Эпоха полночных кошмаров

Неожиданно перед Рэрити предстали ржавые арочные ворота, состоящие из толстых прутьев, а в глаза врезался свет факела. Единорожка осторожно спросила: — Это… оно? — из-за её спины, вжимаясь в тесные стены тоннеля, выглянули Тандерлейн и Спектральный Шторм. — Да, — шепнула последняя. — Теперь нам нужно быть максимально осторожными. Алмазные псы не церемонятся с теми, кто нарушает границы их владений. Никому. Не шуметь. Рэрити, сможешь открыть эти ворота? Единорожка телекинезом попыталась поднять преграду, но после первого же скрипа выронила её с испуга. Посыпалась хлопьями ржавчина. Рэрити посмотрела на Шторма и покачала головой, тихо ответив: — Тут замок. — Можешь сдвинуть штифты магией? — нетерпеливо переминаясь с одного копыта на другое, спросила предводительница. Рэрити покивала в знак того, что попробует, и свет от её рога запрыгал со стены на потолок и пол. — Стой! — опомнился Тандерлейн. — Погаси пока свет, ты привлекаешь внимание. В полной темноте, рассчитывая только на магическое осязание, Рэрити обхватила квадратный замок голубым сиянием. Оно по велению единорожки протекло через аккуратную скважину внутрь и заполнило замочный механизм. Рог белой пони иглисто засиял ярче, она прищурилась, стараясь хоть что-то рассмотреть: левитировать и смещать что бы то ни было вслепую было крайне сложно. Она стиснула зубы, нащупала тонкие длинные цилиндры и один за другим сдвинула их. Замок с щелчком открылся — и ворота, тихо скрипнув, вышли из паза. — Молодец, — потрепав единорожку копытом по плечу, радостно прошептала Шторм. Группа пони прошла вперёд; Рэрити закрыла ворота чисто для того, чтобы понять принцип действия замков алмазных псов. — И куда дальше? — спросила Пинки Пай. Рэрити снова сотворила заклинание фонаря. — Хочешь сказать, ты не знаешь? — распахнув тёмно-голубые глаза, тихо ужаснулась единорожка. — Рэри, никто не знает, — вздохнула Эпплджек. — Мы даже не знаем, как алмазные псы выглядят. — Знаем, — дрожа, пропищала Флаттершай. Её ходящая ходуном правая передняя нога указывала в темноту. — Примерно… так! Все пони медленно повернули головы к указываемому пегаской месту. Последней это сделала Рэрити — и луч бело-голубого цвета, лизнув плечо и щеку безобразного существа, остановился на его лице с выступающими нижними клыками и низко нависшими на глаза бровями. — Тише… — срывающимся на писк шёпотом произнесла жёлтая пегаска. — Не… двигайтесь! Однако радужногривая кобылка вдруг смело пошла вперёд, говоря: — Я — предводительница повстанцев, известная как Спектральный Шторм, пони, с которой вы заключили соглашение о взаимной неприкосновенности. Моя группа заблудилась, и я прошу помочь нам выбраться на поверхность. Ваше имущество не тронуто. — Ты нарушила границы владений алмазных псов, — прорычал зверь. — А это — нарушение соглашения! Как вы попали внутрь? — Из пещер под Кэнтерлотом, — угрюмо ответила Спектральный Шторм, недовольная тем, что ей приходится отчитываться. — И вы не заблудились? — удивлённо пророкотал пёс, опуская копьё. Брови приподнялись, открывая неприятного песочного цвета глаза. – Как? Спектральный Шторм молчала, и Эпплджек, опасаясь вызвать раздражение пса, честно ответила: — С нами есть единорожка, которая умеет искать всякие блестяшки. Глаза существа загорелись алчностью. Пёс указал похожим на саблю грязным когтём на Рэрити: — Я помогу вам найти выход, если вы отдадите мне эту пони. — Э, нет, — ни секунды не раздумывая, пружинисто качнула головой Шторм, — это я тут ставлю условия. И ты помогаешь найти выход. — С хуя ли баня-то сгорела?! — гневно взревел алмазный пёс. — Очень хорошо, что ты про неё слышал, — морща нос от зловония, едва слышно пробормотала в сторону Рэрити. — Тебе не мешало бы её посетить. — Ты намекаешь на то, что я плохо пахну? — пёс сощурился, глаза налились кровью. Украдкой зверь понюхал свою подмышку — и они заслезились. — Императрица готовит на вас нападение, — закатив глаза, раздражённо проговорила Шторм. Флаттершай попятилась, прячась за Пинки Пай. Здесь было слишком много напряжения и агрессии, а розовая земная пони была единственной, кто держался спокойно и непринуждённо. — Орды чейнджлингов идут сюда, чтобы убить вас в вашем же собственном доме, — продолжала стальным голосом радужногривая пегаска, — и мы пытаемся вернуться в лагерь, чтобы дать им отпор и не подпустить к вашим владениям — вот твоя мотивация помочь нам. Пёс мялся