Once upon a time...

Тело Ива, привыкшее за тринадцать лет, что равны четырем тысячам девятистам пятидесяти совместным ночам, еще не осознало, что они больше не вместе и тело Винсента теперь нежелательная компания в одной постели. Ив открывает глаза и сначала даже не замечает ничего необычного: он проснулся под боком во всю скрипящего зубами мужа, который цепко держится за его задницу. Все как всегда. Только спустя целую минуту приходит осознание ситуации: они чужие друг другу, и отныне просыпаться вот так все равно, что продрать глаза после знатной вечеринки непонятно с кем. Ив начинает выбираться из-под руки Винсента. Тот что-то невнятно бормочет, поворачивается на бок и проводит рукой в поисках теплого тела соседа. — Привет, — он открывает глаза и смотрит на Ива, спавшего в футболке, всего заспанного и помятого. — Привет. Задницу прикрой, — Ив натягивает сползшее одеяло на голый зад мужа. — Как самочувствие? — Паршиво, — честно признается Винс. — Где мы? — У Рут. Ты приперся в невменяемом состоянии, плел что-то про рак и заблевал парадную. — Черт... Мне очень стыдно, — Винс закрывает лицо руками и вздыхает. — Ты еще успеваешь на работу. Поднимайся, — Ив отправляется на поиски одежды для мужа. — Слушай, тебе придется втиснуться в мое, поедешь домой — там переоденешься. — Ты меня покормишь? — Да. — Тогда встаю. Ив только закатывает глаза, вздыхая. Но завтрак — хороший повод уточнить некоторые моменты. Как бы он ни злился, как бы ни убеждал окружающих в своей ненависти, даже малейшая вероятность того, что у Винса рак, заставляет сердце замирать. И не от радости. Совсем не от радости... Винс умывается, прислушиваясь к себе. Да, у него жуткое похмелье, но ничего смертельного — пожалуй, он даже встречу с поставщиками отменять не будет. На кухне его встречает Ив, готовящий омлет. — Кофе на столе, — говорит он, не поворачиваясь. Привычка — вторая натура. Верно говорят. И иногда десять процентов нашего сознания не успевают достучаться до остальных девяноста процентов нашего подсознания, и мы что-то делаем по наитию, по привычке, по заложенной схеме. Завтрак, Ив и кухня. Почти пять тысяч дней начинались по единому сценарию, и Винс не успевает ничего сообразить, когда уже обнимает Ива и целует за ухом, зарываясь носом в пушащиеся мягкие волосы. Ив открывает рот, чтобы возмутиться, но возглас Марка, спешащего на работу, опережает его: — Ладно, не буду вам мешать. Всем пока! И сразу на кухню входит Рут с чашкой кофе в руках. — Ой! — от неожиданности представшей картины она едва не роняет чашку. Винс только в этот момент понимает свое неправильное поведение и отскакивает от Ива, словно его пчела ужалила. — Доброе утро. И прости, я ни черта не помню, но, кажется, должен извиниться... — Да ничего-ничего! Вы тут говорите, а я пошла... за покупками, — и по лицу сестры Ив понимает, что ни за какими покупками ей не нужно. Они садятся напротив друг друга. Винс сметает завтрак разом, а Ив маленькими глотками тянет кофе. — Мне очень жаль, что я себя так по-свински вел вчера. — Уже ничего не исправить, — без эмоций отмахивается Ив. — Ты лучше вот, что мне скажи... Про рак — правда? Винс молчит, не понимая, о чем вообще речь. — Какой рак? — Так и знал! — Ив с лязгом бросает на стол кофейную ложку. — Ты наврал! А ничего, что у меня душа в пятки ушла?! Придурок! — Я что-то говорил вчера про рак? — осторожно уточняет Винс. — Да, черт возьми! Ты приперся пьяный и сообщил, что у тебя рак! — Вот дерьмо... Прости, — Винс хмурит лоб. — А ты что, переживал? — Слушай, — Ив возмущенно взмахивает руками, — если я начал развод, если мы ругаемся и поливаем друг друга грязью, это еще не значит, что мне плевать на то, что у тебя рак! Тем более… — Ив осекается, не договорив. — Тем более, мама от злокачественной опухоли умерла, — договаривает за него Винс, вздыхая. — Да... мы разводимся, но я не хочу, чтобы ты умирал. Иногда хочу тебя прирезать в особо извращенной манере, но это так... просто мысли. Я не вдовцом стремлюсь стать, а банально, тихо-мирно развестись. Поэтому... я тебя очень прошу, не делай так больше. Не пугай такими вещами, — Ив встает из-за стола. — Тебе стоит поторопиться, чтобы успеть вовремя на работу попасть. — Я вчера сидел дома и пил. Даже не помню, сколько выпил и чего. Потом вспомнил похороны мамы... Ив, у меня остался только ты. Тот молчит, не зная, что сказать. А что тут скажешь? Шпынять тем, что «а чего тогда не сберег» уже глупо. — И даже меня у тебя больше нет, — резко, категорично, жестоко обрывает Ив. — Ужасно, правда? Ты мне за все отомстил. Сполна. Все счета обнулил, — Винс тоже встает, отставляет чашку, крутит в пальцах ложку, не зная, чем себя еще занять, как еще потянуть время, прежде чем уйти. — И как мы теперь? — Нет теперь «мы». Мне казалось, ты давно уже за нас все решил. Все происходящее — это последствия твоих поступков. Твоего выбора. Это мой ответ на тобой заданное условие. — Ясно, — Винс больше не видит смысла тут задерживаться. — Когда мы увидимся, чтобы решить вопрос с имуществом? — Сможешь через два дня? У меня дела в ближайшие пару дней, — Ив начинает собирать грязную посуду. — Хорошо, я позвоню через два дня. — Ладно. Когда Винс покидает квартиру, Ив спешно бежит в ванную. Правильно французы говорят: «Если тебе плохо — помой голову». Отмыться от всего этого, отмокнуть, чтобы выдохнуть хоть чуть-чуть. Ив погружается с головой под воду и орет, пуская пузыри, пока вода не обжигает легкие, вынуждая кашлять и задыхаться. Винсу противно возвращаться в тихий и гулкий дом, пустой и холодный. Иногда он думает попросить Ноа перебраться к нему, потом с ужасом представляет, каково это будет — просыпаться в собственной постели и видеть на соседней подушке не заспанного Ива, а кого-то... чужого. Они все чужие. Весь мир чужой. Все фотографии перевернуты, чтобы не видеть Ива. Но он в мелочах, в каждой вещичке, даже, черт возьми, в по-особенному сложенных салфетках и порядке, в котором лежат столовые приборы в шкафу! Все выглаженные брюки, рубашки, вычищенные пиджаки, сложенные стопки белья, стройные ряды посуды, запас чистящих средств в ванной, заметки на магнитной доске на кухне, блестящая поверхность плиты... Это все Ив. Прошла неделя, как они разъехались, а тут все еще слишком похоже на то, что он просто вышел куда-то и скоро вернется. Но Ив не вернется. Кто виноват? Винс? Когда изменяет один, все равно виноваты два человека. Два человека решают пожениться. И эта же пара разводится. Значит, и виноваты оба. Или нет? Когда он перестал любить своего мужа? Винс переодевается, захлопывает дверь за собой и сбегает вниз по лестнице, игнорируя лифт. Когда перестал хотеть? Машина приветливо мигает. Винс садится на водительское сидение, заводит автомобиль и покидает парковку. Нет, хотеть, желать он не переставал никогда. А вот бояться после того случая с заразой начал. И все никак не мог решиться, позволить себе спать с Ивом. Вернее, он как раз-таки спал, а надо было совсем не то делать. Когда начал выкидывать пирожки? Снова пробка. Винс даже, кажется, узнает водителей из автомобилей, стоящих рядом. Ему просто внезапно, в один неуловимый момент, разонравились эти пироги. Старая привычка с голодных и бедных первых лет жизни в браке стала ничего не значащей традицией. Теперь, когда Винсенту по карману обед в любом ресторане города, эти пироги потеряли свое функциональное значение, но зачем же так кардинально от них избавляться? Ими можно было бы угощать сотрудников или гостей. Готовить Ив умеет, что-что, а его стряпне не отдать должное нельзя. И черт его знает, нахрена Винс их выбрасывал все последние месяцы! Хотя никогда не отказывался напрямую и вот уже неделю мучается от душевной пустоты без пирогов. Парадокс: были пироги — он их выбрасывал, когда их не стало — он волком воет от тоски. Первое яркое доказательство, что он теперь один. Зеленый свет, и Винс поворачивает к зданию компании. Может, он вообще не переставал никогда любить Ива? Но нельзя ведь каждую минуту задыхаться от восторга на протяжении тринадцати лет! Даже четырнадцати. Но он перестал напоминать о том, что любит, делиться своими чувствами, и Ив понемногу остыл. Просто в какой-то момент забыл напрочь, что Винс его любит. И разлюбил сам. Кто из них двоих сейчас абсолютно охладел, так это Ив, как ни ужасно осознавать. Хотя он всегда был тем самым эмоциональным стабилизатором в их паре. Но Ив обнулил все счета. И все чувства заодно. Так странно: изменял один, а разлюбил другой. Свадебный торт произвел фурор, и к Иву внезапно повалили заказы на организацию фуршетов, банкетов, поставку свадебных и юбилейных тортов! Рут во всю развила бурную деловитость, вцепившись в идею собственного бизнеса, которая теперь и Иву казалась вполне реальной. — Мы ведь потянем такое? Деньги на первое время есть, — Рут смотрит в столбики