Эта сказка - не о вас!

Бешеное вращение в воронке белого пламени оборвалось столь же неожиданно, как возникло. И болезненно. Блум со всем приобретенным ускорением шмякнулась носом об ковер, мало смягчивший находящийся ниже каменный пол. Стелла рухнула мгновением позже, еще раз приложив приподнявшуюся было подругу ударом сверху. К счастью, в полёте белокурая фея визжала во все горло, и оттого просто не могла услышать, каким именно комментарием Блум при этом наградила ее сиятельную персону за «удачное приземление». Да и нос остался цел, чему рыжеволосая поспешила недоверчиво порадоваться.        Мирта шлепнулась последней, когда обе феи уже с оглушенным недоумением оглядывались по сторонам. Наверное, впервые в жизни экс-ведьме повезло больше остальных: ее приземление пришлось на не лишенное роскошности ложе с горой подушек и плюшевых зверят – только время потребовалось выпутаться из оборванного при падении балдахина. Игрушек в комнате вообще было более чем достаточно: фея огня рискнула предположить, что апартаменты, в которых они оказались, принадлежит или девочке, или девушке младше их самих.        – Девушке? – Стелла неприязненно фыркнула. – Ты только посмотри на ЭТО!        «Это» – оказалось свободным длинным платьем серебристо-голубого цвета, то ли небрежно брошенное изначально, то ли оказавшееся на полу благодаря их кульбитам при перемещении, глядя на которое Блум не могла ровным счетом ничего сказать о хозяйке. Разве что то, что это действительно девушка, а не маленький ребенок.        – Ткань дорогая, шитье серебряное, – наметанным глазом определила Стелла. – но фасон, как для серой мыши! И никаких украшений, только все это…        – У тебя нет никаких мыслей, кроме как о тряпках? – хмуро поинтересовалась Блум.        – Я анализирую! – оскорбилась солнечная фея. – Чьей бы ни была эта комната, она определенно задержалась душой в детстве! Однако…        Рыжеволосая девушка подошла к окну и окинула задумчивым взглядом пышный, слегка запущенный сад, а затем симпатичный городок, увы, не похожий ни на один из миров, где им приходилось бывать. Магикс, хоть и волшебный, но мир с высокоразвитой цивилизацией – машинами, магазинами, кафе и салонами – здесь же царила едва не сельская идиллия: ни одного дома выше трех этажей, похожие на лошадей животные в телегах… Да и сам город казался небольшим: Блум легко могла разглядеть утопающие в ярко-зеленых джунглях окраины. Кстати, местные жители здесь тоже были необычные – только как раз их-то и не удавалось разглядеть как следует с такого расстояния.        – Где же мы?        – Во дворце, – резонно заметила Мирта. Строение, в котором они очутились, было не слишком высоким – не больше привычной Алфеи – однако на городок вид из окна был все же сверху вниз. Помолчав, светлая ведьмочка задумчиво добавила. – в королевском дворце…        Обернувшись, Блум увидела в руках Мирты не то серебряный, не то платиновый обруч, единственным украшением которого был крупный насыщенно-фиолетовый камень. Стелла выразительно наморщила носик.        – Не зря все же фей так часто обвиняли в поверхностности суждений! – правильно истолковав два взгляда: недоуменный и презрительный – скривилась ведьма. – Все, что вас волнует – внешний блеск и мишура?! Этот венец – колдовской амулет, причем амулет уникальный! Тот… или, правильнее сказать – та, кому принадлежит он, вне сомнения, принадлежит весь этот мир.        То, с каким трепетно-зачарованным видом Мирта сжимает не особенно изысканное украшение в ладонях, не вызывало сомнений в ее словах… и Блум совсем не нравилось! Какой бы милой девушкой ни была их знакомая, что-то же привело ее когда-то в школу ведьм, где проповедуют свободу от других и власть для себя, как наивысшие ценности…        – Итак, правительница этого мира – ведьма? – Стелла картинно скривила губки. – Причем ведьма на редкость инфантильная, с кучей комплексов и отвратительным вкусом! В милое местечко мы попали, ничего не скажу!        