Осколки

Ты мерещишься мне при каждом знакомом фильме, случайном взгляде, прикосновении, имени, в каждом здешнем полночном баре проникотинином, сконцентрированном в душном прогорклом фильтре. Забери меня. Если всё ещё помнишь, пожалуйста, забери меня. Во мне слишком много осколочных фраз, желчи, глинтвейна, памяти, во мне много тебя, подкожно, так нужно, что можно с ума сойти, но чувства в сердце врезаются тоннами, позабытые, светлые, их ни черта не запрятать, нет. Иногда даже кажется мне, что ты рядом, так близко, рядом ли? Ну же, прошу, ответь. Что я помню? Я помню номер двухместный в стареньком хостеле и оконце на потолке, а в нём – звёзды ли, космос ли. Помню, как мы лежали, смотрели наверх, рука к руке, точно сведённый мост на уснувшей полночной реке Рейкьявика. А по нам текли разноцветные огоньки от паромов, машин, уставших и запоздалых. И воздух летний впивался в тёплые губы страстно и целовал их. И бесконечно, беспечно, радостно целовал их. И я внезапно подумал, что если б любовь измеряли метрами, я бы замкнул этот шар экватором, как кольцом, в тринадцати сантиметрах. Если б мою любовь измеряли музыкой, я, наверное, стал бы Стингом и по ночам бы тебе наигрывал Fields of gold. Что я помню? Мы лежали – над нами созвездьями праздновал мир, еле слышно, и только в груди его пьяное звонкое эхо, так влюблённость во мне загоралась под хриплое «три», забираясь на верхние ветви вишнёвого лета. Где-то в мыслях сгорало упрямое «не отпускай» до морского прибоя, до ясного мятного неба. Мы молчали - над нами молитвы-осколки-кометы, устремлённые в свой утопический огненный рай. Ты говорил, что любимый твой месяц – май. Ты мечтал рисовать этот город, учить французский, наплевать на свой долг идти по стопам отца, переехать в «свой город», любить того, кого любишь, - я смотрел на тебя, и, казалось, «сильнее нельзя», и на бледных щеках губами чертил поцелуи. Ты мерещишься мне при каждом знакомом фильме, случайном взгляде, прикосновении, имени, в каждом здешнем полночном баре проникотинином, где забыться никак нельзя, ни черта нельзя. Я помню, между твоей и моей ладонями градус разницы - я стал бы солнцем, если б любовь измерялась в Цельсиях. Приди. Согрейся. Приди. Останься. Приди. Пожалуйста. Не отпускай. Я буду ждать тебя в том же месте, где всё началось для нас: Лейгавегур, Рейкьявик, в любимейший месяц - май.