с полминуты, пытаясь выжать выгоду для себя из этой ситуации, и упрямился бы ещё дольше, если бы Рэрити не ступила вперёд и мягко не произнесла: — Я согласна. — На что? — хором спросили пони; алмазный пёс с удивлением посмотрел на белую единорожку, идущую к нему. — Я помогу алмазным псам найти драгоценности, — улыбнулась та. — Так будет лучше всего. Я бесполезна в бою. А так мы сэкономим несколько минут, за которые вы выйдете на поверхность. Мне не трудно, Спектральный Шторм, правда. Глаз светло-голубой пегаски дёрнулся. Она нахмурилась и пошла к Рэрити. — Можно тебя, — крыло, жёсткое и сильное, легло на спину единорожки и, уперевшись ей в холку, потянуло за Штормом, — на секундочку… Ты сошла с ума?! — прошипела радужногривая кобылка, когда отвела Рэрити от пса на достаточное расстояние — в другой коридор. — Я ценю твоё самопожертвование и всё такое, но это не «помочь управиться за часок» — это рабство на всю жизнь! Алмазные псы по мелочам не размениваются! А если им что-то не понравится — они прихлопнут тебя одной левой! И сбежать ты не сможешь — лабиринты тянутся в полной темноте на небеса знают сколько миль! Всё глубже и глубже! Мы не можем… — Можете, — твёрдо прервала тираду Шторма Рэрити. — Если уж они действительно не размениваются по мелочам — то о чейнджлингах этот уже знает, передаст остальным, а вас всё равно не выпустят. — А если просто вырубить этого здоровяка? — втиснулась в разговор Эпплджек. — И как вы узнаете дорогу на поверхность? — парировала Рэрити. — К тому же, я уверена, тронете одного — будете иметь дело со всеми. А их тут слишком много, — Единорожка несколько секунд смотрела на бестолково хлопающих ртами кобыл, а затем тихо, проникновенно сказала: — Друзья. По-другому никак. Пожалуйста… вызволите мою сестру. Позаботьтесь о ней, хорошо? В злости на собственное бессилие радужногривая сорвиголова прижала уши, стиснула зубы, яростно замотала головой и с рыком лягнула земляную стену. Несколько комков упало на пол; уши Рэрити поднялись торчком. — Хорошо, — обессиленно выдавила Спектральный Шторм. — Мы найдём Свити Бель, чего бы нам это ни стоило, и не бросим её. Обещаем. П… прощай, Рэрити… — Шторм отвернулась до того, как единорожка заметила блеснувшие в уголках её глаз слёзы. — Это… это твой выбор, у нас нет выхода, — захлёбываясь слезами, обняла единорожку Эпплджек и пошла за радужногривой пони. — Прощай! — Мы отдаём тебе Рэрити, — желая сжаться в комок под потрясёнными взглядами друзей, объявила алмазному псу пегаска дрожащим голосом. — В обмен на дорогу на поверхность. Пинки Пай, подскочив, протянула псу переднюю ногу, как неизменный жест согласия любых сделок. — Сделка состоялась, — удовлетворённо проворчал он, пожимая своей лапищей копыто пони, и отвернулся, чтобы пролаять что-то своим товарищам. — Рэрити, — задыхаясь после вдыхания запаха пропахшей псиной ноги, прокашляла земная пони, — ради всего святого, научи их мыться! Несмотря на своё безнадёжное положение, Рэрити тихо рассмеялась. Слишком уж уморительно скривилось лицо Пинки. Пока алмазные псы переговаривались, пони по очереди прощались с подругой, а после обнялись все вместе. Рэрити приняла ласку, зажмурившись и чувствуя, как слёзы щекочут лицо. «Я только нашла друзей — и вот вынуждена отпустить их», — от этой мысли ей хотелось рыдать, но одновременно в душе зажёгся неведомый тёплый огонёк, словно ради этого момента единорожка и жила всю жизнь. Пожертвовать собой ради друзей. Она ни о чём не жалела. Алмазные псы ещё несколько минут переговаривались, указывали друг другу на коридоры и разбегались, пока не остался только один, который повёл пони к закрытому коридору. Он открыл его и пропустил пятерых друзей вперёд, а затем затворил ворота. Всё время до этого момента Тандерлейн крепко, нервно сжимал копыто белой единорожки. — Я люблю тебя, — в забившийся от плача нос произнесла Эпплджек в последний момент перед тем, как ворота закрылись и навсегда отрезали Рэрити от внешнего мира. Теперь единорожку отчаянно крепко связывало с ним только одно — засевшее на всю оставшуюся жизнь воспоминание о потрясающих зелёных глазах, взгляде, перебродившем скорбью и нежностью. Она ощутила на своей шее тяжёлый испорченный временем и неумелым обращением хомут. — А теперь, — услышала Рэрити рык и почувствовала грубый шлепок по крупу. — Докажи, что мы отдали своё время за стоящую рабыню! Всхлипнув, пони засветила рог и начала плести заклинание…