Птичий хвост для Барсика

Когда закончились занятия в Академии, Торио выскочил на улицу в поисках Бориса. Недалеко от входа в корпус было небольшое столпотворение. Возле крутого БМВ тусовалась омежья братия и, судя по восторженному чириканью, опять охмуряла какого-то самца. Торио прошел мимо выискивая Бориса, пока не услышал мягкий грудной смех. Он с удивлением пробился сквозь восторженную толпу. На капоте машины сидел убийственно прекрасный Борис с охапкой алых роз в руках. На нем были черные джинсы, рубашка цвета топленого молока и черный пиджак, который ему невероятно шел. И, вообще, выглядел он сногсшибательно. Ну, нельзя быть красивым таким! Увидев в толпе Торио, Борис улыбнулся и стек с капота. Не выпуская розы из рук, он притянул свободной рукой к себе Торио и дерзко поцеловал того в губы. Торио хотел было возмутиться подобной бесцеремонности, но губы омеги были такими вкусными, что вскоре стало все равно, кто кого целует и где. - Торио, так ты теперь по альфам? – раздалось удивленное попискивание среди замерших студентов. - Я, вообще-то, омега, – объявил довольный Борис. - Мой омега, - уточнил Торио и, критично осмотрев сначала Бориса, а потом букет, заявил тоном, не терпящим возражения, – ненавижу срезанные цветы. Милый, выкинь эти цветочные трупики! Борис только хмыкнул и подкинул цветы вверх. Дождь из алых роз накрыл изумленную толпу. - Так лучше? – Борис рассматривал растерявшегося Торио, насмешливо изогнув бровь. Он галантно распахнул перед Торио дверцу машины. Когда альфа уселся внутрь, то увидел, что одна роза попала на лобовое стекло. Ее вид вызвал у Торио стыдливое раскаяние. Вот ведь, человек потратился, старался, а он ведет себя, как капризный омега. Но вспомнив, как этот самый человек бесцеремонно целовал его перед всеми как омегу, а ведь он альфа! - Неплохой БМВ, - Торио оглядел салон, - в полиции, что, такая высокая зарплата? Или ты берешь взятки? – ехидно уточнил Торио. Борис только рассмеялся, будто услышал шутку. - Нет, брат на днюху подарил, ему на пятилетней ездить не положено по статусу, а мне так в самый раз! У меня три старших брата-альфы, и каждый считает своим долгом опекать меня, маленького и слабого. У каждого из них успешный бизнес, а меня в семье считают блаженным Дон Кихотом, который сражается с ветряными мельницами, поэтому я бы хотел тебя с ними познакомить поскорее. Надеюсь, они, наконец, отстанут от меня. - Сегодня? – с сомнением посмотрел альфа. - Нет, сегодня у нас свидание, только ты и я, – Борис так восторженно улыбнулся, как-будто объявил о выигрыше в лотерею, - я уже все придумал! Вначале погуляем по луна-парку, там вечером красиво, потом поужинаем в ресторанчике, я уже забронировал столик, а потом посмотрим, – Барсик так выразительно посмотрел на Торио, что тот почувствовал себя жертвенным агнцем, которого ведут на откорм перед закланием. - Я неподобающе одет, - Торио поддернул свою толстовку. - Фигня, - взгляд омеги облизал его, - ты и так чересчур прекрасен для этого мира! Они быстро доехали до луна-парка и, оставив машину на стоянке, пошли в парк. Вначале Борис держал Торио за руку, совсем, как тогда в полиции, но стоило только дойти до деревьев, как он быстро затащил его с освещенной дорожки под развесистое дерево. Омега прижал альфу к стволу дерева, и впился в его губы. Они целовались жадно и настойчиво, пробуя друг друга на вкус, как дегустаторы дорогое вино. Борис, неохотно разорвав объятия, жадно смотрел на высокие заалевшие скулы и затуманенный взгляд альфы. Он будто очнулся и неохотно выпустил его из рук. Оглядев критично наряд, омега поправил задравшуюся одежду и нехотя произнес: - Ладно, пошли что ли, а то время еще детское. Вон сколько детишек гуляет… Они неторопливо прогуливались, по парку. Торио видел, что многие люди узнают Бориса и издали приветствуют его, то вежливым кивком, то взмахом руки, а иногда и жеманным подмигиванием. - Ты, что, живешь здесь рядом? Вон сколько у тебя здесь знакомых! Или часто сюда ходишь? – с подозрением уставился на него Торио. - Нет, - улыбнулся Барсик, - я сюда участковым