цифр на бумаге и дергает мужа, чтобы он подтвердил ее расчеты. — Деньги будут, не надо вам вкладывать свои личные средства, — произносит Ив. — Мы делим имущество, за машину и половину недвижимости я получу достаточно, чтобы дать толчок делу. — Ты уверен? Может... не стоит так радикально? — Марк не уверен, что имеет право лезть в семейное дело, но все-таки вставляет свои «пять копеек». — Просто живите отдельно... — Нет, я могу вообще его по миру пустить и затребовать немедленного развода в одностороннем порядке, — Ив мотает головой, отпивая холодного чая. — Но попрошу лишь часть совместно нажитого имущества, даже уступив свою законную половину активов его компании. Винс согласится. Это лучше, чем платить мне пожизненное содержание и остаться с половиной всех доходов и накоплений. Он даст мне всю сумму разом, и мы разбежимся. — Так уж и разбежитесь? — с сомнением тянет Рут, вспоминая, как спали в обнимку на ее диване эти двое и что происходило следующим утром. — Разбежимся. Это Винс так капризничает сейчас, потом оценит свободу, вот увидишь, — Ив убивающе, до противного уверен в своих словах. Рут и Марк замолкают, видя такую решимость. «Как странно, что Ив, не представлявший своей жизни без Винсента, сейчас так легко двигается дальше», — думает про себя Рут. — Возьмем первый крупный заказ, а потом я смогу съехать от вас и перестану докучать, — Ив полон радостного волнения и предвкушает большое приключение. Его собственное приключение. Это его собственная, персональная история. Марк отмахивается, а Рут возмущается, с чего это ее брат взял, что докучает им. Встреча в кафе проходит сухо и по-деловому. В подобной обстановке Винс чувствует себя в своей тарелке: он привык проводить деловые встречи и переговоры. А Ив уже всеми мыслями в собственном бизнесе, так что его мало волнуют последние пометки на крайних страницах совместной истории с мужем, который без пяти минут «бывший». Это все формальности, которые надо перетерпеть. А терпения у Ива всегда было в избытке. — Значит, это все? Больше ничего не хочешь забрать? Какие-то вещи, возможно? — О, нет! Это ни к чему, — Ив отрицательно мотает головой. — Я все смогу купить со временем. — Уже нашел себе квартиру? — осведомляется как бы между прочим Винс. — Пока нет. Через пару месяцев все закрутится, и я думаю перебраться в собственный дом, — Ив улыбается, чем почему-то шокирует Винсента. — Что закрутится? — с подозрением спрашивает он. — Ах, ты же не знаешь! — спохватывается Ив. — Мы с Рут открываем собственную небольшую фирму по организации фуршетов, банкетов и всякого такого... Марк нам помогает, потом посмотрим... надо будет и штатных работников набрать, и много других вопросов решить. Поэтому мне деньги нужны как можно скорее и наличными, — объясняет Ив, сверкая глазами. — Вот оно что... Быстро ты, — не в силах сдержать язвительности Винс. — В смысле? — непонимающе смотрит на него Ив, потом хмурится, оценивая тон Винсента. — Если я строю свою жизнь без тебя, это тебя задевает? — Нисколечко! Отнюдь. — Хм-м, ты ведь тоже можешь делать, что хочешь. Твои руки развязаны теперь. Работай сутки напролет, продай компанию и уезжай в кругосветку или крути шашни напропалую. Больше нет преграды в виде меня. Можешь на Ноа, наконец, жениться! Винсент роняет челюсть. Практически в прямом смысле. — Откуда... Откуда ты знаешь? — голос сел. — Я твой муж. Тринадцать лет им был. Мы вместе с университета. Думаешь, я не знаю про твои измены? К слову, Ноа мне нравится больше, чем Бо. Я искренне желаю вам счастья. Счет, пожалуйста! — Ив делает знак официанту. — Но откуда?! — Она звонила и угрожала, рыдала, объясняла, доказывала, что беременна от тебя... Мы с ней общались почти месяц. А мальчишка приходил как-то. Хороший мальчик, кстати. Немного истеричный, но это нормально для его возраста. Вряд ли я с ним подружусь, но могу точно сказать: он от тебя без ума. Ты присмотрись к нему. Говорят, вторые браки удачнее первых. — Ваш счет, — произносит подошедший официант. Ив расплачивается и за себя, и за Винсента, который все еще в ступоре. — Не тормози с разделом имущества, мой тебе совет. Я могу доказать факты твоих измен. Не нарывайся на плохой разрыв. Весь радужный мир разом рассыпался. И кто теперь самый хитрый и ловкий? А Винсент считал себя непревзойденным интриганом. Ив уходит, оставив на столе тот самый смартфон с гравировкой. Больше он ничего Винсенту не должен.