Два мира, два пророчества

Мир первый Гарри любил смотреть, как волосы Джинни развеваются на ветру, как они меняют свои оттенки в солнечном свете. Переливы от темно-золотого до светлого пшеничного просто завораживали его. Джинни, закрыв глаза, наслаждалась свежим весенним воздухом, а Гарри сидел рядом, наблюдая, как ветерок играется с ее волосами. Налюбовавшись, Гарри отвел взгляд и уставился на озерную гладь, которую нарушала мелкая рябь. Они сидели у самого берега — протянув ногу, можно было бы достать до воды. Кругом росла молодая, только пробившаяся зелень. Поддавшись порыву, он быстро сорвал травинку и провел ею по шее ничего не подозревающей девушки. Джинни, не открывая глаз, попыталась отмахнуться от «насекомого», но, попав рукой по травинке, тут же посмотрела на парня и рассмеялась: — Щекотно! — Да что ты? — Гарри также засмеялся. — Ах ты… Ну сейчас ты у меня получишь! — Джинни одним броском накинулась на парня и начала его щекотать. Гарри очень боялся щекотки: он извивался, визжал и смеялся. И довольно быстро взмолился о пощаде. — Ну все, хватит, хватит уже! Ну прекрати! Джинни, слегка задыхаясь от борьбы и наслаждаясь собственной властью над парнем, спросила: — Просишь прощения? — Да! — А как ты просишь? — игриво уточнила она. Гарри, не долго думая, обнял ее за шею и притянул к себе: — Вот так, — и осторожно, очень нежно, начал целовать. Джинни, слегка застонав, перехватила инициативу, сделав поцелуй страстным, напористым. После этого они довольно долго смотрели друг другу в глаза, видя в них то, что было понятно только им одним. — Нам, наверное, пора возвращаться в Хогвартс, — негромко, почти шепотом, сказала Джинни. — Да, наверное, пора. Но ни один из них не желал шевелиться, нарушать интимность этого момента. Девушка нежно улыбнулась ему и положила голову на его плечо. Они оба хотели навсегда запомнить эти моменты беззаботной радости и единения. * * * Годрикова впадина была объята паникой. Отовсюду слышались крики, слова проклятий, из окон нескольких зданий валил дым. Нападавших было много — около пятидесяти человек в белых масках сеяли смерть и разрушения. Мирное население — и магглы, и волшебники — высыпали на улицу в попытке сбежать с места бойни. Гарри и других членов ордена портключ вышвырнул в самый центр улицы, где из-за дыма было практически невозможно ориентироваться. Но никого из новоприбывших волшебников это не интересовало. Выискивая Пожирателей, они рассредоточились по поселению практически мгновенно, пропадая из поля видимости Гарри. Поттер всегда определял Пожирателей по белым маскам и капюшонам, но сейчас из-за смога было затруднительно разглядеть, кто во что одет, поэтому он просто выглядывал в толпе черные мантии и кидал в них парализующие и связывающие проклятия. Его не интересовало, был ли это действительно соратник Волдеморта, или же кто-то из мирного населения. Со всем этим они разберутся потом. Довольно быстро он словил несколько неприятных проклятий, не сумев ни отбиться, ни увернуться от них из-за плохой видимости. Кто-то из Пожирателей его узнал, и криком оповестил о Поттеровском присутствии остальных. Гарри начали окружать — пятеро приспешников Волдеморта старались отрезать ему пути к побегу. Поттер среагировал мгновенно: — Бомбарда! — и одного из противников разорвало на подходе, обдав окружающих брызгами крови. — Секо! — Ступефай! — практически одновременно крикнули двое Пожирателей. — Протего! Импедимента! — ответил им Гарри. — Авада Кедавра! — и Поттеру пришлось отпрыгнуть вбок и перекатиться к углу здания. — Редукто! — выкрикнул Гарри, целясь из укрытия. — Сектусемпра! Последнее заклятие настигло цель и Пожиратель свалился на землю, корчась от боли и заливая все вокруг кровью. — Бомбарда! — крикнул кто-то, разнося угол здания, и Гарри внезапно ослеп. Дикая боль в глазах заставила его непроизвольно бросить палочку и