после выпуска по распределению попал, и полтора года отбегал, поневоле со всеми перезнакомишься. Ох и натерпелись они со мной! Я во время течки просто бешеным становлюсь! Однажды, когда еще только пришел, у меня течка прямо во время дежурства началась, так я подавителей напился, но природу трудно обмануть. Тут меня вызвали на бытовуху. Там альфа, напившись, буянил и гонял своего омегу с детьми по улице. Ну, я весь такой заведенный приехал на разбор инцидента, а когда увидел, что происходит, то альфе с таким удовольствием морду надраил, что мужик с перепугу пить бросил, и теперь просто золото, а не муж! Вот так слушок и пошел, что я во время течки просто зверь. Так не поверишь, когда я тек, у меня на районе тишина стояла, как на погосте. Но если быть до конца честным, то я старался все решить миром. Бывает, дети расшалятся по дурости, там грех с орех, а по закону статья! Я тогда вызывал обе стороны и предлагал выбор: по закону или по справедливости? Ведь бывает, что по-семейному отшлепаешь пацаненка, объяснив вначале за что, и у того в голове прояснение наступает. Все довольны, хулиганов на улице меньше и в тюрьмах пустые места появляются. Хотя, это смотря какой случай. Одно дело, дети недосмотренные, а другое дело - замажоренный ублюдок, который считает, что ему под родительским крылом все сойдет. Бывает, что и ребенок вроде из хорошей семьи, а такая дрянь получается… тогда лучше по закону, потому что по совести убить и то мало получится. - И, что, ты их всех знаешь? – удивился Торио. - Нууу, не всех, это уже давно не мой район. Здесь люди одни работают, а другие промышляют. - Это как? - Ну, кто-то гамбургеры продает, а кто-то по карманам шарит. Здесь и бары, и стриптиз-клубы, и мамочки своих мотыльков выгуливают. - Так, если ты о них все знаешь, то почему тогда всех не переловишь? – искренне удивился Торио. - Ну, во-первых, не пойман, не вор, а во-вторых, свято место пусто не бывает. Ну, и в-третьих, это теперь не моя епархия, я уже давно работаю в убойном отделе следователем. Я и опером набегался, и в юридическом на заочном отучился, так что у меня сейчас другие волнения. Но люди помнят, здороваются, а это приятно. Время проходило легко и приятно. Торио уже забыл, когда так весело и беззаботно проводил время. В луна-парке он был в последний раз еще в младших классах школы, а потом почему-то считал, что подобные аттракционы только для малышей. Но сейчас ему было весело и легко не только от развлечений, а и от руки Бориса, так по-хозяйски придерживающей его за талию. Напоследок решили прокатиться на колесе обозрения. Стоило только кабинке подняться вверх и оказаться вне видимости работника аттракциона, как горячие губы Барсика уткнулись в шею Торио. - Попался! - горячо прошептал Барсик в пунцовое ухо, прихватывая зубами мочку. Торио сам не понял, когда его подхватили под попу и посадили верхом на колени Бориса. Он в панике забарахтался, тщетно пытаясь вырваться из крепких рук, которые ловко пробрались под толстовку и теперь по-хозяйски вытаскивали футболку из джинсов в надежде добраться до беззащитного тела. Борис жадно выцеловывал шею, скулы, облизывал ухо. Торио тяжело дышал в шею Бориса, чувствуя, как волнами накатывает возбуждение, сметая все границы и понятия о приличном и не приличном. Он поерзал на коленях Барсика под жадными руками, которые уже ловко заползли под просторную футболку и теперь вовсю оглаживали бока и влажную спину. Губы Барсика кружили по лицу, но не прикасались к губам. Альфа сам потянулся за ускользающими губами, получив в ответ только лукавую улыбку. Наконец, полностью сорвавшись от невозможности заполучить желаемое, он бесцеремонно схватил Бориса за лицо обеими руками и заглянув в глаза увидел в них покорное ожидание. Ожидание признания и ответных чувств, это было так трогательно и несколько неожиданно, что альфа на долю секунды попал в шоковое состояние от увиденного, он осознал своего неординарного сильного, но все равно омегу! Торио сам потянулся к сладким и умелым губам, мучительно сожалея о том, что нельзя остановить время или хотя бы