Легенда О Доме.

Шнурок провел в Кошмарнике уже два месяца. Нельзя сказать, что ему было сильно интересно здесь, но дикой паники он не испытывал, проводя всё свое время или в Библиотеке, или слоняясь по дому. Люди, тут обитающие, были вполне занятными персонажами, так что скучать тоже не приходилось. Тот же Рыжий. Ему на вид лет 15, но черта с два поймешь, сколько на самом деле – так быстро, по рассказам Отвертки, он подмял под себя всех. Придурок в перьях, как говорит она. Болтает, как попугай, много и часто, других не слушает совершенно – проверял и не раз. По лестницам не ходит и даже не бегает – зачем, если можно просто скатиться? Он даже откопал где-то на Свалке пластинку Элвиса и старый граммофон, и теперь, когда ему становилось скучно, все глохли от рок-н-ролла. Правда, звучал этот самый рок-н-ролл так, будто кто-то по стеклу царапал гвоздем – пластинка была треснувшая, а граммофон слишком древним. Он дурной-дурной, этот Рыжий, но все его уважают. И сильно. Впрочем, это неудивительно – Шнурок как-то раз сунулся было на Кухню. В тот же миг, как он тронул ручку двери, его отдернули, и он увидел взгляд. Даже не так. Это был Взгляд. Такими глазами можно уничтожать миры и взрывать планеты. Рыжий смотрел исподлобья чёрными глазами, и Шнурок чувствовал, как внутри всё холодеет и обращается в камень. - Ты совсем сдурел? – тихо спросил тогда Рыжий. – Хочешь пойти на жаркое? Он отпустил воротник рубашки, за который оттаскивал новичка и отвернулся. - Ещё раз туда полезешь – отправлю в Сортир ловить тараканов, понял? - Понял… - одними губами прошептал Шнурок, но Рыжий его услышал. - Вот и чудненько! – повернулся он уже с привычным выражением лица. Правда, чёрная бездна глаз ещё долго мерещилась новенькому в пустоте. Больше Элвиса Рыжему нравилось только бесить Немого. Серьёзно, за его реакцией было довольно забавно наблюдать – бледная кожа сначала краснела, потом зеленела, а затем он становился синим от злости и быстро уходил, хлопнув дверью. Находили его обычно где-то в пустом углу с книгой. А вообще, Немой мог уснуть когда угодно и где угодно – однажды Шнурок тащил это мирно сопящее тело от самого выхода. На звуки громкого пыхтения из комнаты вылез Рыжий. Он посмеялся, потом что-то тихо сказал Косматому. Тот закинул тушку к себе на плечо и молча втянулся обратно в комнату. Рыжий торжественно поблагодарил Шнурка за «содействие в защите спящих красавцев» и тоже удалился. Если честно, то о Немом кроме того, что он спит везде и постоянно что-то читает, будь то квантовая физика или стихи Байрона, сказать больше нечего. Привидение привидением. Ходит бесшумно, будто летая, и холодный. Очень холодный. Шнурка больше занимал молчаливый лось по прозвищу Косматый. Это был невероятный контраст внешности и мыслей. Спокойный, как слон, он делал то, что ему скажет Рыжий и почти ничего и никогда не говорил. А если говорил, то мало и по делу. Но как он говорил! В тихом, бархатистом и низком голосе хотелось утонуть. Он убаюкивал, завораживал, как голос Каа бандерлогов. Однажды Шнурок остался с ним наедине в Библиотеке и не заметил, как просидел там несколько часов. Косматый наизусть читал Бродского, Маяковского и Пушкина. Он на память читал Филатова и даже разыграл «Моцарта и Сальери». А потом пришел Рыжий и бросил, что ему нужна помощь на Свалке. Косматый кивнул Шнурку на прощание и молча ушёл следом за вожаком, нагнувшись, чтобы не зацепить низкий для него дверной проем головой, а тот ещё несколько минут сидел в полной фрустрации. Разговорившись с Отверткой за чашкой горячего кофе, Шнурок узнал, что Косматый до происшествия с Немым был общительнее, а потом как-то странно затих. И что в него прежнего до безумия влюблена Белка. Про Белку и Отвертку надо