The owner / Хозяин

— Нам нужно забрать твои вещи из дома. Сонно таращусь на Джастина, не убирая руку с его груди и чуть приподнимая голову с мужского плеча. Моя грудь касается его ребер через рубашку. По спине бежит холодок от непривычного ощущения. Словно взяли мое смятение и умножили его в восемь раз. Этого достаточно, чтобы все еще краснеть и не иметь понятия о том, что нужно говорить после того, что было. Было горячо и холодно одновременно. Горячо – от теплой кожи Джастина, которая с опаской касалась моей, а холодно от того, что я впервые кому открылась вот так. Открыла тело, позволила коснуться меня. Внутри живет росток тянущегося и неприятного страха, и я знаю, что если что-то с этим не сделать, ветви расползутся под моей кожей и уже будет поздно. Страшно мне от иллюзии того, что Джастин может просто использовать меня. Как бы, еще одна девушка, которую он заставил стонать и изгибаться под ним. Даже если он не такой, я все равно буду бояться этого, потому что, как известно, в нашем мире никому нельзя доверять. Порой, даже себя можно предать. Что я, как раз-таки, и делаю. Мои пальцы скользят вниз по солнечному сплетению парня, заставляя его чуть содрогнуться и выдохнуть. Большие руки Джастина хватают мою кисть и сжимают, вселяя некую защиту. Этим жестом он говорит: «не бойся». Я больше люблю, когда Бибер говорит действиями, а не словами. У него хорошо получается это. — Я боюсь туда возвращаться, - шепчу я, закрыв глаза. Темное одеяло перед глазами разрывают осколки воспоминаний тягучей черной резины, рассекающей мою кожу вновь и вновь, заставляя сжимать зубы и губы от титановой боли. Мои плечи вздрагивают, и рука Джастина, на которой я лежу, начинает медленно потирать мое оголенное предплечье, снова говоря на языке жестов. Я понимаю, Джастин. Но я ничего не могу поделать с этим. — Я буду рядом, ты же знаешь, - теплые губы Бибера касаются моего лба и уголок моих губ тянется вверх. — А вдруг он… причинит тебе боль? – мой голос повышается от накатывающей паники. — Самое главное – что тебя он не тронет. Уж я то справлюсь как-нибудь. Это достаточно убедительно, поэтому я киваю и поднимаюсь с постели, закрывая грудь атласным бархатным одеялом. Смешок позади заставляет меня понять, что чего он там не видел? Мне в любом случае неудобно перед ним. Словно я прокололась перед ним, или что-то на подобии этого. В щеки ударяет жар. Все еще придерживая одной рукой покрывало, другой тянусь к футболке, лежащей около меня. Грудь обнажается, и я накидываю на себя прохладную ткань. Думаю, бюстгальтер мне не понадобится. И это не потому, что я не вижу его поблизости, а потому, что мы просто заберем вещи и уедем. Не более. Джастин поднимается с постели и выходит из комнаты, кинув мне ожидающий взгляд. Он знает, что мне неудобно, поэтому оставляет меня здесь, чтобы я смогла нормально переодеться. Порой мне кажется, что этот человек может раскусить меня в любой момент, просто посмотрев на меня. Бибер предугадывает все мои действия и мысли, что сводит с ума. *** Я узнаю знакомые черты из окна машины Джастина. Дом все такой же, двухэтажный, покрытый медным сайдингом и с белыми окнами и дверью. Сердце стучит вместе с ударяющими о черепную коробку воспоминаниями. Мне кажется, что если я еще раз ступлю за порог этого дома – я больше не выйду оттуда. Никогда. Поворачиваю голову к Джастину, смотря на него глазами полными страха и надежды, что мне не придется выходить из автомобиля. В ответ Бибер вынимает ключи и сует их в карман своих джинсов, другой рукой накрывая мое колено. Через джинсы я чувствую теплоту его кожи, но даже это не помогает мне справиться с боязнью. Когда парень выходит на улицу и обходит Ауди, после открывая дверь с моей стороны, я чувствую прожигающую в горле дыру. Сквозь «не хочу», я ставлю обе ноги на асфальт и выпрямляюсь, вдыхая вечерний воздух и надеясь, что хотя бы он сможет повлиять на меня. Наверное, именно кислорода мне и не хватает. Бибер хватает мою руку и сжимает ее, смотря мне в глаза. Темно-песочные глаза кричат мне, чтобы я перестала бояться. Даже в полумраке сумерек, я замечаю, как Джастин взглядом указывает мне одно и то же. Но я не могу послушаться его. Я слишком много пережила, чтобы взять и перестать бояться. Лишь бы это не осталось со мной навечно. Парень проходит вперед, прямо к двери, держа меня рядом с собой. Расстояние все меньше, а желание поскорее отсюда уйти все больше. В порыве паники я закусываю нижнюю губу, слушая, как бурлит кровь в ушах. Еще немного, Глория. Чем быстрее все сделаем, тем быстрее уйдем. Надеюсь, отца нет дома. Дверь перед нами отворяется, и я прижимаюсь к Джастину еще сильнее. Настолько, насколько это возможно. В ответ его пальцы потирают мою кисть, а губы шепчут заветное: «я рядом». Веки прикрываются от нежелания смотреть на этот дом снова. На коже рассыпаются мурашки, когда до ушей доходят тяжелые шаги. — Вернулась, сука, - выплевывает знакомый басистый голос и я открываю глаза. Он стоит, оперев плечо о стену и держа в руке опустошенную зеленую бутылку из-под пива. Рубашка на мужчине