Ничто не является хорошим или плохим — всё зависит от того,
как мы смотрим на вещи. © Уильям Шекспир
Шаг. Еще один. Раздражающий снег беспощадно лупил по лицу, позади слышалась легкая поступь, еще чуть-чуть, и я точно сорвусь! Остановившись, закричала, обращаясь в пустоту за своей спиной: — Какого черта тебе от меня надо?! — Я хочу, чтоб ты соблазнила вампира, а не вызвала у него отвращение многочисленными шрамами и глазами полными ужаса. — равнодушный насмешливый тон. Я развернулась, одаривая преследователя уничтожающим взглядом. Кай не прятался, ему это было ни к чему, слишком наглый, слишком самоуверенный, он стоял облокотившись на стену дома, смотря в мою сторону. Не на меня. Сквозь. Непонятно откуда взявшаяся обида ласково обняла мое сердце, не давая ему биться ровно, белоснежные хлопья, падающие на мужчину, создавали зачаровавший контраст на темных волосах и куртке. — Так как, похоже, собственным мозгом ты не владеешь, мне приходятся нянчиться с тобой. — изящные, слишком идеальные губы скривились в недовольной усмешке. — С чего бы это у меня мозга нет?! Жила же как-то без твоего надзора! — глаза щипало, он по-прежнему не смотрел на меня, словно я пустое место, ничего не значащая временно полезная вещь. — Ты позвала оборотня на свиданку на кануне полнолуния, люди с мозгами так не делают. — оттолкнувшись от стены, ленивой походкой вампир приблизился ко мне. — И что такого? Ранди сказал, что они просто обращаются в зверей и охотятся. Наконец ледяные глаза заметили меня, по коже побежали мурашки, Кай несколько секунд молча смотрел на меня, а после разразился хохотом. — Наивная идиотка! — пробежавшись пальцами по темному шелку своих волос, мужчина покачал головой. — Во время полнолуния над оборотнями берут верх два инстинкта: охота и спаривание. Я поджала губы, рассматривая темный силуэт вампира, боже, и почему такой отвратительный, раздражающий и выбешивающий ублюдок обязательно должен обладать столь привлекательной внешностью?! — К чему ты клонишь? — Почему ты не допускаешь мысли о том, что мужчина может тобой воспользоваться? Неужели ты не боишься стать жертвой? По спине пробегает ледяная дрожь, отступаю от Кая, пряча воспоминания дальше, тщательно пытаясь удержать дверцу клетки закрытой, не дать вырваться на свободу. Не сейчас, не рядом с ним. «Неправильная, испорченная, сломанная.» Я прикусываю губу и как можно равнодушнее смотрю на ублюдка. — Ранди бы не позволил себе этого. Один шаг, и Кай совсем рядом, я понимаю, что вновь попалась в ловушку между ним и холодной кирпичной стеной дома. — А я не о псинке сейчас говорю. Его тело совсем близко и в тоже время так далеко, он просто стоит, наблюдает, не прикасается ко мне, спокойный, сдержанный, властный, самоуверенный. — А о ком? — голос предательски дрожит, его запах уже проник в каждую клеточку моего тела, захватывая в безумный плен, очаровывая, сводя с ума. — Задумайся, пушистик, — губы растягиваются в жестокую хищную улыбку, — ты совсем одна в безлюдном переулке, наедине с вампиром, с мужчиной — вампиром. Я решительно поднимаю глаза и замираю, замечая приплясывающие зеленые огоньки возле черного зрачка. — В первый день нашего близкого знакомства ты тактично объяснил мне, что насиловать не собираешься, ибо тогда очередь в твою постель будет нарушена. В его взгляде скользит интерес, он делает еще один шаг, вынуждая меня крепче вжаться в стену. — А что если я передумал? В конце концов гипноз никто не отменял, нужно лишь слегка надавить, и ни у кого язык не повернется назвать это насилием. Еще шаг, его руки упираются в стену, заключая меня в некое подобие клетки, дышать становится сложнее, то ли от его близости, то ли от страха, проклятые слова бьют по ушам, он не касается меня, лишь его взгляд скользит по изгибам тела, задерживается на бедрах, затем на груди, окончательно замирает на шее. Мы оба молчим, смотрим друг на друга. Я чувствую слабость в коленях. Снова беспомощная. С трудом понимая, что делаю, подаюсь вперед, отталкиваясь от стены и врезаясь лбом в его, словно высеченную из камня, грудь. Чувствую глубокий вздох, он не шевелится, на глазах наворачиваются слезы, я сжимаю руки в кулаки, не рискую касаться его и просто стою как идиотка, молча впитывая в себя такое незнакомое чувство близости и комфорта. — Ты заставил меня это сделать, да? Загипнотизировал? — голос тихий, прерывистый, сломленный, совсем не похожий на мой. Его грудь завибрировала от тихого, беззвучного смешка, рука вампира отрывается от стены и скользит по моим волосам, движется ниже, по руке, останавливается на талии, слегка прижимая меня к холодному телу. Я решаюсь поднять на него глаза, боясь увидеть уже знакомую мне насмешку и издевку, но лицо Кая серьезное, лишь слегка приподнятые брови выдают его удивление и недопонимание. Он опускает голову, как всегда щекоча волосами мою щеку и шепчет, почти касаясь губами уха: — Научись отличать мои желания от своих, лисенок. Рука исчезает с талии, мужчина делает шаг назад, отстраняясь от меня, оставляя с безумно