замедлить движение кабинки. Вкус Барсика его ошеломил. Это была яркая спелость персика, приправленная сильным ароматом желания. Его еще никто никогда так не целовал, да и он сам никогда так самозабвенно не отдавался во власть чужих и одновременно желанных губ – до подгибающихся ног, трясущихся рук и полной потери ориентации в пространстве. Борис изнутри вылизывал его рот, исследуя, приглашая расслабиться и отдаться. Торио не просто повело, он полностью потерялся в ощущениях, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы у Бориса не начал наяривать мобильный. Борис раздраженно шипел, разыскивая трясущимися руками в карманах мобильный. Но к тому времени, когда противная вещь была найдена, Борис уже взял себя в руки и вполне будничным голосом ответил на звонок. - Да! Я понял, куда ехать-то? В каком парке? Так я уже здесь. Нет, скоро не подойду, мне еще минут десять – пятнадцать отсюда не выйти. Я в луна-парке на колесе обозрения. Хорошо, ждите… - Извини, - Борис испытующим взглядом посмотрел на Торио, ожидая его реакции, - свидание отменяется, меня вызывают на работу. Торио молча пересел с колен Бориса на сиденье напротив и поправил одежду. Борис напряженно ожидал решение альфы. - Хорошо, я все понимаю, – Торио перехватил взгляд из-под удивленно приподнятой брови и решил пояснить, - я все же альфа, а не склочная омега. И потом, я с самого начала знал, кем ты работаешь, и принял твою профессию, как неотъемлемую часть тебя. Я достаточно взрослый мальчик и понимаю, что ты работаешь не стандартные восемь часов, сидя на стуле в офисе. - Хорошо, если понимаешь, – Борис заметно расслабился и, улыбнувшись, продолжил, - в воскресенье начинается утиная охота, поедешь со мной на природу, заодно со всеми моими познакомишься. Будут братья, отец, да и папа, как всегда, поедет присматривать, чтобы никто не голодал на свежем воздухе. Когда кабинка спустилась вниз, Борис отвел Торио на стоянку такси и, назвав адрес, сразу расплатился с водителем. Но Торио не хотел уезжать, и когда машина завернула за угол, велел остановится и вышел. В том углу парка, куда ушел омега, было много зевак, стояли полицейские машины, и все было огорожено сигнальными лентами. Торио увидел Бориса совершенно другим человеком. Суровое волевое лицо, прищуренный взгляд. Он разговаривал с кем-то, фотограф указывал на что-то лежащее в траве. А совсем рядом лежало тело человека, прикрытое сверху куском целлофана. От того, что люди так буднично ходили рядом с лежащим трупом, Торио с удивлением понял, что для них это не новость, а привычная работа. Хотя разве можно привыкнуть к смерти и насилию? Торио пришел домой на дрожащих ногах и ему всю ночь снились кошмары. *** На следующий день Торио позвонил Борису и спросил с дрожью в голосе, не может ли он подъехать к нему в Академию и подняться в аудиторию номер триста двенадцать? Борис по дрожащему голосу Торио решил, что того кто-то обидел и рванул на всех парах на выручку. Когда он рванул дверь аудитории, то на него уставились сразу же сорок пар восторженных глаз. - Вот он! – радостно воскликнул Торио, - видите, я ничего не придумал и ни грамма не приукрасил! – когда он затащил в аудиторию растерявшегося Бориса, раздались восторженные вздохи. – Представляешь, они мне не поверили, – объяснял Борису художник, - и пытались мне доказать, что ты не настоящий, а эротическая выдумка от долгого воздержания. К Борису подошел преподаватель и с восторгом осмотрел его, поцокав от удовольствия языком. Потом он поинтересовался, не согласится ли тот позировать? Борис огляделся. На подиуме сидел обнаженный пожилой человек и смотрел на все происходящее равнодушными глазами. А вот у студентов, сидевших за мольбертами, глаза горели от предвкушения. - Нет!! – Торио заслонил Бориса своей тушкой, - это мое! - Твое, твое, - Борис, засмеявшись, склонился и поцеловал защитника в шею, - даже не сомневайся. Преподаватель разочарованно пожал плечами, среди студентов пронеслось обличающее шипение: «Жадина! Эгоист! Посмотрел сам, дай посмотреть другому!» - Так, решайте сами, - преподаватель хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание, - все равно я тебе эти эскизы не зачту, натура должна быть полностью обнажена, а здесь самые стратегические места, - он сделал глазки Борису, - ЗАКРЫТЫ! - Ты ж моя стесняшка! – восхитился Барсик, тиская Торио, - почему ты не сказал мне этого раньше? Идем домой, я тебе сегодня буду позировать НЮ, главное, лубрикант не забыть купить! Ну, что ты на меня так смотришь? Начнем с позирования, а дальше - как получится! Под смешки студентов и тягостные вздохи преподавателя Барсик вытолкал Торио из аудитории и потащил к машине. По дороге они заехали в пиццерию, и Борис купил парочку пицц. «Чтобы не отвлекаться на глупости» - объяснил он Торио. Торио, как альфа, уже давно не был девственником, у него был опыт, правда, не слишком удачных романов. Однажды он даже пытался жить вместе с омегой, но совместный быт очень быстро убил всякую романтику, и они разбежались каждый в свою сторону. Но сейчас, сидя в машине с Барсиком, он чувствовал себя дремучим девственником. От воспоминаний о поцелуях в луна-парке у него начали дрожать руки и ноги, а, глядя на Барсика, он отчетливо понимал, что до одури хочет его, но не представляет, как подступиться к нему. И потом, если быть честным до конца, альфа был совсем не уверен, что сегодня принимающей стороной будет именно Барсик. Судя по тем алчным взглядам, что бросал на него Борис, скорее всего именно Торио окажется снизу. Но Борис был настолько красив и желанен, что Торио был готов на все, лишь бы удержать возле себя этого мужчину. Торио жил с родителями в старом домике на окраине. Отец рассказывал, что когда-то здесь была деревня, но впоследствии город настолько разросся, что старое деревенское кладбище стало небольшим парком, посередине которого на деньги уже забытого всеми олигарха была построена маленькая церквушка. Еще никогда альфа не оказывался дома так быстро. Торио забрал из машины свою сумку, а Борис – коробки с пиццей и, бросив машину у входа, они влетели в дом. Торио дрожащими от нетерпения руками пытался попасть ключом в замочную скважину, а у него за спиной переминался с ноги на ногу Барсик, дыша едва ли не в затылок. Торио думал, что они начнут целоваться еще в прихожей, но Борис, едва переступив порог, с таким будничным видом отправился на кухню, будто жил в этом доме уже давно. Поставив коробки с пиццей на стол и включив чайник, он обернулся к дверям и увидел все еще обутого Торио, мнущегося коридоре. - Ну, что ты, - улыбнулся Борис, - раздевайся, чувствуй себя как дома! Торио даже рассмеялся от такой наглости. Это его дом и это Барсик здесь в гостях! Разувшись, он подошел к омеге и, обняв, поцеловал его в шею, будто они сто лет вместе, и он имеет на это право. Барсик только сладко вздохнул и запустил ему руки под одежду. - Что, и даже чаю не попьем? - весело поинтересовался омега, – я, вообще-то, с работы, может в душ отпустишь? Торио расцепил руки и с трудом оторвался от желанного тела. Барсика хотелось затискать и заласкать до звона в ушах. Но вспомнив, что он, прежде всего, радушный хозяин и альфа, а значит должен исполнять любое желание гостя, тем более их желания совпадали. Он заглянул в ванную с чистым полотенцем в руках, имея тайный умысел полюбоваться, как омега моется под душем. Но стоило Борису повернуть голову, как Торио бросил полотенце на стиральную машину и резко закрыл дверь. Сердце билось как тогда, когда он еще в школе бегал с мальчишками подсматривать в омежью душевую. Барсик вышел из душа, обернув бедра полотенцем и прошлепав босыми ногами на кухню, устроился пить чай. Поймав удивленный взгляд Торио, поинтересовался: - А ты освежиться не хочешь? Торио сам не понимал, почему так отчаянно тупил, но чтобы не потерять лицо, хмыкнул и попытался выдавить деловым тоном: - Вначале работа, а удовольствие, – он сглотнул ком в горле, - а удовольствие потом. Борис кивнул и с лукавой улыбкой, скользнувшей по губам, в два глотка допил чай и с преувеличенной готовностью поднялся со стула. Торио вытащил из сумки папку с эскизами и два карандаша. Твердый карандаш для