The owner / Хозяин

Джастин не беспокоит меня до самого вечера. Мои ноги прижаты к груди, а руки обвивают подрагивающие время от времени икры. Плечи до сих пор дергаются от едких всхлипов. Я не могу успокоиться уже на протяжении шести часов, даже не вышла из комнаты за все это время. Временами я слышала, как Джастин хлопает дверью, блуждая по дому и шаркая своими серыми тапочками по гладко отполированному полу. Он и не думает обо мне, наверное. Какое ему до меня дело? Но у меня есть догадки, что он иногда останавливается у двери моей комнаты, но все же не решается зайти. Эти мысли мгновенно разъедаются, потому что… Джастин Бибер не может чего-то бояться или стесняться. Ведь так? Он вполне благоразумный человек, его инстинкты никогда, скорее всего, не подводят его. Да и кого, впрочем-то, бояться? Шестнадцатилетней идиотки, которая плачет по пустякам? Мне становится обидно от собственных же мыслей. Хоть на правду и не обижаются, я все равно выпускаю тихий всхлип из своего рта, и утыкаюсь лицом в теплые ладони. Так тяжело быть такой наивной и глупой, кто бы знал. Все девушки моего возраста вполне самоуверенные в себе, ищут парней, и все такое… Почему я не такая же, как они? Это потому, что у меня нет родителей? Из-за отсутствия внимания? В груди вибрирует от накатывающей волны рыданий, я тоскую по своим родителям, которых почти никогда в жизни не видела. Я знаю только то, что они отдали меня этому ублюдку Освальду, которого я называю отцом на протяжении двенадцати лет, и если я называю его по имени, то мне сильно достается за это. Как низко. И что еще хуже – мне приходится называть его «отцом» или «папой». Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Дверь в конце концов отворяется, и я быстро вытираю щеки руками и просверливаю взглядом окно, за которым темнеет Калифорния. Мне не хочется поворачивать голову к Джастину, потому что я все еще обижена и опущена из-за его слов. Он хотел этого, он это и получил. Нужно знать, чего ты хочешь. — Глория, - его голос твердый, с крупинкой льда и напряжения. — Что? – не отрываю взгляд от окна, делая вид, будто мне безумно интересно смотреть на аметистовое покрывало, на котором рассыпаются еле заметные блестящие точки. — Не держи обиду на меня.. – он делает шаг в мою сторону, но я ставлю ладонь в его сторону. — Не подходи, - твержу я и поворачиваю к нему голову, - я боюсь. Ох, черт. Я зря это сделала. Джастин стоит передо мной в расстегнутой смятой рубашке, цвета, наверное, жемчужного, домашние темные штаны свисают с тазовых выступающих костей, предоставляя вид на полосу боксеров от Calvin Klein. Ноги абсолютно босые, а что могу сказать про волосы Джастина – они даже в хаотичном виде выглядят божественно. Золотая челка падает на брови, по вискам все тоже не расчесано. Он такой домашний, что мне хочется наплевать на принципы и обнять его. Прикоснуться к горячей коже, провести пальцами по его шелковистым волосам, оставляя поцелуй на бледно-персиковой коже. А он в ответ будет сжимать мою талию, и склонять голову, потому что я ростом намного ниже его. Хочу подниматься на носочки и касаться его губ, не имея желания оторваться от них… Я схожу с ума, и я не могу ничего с этим поделать. — Я не сделаю тебе ничего плохого, - уверяет Бибер, заметив мой пристальный взгляд. — Уже сделал. — Хорошо, - он опускает голову на секунду, - я прошу прощения у тебя, Глория Бронте. Не издевайся надо мной, Джастин. Мы с тобой не Анастейша и Кристиан, не Хейзел и Огастус… Почему он называет меня по фамилии? В ответ я молчу, поджав губы и все еще разглядывая его лицо, стараясь не зацикливать взор на обнаженном торсе и выглядывающих