колотящимся сердцем и подкашивающимися коленками. Ужасный холод и одиночество пробрались сквозь одежду, бесцеремонно вышвыривая тепло, вопреки логике, подаренное вампиром. Я хотела снова прижаться к нему, вернуть это странное чувство. Нахожу в себе силы поднять глаза, он смотрит на меня, губы искривлены усмешкой, а во взгляде задумчивость, небесно-голубая бездна с танцующими изумрудными искрами, желание окунуться в нее и забыться сводило с ума. Я вздохнула, ругая себя за такое идиотское поведение, он знал мои мысли, нарочно играл со мной, но один вопрос не давал мне покоя: чьим желанием на самом деле было наше соприкосновение? — Ты собираешься домой или как? — в его всегда равнодушном голосе слышится едва заметная хрипинка, могла ли это ситуация и его задеть? Глупости! Прогоняю абсурдные мысли, смеясь сама над собой, глупая, жалка, неправильная, испорченная, сломанная… Я, наверняка, даже не возбуждаю его. Впервые задалась вопросом, а способны ли вампиры вообще заниматься сексом? Кай всегда намекает, издевается, подкалывает, но всякий раз отступает. Я поворачиваю голову в его сторону: стоит, с приподнятой бровью, ждет когда я, наконец, приду в себя. «Хватит раскисать, Бэйт, пара домой в холодный, нет, ледяной душ!»***
Мерзкий писк будильника прогнал сладкую сонную дымку, желание вышвырнуть его в окно становилось все более навязчивым, однако, для этого было необходимо подняться с постели. Тело обдало дрожью, по коже пробежал озноб, сохранившийся со вчерашнего вечера. Поверить не могу, что простояла почти два часа под ледяным душем, пытаясь найти себя и вышвырнуть глупые и ненужные мысли. Но все было тщетно. Как же хотелось иметь возможность вытащить из головы всю ненужную информацию. Мое прошлое и мое настоящее все чаще сталкиваются между собой, подпинывая меня ближе к краю, к моей персональной бездне, и, к своему ужасу, я все чаще понимала, что никто не подаст мне руку, никто не укажет верный путь, я единственная, кто способен сделать этот выбор, и от этого на душе горько и страшно. Наконец нахожу в себе силы подняться, нужно собираться на работу, несколько минут сижу свесив ноги с кровати, чувствуя себя разбитой и потерянной. Как бы странно это не было, но в магазине я появилась минута в минуту, чем заслужила удивленный взгляд Норы. — Бэйт не опоздала?! Дайте мне красный маркер! Я должна выделить этот день в календаре! — рассмеялась девушка, обнимая меня. — Как ты себя чувствуешь, Нора? — Прекрасно. — девушка нахмурилась, нервно наматывая прядь волос на палец. — Вен, скажи, у тебя есть парень? Я замираю, хмурюсь, изучаю лицо подруги, она не поднимает глаз, щеки покрываются румянцем, пока в моей голове бушует чертов урагана. Я могла смело назвать Натана своим «парнем», но я понятия не имела как он поведет себя после того, что произошло в клубе. Закрываю глаза, прогоняя долбанный, проклятый силуэт Кая с безумными, переливающимися зеленью, глазами, склоняющегося надо мной, проводящего языком по шее. Дыхание участилось, внизу живота приятно стянуло, я взмахнула рукой, словно мысли были материальными, и я пыталась прогнать их. Нора все еще ждала ответа, нервно переступая с ноги на ногу, и медленно хлопая пушистыми темными ресницами. — Нет, у меня никого нет. — Ты и Натан…вы… — Друзья. — выдавливаю улыбку, стараясь скрыть назревающую истерику. — Хорошо. — Нора наконец поднимает глаза с проблесками надежды, радости и облегчения, а я чувствую себя последней дрянью, обманщицей и предательницей. Отвожу взгляд и быстро иду к огромным стеллажам, твердо решая посвятить себя книгам на весь сегодняшней день. На верхней — от «А» до «В», художественная литература, справа — все, что касается фантастики, на витринах — наиболее популярные в этом месяце книги. Удрученно вздыхая, провожу ладонью по лбу, как же хреново когда твоя очередь присматривать за залом совпадает с поставкой нового товара. В руки попадает книга в мягком переплете, на темной обложке осторожно выгравировано «Натаниэль Скил», стыд поражает в самое сердце, стою как идиотка, вдыхая запах страниц и типографической краски. Кто-то откашлялся за спиной, я резко оборачиваюсь, краснея, меня застукали за весьма странным делом. В проходе стоит Натан, покачиваясь на пятках и избегая моего взгляда. — Привет. — тихий нерешительный голос. — Привет. — эхом отзываюсь я, убирая книгу на предназначенное ей места. — Ты не отвечала на мои звонки. — мужчина поджимает губы, делая тяжелый вздох. — Проблем оказалось больше, чем я думала, прости. — берусь за новую книгу, убираю ее на полку. Напряженное молчание, он по-прежнему стоит рядом, наблюдая за мной из полуопущенных ресниц, мне не по себе, хочется оправдываться, объяснить ему ситуацию, но мое альер-эго кривит губы «Что ты ему скажешь, идиотка? Прости, Натан, но я теряю голову всякий раз когда безумный вампир — убийца прижимается ко мне?». — Я думал, ты решила меня избегать, — привычным движением писатель возвращает съехавшие очки на место, — думал, ты с тем парнем, я приревновал, прости, повел себя