снять очки с разбитыми стеклами. — Он здесь! Он наш! — крикнул кто-то из противников, и Гарри понял, что сейчас он будет либо убил, либо взят в плен. И тут пришла помощь. Джинни напала на Пожирателей со спины. Плохо различимая в задымленном пространстве, она бросала два точных смертельных проклятия, и не успевшие сориентироваться Пожиратели умерли на месте. — Круцио! — крикнул оставшийся Пожиратель, и Джинни резко отскочила в сторону. — Секо! — снова бросил Пожиратель в Джинни, не дав ей передышки. — Протего! — выкрикнула она, создав, увы, неудачный щит. Из-под ее мантии закапала кровь. — Ну что, малышка, и ты ошибаешься. — Улыбнулся Пожиратель. — Авада Кедавра! Джинни бросилась в сторону, на ходу крича: — Авифорс! — и противник превратился в стаю летучих мышей. И вот она уже рядом с Гарри, заслоняет его своей спиной. Последний момент, перед тем как он потерял сознание, Гарри запомнил навсегда: любящая, преданная, отчаянная Джинни, готовая встать между ним и опасностью. * * * Он изучал карты, пытаясь продумать стратегию предстоящего боя, когда в кабинет вошла Джинни и села напротив его стола. Гарри сразу почувствовал, что что-то не так. В ней не было ее обычной уверенности и спокойствия. Напротив, она смотрела на свои руки и нервно кусала губы. — Что случилось? — мгновенно перепугался Гарри, вскакивая со стула. Джинни подняла голову и посмотрела в его глаза, ища поддержки. Гарри опустился перед ней на корточки и взял за руки. — Говори. Девушка кивнула, словно решаясь на что-то, и произнесла: — Я беременна. Сердце Гарри пропустило удар, он даже забыл, как дышать. Несколько долгих секунд потребовалось ему, чтобы осознать, что означают произнесенные слова. И еще несколько долгих секунд, чтобы придумать, что ей ответить, как среагировать. — Гарри, я понимаю, как это все не вовремя, — продолжила Джинни, так и не дождавшись от него какого-либо отклика. — И этого не должно было случиться вообще. — Она заговорила очень быстро, пытаясь скрыть отчаяние. — Когда я узнала, я поначалу хотела сделать аборт, но потом… подумала… подумала, что ты такой же родитель как и я, и я не имею права решить судьбу ребенка в одиночку. — Джинни, — пораженно прошептал Гарри, обнимая ее. — Джинни… — В общем, я не знаю, что делать, Гарри. — Созналась девушка. Гарри тоже не знал. Рожать ребенка сейчас, во время войны казалось безумием. Они не знали, доживут ли до завтра, не говоря о том, чтобы вырастить сына или дочь. Но убить, убить собственного ребенка! Гарри этого сделать не мог. Сейчас он подумал, что лучше бы Джинни приняла решение без него, потому что его ответ был совершенно неразумным, но однозначным. — Оставляй. — Глухо сказал он. — Может, у нас мало шансов пережить эту войну, но мы можем хотя бы попытаться. * * * В белом платье и роскошной диадеме гоблинской работы Джинни была невероятно красива. Ее пышные золотистые волосы были уложены в красивую прическу. Стоя рядом с Гарри, она улыбалась ему, а глаза ее горели предвкушением. Кингсли, который проводил церемонию, прокашлялся и заговорил: — Согласна ли ты, Джиневра Амелия Уизли, выйти замуж за Гарри Джеймса Поттера, и является ли твое желание искренним и свободным? — Да, — негромко, но уверенно ответила девушка. — Согласен ли ты, Гарри Джеймс Поттер, взять в жены Джиневру Амелию Уизли, и является ли твое желание искренним и свободным? — Да. — Отозвался Гарри. — Отлично, — улыбнулся Кингли белозубой улыбкой. — Объявляю вас мужем и женой. Можете принести клятвы и надеть кольца. Джинни тоже улыбнулась и взяла кольцо из поднесенной Роном коробочки. — С этим кольцом я отдаю тебе саму себя и беру тебя в супруги. Обещаю быть верной женой, надежной опорой и поддержкой тебе. Клянусь заботиться и оберегать тебя. Сколько смогу, до самой смерти. И чуть дрожащими пальцами она надела кольцо на палец Гарри. Гарри повертел колечко на пальце, а затем