Будни "Энтерпрайз"

Мир собрался перед глазами, являя офицерам «Энтерпрайз» родное помещение транспортаторной. Едва Джим со Споком сошли с кругов, как к ним подлетел МакКой и принялся тыкать сканером куда только дотягивались руки, в то время как цепкий взгляд медика неотрывно следил за показателями на трикодере. — Боунз, прекрати, — отмахнулся Кирк, уворачиваясь от тычка в живот. — Как ни странно, вы оба в полном порядке и да еще и сыты. То-то вы не торопились возвращаться. — Не бурчи, — отмахнулся Кирк. — Скажи лучше, вы исследовали причину сбоя транспортатора? — Я доктор, а не техник, спроси лейтенанта Скотта, — МакКой махнул себе за спину. — А ну стой, что это за бурда у Спока в руке? Он ткнул трикодером в стекло стакана, и Спок отвёл руку в сторону от дотошного доктора. — Это не бурда! Я сам приготовил, — Джим почти обиделся на нелестную характеристику его творения. — Шоколад с молоком? — спросил Боунз, считывая показания. — Вы чем там занимались? Ладно, потом расскажешь. Вы вроде бы в порядке, поэтому я умываю руки. — Хорошо. Скотти, — капитан Кирк подошел к инженеру, — докладывайте, что вы выяснили. — Поле, нарушившее процесс транспортации, было искусственного происхождения. Через полтора часа оно полностью исчезнет, но уже через десять минут его размеры не позволят переместить на другую сторону человека. — Вовремя мы. — Как вы считаете, — обратился к нему Спок, — велика ли вероятность, что жители Ташиша способны создавать подобные аномалии? — Это они, мистер Спок, — уверенно ответил Скотти. — Они сами признались, как я понял. — Что? Джим резко поднял голову. Они со Споком обменялись взглядами, обеспокоенные таким поворотом событий. Если так, то их путешествие было проверкой? Испытанием? Весьма приятным, если быть честным, но все же неожиданным. — Сообщение принимала лейтенант Ухура? — уточнил Кирк. — Так точно, сэр. — Хорошо. Скотти, отслеживай аномалию, научный отдел присоединится к тебе. Коммандер Спок, под вашу ответственность. Я на мостик. Всем быть начеку, мне не нравится, что нас проверяют таким образом. Через сорок минут Джим узнал, что проверку они прошли с блеском. Оказалось, совет Ташиша не в первый раз проверял послов с других планет и такая система отсеивания союзников действовала, по их мнению, безотказно. Ромуланцы и клингоны, кстати, её не прошли, поэтому десять лет назад Ташиш разорвал отношения с Ромуланской Империей, а за пять лет до того — с Клингонской. Первые, оказавшись в прошлом, а это было именно оно, полностью забаррикадировались от местных, вторые и вовсе сочли своих предков угрозой, и не зря — в прошлом клингоны были ещё более воинственны, чем сейчас. В итоге, высший совет объявил капитану Кирку о своём согласии рассмотреть возможность более тесного сотрудничества с Федерацией. Об остальном договариваться должны были специально обученные послы. — Мы можем гордиться, что земляне и в прошлом и в настоящем могут найти друг с другом общий язык, — объявил Кирк на мостике, завершив переговоры с главой совета Ташиша. — Мистер Спок, что вам удалось выяснить об их технологиях? — Информации для исследований мало, однако можно утверждать, что подобные явления не контролируются полностью. У местных есть технологии для перемещения в нужном направлении первоисточник, но не генерировать его. Очевидно, им доступны и способы наблюдения за происходящим по ту сторону. Краткий доклад Джим выслушал нахмурившись. Его в достаточной мере заинтересовал этот способ перемещения в прошлое. Хотя подобное не было ново для экипажа «Энтерпрайз», любопытство задело некие струны его души, пробуждая дух авантюризма. — Мистер