как маленький. Я замираю с очередным томиком в руках, не веря собственным ушам. Почему он оправдывается и извиняется? Ведь виновата я! Это моя вина! Я поддалась вампиру, я вмешалась и помешала его «ужину»! — Прости, — снова шепот, Натан прикусывает губу, он пытается сдержаться, это видно, слишком очевидно. Я молчу, вставая на носочки, пытаясь добраться до верхней полки, неожиданно теплое мужское тело появляется за спиной, укутывая меня в потрясающий запах печеных яблок, приятный, почти родной, если принюхаться, можно ощутить в нём небольшую схожесть с ароматом тростникового сахара. От этой мысли бегут мурашки, становится страшно за собственный рассудок, кажется, еще немного я и точно его потеряю. Натаниэль забирает из моих рук книгу и без труда ставит ее на место. — Я могу помочь. — шепот прямо возле уха, так дико отличающийся от шепота Кая. Закрываю глаза уже отчаявшись вышвыриваю мысли о вампире. Почему его стала так много в моей голове? Бесит! Раздражает! Я вспоминаю его холодный, отрешенный взгляд, словно сквозь меня, словно я ничего для него не значу, он так отличается от теплых глаз Натаниэля, которые из последних сил стремятся согреть меня, показать, что я для него едва ли не вся вселенная. — Если тебе не сложно. — пытаюсь улыбнуться, но его близость давит на меня, сердце заглушает все посторонние звуки, я наклоняюсь, краем глаза замечаю, как писатель скользит взглядом по изгибам моего тела, подаю ему пару книг и говорю куда их поставить. — Что ты делал в служебном помещении? — вопрос сам срывается с губ быстрей, чем я это понимаю. — Я видел с каким лицом вышел бармен, подошел поинтересоваться где ты, — мужчина сжал челюсть, — его лицо говорило само за себя, я думал этот тип…он…он… Всепоглощающая тишина. Натан не смог договорить, но этого и не нужно было, я прикрыла глаза, чувствуя, как вина разливается по венам. — Знаешь, причина в том, что я не знаю кто мы друг другу. — отзывается писатель, продолжая выставлять книги в названном мной порядке. — Я никак не могу понять твоего отношения ко мне, чувствуешь ли ты что-то или просто играешь. Я прикусываю губу, боясь встретиться с ним взглядом, понимаю, что и сама не знаю ответ на этот вопрос. Слышится тяжёлый вздох, он ждал что я скажу, но я молчала, погрязшая в омуте собственных мыслей. — Можно ли назвать нас парой, Венди? — голос более приглушенный и напряженный, в глазах цвета крепкого чая проскальзывает страх и отчаянье. Молчу, сжимая зубы, не зная, что ответить. — Венди? — чувствую, как теплая рука писателя опускается на мою голову, осторожно пробегаясь по волосам, разделяя рыжие пряди. Он делает шаг вперед, но при этом оставляет достаточно место, чтобы при желании я могла сбежать. Кай бы не позволил этого, он прижал бы к стеллажам, жестоко хватая за запястья, прожигая ледяными глазами, требуя конкретного ответа. Его пальцы замирают на моем подбородке, слегка приподнимая моё лицо вверх, я закрываю глаза, понимая, что не смогу выдержать его взгляд. Теплые мягкие губы касаются моих, он не шевелится, ждет приглашения, позволения, я приоткрываю рот, пропуская его, чувствую, как губы писателя дергаются в улыбке, мягкий поцелуй, как всегда слишком нежный и чувственный, не тот, что я хотела бы ощутить. Я делаю шаг назад, отстраняясь от Натана, убирая его руки, лицо мужчины искажается непониманием. — Тут Нора. — нервно облизываю губы, на которых остался привкус зеленого чая — его привкус. — Я хочу разобраться кто мы друг другу. — Натан повторяет мое движение языком, приковывая взгляд к своим губам, мысленно выругавшись, я молила о том, чтобы вернуться к здравому рассудку. — Я тоже, правда, очень хочу. — чувствую, как в висках начинает стучать, словно развивалось некое подобие мигрени. Я хотела знать, что между нами, но боялась, что писатель не вынесет моего теперешнего мира. — Я хочу, чтоб ты стала моей девушкой. — Скил смотрит прямо на меня, в глазах несвойственная ему решимость, руки сжаты в кулаки, выражение лица говорит о том, что мне не убежать от ответа. Судорожно вздыхая, пытаюсь проанализировать всю ситуацию, почему-то в голове вновь всплывает насмешливая улыбка Кая, и я почти слышу, как он произносит, кривя губы «Слюнявый писака? Серьезно, зверюшка? Ты меня разочаровала». Злость на вампира была всепоглощающий, между бровями писателя появляется морщинка, он не понимает, чем вызвана перемена моего настроения. Почему я вообще в такую минуту думаю о нем? Желание разозлить вампира, выбесить его окончательно, разносило по венам абсолютно ненормальное удовольствие, выдавливая жестокую улыбку, я, наконец, встречаюсь взглядом с мужчиной. — Я с удовольствием стану твоей девушкой, Натан. В глазах мужчины переливается облегчение, он делает глубокий вздох, словно все его страхи разом отступили, а я стою не в силах пошевелится «Что, черт побери, я только что сделала?!» Мое альтер-эго истерически смеется, снова и снова прокручивая запись на диктофоне разговор с Норой и ее облегченную улыбку. По спине бегут мурашки, словно сквозь дымку до меня доносится обеспокоенный голос писателя: — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, все хорошо. — лживая, неправильная, испорченная. Выдавливаю улыбку, Натан поверил, забрал у меня оставшиеся книги и расставил по порядку.***
