Кричащая повседневность

В детстве Стивен очень любил одну девушку. Ее звали Лора или Лаура, он уже точно не помнит. Но Лора-Лаура определенно приехала в Ирландию с Америки, покинув штат Техас из-за проблем с дальними родственниками. Во всяком случае, так объяснили девушке ее родители. Стивен никогда не забудет светло-русых волос Лауры и ее задорно вздернутого носика. Да и сама она была такая – задорная, дерзкая, блондинка-заводило. Бересфорд откуда-то взял, что ему было именно семь, когда он впервые обратил внимание на Лауру. На самом деле он, должно быть, был постарше. Но не важно. Стивен сидел в вагоне поезда, на деревянной скамье. Он вывернул шею, поглядывая себе за спину. Там маленькая девочка завела скандал с темнокожей сверстницей. – Это так ты встаешь на шпагат? Так?! – вопила блондиночка. – Да надо вообще не так! Ты халтурщица! Я знаю, как правильно надо вставать! – продолжала девочка гаденьким визгливым голоском, строя глумливые гримасы. – Сейчас я покажу тебе настоящий шпагат! Лаура подтянула джинсы, чтоб не мешали, и продемонстрировала. Весь вагон ахнул. Стивен осознал, что хочет быть с ней, уже в старших классах. Тогда среди мальчиков было модно выходить с девочками в коридор и воспитанно спрашивать, не хотят ли те с ними встречаться. Стив бы тоже с радостью позвал Лауру на откровенный разговор с предложением руки и сердца, вот только ему было неловко. К восьмому классу девушка выросла и казалась ему уж слишком... харизматичной. Лаура любила одеваться во все черное и по возможности мальчишеское, еще она красила волосы в красный и ходила с довольно вызывающим макияжем. Глаза ее, по крайней мере, были, как у панды. Но все равно красивые, зеленые, с острым хищным взглядом. По разговорам одноклассников Стивен понял, что Лаура давно курит и, вполне вероятно, имеет какую-то связь с местными наркоманами. Не рано ли, думал тогда Бересфорд. Позже он вычитал в какой-то книжке, что для американских подростков свойственно столь бурное развитие. Хотя для ирландских отчасти тоже. Но только не для Стивена. Его друзья услужливо доложили Лауре, что к ней кое-кто неровно дышит. А ей было лестно, что за ней, за какой-то дрянной девчонкой из Техаса, сохнет самый порядочный парень класса. По мнению Стивена, Лаура поспешила взрослеть. Она считала, что больше всего одноклассник-тихоня жаждет близости с ней. И таки было несколько вечеров, когда девушка прибирала неуклюжего Стивена к своим рукам и показывала, что значат женская милость и немилость. Ах, эта хулиганистая американочка... Гораздо позже, лет через сто, Стивен делился с Эндрю опытом и впечатлениями, мол, как это – с женщиной. А то Скотт такой современный, что и не попробовал ни разу. Но слушать ему было, наверно, интересно. От Стивена особенно. Юный Бересфорд был готов идти за бесшабашной Лаурой в огонь и в воду. Но после выпускного класса кое-что произошло. Между ними встало нечто в виде двадцатипятилетнего панка, у которого были на девушку свои планы. Стивен серьезно думал о том, чтоб отстоять честь Лауры, умерев за нее в доблестной битве с этим верзилой. Бересфорд бы сумел это сделать, но... Лаура попросила его оставить ее. Она любила того панка и очень хотела вернуться в Америку вместе с ним. Стивен помнил момент, когда они стояли в ночном переулке втроем и что-то выясняли. В конце Лаура нежно взяла панка за руку, и Бересфорд, увидев это, стал медленно отступать назад, словно перепуганное животное. Хотя, скорее, раненное. Больше Стив никогда не видел ту неистовую американку из Техаса. Он и не искал ее, никак не пытался связаться. Потому что любил. У Стивена всегда были свои идеалы, и он часто полагался на примеры литературных персонажей. Вот тогда, он рассудил, они с Лаурой были Красавицей и Чудовищем. В той