Мирта словно и не слышала ее нервной трескотни, продолжая вертеть в руках корону. Феи не могли, даже если бы и захотели, все равно не смогли бы увидеть в этом обруче серебристого металла то, что видела она. Еще во время учебы в Торрентуволле Мирте казались несправедливыми разговоры о феях и насмешки, но сейчас долей сознания она понимала, что хотя бы отчасти они верны: феи смотрят на поверхность и только. Наверняка в королевстве Солярия корона вульгарно вопит о своей дороговизне, переливаясь целой россыпью драгоценностей, в подобном количестве выглядящих стекляшками! А эта… поистине совершенство заключено в отсутствии всего лишнего. Бросив короткий взгляд на стоящее неподалеку зеркало, Мирта подумала, что ничего ведь не случиться плохого, если она примерит корону… ну, просто прикинет размер! Девушка от природы крайне деликатная и застенчивая, она и не помыслила бы присвоить себе что-то чужое… хотя, наверное, подлинную жажду обладания истинным могуществом ощутила сейчас впервые. Если Трикс постоянно чувствуют что-то подобное, мотивы их отвратительных поступков не так уж непонятны…        «Только примерить!» – оборачиваясь к зеркалу, то ли напомнила себе, то ли попыталась оправдать действия Мирта… и замерла!        – Зеркало! Мы в другом месте, но зеркало – то же самое!        – Действительно похоже… – протянула Блум.        Мирта, подавив раздражение, положила венец обратно на шелковую подушечку, опасаясь снова попасть под его необъяснимый магнетизм.        – Это не ПОХОЖЕЕ зеркало. Это ОНО и есть! – терпеливо объяснила она.        Блум в замешательстве потрясла головой. И что же? Это не они переместились, а весь остальной мир? Может, это прошлое Магикса? Какой-то дворец на месте школы фей, городок на месте озера… Но Магиксом НИКОГДА не правили ведьмы! Хоть девушка и провела почти все уроки истории в полусне, это она знала точно!        – Строить догадки можно сколько угодно! Мы ничего не узнаем точно, пока не…        Договорить рыжая фея не успела – «пока» наступило несколько раньше, чем девушки оказались к нему готовы. Двери в неизвестные покои распахнулись и на пороге возникло самое настоящее чудовище! На юных фей потрясенно уставились огромные нечеловеческие глаза с вертикальным зрачком на широком, как тарелка, лице, увенчанном «прической» из слегка шевелящихся бурых щупалец, из которых, словно ручки велосипеда, любопытно выглядывали длинные остроконечные уши. Дополняло картину грузное, облитое тусклым золотом чешуи туловище, мощные лапы с длинными когтями и угрожающе утыканный шипами хвост, а уж челюсти…        На этот раз во все горло заголосила уже не одна только Стелла. Муза со своим "кларатурным сопрано" удавилась бы от зависти, услышь она столь длительную и высокую ноту – Блум сама не ожидала, что в ее родных легких может поместиться достаточно воздуха для такого затянутого вопля.        – Вы кто такие?! – у монстра вопль получился куда менее впечатляющим, словно неведомое существо страдало хроническим бронхитом. Но не менее эмоциональным. – Где Ее Величество? Как ВЫ здесь очутились?!!!        – Что это?! Кто это?!!! Сделайте что-нибудь! БЛУМ! МАМА!!! Я хочу домой! – наверное, из придворной вежливости тоже решила оформить истеричное «АААА!» в хоть какие-то слова Стелла.        – Ты это мне или все-таки маме? – от недоумения Блум даже паниковать перестала, отчего ее поспешила посетить относительно здравая мысль. – Бежим!        – Стража!!! – хлестнув хвостом по ковру, сориентировалось существо.        – В окно, живо! – подтверждая слова личным примером, воскликнула Блум. И, уже в полете призвав Силу, запоздало сообразила, что что-то не так. Магия разливалась по телу щекочущими колкими искорками, за спиной затрепетали в потоке воздуха хрупкие крылья – все шло, как всегда за единственным, но крайне неприятным исключением – земля продолжала приближаться с прежней стремительностью. Мимо с режущим уши визгом пронеслась Стелла, бешено хлопая крыльями… но это были какие-то не ТАКИЕ крылья… и вместо золотистого костюма, как успела краем сознания отметить Блум, на подруге было совершенно непонятное зеленое с фиолетовым трико! Решив, что перед смертью о таких вещах задумываться странно, а вся жизнь перед глазами почему-то не желает проноситься, рыжая фея зажмурилась в ожидании неминуемого конца своего занимательного существования.