говорить одновременно – они сестры. Хотя по ним довольно сложно определить родство – Белка, в отличие от сестры, совершенно не понимает точных наук и не может, как она, питаться одним капустным листом в два дня, заливая его литрами кофе. А Отвертка, противоположно большеглазой и будто чем-то удивленной Белке, обладает раскосыми зелёными глазами и смотрит как бы с подозрительным прищуром, да и по характеру более агрессивна, чем мягкая и пушистая, как беличий хвост, родственница. Вот и сегодня Шнурок бежал к Отвертке с мешочком железок со Свалки и блюдом с пирожными. День только начинался – механический петух в парадной прокричал восемь, и все потянулись к Столовой. Наспех позавтракав, Шнурок спешил к оговоренному времени в мастерскую и наткнулся на странную картину – Немой за шкирку спустил с лестницы Рыжего, кинув вслед какую-то блестящую ерунду, и заперся в комнате. Рыжий сел на ступеньку, прокряхтел что-то невразумительное и потер появляющийся на щеке синяк. - За что он тебя так? – поинтересовался Шнурок. - Да пошутил, видимо, неудачно, - пожал плечами Рыжий. – Прихожу к нему сейчас, вручаю вот эту прелесть, - он поднял цепочку с блестящей на ней подвеской из неизвестного камня, - поздравляю с полугодием молчания, а он мне как зазвездит по морде книгой! Она тяжелая такая! А потом ты сам видел. Не удалась шутка, но по лицу и с лестницы то зачем? Пнул бы в дыхло хотя бы. Так нет, с лестницы. Хотя я сам виноват. Он же у нас нежный… – Рыжий, покрякивая, встал. – Пойду я, лед приложу. Шнурок пожелал Рыжему удачи и направился в мастерскую, по пути столкнувшись с мрачным, как смерть, Косматым. Тот просто переставил Шнурка со своего пути в сторону и молча пошёл дальше. - Что вообще происходит? – с порога задал он вопрос Отвертке, пятясь назад так, чтобы дверь открывалась от напора его спины – руки были заняты подносом. – Косматый смурной, аки туча, Немой Рыжего с лестницы спустил… Отвертка отложила гаечный ключ и вытерла руки об майку. - Ты знаешь, сегодня у нас траур, – Тихо сказала она и вздохнула. – Полгода с того несчастного случая с Немым. Шнурок поставил на стол поднос. - Мне кто-нибудь по-нормальному расскажет, что тогда произошло? – возмутился он. – А то «случай», «происшествие»… Отвертка сгребла со стола мусор и детали и села напротив Шнурка. - Мы тогда вроде бы отмечали что-то. Праздник какой-то или просто так, но суть в том, что Рыжий где-то умудрился добыть бочонок браги. Или сам он её где-то у себя гнал, или нашел на свалке, не так важно. Но мы тогда знатно напились. Немой тогда у нас примерно столько же, сколько и ты, пробыл, и спьяну заблудился. Мы за ним Косматого отправили и Рыжего. Вдруг слышим с Белкой – крики, ругань. Рванули на звук, а там Рыжий на себе Немого без сознания тащит. У того все лицо в крови, одежда тоже. А Косматый стоит, как истукан, и не моргает даже. Потом, когда уже обрабатывали швы и снять их пытались, выяснилось, что Косматый догнать-то Немого догнал, а когда кровь увидел, так и сделать ничего не смог – замер и стоит, не шевелится. Крови, видите ли, боится. Так он с тех пор и замолчал. Всё себя винит в произошедшем. Так он и виноват вроде, да что со страхами сделать… А Рыжий всё пытается обстановку разрядить, вот и вставляет свои шутки дурацкие. Ему тоже не позавидуешь – они с Немым лучшими друзьями были. Как вся эта дрянь случилась, он ведь от Немого не отходил, пока тот болел. А тот потом перестал общаться со всеми, кроме Фло. Не знаю, что она с ним делает, но только от неё нормальным выходит, как раньше. Глаза сияют, сам увереннее идет. Вот Рыжий и места себе не находит, и цепляется к Немому постоянно… Лучше их всех троих не трогать пока. – Заключила Отвертка и включила кофеварку. Петух прокричал девять.