из-под штанов боксерах. Мне становится жарко, даже не потому, что окно в моей комнате закрыто, или температура комнаты превышает норму. Достаточно лишь посмотреть на него, как пожар начинает жечь живот и его низ. Отворачиваю голову, дабы потушить возникший огонь. Моя спина в одно мгновение оказывается припечатанной к постели, лицо Джастина нависает над моим, а крепкие руки вжимают меня в простынь. Затыкаю рот и стараюсь дышать ровно, потому что это было неожиданно и слишком горячо. Угрюмое выражение лица Бибера заставляет меня тоже нахмуриться, но не от злости, как он, а от чертовой смущенности и растерянности. Он. Слишком. Близко. — Это впервые, когда я перед кем-то раскаиваюсь, Глория, - цедит он устрашающе. — Тогда не делай этого, - сглатываю слюну, едва ли не подавившись ею. — Я не контролирую это, и ты осведомлена об этом. Пожалуйста, не выводи меня из себя, я и так… схожу с ума из-за тебя. Не усугубляй ситуацию. Под ребрами начинает крутить от сказанных в мой адрес слов. Я не слышала ничего, кроме «я схожу с ума из-за тебя». Знали бы Вы, мистер Бибер, как кружится моя голова при Вашем виде. «Вашем»… Прошло так мало времени, а мы перешли на «ты». Да и разница в возрасте, разница в мировоззрениях и разница в мирах. Он словно с луны, честное слово. Безумно странный. Но, черт возьми, каким землянкам не нравятся странные парни? — Мне хреново из-за этого, пойми, пожалуйста, - тело Джастина чуть приспускается, и его живот касается моего. Бедрами я чувствую его пах, прижатый почти к моему… Прерывистые вздохи терзают меня, оставляя почти без кислорода. По рукам и лицу разливается жар, и мне хочется сделать все, что угодно, лишь бы остыть. Надо отодвинуть Джастина от себя, немедленно. Либо он, либо я не сдержимся, и всякое может произойти… Ставлю ладони на грудь Бибера, но он поспешно встает и тянет меня за запястья на себя. Я чуть ли не падаю от такого резкого действия, какое-то время в моих глазах все темнеет, и перед собой я вижу только горящие глаза парня. Когда все становится прежним, не крутящимся и не темным, я осознаю, что стою почти на ступнях Джастина, и немедля отступаю на шаг, стараясь отстраниться от русоволосого. Его пальцы впиваются в кожу моих рук и мгновенно пришивают к своему телу. Бибер не отрывает от моего лица взгляда, приспускаясь, он обхватывает руками мои ягодицы и приподнимает, заставляя машинально обхватить его талию. Кисти просачиваются под длинную футболку и массируют спину в разных местах, доходя почти до бюстгальтера. Мои руки крепко обхватывают шею парня, я думаю, если я упаду, будет больно. Ощущение ладоней на моих ягодицах еще остается. Это был слишком интимный жест, который заставил меня порозоветь и уткнуться лицом в шею Джастина. Когда пальцы нащупывают черную застежку лифчика, я вскрикиваю и завожу руку за спину, чтобы парень не расстегивал ее. Моя рука касается его через хлопковую ткань, и, похоже, парень не собирается останавливаться. Черт, пожалуйста, прекрати, Джастин. — Не расстегивай, - предупреждаю я и стараюсь слезть с парня, но все тщетно. — Почему? – с наигранным непониманием спрашивает он. — Я не хочу этого. — А что, если я хочу? — Покупай себе бюстгальтер и расстегивай его, но не мой, - замечаю образовавшиеся на щеках Джастина ямочки и сама чуть ухмыляюсь. — Я хочу видеть тебя, а не себя. — Ты и так меня видишь. — Я имел ввиду, обнаженной. Мои глаза распахиваются от нагрянувшего шока и смущения. Губы приоткрываются от неверия. Обнаженной? Твою мать, я сгорю прямо на его руках! Ворочаюсь на его руках и он крепче прижимает меня к себе, вжимая пальцы в мою кожу. Одна его рука держит меня за застежку, и я