Дни тянулись с отвратительной медленностью, каждый раз заполняя все мое тело тошнотворной ненавистью к себе. Я свела к минимуму свое общение с Норой, понимая, что это жестоко, но мне было слишком стыдно перед девушкой, Натаниэль полностью игнорировал все ее попытки привлечь к себе внимание. Однажды, я спросила его, не кажется ли ему, что Нора испытывает некий интерес, на что писатель лишь рассмеялся, целуя меня в щеку и прижимая к теплой груди «Не неси чушь, Венди». Так же одним из сложнейших испытаний стали мои тренировки с Каем, он словно пытался держаться от меня подальше, лишь в первый день дернул носом, недовольно скривил губы и прошипел: «Фу, пушистик, ты насквозь провоняла писакой». Я проигнорировала его, решая, что лучше не нарываться на новый конфликт, это было странно, выслушать его подколы, которые стали значительно реже и отмалчиваться, не бросая вызов, не пытаясь задеть его. Вампир ничего мне не рассказывал, а я не хотела ничего у него спрашивать, я боялась, что он вновь окажется слишком близко, опять заставит дыхание сбиваться, а сердце стучать так, словно оно устроило себе родео. Это добавило бы мне отвращения, еще один повод ненавидеть себя. Матиас ни разу не позвонил мне, всё подразделение будто бы устроило мне бойкот, один раз я задумалась об этом на тренировке и в один момент оказалась на полу с вывернутым плечом, в ледяных голубых глазах скользило раздражение «Не отвлекайся, идиотка!». Тот день был особенно тяжелым для меня, все катилось к чертям собачьим. В очередной раз запнувшись и пролетев мимо Кая, я ловлю на себе практически уничтожающий взгляд. Мужчина хватает меня за руку, не давая упасть, его прикосновения обжигают, становится действительно страшно, нахожу в себе силы поднять глаза. — Свободна! — хрипит вампир, выпуская моё запястье. Я удивленно смотрю на время, обычно мы занимались на час дольше, у самого входа в раздевалку Кай окликнул меня: — Подразделение дало тебе отпуск на время работы со мной, соберись, твой противник не даст тебе второго шанса. Пошатываясь захожу в родную квартиру, достаю из морозилки ведро мороженного и, усевшись на диван, приступа к заеданию своей депрессии, наивно полагая, что холод очистит мой рассудок. Телефон пискнул, оповещая о пришедшем сообщении: Натан извинялся за то, что не сможет провести вечер со мной, так как ему сегодня нужно в редакцию. Наверное, оно и к лучшему. Вздыхая, прикрываю глаза, в последнее время писатель был рядом практически целыми днями, даже в «Золотых страницах» ухитрялся пару раз подловить меня, нежно приобняв или тихонько чмокнув в щеку, а я ходила и поражалась тому, что никто этого не замечает, ну, или не хочет замечать. Я пытаюсь тщательно обдумать ответ, но телефон начинает вибрировать, голос солиста группы 30 Seconds to Mars вызывает желание отшвырнуть мобильник. Делая глубокий вздох, я непонимающе изучаю экран, на котором красовалось имя оборотня. — Ранди? — Вен! Слава Амароку, я дозвонился до тебя! — его голос хрипит, будто мой собеседник находится на гране нервного срыва, от чего мне становится совсем не по себе. — Что случилось? — хмурясь, считаю до десяти, пытаюсь успокоиться, его звонок не обязательно связан с чем-то плохим. Ошиблась. Чертовски конкретно ошиблась. — Мне нужна твоя помощь, — шепчет мужчина в трубку, и я могу представить, как при этом его глаза наливаются золотом, — я бы попросил кого-нибудь из стаи, но если отец узнает… Пауза. Не договорил. Не смог. — Во имя Амарока, помоги мне. — Что случилось? — нервничаю, повторяю вопрос, вставая и начиная мерить комнату шагами. — Это будет странно, но, клянусь, абсолютно безопасно, просто сделай то, о чем я попрошу и… — Да говори ты уже! — теряя терпение, перебиваю Рана, чувствуя, как беспокойство, смешивается со злобой и медленно поступает в организм по венам вместе с кровью. — Ты не могла бы съездить на городское кладбище, — пауза, словно мой собеседник пытается подобрать слова, — ты спрашивала у меня про упырей, я сделал вывод, что ты встречалась с кем-то из них. Вен, прошу тебя, на кладбище тебя встретит один из них, он не причинит тебе вреда, клянусь честью стаи и именем Амарока! Перезвони мне как встретишь его и дай трубку, это действительно очень важно, от этого зависит…. — молчание, видимо Ранди думает стоит договаривать или нет, слышу едва различимый шепот, — не только моя жизнь… — Встретиться с гулем на кладбище? — мой собственный голос хрипит от страха и абсурда происходящего. — Я говорил тебе, что мы с ними не контактируем, но он самый вменяемый, я умоляю тебя, Вен, мне не к кому обратиться, ты единственная кого не заподозрят и о ком не станут выяснять, подразделение мигом прикроет им все источники. — Ты уверен, что это безопасно? — Да, клянусь тебе, он не убивает без необходимости, если ты это сделаешь, я буду твоим должником, я бы не подверг тебя опасности, пожалуйста! — голос звучит отчаянно, я прикрываю глаза, чувствую, как дрожит все тело, перед глазами появляется Шэйн: жуткие клыки, алые всполохи, презрительная усмешка, еще секунда и он окажется рядом, разрывая меня на мелкие кусочки. Качаю головой, прогоняю видения. Все хорошо, Бэйт, дыши глубже. Не думай о нем, не думай о них.***
