меня, она весело помахала рукой и перевела вопросительный взгляд на Нору. — Нам с Венди нужно отлучиться. — запинаясь практически на каждом слове, пробормотала Претти, продолжая упорно прятать глаза. Девушка кивнула, на пару секунд скрылась за стеллажами, а после выскочила к нам, все так же широко улыбаясь. Однако, стоило ей приблизиться ко мне, улыбка померкла, в зеленых глазах на секунду появились странные искры, уловить цвет которых мне не удалось — слишком быстро исчезли. Нора обошла стойку с кассовым аппаратом и, взяв меня за руку, потащила к запасному выходу. Девушка буквально вылетела на улицу, громко хлопнув дверью, дрожащие пальцы достали из кармана пачку тонких сигарет, неумело подкурившись, Нора зашлась кашлем, с ужасом пялясь на тлеющий уголек на конце сигареты. — Нора? — я наконец немного отошла от шока, и теперь, подобрав челюсть с асфальта, с недоверием и с нескрываемым ужасом пялилась на подругу. — Ты куришь?! — Наверное, нет, — наконец придя в себя, девушка тряхнула головой, и с отвращением вышвырнула сигарету в урну, туда же последовала и вся пачка, — определенно, нет! — Что случилось? — поведение всегда правильной Претти, мягко говоря, пугало. — Я все знаю. — темно — карие глаза упрямо смотрят на меня, и в них, словно в зеркале, вижу свое отражение и становится совсем не по себе. Я словно заядлая грешница, скверна этого мира, впервые встретившая священника и понявшая, что никогда не сможет исповедоваться, просто потому, что уши столь чистых созданий не созданы для грязи и смрада. — Знаешь… Что? — Про тебя и Натана, — девушка вздрогнула, — он ведь тебя любит, — неловкая пауза, — я всегда знала это, просто не хотела верить. — Нора… — Стой! — коллега неопределенно взмахнула рукой. — Не смей отрицать, даже не думай, слышишь, Вен?! Никакого вранья! — Я не… — Дай мне сказать! — подруга сделала глубокий вздох и тут же закашлялась, видимо, дым из легких еще не полностью вышел. — Я не виню тебя. — она отводит глаза и нервно теребит косу. — И его тоже не виню, ведь сердцу не прикажешь, да? — Что произошло? — я не решалась подойти к подруге, хоть и видела, как ей плохо, как слезы стекают по щекам, как привычные движения становятся нервозными. — Я бросила его. — губы Норы дернусь в легком намеке на безумную улыбку. — Я не смогла этого вынести! Я думала, что со временем все изменится, что я смогу заменить тебя рано или поздно! Но я ошиблась. — Нора… — внутри все дрожало, я ненавидела себя, ненавидела эту жизнь. Почему все так произошло? За что подобное ни в чем неповинной Норе? — Знаешь, Вен, — девушка подняла карие глаза, — Натаниэль хороший человек, по крайне мере, он не стал отнекиваться и врать, он спокойно ответил на все мои вопросы и подтвердил мои догадки. — Прости…- я не могла заставить себя посмотреть на Претти. — Ты не поняла! — неожиданно теплая рука подруги легла мне на плечо. — Венди, я не виню тебя, я знаю, что ты хотела, как лучше и знаю, что ты отказалась от Натана ради меня! Я не хочу терять свою подругу из-за каких-то неудачных отношений! — девушка уже открыто плакала, время от времени размазывая слезы по щекам, но на губах у нее играла улыбка, и почему-то не было сомнений в том, что подруга говорит правду. — Я не хотела, чтобы все вышло так. — собственный голос походил на шепот, жалкий, срывающийся. — Я знаю, — Нора улыбнулась, — я хотела сказать тебе, — нервный всхлип, неуверенный взгляд, — не нужно жертвовать своим счастьем ради меня. Натан любит тебя, очень-очень сильно, он даже во сне