Рожденный 31 июля

      Гермионе Грейнджер снился сон. Сон такого характера, который нельзя записать в тетрадь для онейромантических записей. Мерзкий, отвратительный, совершенно не свойственный ей сон. Практически кошмар. Но мир вокруг нее поблек, выцвел. Обычная одежда, но тоже серая, тусклая. Серые и белые полоски на гриффиндорском галстуке. — Насмотрелась? — слишком знакомый, гнусавый голос откуда-то слева. Невысокий, тощий, длинноволосый конфедерат?! Холеные усы, наглый взгляд. Нет. Нет. Только не этот! — Рядовой Грейнджер! Просыпаешься и бегом к директору! Срочные новости. И плохие вдобавок. Правую руку резануло болью, круговым ожогом. Браслет того исковерканного Непреложного Обета, парадоксальной клятвы.       Гермиона Грейнджер подскочила на кровати Больничного Крыла. Это не сон. Боль настоящая. И мерзкое ощущение внутри головы, будто кто-то тянет за волосы. «Ноги у тебя на месте. Бегом марш!» Гермиона аккуратно огляделась вокруг. Дверь вон там, на часах — два часа сорок минут утра. И никого нет рядом. Ходу! Только бы Гарри не умер. Поворот, лестница, поворот, лестница, коридор, Пивз висит под потолком, поворот, здравствуйте, профессор Макгонагалл, мне срочно надо к директору! Нет, я не сошла с ума, это касается Сами-Знаете-Кого! Да, и Гарри тоже. Нет, это не может подождать до утра. — Мне положить, что он спит! — Гермиона вцепилась в перила — И в ваш чертов лазарет тоже не пойду, мне руки-ноги еще не надоели.       Гермиона клацнула зубами. Она не произносила этих слов и тем более не вызверивалась на собственного декана. Но Минерва Макгонагалл покачала головой и отступила в сторону. Из-за гобелена с феями вышел сам директор, в ночной рубашке до пят, с вышитыми единорогами, заплетенной в косу бородой и совершенно не заспанным, пристальным взглядом. Гермиона промаршировала в кабинет, вцепилась в ближайший письменный прибор и листок бумаги и с ужасом смотрела, что выводит ее рука. Самостоятельно, чужим почерком, красными чернилами. «Риддл умеет насылать сны. Ваш сопляк сначала купился, еле отбились. Ненадолго. Теперь собирается атаковать, принимает бой. Увидимся в Аду!» Директор Дамблдор моргнул. — Сколько у нас времени? Перо самостоятельно опустилось в чернильницу, вывело ответ «Не знаю. Вы же скачете туда-сюда. Может, до утра, может, уже нет.» — Гарри еще жив? Перо задергалось, вывело «А тебе не стыдно, старик? За тебя умирают сопляки, которые и женщины познать не успели.» Директор промолчал. Перо еще раз дернулось, дописало «Вы увидите, когда ваш Лорд сдохнет. » — А почему это Волдеморт наш? — Гермиона не выдержала, собственный голос показался предсмертным писком в тишине кабинета. Собственная рука предательски вывела «Ну не мой же. Ваш, английский. Увидимся в Аду, рядовой Грейнджер». Ощущение внутри черепа исчезло, пальцы разжались. — Рядовой?! — профессор Макгонагалл была изрядно удивлена всем сразу. - Мог бы и до капрала повысить, - Гермиона даже не понимала, что обиднее - быть субъектом автоматического письма, нахамить директору и оказаться рядовым уже не существующей армии, - Квантрилл - самозванный полковник армии Конфедеративных Соединенных Штатов. Партизан, скотина и сволочь.