Почему мы не ласточки

POV Анна Догерти       В эту ночь за окном бушевала настоящая буря. Ветер завывал в деревянных рамах и с хрустом обламывал ветви деревьев, а дождь лил такой, что не было видно даже очертаний учебного корпуса. Илеан, укутанная в плед, сидела у камина и что-то чиркала в своем дневнике. Марлин натянула одеяло до самого носа и дрожала всем телом. Кровать Эмити была еще застелена, ее владелица где-то пропадала. Дверь открылась, в комнату ввалилась сестра-хозяйка и звучным басом начала вечернюю перекличку: – Мисс Шароу! – Здесь, – зубы Марлин стучали, и голос звучал смешно. – Мисс Догерти! – Здесь, – тихо откликнулась я. – Мисс Аллард! – Здесь. – Мисс Аллард, почему вы еще не в кровати? Вам предупреждение. – Уже ложусь, – Илеан захлопнула дневник и, когда сестра-хозяйка отвернулась, состроила той рожу. Марлин едва слышно засмеялась. – Где мисс Аерс? – Она сейчас вернется, сестра-хозяйка, – хором отозвались ее подруги. – Где она? – спросила женщина более требовательным тоном. В комнате повисло молчание. – Где Эмити Аерс? – Думаю, в душе, – неуверенно выдавила Илеан. – Слишком позднее время для вечернего туалета, мисс Аллард. Не находите? – Она всегда принимает душ последняя. Никто не знает почему. – Я зайду к вам через пятнадцать минут. Если мисс Аерс не вернется, я буду вынуждена сообщить директору. – Да, сестра-хозяйка, – Илеан и Марлин дружно закивали головами. – Передайте мисс Аерс, что у нее уже два предупреждения за нарушение режима. – Да, сестра-хозяйка. Дверь захлопнулась. Илеан залезла на кровать и принялась натирать руки кремом. – Как думаешь, она девственница? – спросила она у Марлин, косясь в сторону коридора. – Думаю, оттрахай ее кто-нибудь, она стала бы в разы добрее. Марлин захихикала и слегка покраснела. – Она раздавит любого, кто ляжет с ней в постель. Сколько она весит? – Фунтов четыреста, не меньше. Она завидует Эмити из-за внешности, вот и лезет к ней постоянно. – Может, она втайне мечтает об Эмити? Они опять засмеялись. Я удивлялась их умению переводить любой разговор в сплетню или грубую шутку и смеяться над ней. Часть меня считала это вульгарным и глупым, другая часть завидовала.       Чем старше мы становились, тем сложнее мне было жить в этой комнате. Ее обитательницы, покидавшие «Гнездо ласточки» на каждых летних каникулах, всякий раз возвращались с новыми, более взрослыми знаниями. Из своих рюкзаков и чемоданов они вытряхивали не только блузки и юбки, которые с каждым годом становились на сантиметр короче, но и странные, не слышанные мною прежде слова. Я догадывалась, что они как-то относятся к человеческому телу, но не решалась спросить, быть посмешищем. Когда Илеан, Марлин и Эмити шутили о сокурсницах, иногда учителях, я не знала, как себя вести, что говорить. Часто мне кажется. Что они так шутят и обо мне, когда я выхожу из комнаты. Наверное, так оно и есть.