порой шептал твое имя! Вен, он хороший человек, и я очень хочу, чтобы он был счастлив, а счастлив он может быть только с тобой! Поэтому, я прошу тебя, — она взяла меня за руки и, снова всхлипнув, продолжила, — если у тебя есть хоть какие-нибудь чувства к нему, дай шанс, позволь Натану исправить свои ошибки, вот увидишь, он будет очень стараться, я не хочу вставать между счастьем дорогих мне людей! Заткнись! Господи, замолчи! Просто молчи! Дрожь в теле никак не хотела проходить. Не смей говорить этого, Претти! Не вздумай! Ты не должна! — Эй, — девушка вдруг засмеялась, — ее теплые пальцы прошлись по моей щеке, вытирая непонятно откуда взявшуюся влагу, — кажется, я впервые вижу, чтобы ты плакала. Я отвернулась, не могла смотреть ей в глаза, все, что угодно, лишь бы не эти чистые карие глаза. Внимание привлекла урна, в которую несколько минут назад полетела пачка тонких сигарет. — А это было зачем? Подруга непонимающе проследила за моим взглядом и нервно хлюпнула. — Думала, так будет легче, ну, знаешь, сигареты успокаивают нервы, все дела, но, видимо, это не для меня. — Нора сделала глубокий вздох. — Не говори Натану, хорошо? Ничего не рассказывай, особенно о том, что я плакала и пыталась курить, не хочу, чтобы он винил себя. — Хорошо. — я все еще была обескуражена поведением своей коллеги. — Я рада, что мы поговорили, Вен, — подруга крепко обняла меня, — нужно возвращаться, смена Кассандры уже закончилась. Я молча следила за тем, как Претти развернулась, глубоко вздохнула, хлопнула себя ладошками по щекам и умчалась обратно в магазин, оставив меня в полном одиночестве. Я облокотилась на холодную стену. Просто возьми себя в руки, Бэйт. Просто дыши глубже. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Это же так просто. Но в голове эхом отзывается голос проклятого вампира, тихий, соблазнительный, слишком нежный: «Дыши со мной…» И хочется вырвать воспоминания с корнем, втоптать их в асфальт, раздавить, уничтожить, чтобы никто и никогда не посмел бы даже заикаться о произошедшем. Приходится собрать всю свою выдержку, лишь бы не разреветься словно маленькой девочке, не согнуться пополам, мечтая о том, чтобы боль где-то там в груди, где теперь на месте сердце находится жуткая черная дыра, поутихла. Но это глупо, об этом каждый знает, от такой боли нельзя избавиться. А может все не так плохо? Может именно это конец моей черной полосы? Что если теперь все наладится? Кай, получив свое, исчезнет из моей жизни. Натан, потеряв и Нору, уедет домой, а я смогу вернуться к своей работе, снова став обычный наемником, и никаких больше кременианцев, всадников, книг и агнцев. — Дура наивная, — стебется альтер-эго, переложив ногу на ногу, — это все слишком хорошо, чтобы произойти с тобой. И, словно для того, чтобы подтвердить слова предательского кусочка подсознания, этим же вечером на экране моего телефона возникло до боли знакомое имя. Имя, о котором я мечтала забыть раз и на всегда. Тот, с кем я не хотела больше иметь никаких общих дел. -Ну что, пришла в себя? — в трубке раздается гадкий смешок, обрывающий последние нотки здравого смысла, и я, сама себе поражаясь, отвечаю ровным холодным голосом. — Нет, Кай, чтобы ты не попросил, нет! — Постой-ка, лисенок, у нас уговор. — голос продолжает ласкать барабанные перепонки, видимо, не понимая, какой болью это отзывается в груди. — Я сказала нет, Кай! Зачем тебе помощь шлюхи? — слова звучат слишком резко, во рту все пересыхает и хочется забрать их обратно, насильно запихнуть в глотку