Спок, мне необходима ваша помощь. Идёмте. Он повел старпома вниз, в инженерный отсек. Времени было в обрез, поэтому объяснял капитан свою идею на ходу. — Я думаю, мистер Вустер и мистер Дживс были из нашей временной линии. Поэтому мы вполне можем получить с их помощью больше информации. Этот Дживс умён, верно? А Берти, как мне показалось, очень неординарно мыслит. Они могли заметить сейчас или позже что-то необычное. — Вы хотите связаться с ними? — Именно! Джим чувствовал, как быстро бьётся сердце. Азарт подгонял кровь, нетерпение вынуждало ускориться самого Кирка. — Скотти! Сколько ещё времени будет открыта аномалия? — Тринадцать минут, сэр, — тут же ответил инженер, глянув на мониторы. — Отлично, готовься транспортировать туда падд. Спок, перенеси все данные отсюда на свой компьютер и очисти память. Без лишних вопросов и уточнений, быстро, слаженно, идеально. Когда дорога каждая секунда, команда «Энтерпрайз» не делает ошибок. За три минуты Джим записал сообщение и настроил падд так, чтобы он сам включился при падении. Оставалось надеяться, что земляне из прошлого найдут способ послать весточку в будущее. — Вот. Отправляй скорее, — он положил прибор на диск транспортатора и отошел. Падд исчез. — Не могу быть уверенным, уж очень малый диаметр оставался, но посылка отправлена, капитан, — доложил Скотти. — Хорошо. Больше Кирк ничего не мог сделать. Теперь оставалось только ждать. — Капитан, альфа-смена закончилась двадцать четыре минуты назад, — произнес Спок. Джим обернулся. Вулканец был как всегда безэмоционален, но его слова явно на что-то намекали. Ох, точно! — Мистер Спок, — сказал он негромко, подойдя ближе, — неужели вы имеете в виду, что мы можем с пользой использовать законное время отдыха? Разумеется, я не имею ничего против, но мне показалось необычным… — Я лишь хотел заметить, что вы могли потерять много энергии из-за неожиданных обстоятельств. На данный момент вы пребываете в состоянии бодрствования восемнадцать часов. Я напоминаю вам о необходимости отдыха. Только и всего. — Ну разумеется, — Джим улыбнулся, глядя на упрямо поднятый подбородок. — Не хотите проследить затем, чтобы я в безопасности добрался до вашей каюты? — До моей каюты? — Именно, мистер Спок. — Как вам угодно, капитан. Оба говорили достаточно тихо, чтобы суть беседы не коснулась сознания любопытных йоменов. Даже после многих лет их отношений Джиму не хотелось лишать себя удовольствия подразнить неприступного вулканца. Заигрывать с ним было сродни лакомству перед обедом — ненадолго притупляло голод и вызывало приятные ощущения в процессе. Азарт от их авантюры все еще плескался в крови Джима, ослабляя контроль, позволяя играть со старпомом на публике. Лихорадочное возбуждение подгоняло Джима, поэтому вскоре они оказались перед входом в каюту Спока. Тепло из комнат вулканца приятно окутало Джима, когда они вошли. — Ты поставил его в холодильник? Джим указал на бокал фраппе, занявший почетную верхнюю полку в камере около входа. Спок повернулся, проследил направление взгляда Джима и слегка улыбнулся. — В мои планы входило всё же оценить твои кулинарные таланты. — Тут скорее помогло прошлое бармена, — ответил Кирк, доставая бокал. Вопросительный взгляд в ответ заставил продолжить: — В студенческие времена я подрабатывал в забегаловках. Отец высылал деньги, но, по его же словам, хватало на минимальные нужды. Если я хотел чего-то сверх того — зарабатывать должен был сам. — Должно быть, ты приобрел множество полезных навыков? — Верно, и один из них ты держишь в руке. Джим улыбнулся. Шоколад в их со Споком рационе был почти под запретом. И если с вулканцем