набросков он покрутил в пальцах, а мягкий для растушевки по привычке заложил за ухо. Борис зашел в гостиную и снял с себя полотенце. Торио испуганно зажмурился. Оо-ох! Ну, что здесь еще добавить! В чувство его привел смешок Бориса. - Как бы ты хотел меня… - он встал коленями на диван и уперся руками в спинку, - НАРИСОВАТЬ? Борис выгнул спину и томно посмотрел через плечо на Торио. У того из ослабевших пальцев выпал карандаш и с дурацким стуком заскакал по полу. В комнате сразу стало как-то душно и темно. - Эх, что ты, миленький мой, – Барсик помог сесть на стул разомлевшему альфе, - ну, нельзя быть таким впечатлительным, ты, что, голых не видел? А ты у меня, часом, не девственник? – прищурился Борис, Торио только помотал головой, все слова где-то потерялись, - ты, что, серьезно меня рисовать собрался? Прости меня, засранца, если напугал. Просто я хочу тебя до звездочек перед глазами, вот опять и поторопился. Надо с тобой как-то понежнее, поаккуратнее. Борис гладил Торио по голове, по плечам, аккуратно придерживая, чтобы успеть подхватить, если опять сомлеет в руках. Торио чувствовал себя последним идиотом, было так неловко, что хотелось провалиться куда-нибудь, где его никто не смог бы найти. Ему было стыдно поднять на Бориса глаза. Вот тебе и альфа! Растекся лужицей, едва аппетитную задницу увидел! Так стыдно ему было в последний раз, когда папа застукал его за просмотром порнухи в интернете. - Ты такой красивый, – руки Бориса пробежались по контуру лица альфы, заставляя приподнять лицо, - смотрю на тебя и не верю. Такой красавчик, да еще и скромняга! Вот мне подфартило! Торио прижался лицом к теплому животу омеги, у него было свое виденье того, кому из них двоих больше «подфартило». Борис был рядом, в его руках, такой теплый, до одури желанный и уже обнаженный. Стоял рядом, не вырываясь из объятий, и очень доброжелательно ждал от Торио начала боевых действий. Ну, и кому здесь повезло? Он аккуратно скосил глаза вниз и полюбовался на очень красивый член омеги. Тот был немаленьким, но и большим его было не назвать. Он был пропорциональным и очень симпатичным. Под заинтересованным взглядом альфы член стал наливаться и заинтересованно приподнял головку. Сверху раздался мягкий смешок Барсика. В коридоре раздался звонок телефона Бориса. Тот только зыркнул в его сторону и решил проигнорировать. Барсик плавно сел Торио на колени и принялся медленно, явно заигрывая, покрывать поцелуями лицо альфы, потихоньку подбираясь к губам. Сначала это был лишь легкий дразнящий поцелуй, но постепенно губы Барсика стали напористее, отчего у альфы вырвался слабый вздох. Борис улыбнулся и с довольным видом, ухватив партнера за шею, потерся об него бедрами. Телефон ненадолго замолк, а потом заверещал по-новому. - Или выключи его, или ответь, - попросил Торио. Отпускать из рук Бориса совсем не хотелось, но звук у телефона был ужасно неприятный. - Я специально поставил такой неприятный сигнал, – пояснил Борис, прочитав по лицу Торио о чем он подумал, - для того, чтобы не было даже желания пропустить звонок. Борис нежно выбрался из рук Торио и с тяжелым вздохом отправился на розыск надоедливого девайса. Найдя искомое, порычал немного на невидимого собеседника и с виноватой улыбкой вернулся к разомлевшему Торио. - Что, надо идти? – догадался Торио. - Угу. Злишься? – Борис заглянул в глаза альфы, но там среди неги плавали только осколки восторга, – вот только не говори, что счастлив от того, что мне надо свалить! Торио только помотал головой и потянулся за поцелуем. Звучно чмокнув альфу в нос, Борис пошел разыскивать свою одежду. Торио, задержав дыхание, любовался перекатывающимися под кожей мускулами. Одевшись, омега задумчиво рассматривал симпатяжку, который судорожно что-то зарисовывал на листе бумаги. Хмыкнув, чтобы привлечь к себе внимание, Борис объявил: - Итак, завтра будь готов, я приеду за тобой часов в пять. Возьми теплые вещи, поедем в плавни, а там полно комарья, да и от воды холодно. Этюдник можешь с собой взять, там места красивые. Все остальное беру на себя. Все, не грусти, я поехал.