Легенда О Доме.

Рыжий думал. Постоянно. Не то, чтобы ему доставляло удовольствие постоянно шевелить мозгами, но это помогало не съехать с катушек, стараясь быть весёлым. В плане веселья его не понимали, да и не должны были, но Рыжий замечал, что после очередной дурацкой шутки глаза у того же Косматого становились веселее. Прожив в Кошмарнике почти два года он, как никто другой, понимал, насколько дурацкое и на самом деле кошмарное это место. Та же Больничка, как он когда-то окрестил эту странную часть дома. Зайдешь туда без каких-либо повреждений – черта с два живым выйдешь. В Кухне из тебя могут сделать шашлык – напоминанием не соваться в неё служил шрам на плече, когда ножик сам сунулся его разделывать. Да и вообще весь дом жил по каким-то своим, неведомым и непонятным, правилам. Светильниками служили излучающие свет цветы с плотными лепестками, похожие на тюльпаны, которые росли повсюду. А петух, заменявший часы? Механическая искусно сделанная птица гордо восседала на поразительно смахивавшей на ветки дерева и на спрута одновременно люстре и сверкала рубиновыми глазами, раз в час издавая громкий и не очень мелодичный звук. Он уже не помнил даже, как оказался тут, и как вообще появился этот дом. Кажется, он убегал от своры собак. А может нет. Шут его знает. Через некоторое время дом втянул Фло, Косматого и сестёр. Последним, через полтора года, появился Соловей, ставший потом Немым. Ещё через полгода – Шнурок. Они все довольно забавные. Фло в тот же день, как прибыла, оккупировала Холодильник – в самом Кошмарнике ей было жарко. Косматый, огромный и страшный на вид, оказался невероятным добряком. Белка и Отвертка – хиппи и панк. Странное сочетание для одного семейства. Немой. Он дольше всех отказывался смириться с происходящим, всё вопил про концерты, неустойки и прочее. Даже пытался выломать дверь – пришлось оттащить, чтобы всё не закончилось так же, как с Психом. Это был эпизод, который Рыжему не хотелось вспоминать ни при каких обстоятельствах… Псих появился в Кошмарнике через пару месяцев после Рыжего. Тот уже успел обследовать дом и даже познакомиться с Джо, который, кажется, жил тут, а точнее – на крыше, с начала времен. Рыжий уже смирился со своим пребыванием взаперти в этом доме и даже пытался найти в этом плюсы, копаясь на Свалке в поисках интересных диковин и периодически пытаясь составить карту этого дома. Но планировка его была настолько безумна, что зарисовать это было совершенно невозможно. Итак, в одну из тех бессонных ночей, когда Рыжий в очередной раз пытался нарисовать чертеж, в парадной раздался грохот… - Нет, ну в таких условиях совершенно невозможно сосредоточиться! – выругался Рыжий и отбросил в сторону карандаш. Внизу грохнуло снова. «Тюльпаны созрели…» - подумалось ему. Посидев с минуту, он взял найденную на Свалке железную трубу и спустился вниз. Увиденное его не разочаровало ни в какой степени. Это были не тюльпаны. На полу возле резной входной двери лежал лицом вниз человек предположительно мужского пола в порванной белой рубашке. Рыжий присел рядом с ним на корточки и прислушался. Человек тихо хрипел. Решив, что тому нужна помощь, Рыжий перевернул его на спину. Помощь была нужна – человек, оказавшийся довольно молодым парнем лет 19 (что было старше Рыжего, но не сильно того смущало), был ранен. Не в живот, слава богам, но в руку. Порез был неглубокий, но, когда Рыжий стащил с пострадавшего рубашку, чтобы обработать рану, он увидел, что всё тело парня было покрыто гематомами и ссадинами – до того, как его затянуло, кто-то хорошенько обработал беднягу. Дотащив «тело» до диванчика, Рыжий ушёл и вернулся уже с бутылью этилового спирта, бинтами и тазиком, наполненным водой, в котором плавало полотенце. Наскоро обработав порез, он забинтовал его и протёр грязное от крови и земли лицо парня