было все ясно, то Джим отказался вынужденно. Когда встал выбор между поцелуями со Споком и шоколадом, второй тут же был вычеркнут из меню. Вычеркнуть-то его вычеркнули, но вот действительно отказаться было неимоверно сложно. Он следил взглядом за каждым шоколадным десертом, который видел на подносах в столовой корабля. Много раз и сам по привычке вбивал код маффина или тарталеток в репликаторе и не всегда вовремя осознавал оплошность. В какой-то момент Джиму даже казалось, что у него зависимость: настолько сложно было сдерживаться. Сладкое было тем немногим, что осталось у него из земных удовольствий. Но после большинства лакомств приходилось провести пару часов в тренажёрном зале. За шоколад же платить трудом и потом не приходилось. Спок, конечно, знал, чем жертвовал ради него Джим. Он не говорил «Спасибо» вслух, но Кирк ощущал благодарность в поцелуях и ласках, которыми Спок награждал его, когда Джим возвращался из зала после очередного нешоколадного лакомства. И не один Кирк шел на жертвы. Иногда, во время кратких отпусков, официальных выходных или праздников Спок сам предлагал Джиму «расслабиться». Он приносил в каюту коробку шоколадных конфет с коньяком, они устраивались на полу, и Джим включал какой-нибудь из старых земных фильмов, которые нравились Споку куда больше современных. Джим наслаждался любимым шоколадом и любимым вулканцем, хмелевшим после четырех-пяти конфет. Больше всего ему нравилось слизывать остатки шоколадной крошки с губ Спока и ласкать языком кончики его пальцев, когда тот кормил его, вымазываясь подтаявшими конфетами. Теперь Спок вновь добровольно соглашался нарушить собственные правила в угоду прихоти Джима. Или скорее ради сбережения его трудов: пускай Кирк и знал, на что вынуждает вулканца, он вложил в коктейль все свое умение, и Спок помнил об этом. Пока вулканец вынимал бокал из криостата и что-то заказывал репликатору, Джим создавал в каюте привычную атмосферу уюта, сооружая на полу кокон из подушек и одеял. Негласно поддержав его, Спок снизил освещение до двадцати процентов и опустился на ближайшую подушку. В руке у него оказалась весьма не маленькая порция шоколадного торта, которую он с едва заметной улыбкой передал Джиму. — Решил устроить полноценный праздник? И какой повод? — спросил Кирк, наслаждаясь угощением путем зрительного контакта глаза-глазурь. — Успешное завершение дипломатической миссии по меркам землян является достаточной причиной для «праздника». Привычный нейтральный тон не обманул Джима, знавшего, что как и он сам, Спок любил шоколад. Предлог нашелся быстро еще и потому, что последние пару месяцев времени на отдых не было даже у вулканца, которому не много-то и нужно. Напряжение сказалось на всех без исключения, хотя понял это капитан Кирк только сейчас, забыв о тревогах в тепле и уюте каюты своего Первого. Иначе как объяснить его поведение при попадании в аномалию? Доверие, почти сразу возникшее к незнакомцам, было неоправданным, как и последующая потеря бдительности. У них появилась возможность «выдохнуть», и Кирк воспользовался ею, рискуя при иных обстоятельствах попасть в серьезный переплёт. — Тебе не в чем винить себя, Джим, — прервал ход его мыслей Спок. Их взгляды встретились. — Подсознательно ты был готов к непредвиденным ситуациям, даже не осознавая этого. Я наблюдал: ты не был рассеян и не ослаблял внимания. — Мы нарушили первую директиву. — Изначально не по своей воле: мы материализовались перед мистером Вустером, и это невозможно было скрыть или объяснить, не рассказав, кто мы. Наскоро придуманная ложь лишь усугубила бы наше положение. — Черт! Я ведь отправил