вынул из коробочки колечко для Джинни. — Надевал это кольцо, я называю тебя своей женой. Клянусь любить тебя, заботиться, поддерживать и защищать тебя на пределе своих сил, пока смерть не разлучит нас. — И второе колечко оказалось надетым. — Можете поцеловаться, — прозвучал голос Кингсли. * * * — Итак, мы заманиваем их в ловушку, и бросаем магические бомбы, которые разработали близнецы. К сожалению, мы их еще не опробовали в бою, и не знаем точно, насколько будет серьезным урон. Если же кто-то останется в живых, наша группа добивает их. — Объяснял Гарри, водя палочкой по схеме действий. — То есть, мы сами практически ничего не будем делать? — уточнил Колин Криви, в его голосе слышалось возмущение. — Да, Колин, именно так. Сегодняшнее состояние наших сил не позволяет нам рисковать ни одной жизнью. У армии Волдеморта серьезное численное преимущество. — И, не позволяя Колину ответить на это заявление, он спросил у всех собравшихся: — Вопросы по плану действий есть? Вопросов не оказалось. И, быстро определив, кто будет участвовать в планируемой операции, Гарри распустил собрание. Маги шумно покинули свои места и вышли из комнаты. Однако Джинни, сидевшая по правую руку от Гарри, осталась. — Джинни? — спросил Гарри, видя, что она не собирается уходить. — Ты хочешь что-нибудь сказать по поводу плана? — Нет, Гарри, мне нечего сказать, — она встала и подошла к нему. Ее живот уже очень хорошо выделялся даже под мантией. — Я просто подумала… — Что, Джин? — Гарри свернул карту и обнял жену, пристраивая руку на ее животе. — У вас так мало народу и столько неопытных юнцов, а я сижу здесь и ничем не могу вам помочь. Весь мой боевой опыт, силы и умения — все это не может принести никакой пользы. А ты опять уходишь. И я не могу тебя прикрыть в случае чего. И я не знаю, вернешься ли ты. — Джин, мы же с тобой это уже обсуждали. Да, юнцов много, но стараюсь с каждым разом обезопасить людей, уменьшить наши потери. Я хочу того же, чего и ты. Но я не могу этого сделать, просто сидя дома. И я не могу этого сделать сразу. Да и в общем, вообще не могу. Не получается. — Но ты все равно уходишь. — Джинни, милая. Если не я, то кто? Кто будет бороться вместо меня? Как я могу кого-то отправлять вместо меня? — А что буду делать я без тебя? Разве есть в этом такая необходимость? Почему бы тебе просто не остаться со мной? Ты думаешь, что ты им всем нужен, что без тебя они не справятся. А ты не думаешь, что ты нужен мне? Что я, может быть, без тебя не справлюсь? — пока она говорила, она не смогла сдержать слез. Гарри ничего не ответил. Он лишь тяжко вздохнул и крепче обнял жену. — Ты мне нужен, Гарри. Ты мне очень нужен. Мне страшно, Гарри. Каждый раз, когда ты уходишь, мне очень страшно. — Я вернусь, обещаю. Я всегда буду к тебе возвращаться. — Сказал он, вытирая слезы с ее лица. * * * Гарри смотрел и никак не мог наглядеться. Его сын, его маленькая кроха, лежал в колыбельке и безмятежно спал. Его черненькие, довольно густые для новорожденного, волосики торчали во все стороны. Очевидно, что папины. А вот носик, да и вообще черты лица — Гарри был уверен — достались в наследство от мамы. — Он прелесть, правда? — негромко спросила сидящая рядом и прижимающаяся к мужу Джинни. — Да, — ответил он, не отрывая взгляда от сладко сопящего малыша. Он словно впитывал каждую мелочь, связанную с его ребенком, чтобы не забыть никогда. И в этот момент он забывал, что вне дома идет война, что люди гибнут и страдают. В этот момент он был счастлив, что родился, что дожил до того времени, когда смог это испытать. Теперь его жизнь имела ценность. Не ту ценность, которые видели в нем другие — потенциального победителя Волдеморта, а другую, свою. Теперь он муж и отец, и он не может просто умереть, потому что он нужен своей жене и сыну. Это его собственный маленький мир. И он обрел смысл, ради которого и стоит жить.