Спустя пятнадцать минут я гнала по вечерней магистрали, по мере приближения к окраине города, где находилось кладбище, дорога становилась все менее освещенной, все реже встречались машины. Ранди не подверг бы меня опасности, он не отправил бы меня на эту встречу, если бы это не было безопасно. Однако, во внутреннем кармане плотно прилегает к телу пистолет, заряженный серебряными пулями, почему-то меня терзали сомнение, я понятия не имела как справится с упырем и поэтому тихонько молилась, чтоб до этого не дошло. Тишина. Жуткая, загробная, лишь ветер, периодически посвистывает, окутывая покосившиеся могилы и старый склеп. По телу бегут мурашки, не от холода — от страха, от жуткого, всепоглощающего страха, но я уверенно иду вперед, всматриваясь в темноту. Фонарей тут практически не было, что, собственно, не удивительно. Ещё шаг. Завывание ветра. Дрожь по коже, сердце останавливается на мгновение, где-то на уровне сознания понимаю, что я не одна, резко оборачиваюсь, но никого не вижу. Долбанная паранойя! Ухмыляюсь темноте, с отвращением подмечая, что стала слишком дерганной, разворачиваюсь, чтобы идти дальше, но на моем пути возникает препятствие. С ужасом понимаю, что врезалась в чью-то грудь, мужскую, твердую. Ткань черной кофты неизвестного скользит по щеке, сердце пропускает удар, чувствую сладковатый запах так похожий и в тоже время так отличающийся от запаха Кая, дрожа поднимаю голову. А вот и твоя смерть, Венди Бэйт. В темноте мерцают алые сполохи, лицо практически полностью скрыто черным капюшоном, но, если постараться, можно заметить шрам, уродующий, некогда наверняка прекрасное, лицо. Тонкие губы дернулись, выставляя на показ острые зубы, не улыбка — оскал, дикий, звериный. Практически полностью парализованная страхом, все же умудряюсь отпрыгнуть на несколько шагов. — Шэйн! — голос дрожит, чувствую себя глупой мышкой, попавшей в ловушку, упырь не шевелится, внимательно разглядывает меня, алый огонь в глазах становится все ярче и ярче. Самый вменяемый, да, Ран?! — Наживка? — судя по тому как колыхнулась черная челка, мужчина изогнул брови, алый практически полностью испарился из глаз, возвращая им природную зелень. — Какого хрена ты тут забыла? Смущаюсь, отвожу глаза, понимаю, что не могу ничего сказать испытывая нереальный страх перед гулем, подумать только, в его ежедневный рацион питания входят трупы. Шэйн задумчиво смотрит на меня, слегка наклонив голову вбок, челка сместилась в строну, позволяя мне более детально изучить его лицо. — Мне позвонил Ранди, — неуверенно переступаю с ноги на ногу, чувствую себя гребаным десертом, аля ванильное тирамису под его немигающим взглядом, — он сказал, что это очень важно и что ему нужно связаться с тобой. — Грязнокровная псина? — губы изгибаются, показывая его явное отвращение. — Он сказал, ты не причинишь мне вреда. — отчаянно цепляюсь за последнюю надежду, неуверенно доставая телефон и замираю на имени оборотня. — Он правда сморозил подобную чушь? — жестокий смешок. — Скажи-ка мне, Венди Бэйт, — опять это странное растягивание моего имени, словно попытка раскусить и узнать каково оно на вкус, — как много хищников отказываются от еды, которая сама приходит к ним в лапы? Замирая наблюдаю за тем, как мужчина приближается ко мне, останавливается за пару сантиметров, до того, как наши грудные клетки соприкоснуться, взгляд задумчивый, изучающий и, кажется, немного безумный. Гробовую тишину нарушает только оглушающий стук моего сердца, с ужасом отмечаю, что грудь Шэйна не шевелится, упырь не дышал. Совсем. Колени начинают дрожать еще сильнее, с губ срывается первое, что приходит в голову: — Ты не дышишь… Нет пульса… Несколько секунд он молчит, а затем начинает практически истерически ржать. — Боже мой, не думал, что услышу подобное от вампирской подстилки! — Я не его подстилка! — часть страха переходит в злость, я стараюсь держать себя в руках, но алые всполохи возле черного зрачка, кажется, готовы вырвать почву из-под моих ног. — Брось, — щурится, — я никогда не поверю, что Неистовый нянчится со смертной ни разу ее не трахнув. Я промолчала, до боли прикусов губу, боясь спорить с гулем, мне совсем не хотелось стать частью его сегодняшнего меню. — Кай дышит! — неуверенно переступаю с ноги на ногу, и вновь меня награждают истерическим смехом. — Вампиры, как и гули, мертвы, у нас не бьются сердца, а, следовательно, и дышать нам не нужно. Исключение составляет нахождение среди людей, тогда, да, пиявки делают вид, что ничем не отличаются. Ну, или если им хочется польстить глупым смертным девочкам. Невольно отступаю, протягивая Шэйну