и проглотить, игнорируя тошноту. — Пушистик… — предостерегающее шипение. — Исчезни из моей жизни! — выходит как-то слишком устало. — Сам разбирайся со своим Бессмертным! Мне нет дела до тебя, до твоей чести и до ваших дебильных кременианский правил! Прежде, чем ты сейчас начнешь читать мне морали на тему того, что меня захотят убить, я поясню: мне плевать, я давно готова! Всего тебе хорошего в этой жизни, надеюсь, наши пути больше не пересекутся. И, не дав вампиру ответить, сбрасываю звонок, падаю на мягкие подушки, лежащее на диване, и закрываю глаза. Я запретила Леиту, Шэйну и Ранди приближаться к своей квартире, Каю же, понятное дело, дорога сюда была перекрыта здоровенными красными лентами с надписями: «Не входи! Убьет!» и «Сгинь мерзкая пиявка!». Мне нужен был покой, я хотела побыть в одиночестве. Следующим вечером телефон снова разрывался от звонков, громко ругаясь словами, которых девушке знать не положено, я схватила задолбавшую трубку и уставилась на экран. Номер не определен. С губ сорвалась усмешка, да неужели! У кого-то проснулись отцовские чувства? Нажимаю «принять вызов» и прикладываю мобильник к уху: — Ало, ало! Позабытая папаней дочь на связи. — Венди! — голос Матиаса звучал совсем недружелюбно, что ж, ему же хуже. — Что? Хочешь спросить, как у меня дела? Паршивенько, откровенно говоря, сижу вот дома, скучаю, вспоминаю старые добрые времена, а ты там как? — Немедленно приезжай в мой офис! — делая нелепые паузы после каждого слова, практически прорычал глава спец. подразделения. — Ну, знаешь ли, — усевшись на диван и положив ногу на ногу, я ухмыльнулась, — это весьма грубо. Ты не думал, что мог бы добиться куда большего, если бы был хоть немного повежливее? Серьезно, я бы приехала к тебе с куда большим желанием и даже привезла бы гостинцев, старички ведь любят гостинцы, а? — У тебя двадцать минут! — теряя самоконтроль, взрывается Матиас. — И, не дай Бог я не буду наблюдать твою наглую физиономию по истечению времени в своем офисе, даю слово, бамбина, ты пожалеешь! Сбросил, а я была готова поклясться, что слышала, как телефон жалобно пискнул, когда его обладатель швырнул его на стол. Почему-то истерика папаши доставила мне удовольствие и заметно приподняла настроение, так что я, собравшись, направилась в «Фетиду».***
Здание как всегда переливалось всевозможными цветами, у дверей толпилась первая «волна» посетителей, быстро минуя главный зал, я скользнула к неприметной лестнице, далее, длинный коридор, в котором нет ничего, кроме безликих светильников и узорчатой двери в самом конце. Стучаться было бы глупо, так что я, подойдя, просто нагло толкнула двери и, ухмыльнувшись, вошла в кабинет. Матиас сидел на своем месте и сверлил взглядом полным ненависти восседающего на краю стола Кая. Вампир же, слегка приподняв подбородок, с привычной надменностью, от всей своей несуществующей души, одаривал главу спец. подразделения нахальной полуулыбкой, явно наслаждаясь тучей оскорблений, имеющей место в голове моего приемного папаши. — Оу, ясно. — ловко развернувшись на пятках, я, все так же держа спину ровно, направилась обратно к выходу. — Венди! — грубый бас Матиаса вынудил меня замереть, и с фальшивым спокойствием на лице повернуть голову. — Видимо, Кай не передал тебе, — голос звучал спокойно и холодно, — я отказываюсь работать с ним, раз твой «многоуважаемый» клыкастый друг во всех девушках видит шлюх, то пусть воспользуется услугами кого-нибудь другого. — Бамбина! — Лисенок! Кай и Матиас переглянулись, вампир