полотенцем. Физиономия была опухшей и покрытой ссадинами, но со стороны могла бы в нормальном виде показаться довольно симпатичной. Не то, чтобы очень, но уродом назвать бедолагу нельзя было. Парень открыл глаза. - Где я? – прохрипел он, пытаясь встать и корчась от боли в руке. - Да черт его знает, – хмыкнул Рыжий. – Ну, я зову это Домом. А ты лучше лежи. Кто тебя так отделал-то? - Не суть, – вздохнул раненый и снова лег на диванчик. – Тебя как звать? - Рыжий… - прозвище пришло моментально и осталось навсегда. - Рыжий? Ну это видно, – усмехнулся парень. – А я тогда Псих. Так что, Рыжий, может встать мне поможешь да выпустишь отсюда? Рыжий замялся. - Помочь то помогу… - пробормотал он. – Но может ты пока здесь поживешь, пока не заживёт плечо? Рыжий не знал, как сказать, что выхода отсюда нет. - Можно и пожить, - хрипло сказал Псих. – Только дай пожрать чего-нибудь, а то живот сводит… Псих остался. Он прожил в Доме, как он тогда звался, почти месяц, и Рыжий до ужаса к нему привык. Привык к пиву и запаху сигарет, которого не переносил, к хриплому смеху и грубому голосу. Впервые за всё время, проведенное в этом месте, у Рыжего было, с кем поговорить. - Я завтра уйду, – заявил однажды Псих за ужином. Рыжий знал, что это когда-нибудь случится, но так и не подобрал слова, чтобы объяснить. - Это сомнительно… - хмыкнул он. Псих округлил глаза. - С чего бы? - С того, что отсюда не уйти, – протянул Рыжий. - Как это, не уйти? – не понял Псих. - А вот так. Думаешь, я бы тут остался, если бы мог свалить в любой момент? – оскалился Рыжий. Псих вскочил из-за стола. Выбежал. Через некоторое время в парадной раздался грохот. Рыжий неспешно прошел следом. Псих сидел на полу, а рядом валялось сломанное кресло. - Получилось? – ехидно поинтересовался Рыжий. Псих ничего не ответил. Только зыркнул исподлобья злым взглядом. Затем встал и ушёл в комнату, где обитал. На следующее утро он появился заспанный, с синяками под глазами. Рыжий не придал этому значения и даже безразлично смотрел на то, как Псих вновь пытается выломать дверь или разбить окно. Ни то, ни другое не поддалось, но на другой день он вышел ещё более усталым. Ночью раздавались дикие вопли. Изо дня в день Псих становился всё более злым, всё более нервным и всё более уставшим. Он всё больше пытался вырваться. Рыжий изо всех сил старался не замечать перемен и просто проходил мимо. Однажды он не выдержал и попытался оттащить друга от двери, но получил локтем в глаз и отступился. Психу снились кошмары. Это было ясно и стало ещё яснее, когда тот перестал спать вообще. Тогда кошмары начали появляться наяву, в виде галлюцинаций. Псих в какой-то момент вскакивал с дивана и, хватая всё, что попадется под руку, начинал крушить столы, шкафы и кидаться на Рыжего. Иногда он отбивался от невидимых врагов. Псих стал психом. В какой-то момент в измученную бессонницей голову пришла мысль, что, если не уйти через дверь в реальный мир, то можно уйти в астральный. И он повесился на балке, которая поддерживала высокий потолок, использовав вместо веревки длинный и толстый провод. На следующий день его нашел Рыжий. Он спокойно снял тело с потолка. Спокойно отнес его в подвал и сжег в печи. Спокойно поднялся к себе. И спокойно потерял сознание. Ночью его тоже мучили кошмары. С тех пор он думает. Думает, веселится и старается не съехать с катушек, пытаясь вырваться, как это сделал Псих. С тех пор Дом называется Кошмарником… - Эй, о чем задумался? – над Рыжим нависло улыбающееся лицо Соловья. – Мы тебя ждем! Рыжий потянулся и встал с дивана. Поправил покосившуюся картину в заклеенной скотчем рамке. - Да ним о чем... – хмыкнул он. – Ну что, выпьем понемножку? У меня где-то целый бочонок браги был… Зови всех, сегодня пируем. - А что за повод? - Сегодня день рождения моего старого знакомого. Помянем бедолагу…