им падд, это же ещё хуже, чем рассказать о космосе. — Сомневаюсь, что мистер Дживс допустит передачу технологий властям. Мы затрагивали тему возможности ускорения научного процесса и пришли к выводу, что он был бы нежелателен на данном этапе развития планеты. — Почему это? — Мистер Дживс и мистер Вустер живут в тысяча девятьсот двенадцатом году. — Ох. Надеюсь они будут в порядке. Нелегкое время у них впереди. Ты же не рассказывал Дживсу об этом? — Судя по всему, мистер Дживс сделал верные выводы из нашего разговора. Джим посмотрел на Спока и, отыскав что-то в его взгляде, кивнул. Когда он вернул своё внимание десерту, на душе уже стало заметно легче. И незамедлительно требовалось это отметить: Джим принялся медленно погружать ложку сквозь слои бисквита и шоколадного крема. На время своего маленького ритуала он отключился от реальности, поэтому не видел, как Спок делал первые глотки, смакуя фраппе с видом знатока. — Удивительно насыщенный вкус, — прокомментировал он. — Думаю это из-за того, что кофе был натуральным. Джим глянул на вулканца и хитро улыбнулся, отмечая, как начал действовать кофеин. Лицо Спока неуловимо расслабилось, он часто посматривал на Кирка, задерживал взгляд на его пальцах и губах. Оба знали, чем окончится этот вечер, но как приятно было оттягивать мягким флиртом основное блюдо. Идея, пришедшая на ум Джиму, как нельзя лучше подходила настроению. — Нам не скоро удастся снова отдохнуть, верно? — спросил Джим и повернулся к Споку, заглядывая в на удивление трезвые глаза. — Верно, как только мы доложим о выполнении миссии, начнется следующая — срочная поставка зерновых культур на Нимбус 5. Предположительная длительность перелета до планеты-поставщика составляет пять целых двадцать сотых часа. Вероятность возникновения непредвиденных обстоятельств — девяносто целых и семь десятых процента. — Тогда, думаю, мне стоит воспользоваться моментом и выполнить условия пари. Я проиграл и должен тебе массаж, верно? Спок кивнул. Джим улыбнулся и поднялся, направившись к репликатору. Спустя двадцать секунд он вытащил чуть тёплое масло из преобразователя и вернулся к Споку. Тот уже отставил фраппе, которого осталось не более четверти стакана, и Джим приметил отсутствие одной из накладных спиралей на его кусочке торта. Он опустился перед Споком на колени и поцеловал его, чувствуя на языке вулканца привкус горького шоколада. — Ты улыбаешься, — подметил Джим, оторвавшись от сладких губ, и перехватил чуть поплывший взгляд. — Не могу спорить, контроль мимических мышц, как ты знаешь, страдает одним из первых под воздействием шоколада. — О, я прекрасно это знаю, — Джим мягко коснулся губами любимой улыбки. — А теперь позволь снять с тебя все лишнее. Спок вполне мог справиться сам, но процесс доставлял Джиму удовольствие, которого он не намерен был лишаться. Он намеренно неспешно скользнул руками под синюю ткань, огладил скрытый футболкой торс. Подался ближе и переместил руки на спину Спока, где они ласково коснулись шеи вулканца и снова спустились вниз, чтобы подцепить края форменки и неспешно стянуть её. В черной футболке с растрепавшимися волосами Спок выглядел моложе. Пропала сдержанность, сменившись мягким спокойствием, показная недосягаемость и отстраненность растаяли в улыбке, наполняя взгляд Спока теплом и растягивая губы в непривычно широкой улыбке. Они прошлись по горячим губам, спустились к подбородку и вернулись к прежнему занятию — потянули футболку вверх, окончательно обнажая светлую кожу. Джим позволил себе насладиться видом некоторое время, но быстро вспомнил о своих планах. — Думаю, ты получишь больше удовольствия, если