телефон. — Ты поговоришь с Ранди? — Зачем? — снова ухмылка, больше похожая на оскал. — Голодным я сегодня точно не останусь. Зеленые глаза с алыми искрами вдруг устремляются куда-то сквозь меня, Шэйн хмурится, зло фыркает и вырывает мобильник из моих рук. — Какого хрена? — его глаза возвращаются ко мне, он крепко прислоняет трубку к уху. — Думал задобрить меня наивной закуской? Снова оскалился, Боже, да этому чудику явно пора к психиатру. — Каким местом ты думаешь, псина?! Я вздрагиваю, голос упыря звучит слишком громко на пустом кладбище, чертыхнувшись, Шэйн вернул мне мобильник. — Проваливай, наживка, и чтоб больше я тебя не видел. Развернувшись, он исчез в темноте, позволяя мне, наконец, вздохнуть свободно. Чтоб я! Да еще раз! Пыталась помочь этим сверх-психам! Да черт-с-два! Я сделала несколько шагов к своей машине, но вдруг замерла, странное чувство дрожью пробежало по коже, сердце вновь пустилось впрыть, я сжала руки в кулаки, прекрасно понимая кто стоит за моей спиной. — Знаешь, я конечно знал, что ты дура, но чтоб настолько. — до боли знакомый бас насмешкой скреб по барабанным перепонкам, делаю глубокий вздох, заставляя себя успокоится, теперь-то понятно, куда оглядывался Шэйн. — Что ты тут забыл? — Ты снова пытаешься прыгнуть выше головы, я же говорил, мне нужно, чтобы ты соблазнила вампира, а не вызвала у него отвращение. — Пф, — я закатила глаза, всем своим видом пытаясь показать пренебрежение, — брось, я могу постоять за себя. — Ты пришла ночью на кладбище, на встречу с упырем, — равнодушно констатировал вампир, спрятав руки в карманы своих черных брюк и удрученно дунув на челку, от чего та немного сместилась в сторону, являя миру слишком идеальное лицо, — и ты понятия не имела как с ним справиться. — Пиявка права, — качает головой мое альтер — эго, — зря ты это сделала. — Ранди не подверг бы меня опасности. — Ты знаешь, что случилось? — Кай делает несколько шагов в мою сторону. — Хочешь расскажу. почему псина в таком отчаянье? — Нет! — голос моего альтер-эго срывается. Беги, Бэйт! Беги от всего этого! Сейчас! Давай! — Ты расскажешь? — голос предательски дрогнул, губы вампира расплылись в уже почти родной усмешке. — Расскажу. Становится не по себе, Кай злорадствовал, это было очевидно. Ранди накосил и, кажется, конкретно, иначе этот ублюдок не был бы таким довольным. Стою, дыхание становится прерывистым, беспокойство тихонько обнимает меня со спины. Не молчи! Черт! Не молчи же! — Сегодня луна вышла значительно раньше. — голубые глаза устремляются к небу. — К чему ты клонишь? — неуверенно проследовала за его взглядом. — Сегодня вечером группа охотников-туристов пересекла частную территорию оборотней. — и вновь убивающее молчание, вампир давал мне время поразмыслить, но в голове, как назло, было пусто, я, черт побери, совсем не понимала к чему он ведет! — Грязнокровный и парочка его ближайших друзей вышли на охоту раньше положенного. — губы Кая медленно расползаются в жестоком оскале. — Непутевых нарушителей разорвали на мелкие кусочки. Воздух с шумом выходит из легких, хватаюсь за горло. Дыши, Бэйт! Дыши, чтоб тебя! — Ранди…убил…? — Да, пять — шесть человек, не так уж и много, так что не расстраивайся, зато Шэйн сегодня сможет устроить себе пирушку. Перед глазами все начинает плыть. «Не верю! Я не верю!» Зеленые глаза с золотыми искрами, такие добрые и приветливые, в голове не укладывалось, что он мог кого-то убить! — Если об этом узнают в стае, его могут изгнать. — кажется, голос ублюдка стал на тон ниже. — Почему все называют Ранди грязнокровным? — вопрос был задан слишком тихо и слишком не в тему, но мне нужно было время чтобы разобраться, чтобы информация, наконец, дошла до мозга. Ранди разорвал группу туристов и теперь скормит их Шэйну, приступ тошноты не заставил себя ждать, я прикрыла рот рукой боясь выблевать собственные внутренности. — Как мило, — вампир кривит губы, — блохастый растрезвонил все обо мне, а о себе не сказал ни слова? Я промолчала с трудом удерживая слезы, страх и осознание того, во что я вляпалась слишком поздно дали о себе знать. — Ты знаешь, что оборотни делятся на ликанов и перевертышей? Неуверенный кивок. — Хорошо, — Кай немного прищурился, потирая гладко выбритый подбородок, — они, в принципе, неплохо ладят между собой, но никогда не создают пар. По неизвестной никому причине все дети — полукровки рождаются мертвыми. По спине пробежал холодок, я, наконец, более менее смогла совладать с собой. Один вопрос. Зачем? Чтобы сейчас этот вампир снова выбил все к чертовой матери очередной историей? — Мне продолжать? — видимо прочитав мои мысли, спросил Кай. — Причем тут Ранди и грязнокровный? Если все дети ликанов и перевертышей умирают… — В этом-то и вся прелесть, — жестокая улыбка с легким фырканьем, словно то, что он собирался мне рассказать было ему противно, — ходили по Кремено слухи, что перевертыш, глава одной стаи, безумно влюбился в ликанку. Все смеялись над абсурдностью данной ситуации и глупостью перевертыша, но девушка ответила ему