понимаю, что это вызов. Или готовность сделать это. Я уже чувствую, как бюстгальтер начинает медленно освобождать мою грудь… — Джастин, не надо, я.. — Девственница? – он вскидывает брови, но он не удивлен. — Д-да, - выдыхаю я, опустив голову. — Я не собираюсь забирать твою девственность, - уголком губ улыбается шатен, - всего лишь взгляну. — Пожалуйста, не надо, Джас.. Не могу продолжить из-за столкновения наших губ. Все вспыхивает ярким огнем, как и предполагалось. Сердце неимоверно быстро качает кровь, ноги сильнее обхватывают талию Бибера. Его губы смыкаются и размыкаются, сжимая мои с новой силой. Зубы касаются моего языка, и я протягиваю тихий стон. Пальцы Джастина решительно расстегивают лифчик, и я чувствую непривычную свободу. Моя спина вновь касается мягкого покрывала, застежка упирается мне в позвоночник. Джастин нависает сверху, примостившись между моих ног. Своими кистями он окольцевал мои запястья, начиная вжимать их в постель. Его губы все еще касаются моих, покусывая и всасывая кожу вокруг рта. Солнечное сплетение приятно сжимает от удовольствия, я выпускаю стоны, выгибая спину и прижимаясь грудью к груди Бибера. Парень отрывается, чтобы схватить футболку за края и потянуть вверх. Я покорно раскидываю руки, чтобы ее было легче снять. Когда ткань оказывается рядом со мной, Джастин снова наклоняется ко мне и прижимается губами к моему рту. Одной рукой он держит мой затылок, а второй проникает к моему оголенному животу. Вырисовывая на нем круг, он спускается ниже, и когда он задевает черную ткань, я открываю рот, не прекращая поцелуй. Язык шатена проникает в мой рот и словно связывается с моим. Снова привкус кофе, но на этот раз более резкий, более осязаемый. Джастин убирает вторую ладонь, скользя вверх по бедрам и достигая расстегнутого лифчика, медленно стягивая его. Когда прохлада касается набухших сосков, я тяну руку чтобы закрыть их. Бибер перехватывает ее и убирает на место, губами спускаясь на подбородок, а после – на шею. Мокрый язык оставляет за собой влажную дорожку, когда Бибер проводит его кончиком по моим ключицам. Захватываю воздух и стараюсь не багроветь еще больше. Каждое его действие лишает рассудка, словно вот она, еще одна ступень, по которой я медленно ступаю в самый низ, в самую темноту, где меня ожидает вершина. Я спускаюсь, чтобы подняться вверх. Каков парадокс, но это чистая правда. Вскрикиваю, когда зубы Джастина сжимают сосок и оттягивают его, образуя дрожь в моих коленях и руках. Мои пальцы вжимаются в покрывало, я закрываю глаза и стараюсь уравновесить дыхание, которое, как мне кажется, совсем оборвется от подобных действий. Рука Джастина на моем затылке начинает сжимать перламутрово-рубиновые волосы, приятно оттягивая их и заставляя опуститься на еще одну ступеньку. Губы Джастина утешающе целуют мою миниатюрную грудь, и я чувствую все эмоции сразу. Лидируют смущение и удовольствие. Словно гонка, и каждая эмоция обгоняет другую, и поэтому череда этих чувств сводит меня с ума. Вот оно – блаженство. То самое, о чем говорят многие люди. Это, оказывается, на самом деле приятно, давать кому-то возможность касаться твоего обнаженного тела. — Джастин… - выдыхаю я. — М? – он поднимает глаза, не отрывая губ от кожи между грудью. — П-прости меня, я такая идиотка. — Тогда, я тоже идиот. Чувствуешь себя лучше? Смех вибрирует в моей груди, а уголки губ приятно пульсируют от долговременной улыбки. Мы, практически, от секса перешли к смеху. И нужно ли все еще думать, что он нормальный парень? Я так не думаю. Джастин тоже смеется, падая рядом со мной и накрывая меня одеялом, заботливо целуя в лоб и блаженно прикрывая глаза.