ляжешь. — Джим указал на подушки. Спок подчинился. Он лежал на боку и наблюдал, как масло блестящим в тусклом свете слоем распределяется по чужим ладоням. Спок повернулся на живот, предоставляя своё тело во власть человека. Джим не торопясь принялся разогревать его мышцы, сильными, плавными движениями вдоль позвоночника. — Мне всегда было интересно, — заговорил Джим, уделяя внимание плечам и шее, — что ты ощущаешь, когда ешь шоколад? В голове туман? Или эмоции усиливаются? Спок помолчал, сосредотачиваясь. — Действие кофеина на вулканский организм мало исследовано. — Голос Спока был несколько невнятным, но говорил он ровно, не сбиваясь. — В основном потому, что мы считаем нелогичным употреблять то, что негативно влияет на контроль эмоций. Исследования, одобренные советом, показали, что действие сродни влиянию на землян некоторых наркотических веществ. — Хочешь сказать, кофеин вызывает зависимость? — с опаской спросил Джим и продолжил разминать плечи Спока, переходя на лопатки. — Лишь при частом употреблении. В малых дозах проявляются исключительно побочные эффекты. — Имеешь в виду расслабленность? — Верно. Я ощущаю некоторую слабость и вместе с тем лёгкость. Ранее я не пытался анализировать это состояние. — Попробуешь сейчас? Я хочу представлять, что ты чувствуешь. — Джим надавил на поясничные мышцы, вызвав у Спока прерывистый выдох. Мелькнула мысль, что чувствительность его находится в обратной пропорциональности со сдержанностью. Азарт исследователя всколыхнулся в Кирке. — Ты можешь повернуться на спину? Спок выполнил просьбу с вопросом во взгляде. — Если тебе интересно мое физическое состояние, то я могу утверждать, что под действием кофеина снижается тонус мышц, замедляется реакция и скорость анализа. Прикрыв веки, Джим наслаждался размеренным голосом с непривычной хрипотцой. Его руки согревали жилистые мышцы на груди Спока. Пальцами он ощущал слабые вибрации голоса вулканца, когда плотно прижимал ладони к его рёбрам около грудины. Не торопясь переходить к главной цели своих манипуляций, Джим внимательно изучал реакцию Спока на свои действия. Он наблюдал за его лицом, когда массировал большими пальцами мышцы плеча. — А что насчёт контроля эмоций? — Джим переместил все внимание на левую руку Спока и сильными движениями растирал плечо до локтя. — Как это ощущается? — Обычно в моем сознании присутствует барьер, который служит преградой для мимических проявлений эмоций. С появлением в крови кофеина, этот барьер нарушает свою цельность. Приходится постоянно анализировать выражение лица и контролировать амплитуду движений. Это утомляет. Слушая размеренное объяснение, Джим улыбался. Отчасти его забавляли те новые подробности, о вулканском разуме, которые с такой серьёзностью и почти таинственностью выдавал ему Спок. С другой стороны, возбуждение волнами прокатывалось по телу в такт движениям пальцев, массажирующих мышцы вдоль их волокон. Спок продолжал рассказывать об ощущениях, сравнивая их с усиливающимися ударами о ворота тарана. Ассоциация могла бы показаться странной, но Джим помнил фильм конца двадцать первого века о древних временах, когда люди захватывали замки друг друга. Одной из самых ярких сцен стала та, где нападавшие прорвались сквозь крепкие ворота, тем самым тараном со стальной головой в форме льва на одной стороне, разбив дерево ворот в щепки. — Я испытываю беспокойство, что однажды этот барьер разлетится, подобно тем воротам. Если я потеряю его, я перестану быть вулканцем. — Не перестанешь, — негромко возразил Джим. Он уже закончил с мышцами предплечья и был готов перейти к финальной части. — Я знаю