Будни "Энтерпрайз"

Тихий звук дождя прорывался сквозь плотные термошторы. Не отвлекающий, но настойчивый шум полностью заполнил пространство спальни, вытесняя даже мысли, лениво разлетевшиеся по комнате. Запах секса с примесью пота и совсем затерявшегося в этом вихре одеколона привычно наполнял воздух. Темнота призывала расслабиться и унестись в мир сновидений, прижавшись к тёплой спине человека. Однако не все мысли отступили перед негой, разливающейся по телу подобно рекам, впадающим в мировой океан. Неприятные размышления, что пришли на смену послеоргазменному бездумью, добавляли в реки глыбы айсбергов, заставляя ёжиться и инстинктивно передёргивать плечами. Необоснованные страх и навязчивые предположения забирались под лёгкую футболку и заставляли сердце ускоренно биться, перенося зелёную кровь по венам, но не давая необходимого тепла. Джим, лежащий рядом, тяжело выдохнул, немного сдвигаясь к краю кровати. Беспокойный, когда не чувствует Спока рядом, мирно сопящий, если хотя бы миллиметр их кожи соприкасался. Непереносимость ощущения одиночества. Привыкшие всё время проводить бок о бок, они перестали осознавать себя отдельными личностями. Ментальная связь лишь сильнее размывала границу между «я» и «мы». Мысль о разъединении казалась противоестественной. Однако именно она заставила Спока резко сесть на кровати. Руки обхватили худые плечи, глаза зажмурились, на языке появился металлический вкус крови из прокушенной губы. А ведь мысль о потере ментального партнера лишь начала образовываться в голове. Неминуемое, по сути, событие взорвало в теле осколочную гранату, титановый корпус которой миллиардом наночастиц впился в сплетение золотых и бирюзовых нитей, разрывая их на клеточном уровне. Рёбра неприятно потянуло, будто канатами раскрывая грудную клетку. Чёрный дым внезапной паники взметнулся вверх. Спок сжал голову руками, понимая, что не может вдохнуть. Тёплая ладонь легла на поясницу. — О чём бы ты ни думал, немедленно прекрати. — Голос Джима не был сонным, только хрипотца выдавала его. — И что бы ты не успел себе напридумывать, помни: ничего не произойдет, пока мы вместе. Сонливость помешала Кирку чётко различить мысли, однако, как всегда, он уловил общее направление. Действительно, пока один из них жив, мысли Спока не имеют смысла. Подобные размышления были лишены оснований. Но, даже несмотря на недавнюю просьбу партнёра, мысль о неминуемости смерти не желала покидать голову Спока. Единственный, кто смог разбудить чувства вулканца, заставить пойти против правил такого идеального коммандера, научить ученого пренебрегать цифрами, которые указывают на невозможность выживания… Новая волна боли, глухого отчаянья накатила на Спока. — Так, всё. Хватит. — Джим решительно отнял руки вулканца от его головы и развернул к себе лицом. — Что с тобой происходит? Откуда взялось всё это? Пустой взгляд карих глаз, посмотревших на него, по-настоящему испугал человека. Решив сделать всё для того, чтобы избавить партнёра от угнетавших его мыслей, Кирк уложил бывшего первого помощника на постель и присел рядом. Он вглядывался в спокойное лицо, замечая насколько уставшим выглядел Спок. Сколько же Кирк не замечал этого настроя? Или насколько сильной была та последняя мысль, буквально подкосившая любимого? Джим наклонился вперёд, удерживаясь на локтях. Его внимательный взгляд встретился с безучастным Спока. — Я знаю, о чём ты думаешь. Не нужно. Это не принесёт радости. — В последнее время всё тяжелее не задумываться. — Я соболезную твоей утрате. — Джим провёл пальцами по его скуле. — Твоя мать была прекрасной женщиной и прожила достойную жизнь. Уверен, твой отец был счастлив с ней. — Ты видел, что с ним случилось после её кончины. Потеря ментального партнёра не сравнима ни с чем. И чем дольше существует связь, тем сильнее боль. Джим не знал, что ответить. Он понимал, что Спок намного переживёт его и с этим фактом ничего поделать нельзя. Неожиданно Спок продолжил: — Я соединил наш с отцом разум через некоторое время после похорон. Часть его катры до сих пор у меня. Я сохранил её, так как ощущал угасание отца. Во время объединения, когда мы были одним целым, я отчётливо понял, что спасением Сарека станет потеря рассудка. Я на подобное не могу рассчитывать. Человеческая половина не позволит мне уйти в себя. — Ох, Спок. Джим опустился рядом с партнером, прижимаясь к нему грудью. Его разум отчаянно желал как-то облегчить страдания тхайлы. Неожиданно спасительная идея пришла ему в голову. — Спок... Спок, я придумал. Ты можешь сохранить у себя часть моей души? Тогда я всегда буду с тобой. — Я не уверен, что это получится. Процесс переноса сам по себе рискован, а учитывая, что ты человек... Это может быть невозможно. — Наша связь также считалась невозможной, однако мы оказались предназначены друг другу. Просто попробуй. — Не сегодня. Это важное решение. Мы не должны спешить. — Ладно, пусть так. Но завтра мы ещё поговорим об этом, ладно? Джим коснулся губами лба вулканца. — И не смей хоронить меня раньше времени. Пока ты будешь думать о будущем — не сможешь жить в настоящем. А я без тебя не хочу, слышишь? — Да, — шепнул он и прикрыл глаза. — Я слышу. — Так давай ещё поживём, а? В ответ Спок обхватил талию любимого и перевернулся, подминая его под себя. Он собирался жить, отдавая всего себя этому удивительному и невероятному человеку. Так долго, как им отпущено — и ни секундой меньше.