взаимностью, говорят, их отношениям завидовали чуть ли не все в Кремено. — Речь о родителях Ранди, так? — я с подозрением всматривалась в лицо вампира, пытаясь понять в чем чертов подвох. — Да, — губы скользнули в фирменной нахальной ухмылке, — но, как нам известно, хороший конец бывает только в сказках, ликанка залетела. — ублюдок внимательно рассматривал меня, следя за моей реакций и, видимо, упорно пытаясь прочесть мысли, в голове раздавалась слабая, едва уловимая пульсация. — Но Ранди жив и здоров. — голос надломился, мое альтер-эго упорно пыталась убедить меня в том, что конец этой истории мне лучше не знать. — Верно, — подняв голову вверх, вампир прикрыл глаза, прохладный зимний ветер растрепал его темные волосы. Я замерла, неосознанно отмечая слишком идеальную линию скул и вздернутый упрямый подбородок, — если верить слухам, у ликанки действительно родился мертвец, но каким-то неведомым образом, она отгоняла от него всех жнецов, никто не мог забрать душу ребенка, тогда, к ней явилась сама смерть. Как известно, смерть всегда была азартным игроком, стоит только предложить игру, которая заинтересовала бы ее. Увидев, как сильно женщина любит свое мертвое дитя, смерть приложила сделку. Ликанка готова была на все, лишь бы вернуть дитя к жизни, условия были просты, даже слишком, смерть кидает монетку и если выпадает «орел» она возвращает малыша к жизни, но, взамен, забирает его мать, если же выпадет «решко» смерть заберет обоих. Женщина дала свое согласие. Я прикрыла рот рукой ровно в ту же секунду как Кай прошептал: — Выпал орел. — Его мама умерла? — меня снова начало трясти. — Не по-свински ли вы тогда поступаете, обзывая его грязнокровным и всякий раз заставляя возвращаться…туда?! Небесно — голубые глаза устремились на меня. — Это законы Кремено, пушистик, выживает сильнейший, тех, кто ноет о своей судьбе или застревает в прошлом уничтожают почти моментально. — Но это отвратительно! Боже, вы отвратительны! Все! — Кроме псинки? — уголок губ дернулся, обнажая слегка заостренные клыки. — Ты идиот, Кай! Как так можно?! Неужели вы…вы все… Слова застревали в горле, образовывая мерзкий ком, сглотнуть который никак не удавалось. Почему сейчас я совсем по-другому думала о Ранди? Даже факт того, что он разорвал невинных людей отошел на задний план. Соберись, Бэйт! Не сейчас! Не раскисай! Не перед вампиром! На его лице снова ухмылка, не сдерживаюсь: — Хватит, черт побери, лезть в мою голову! — Я не лезу, — невинно пожав плечами, вампир одарил меня своим любимым принижающим взглядом, — ты слишком громко думаешь. — Да пошел ты! Ненавижу! — Выпрямилась, вздохнула, давай, ты сможешь, ты не слабачка! — шепчет мое альтер — эго. — Сколько смертей пережила ты? Кровь… Повсюду кровь… Она смешалась с его волосами, такими же рыжими, как и у меня, стеклянные глаза широко распахнуты, взгляд устремлен в потолок, металлический запах заполнил все помещение и на секунду, всего на одну секунду, это зрелище кажется прекрасным. — Пушистик? — настороженный голос приводит меня в чувство, выдергивая из воспоминаний о далеком прошлом. Ты сильная! Ты сможешь! Спина ровная, взгляд устремлен на машину, не сказав ни слова, твердой походкой иду в ее направлении, замираю в нескольких шагах и произношу фразу, которая, наверняка, возглавит топ самых идиотских фраз Венди Бэйт: — Тебя подвезти? Темные брови выгнулись, образовывая дугу, глаза слегка расширились, кажется, я все-таки смогла удивить великого Неистового. — Ты жаждешь побыть со мной наедине в столь крохотном пространстве? — опять этот его шепот, от которого по коже бегут мурашки, он слишком быстро пришел в себя. — Пошел ты! — бросила практически на автомате, пытаясь понять с чего вдруг вообще решила предложить ему помощь. — Я согласен. — и быстрее, чем его голос достиг моих ушей, вампир оказался возле машины, заставив меня на секунду неуверенно замереть. Глупая, глупая идея! Я сжимала руль так, что костяшки на пальцах побелели, весь автомобиль насквозь пропах его одеколоном, вперемешку со странным сладковатым ароматом, я едва сдерживалась, чтобы с наслаждением не вздохнуть. Кай молчал, все его внимание было уделено пейзажу за окном. — Знаешь, мы могли бы попробовать общаться нормально. — голос срывается, а я начинаю тихонько себя проклинать, и что на меня вообще нашло?! Вампир молчит, продолжая смотреть в окно. — Ну, я имела ввиду без постоянных подколов и издевательств друг над другом, мы могли бы… — Не неси чушь, — краем глаза заметила, как дернулись его губы, — я никогда не стану общаться со смертной как с равной. Ошарашенно отрываю взгляд от дороги и смотрю на ублюдка, он, заметив это, наконец, поворачивается, скептически приподнимая бровь. — Откуда такая ненависть к людям?! Губы сжимаются в тонкую линию, в глазах появляются зеленые сполохи, от его взгляда все внутри переворачивается, но я не могу оторваться, черт! — Откуда такая боязнь мужчин? — вопрос приводит меня в чувство, вздрагиваю, отворачиваюсь, возвращая внимание дороге. — Не неси чепухи! — Чепухи? — а глаза