это, потому что тоже чувствую этот барьер. Ощущаю его так же четко, как пол под ногами и гравитацию, что удерживает меня на нем. И я знаю, что иногда твой барьер пропадает без следа, но ты всегда остаёшься вулканцем. Удивленный взгляд Спока сменился жаждущим, когда большой палец человека прошёлся по запястью до середины ладони. Джим закрепил эффект и продолжил массаж, пальцами «обрабатывая» каждую косточку тонкой кисти. — В эти моменты ты не замечаешь его отсутствия, потому что он тебе не нужен. Хочешь покажу, что это за моменты? — Положительно, — выдохнул Спок, застывая взглядом на глазах Джима. — Смотри. Он поднял запястье вулканца и, встретившись с ним взглядом, коснулся кончиком языка подушечки указательного пальца Спока. Губы не остались без дела и обхватили в мягкое кольцо основание ногтевой фаланги. Спок задушено охнул, не в силах оторвать взгляда от глаз Джима. Сладкий мед струился в радужке, блестя в неверном свете ламп. Хитринка загоралась в глубине его глаз, пока губы и язык работали уже с двумя пальцами. Спок едва успевал следить за ощущениями: вот кончик языка задел перепонку между пальцами, а вот губы сжались сильнее, продвинулись вперёд и язык лизнул край ладони. И снова оказался на самых кончиках пальцев, очертив нижнюю их поверхность, перешёл наверх, по всем складкам и изгибам. Влажность и мягкость, гибкость и упругость. Спок разрывался в ощущениях, какофонией импульсов вбивавшихся в мозг и взрывавших череду сверхновых в его сознании. Когда Джим оседлал его бедра, Спок не удивился. Будто это было закономерным продолжением, которое они согласовали заранее. Незаметно их мысли стали едины ещё в середине разговора, привычное понимание пронизывало их действия и поступки. Спок уже знал, чего хочет Джим, ему не нужны были слова — лишь мимолётная мысль и медленное движение бедрами по явному возвышению на брюках Спока. Спустя секунды (минуты, часы?) оба сидели прижавшись друг к другу в земном поцелуе. Чуть влажные пальцы Спока чертили от виска Джима к подбородку вулканские символы, вырисовывавшиеся в сознании человека знакомым словом t’hy’la, горящим и пылающим для него в теле Спока. В угол комнаты полетели жёлтые тряпки. «Восемь», — подумал Кирк. На восемь форменок больше уничтожил его несравненный вулканец по сравнению со всеми непредвиденными ситуациями и инопланетянами. В общей сумме сто пятьдесят шесть, из которых больше половины пали жертвами эмоциональных взрывов его вулканца. Когда Спок не хотел ждать, когда Спок терял контроль, когда Спок срывался. Кожа к коже, дыхание смешалось, брюки стянуты и отброшены, в относительно целом виде. Исподнему повезло меньше. Три — триста пятьдесят шесть в пользу Спока. О трёх инопланетных лучше не вспоминать. Но вот другие не забудутся, выжженные в памяти человека, не эйдетической, но столь же надёжной для этих мгновений. На том этапе барьер в голове Спока становился полупрозрачным, и эмоции сияли сквозь него, прожигая мелкие отверстия в алмазной поверхности сдержанности. Тогда же Спок обычно отдавал управление в руки Джима, принимая в себя его плоть и сущность без остатка. Они не обсуждали позиции и роли. Образы желаний вспыхивали в мыслях, освобождая время от разговоров о мелочах и отдавая его на тихий шепот, ласковый и почти бессвязный, который проникал в сознание мягкими клубами дыма. Сегодня Джим хотел немного изменить заведённый порядок. Он передал Споку своё желание и был уверен, что его призыв услышан. Спок замер под ним. Напрягся. Неуверенность отразилась в морщинке меж нахмуренных бровей и немым вопросом, что перешёл из мыслей во взгляд. Глубокий поцелуй рассеял