разорвана, под глазом темнеет небольшая гематома. От него разит алкоголем даже на расстоянии метров двух. Он все такой же омерзительный и злобный, этот человек никогда не поменяется. — Держись рядом, ты поняла меня? – неотрывно смотря на отца, Джастин шепчет это мне. Я киваю, и рука Бибера отодвигает меня за его спину. От его шеи пахнет одеколоном, который успокаивает и даже немного сбивает с толку. Вглядываюсь в лопатки, покрытые аметистовой рубашкой в клетку. Мой лоб касается плеча Джастина, я прикрываю глаза, сжимая руку парня все сильнее, действительно думая, что это оградит меня от отца. Джастин медленно шагает к отцу, он делает это, чтобы я могла постепенно привыкать к этому всему. С каждым шагом я чувствую, как слабеют мои ноги, поддаваясь страху, в то время как Бибер держится ровно и уверенно. Не хотела бы я сейчас посмотреть на его лицо, напряженное и метающее искры из глаз. Желваки шевелятся, и это выдает скрытую агрессию шатена. — Вы в последний раз видите Глорию, - извещает напряженный голос Джастина и мои глаза округляются. — Да что ты говоришь, сопляк? Это моя дочь, и она никуда отсюда не уйдет! - тон отца превышает все возможные тональности, он орет так, что ближайшие вазы и стекла могут лопнуть. — Вы не заслужили того, чтобы быть ее отцом. — Это не тебе решать! — Да, но это решать ей, - Джастин кивает за спину отца и тот оглядывается. Из ниоткуда появляется невысокая смуглая девушка, с каштановыми ухоженными волосами и выразительными большими глазами такого же цвета. На незнакомке темный пиджак, под ним – белая блузка, что насчет низа – черные брюки и классические туфли отлично гармонируют между собой. Словно, они были созданы, чтобы их сочетать. С людьми, кстати, так же бывает. В руках брюнетка держит синюю толстую папку, переполненную бумагами и различными документами. Она медленно подходит к мужчине, стуча каблуками строгих туфель по паркету, а подойдя ближе к отцу, она вынимает из внутреннего кармана своего пиджака небольшую белую визитку, демонстрируя ее отцу. — Меня зовут Джорджия Такер, я работаю в суде, и Джастин уже доложил мне об этом положении в семье мисс Бронте, - голос вполне спокойный и мягкий, разбивая все мои стереотипы о страшных работниках суда. — Каком, блять, положении? Глория – моя дочь, она никуда не пойдет! – размахивая руками, кричит отец. — Увы, суд уже решил, что главным опекуном теперь будет мистер Бибер. Я пришла, чтобы оповестить Вас об этом. Мужчина, рыча и чуть ли не брызжа слюной от злости, замахивается и собирается ударить Джорджию, но та умело хватает его запястье и зажимает, отчего ее длинные черные ногти впиваются в кожу отца. Тот протягивает крик, но скорее не отчаянный, а злобный, как и всегда. У него будто других эмоций не существует. — Вы поедете со мной, мистер Гибсон, и это приказ, а не просьба. — Я вас убью! Всех, до единого! – вена выступает на виске отца, когда он поворачивается к Джастину. В помещение врываются двое мужчин в солидных формах, они хватают мужчину по обе руки и тащат к выходу, моментами отворачивая лицо, чтобы тот не плюнул им в лицо. Джастин все еще напряжен, даже тогда, когда комната избавляется от криков отца и погружается в тишину, как в тягучий мед. Джорджия выдыхает, опустив голову и позволив темному локону упасть на ее щеку. Она подходит к нам, и смотрит на Джастина, одновременно с победой в глазах, и одновременно с малейшим разочарованием. Бибер отпускает мою руку и отходит от меня, оставляя в шаге от него. Я с непониманием таращусь на них обоих, не зная, что сказать. — Что происходит? – на одном выдохе спрашиваю я, растерянно смотря на Джорджию. Та печально улыбается, вздыхая и медленно хлопая ресницами. Она переводит взгляд на Джастина и склоняет голову, закусив губу. — Ты ей не сказал? – тихо интересуется Такер, и Бибер, опустив голову, отрицательно кивает. — Что не сказал? Пожалуйста, объясните мне, что происходит! – мои губы дрожат от подступившей, почти родной для меня паники. — Глория, для начала успокойся, ладно? – брюнетка заключает меня в свои объятья. В ответ я сжимаю ткань ее пиджака, тяжело дыша и стараясь нормально соображать. Что, черт возьми, они имеют ввиду? Что не сказал? Почему не сказал? Я теряюсь в догадках, мечась от одной к другой, и каждая вторая хуже, чем предыдущая. Эти догадки скоро разорвут мою голову, и глаза покрываются влажной тончайшей пленкой. Джорджия мягко кладет руки мне на плечи, и отстраняет от себя, глядя в мое потерянное лицо. Ее глаза потрясающе красивы, и я, глядя в них, немного расслабляюсь. Мои руки перестают дрожать, а дыхание начинает становиться ровным. Я понимаю, что если не успокоюсь прямо сейчас, то никогда не узнаю, о чем говорят эти двое. — Джастин теперь официально твой опекун, он обратился к нам почти сразу же, как забрал тебя из этого дома, - начинает Такер, успокаивающе поглаживая мои плечи. — Да, я… я это знаю, - киваю я, чуть заикнувшись. — А знаешь ли ты, что ему придется делать? — Что? – сглотнув ком, спрашиваю я. Ну же, Джорджия, скажите мне. — Никогда больше не иметь с тобой романтических связей.