все равно косятся на него, ухмыляющегося, жестокого, но такого красивого. — Стоит кому-либо хотя бы намекнуть на что-нибудь связанное с сексом, ты кривишь нос, словно тебе это противно или же сбегаешь, поджав хвост. –взгляд становится более жестоким, практически хищным. — Напрашивается вопрос, ты девственница или просто фригидная*? Резко выворачиваю руль в сторону, едва успевая избежать столкновения с мчащейся навстречу машиной, из окна тут же появляется мужчина, зло кривит губы и орет: — Думаешь купила права все можно?! Коза драная! — выжимает педаль газа и исчезает за ближайшим поворотам, пока я тяжело дышу, пытаясь прийти в себя. — Да ты вообще охренел?! — разворачиваюсь к мужчины, тяжело дыша и краснея от злости, а в салоне автомобиля резко становится жарко, словно кто-то включил долбанный обогреватель. Щелк! Задумчивый взгляд, равнодушная ухмылка. — Если взялась водить машину, держи себя в руках, а то так и покалечиться не долго. — Пошел ты на хрен! — четко выговаривая каждое слово, мечтая расплавить его взглядом, отворачиваюсь, снова завожу машину. — Тебе куда? — Езжай домой, оттуда я доберусь сам. И мы погрузились в молчание, проклиная очередной светофор, я мечтала быстрей добраться до дома. Наконец, знакомая парковка, съехала вниз, не говоря ни слова вышла из машины, демонстративно хлопнув дверью и поворачиваясь к вампиру, который, как оказалось, тоже уже покинул салон и теперь стоял облокотившись на капот. — Пожалуйста, лисенок, — его голос звучит тихо, почти устало, почти моля, — не накручивай себе ничего. — В смысле? — делаю шаг назад не в силах вынести близости, что бесит и разрывает все внутри на кусочки, слишком противоречивые чувства, доводящие до безумия. — Между мной и тобой никогда ничего не будет. — спокойные голубые глаза, ледяные, пожалуй, даже слишком, протяни руку, коснись и закоченеешь. — Разве что ни к чему не обязывающий секс. Мурашки. Страх. Кай прав, я боюсь мужчин, боюсь долбанной близости с ними, сжимаю руки в кулаки и шепчу с трудом игнорируя ком, вставший в горле: — И не надейся, я никогда не лягу с тобой в постель. — Интересно… — его рука скользит по темный волосам, забирая их наверх и слегка взъерошивая, в голове появляется абсурдная мысль повторить это движение, зарыться в черный щелк, ощутить его запах, и ноги уже делаю шаг рука вот-вот двинется навстречу. Неправильная, испорченная, сломанная. Отдёргивая руку, отпрыгиваю назад. — Ты?! Да как ты?! Да ты…- язык заплетается, гипноз! Он пытался загипнотизировать меня! Ублюдок! Чертов ублюдок! — Какого хрена?! — Я хочу тебя. — глаза вмиг покрылись зеленью, соблазняющей, ведущей за собой, я ошарашенно сделала еще шаг назад, подавляя почти безумную дрожь. И почему от этих слов так холодно и страшно? Почему я просто не могу быть такой как все?! — Потому что ты неправильная, — смеется в ответ альтер-эго, — потому что тебя испортили и сломали! — Очень смешно, Кай! — наконец, взяв себя в руки, делаю вздох, но нахальные глаза, переливающиеся словно изумруды бесстыдно скользили по изгибам тела, кажется, еще чуть-чуть и его взгляд станет материальным, а я почувствую легкие прикосновения там, где он замирает. — Я не шутил, — после недолгой паузы отозвался мужчина, пряча руки в карманы черных брюк, — неужели этот факт так абсурден? — Пару минут назад я была жалкой смертной, недостойной нормально общения. — Ты такой и осталась, — перебивающий все мысли смешок, — однако, это не мешает мне хотеть тебя. — Ты явно окончательно выжил из ума! Я никогда… — Я всегда добиваюсь того, чего хочу. — вновь перебивает, однако не пытается приблизиться, стоит спокойно, покачиваясь на пятках, немного сутулясь, словно испытывая холод, так обычно… Так по-человечески… — И я могу дать тебе сто процентную гарантию, что в скором времени ты будешь раздвигать передо мной ножки и молить меня не останавливаться. Холодный пот прошиб тело, я совершенно не хотела пускать подобные мысли в свою голову, но так не кстати, он дернул головой и черная челка пришла в движения, и где-то глубоко-глубоко в мыслях, там, где не существует чертовых проклятых слов, что, кажется, стали моим девизом, там, мои пальцы уже запутались в нежном черном щелке, там, я уже притягивала его к себе, так мечтая ощутить прикосновения прохладных рук. На моих глазах зеленый огонь становится практически всепоглощающим, заставляя низ живота сжаться в тугой узел, лихорадочно пытаюсь найти путь к отступлению, но слишком четко осознаю — если Кай захочет, я ничего не смогу сделать против него. Вампир прикрывает глаза и вмиг становится так похожим на обычного, уставшего от жизни мужчину, человека — мужчину. — Однажды, лисенок, я раскушу тебя, узнаю все твои тайны, и ты станешь просто еще одной, ничего незначащей. Не открывая глаз, разворачивается и быстро покидает парковку, оставляя меня одну с дрожащими коленями и абсолютным непониманием происходящего, лишь тихий, не менее испуганный голос моего альтер-эго не дает впасть в истерика. Мы в дерьме, Бэйт, мы с тобой в полнейшем дерьме!