версии, где чудовище отпустило принцессу из-за любви к ней и умерло в одиночестве. И Бересфорд смирился со своей смертью. Пока не увидел Ричарда. Это было на втором курсе академии, в холле. Он спустился с четвертого этажа и трусцой направился к выходу, как вдруг взгляд зацепился за паренька у колонны. Тот сидел на полу. Маленький, чернявый, забавный... С большими белыми наушниками на шее, с широкой искрящейся улыбкой, раскатистым смехом и детскими, белыми, недоразвитыми зубами, которые Стивен никогда не забудет. Ричард смеялся... Стивен, конечно, прошел мимо. Через несколько месяцев они целым отделением ходили в поход, в лес. Там вылезли на небольшой холм. Ох, Стивен помнит, как самозабвенно маленький Ричард взбирался на него. Дикий рев "Металлики" из его наушников слышали все в радиусе десяти ярдов. А взгляд у Ричи еще был такой – самоуверенный, бесноватый. В конце похода Ричард невероятно устал, выяснилось, что у него проблемы со здоровьем и вообще он высоты боится. В общем, они со Стивеном отстали. Бересфорд крепко держал обомлевшего Рича за руку и помогал спускаться с немилосердного холма. Так и завязалась дружба, которая постепенно переросла в большее. Тогда все экспериментировали. Но не дошло и до конца второго курса, как Ричард сообщил, что ему надо уехать. А еще попросил, чтоб Стивен не волновался и... ничего такого не писал, а то родители Ричарда взялись за его жесткий контроль. Парень улетел в Амстердам. Стивен какое-то время отсылал ему письма. Но очень скоро ответы перестали приходить... На четвертом курсе Стивен познакомился с мужчиной. Тот был старше за него на десять лет. Работал литературным критиком и заходил в академию, чтоб проконсультировать одного из молодых преподавателей, который собирался публиковаться. Так сложилось, что они со Стивеном часто ехали в лифте вместе, одни. Слово за слово. Стивен влюбился и прожил с тем мужчиной два года под одной крышей. Здорово было. Они часто читали вместе, при романтическом свете ночников и под потрескивание поленьев в камине. Ходили в музеи. Ездили вместе в Лондон и бродили по нему до самой ночи, любуясь архитектурой города и обшаривая всевозможные книжные магазины, театры и кинотеатры. Без Того Мужчины Стивен не стал бы тем, кем он есть сейчас. Но однажды в обед, в безоблачный радостный день, ему позвонили и сообщили, что произошла авария. Бересфорд помнил, как вошел в их темную квартиру, сел в кресло и начал задыхаться от слез. Он не пришел на похорон, потому что сестра Мужчины сказала, что лучше не надо. Стивен пережил это. Отголоски травмы появлялись лишь во снах. Ужасных снах, где Эндрю приходил домой весь в крови и покореженный, а Стивен не мог сдвинуться с места от животного испуга. Он попросил Скотта поменьше пользоваться автомобилями, лучше метро. Если можно. После той потери Бересфорд успокоился и перестал что-то искать, к чему-то стремиться. Он продолжал гулять, читать, наблюдать за людьми... Играл в театре и сам писал. Все возобновилось, пришло в столь призрачную норму. У Бересфорда часто спрашивали, нет ли у него депрессии. И дело было не в Мужчине, о нем вообще мало кто знал. Просто Стивен был... скучным. Он любил молчать, смотреть в окно, слушал классику и оперу, любовался черно-белыми фотографиями. Там он искал задумчивую усталость во взглядах людей, искал близкое себе. Но он не виноват. Стивен все еще любил людей, которые смеются. Он пытался делать что-то простое, легкое, что всем понятно. Он не хотел, чтоб знали об его истинной мрачной натуре, это не имеет смысла. Стивен полюбил Эндрю, потому что он хороший. Он небрежный гуманист с замашками мыслителя. Стивен любовался его жизнерадостностью, впитывал ее в себя. Эндрю – это его Гермина, женщина в мужском теле, которая день за днем учит его жить.