сомнения. Крепкие руки легли на бедра Джима и поднялись к пояснице, перешли на спину, спустились по позвоночнику, исследуя каждую ямку, каждый выступ. Пальцы очертили ягодицы, и, повинуясь их мимолётному давлению, Джим приподнялся. Спок готовил его с той же мягкостью и основательностью, с которой губами исследовал открывшуюся ему шею человека. От яремной ямки вдоль пульсации артерии к уху. Прикусил тёплую кожу под мочкой и вернулся к ключицам, очерчивая их края губами. Удары пульса зачастили, когда палец проник достаточно глубоко. Жаркое дыхание коснулось его виска. «Можно, можно, можно», — билось в его сознании желание Джима. Поддавшись ему, Спок опустил руки. Он наблюдал, как пальцы человека сжались вокруг его члена и направили. Одновременно Спок потянулся к лицу Джима. Их мысли едины, их тела едины. Вечно далёкий резко приблизился, проникая в самую суть Спока, растворяя в нем свои мысли, желания, тревоги, надежды. Торнадо именуемое Кирком подняло спокойствие пустыни вулканских эмоций, обнажило их для себя, чтобы вплести в свои яростные порывы воздушных завихрений. Джим крепко держал Спока за плечи. Или держался сам — не разобрать. От внешних ощущений остались лишь обрывки, среди которых иногда проскакивала влажная мягкость волос Кирка или твердость губ Спока в контрасте с жаром языка, или боль в случайно прикушенной губе. Отдельной вспышкой под конец ворвалось чувство наполняемости, когда Спок достиг пика. Это заставило Джима резко распахнуть глаза и завороженно наблюдать как неуловимо напряжённое лицо расслабляется. Джим исследовал взглядом позеленевшие губы и слегка подрагивающие веки, улыбнулся исчезнувшей морщинке меж бровей. Когда карие глаза встретились с янтарными, Джим не сдержал самодовольной улыбки. В ответ Спок невыносимо медленно провел пальцами от губ Джима по его груди, животу, вниз, туда, где его тонкие пальцы были необходимы. Джим скоро капитулировал под натиском вулканца, семя брызнуло, и Джим опустил пылающий лоб на прохладное плечо любовника. Глубокий выдох с закрытыми глазами вернул вращающийся мир в статическое состояние. Когда он неохотно отклонился, перед глазами возник знакомый стакан с запотевшими стенками. Джим поблагодарил и отпил все ещё холодную жидкость, наслаждаясь тягучей сладостью, перекатившейся с языка в горло. Он оставил пару глотков Споку, но тот предпочел утолить свою жажду, слизывая шоколад с языка и уголков губ довольного Кирка. — Земные традиции празднования соблюдены безукоризненно, как считаешь? — Джим поймал взгляд вулканца. — Не имею возражений. — Ну ещё бы. Джим бездумно водил пальцами по ладони и запястью Спока, который облокотился спиной об их кровать. Изредка Спок сгибал пальцы, оставляя указательный и средний, к ним незамедлительно присоединялись пальцы Джима, когда в касании, когда в долгом прижатии. Одновременно Джим наслаждался губами Спока, нарочито медленно исследовавшие и доступные места поцелуями: в ухо, шею, висок... Мысли их ещё не разделились до конца, завихрениями проносясь в двух разумах. Спок ощущался странной зыбкостью пополам с тягучестью. Словно песок сквозь пальцы. Постепенно он начал исчезать. Джим понял, что вулканец засыпает, и уложил его голову на своё плечо, обхватив рукой торс. Пальцы успокаивающе поглаживали горячую кожу на пояснице. Осторожно, чтобы не нарушить едва тронувший веки Спока сон, Джим подтянул к ним одеяло — одно из тех, что были их коконом — и накрыл обоих. Тепло окутало их тела. С довольной улыбкой и лёгким сердцем Джим снизил освещенность до трёх процентов и уснул. Спокойствие окончательно завладело им, когда Спок прижался к нему, обнимая.