насмешливо приподнял брови. — Ты особенная, — кременианец спрыгнул со стола и сделал пару шагов в мою сторону, — и ты это знаешь, Пушистик. Найти подобную тебе сложно, ты очень ценный и дорогой… — мужчина сделал паузу, едва заметно ухмыльнулся, а далее медленно, растягивая каждую букву, — т-о-в-а-р. — Полагаю, этим все сказано! — беззаботное пожатие плечами, шаги в сторону двери, нужно уходить отсюда и как можно быстрее! Я не могу даже смотреть на этого самовлюбленного индюка! — Венди! — голос Матиаса не производит привычного эффекта, игнорирую. — Венди Бэйт! — игнорирую. — Бэйт! — игнорирую. — Вендетта! Сдержанность. Недоступность. Мнимая гордость. Попытки удержать контроль. А теперь наружу, все это дерьмо. Один момент. Одно слово. Восемь букв и конец. Маска за маской, очередное безликое лицо, чья-то неопознанная личность падает на пол. Падает. Вы слышали? Слышали, с каким грохотом она разбивается? Ещё немного. Еще парочку. И вот оно, мое истинное лицо. Вот она, вся долбанная правда, спрятанная где-то глубоко в душе. К черту засовы, двери, все уничтожено! Все снесено! Одно имя. Один ключ, и построенный за все эти годы замок вмиг обращается в карточный, и пустые картонки разлетаются по ветру. Надежды. Ха! Я собственным телом ощущала, как ломаются их кости, слышала, как они кричат в агонии. Все кончено, все раскрыто, нет больше тайн, нет больше меня. И непонятно как, непонятно зачем, я все же оборачиваюсь, замечаю, как расширились глаза вампира, как бездонная изумрудно-холодная зелень поглощает небесную синеву. Вот она я, да, смотри на меня, смотри вампир, и не смей отворачиваться! Хотел знать кто я? Хотел моих скелетов?! Получай! Смотри не подавись! Добро пожаловать в мое лично дерьмо, позволь представиться, Вендетта Кастро, сдохшая шесть лет назад девочка, жестока расправившаяся со своими родителями. Смотри на меня, паршивый кременианец, да, у людей в жизни тоже случается полнейшая хрень, и у них нет сраной вечности, чтобы найти покой, найти себя. Нравится, Неистовый? Загляни поглубже! Давай же, не стесняйся, моя душа открыта. Видишь эти глаза? Глаза моего отца? Слышишь его крик? Я убила его не раздумывая. Подожди, куда собрался? Это не все, обернись! Вон та женщина, моя мать, не дурна собой, не находишь? Мерзкая потаскуха, жалкая трусиха! Посмотри как кровь вытекает из отвратительной дырки во лбу. Да, все это была ложь, маленькая иллюзия, державшая меня под контролем, но есть люди, способные уничтожить это. Надеюсь, тебе понравился мой маленький экскурс, буду рада, если ты оставишь меня навсегда. Абсолютное безразличие на лице, брошенный как бы между прочим взгляд на Матиаса и уверенность в том, что он все понял. Глава спец. подразделения осознал какую ошибку совершил, но вырвавшегося несколько секунд назад слова не вернуть. Вендетта — первое имя и по праву истинное, именно так меня назвал Матиас, забирая из родного дома и искренне желая помочь мне исполнить последнее обещание родителям. Кровавая месть. Месть, которая была совершена без капли сожаления. В голове раздается звук, так смутно напоминающий набат *, а значит пора… Прочь отсюда! Быстрый шаг, переходящий в бег. Дзынь! Дзынь! Виски раздирает от громкого звука. Как ты посмел?! После стольких лет? Как хватило наглости назвать меня так?! Ведь я мертва! Ты, Матиас, был тем, кто убил меня и тем, кто воскресил, подарив еще одну личность! Ты, тот, кто создал Венди Бэйт — куклу, оружие! Так зачем же было вновь давать шанс Вендетте, той, что была больна местью?