Once upon a time...

Вторая встреча с адвокатом проходит абсолютно спокойно. Они подписывают бумаги, приходят к мировому соглашению и назначают дату выставления дома и машины на продажу. Уже на улице Винс предлагает Иву подбросить его. — Нет, спасибо. У меня встреча тут недалеко. Пройдусь, — Ив заматывает шарф и достает новый телефон с новыми наушниками и новой музыкой. Обновление в каждой мелочи, как символ того, что можно дышать полной грудью. — Весь в делах, в заботах? — интересуется Винс, доставая сигареты. — Ты снова куришь? — удивляется Ив. — Да. Десять лет не курил, а тут... снова начал. Ив? — Винс хотел бы поговорить в другой обстановке, но, раз они разбегаются и, возможно, в следующий раз встретятся только при продаже дома или первом слушании через полгода, стоит все сказать прямо сейчас. — М? — Ив уже готовится вставить наушники, включить музыку и отправиться по делам. — Я хочу продать компанию. — Оу... Ну раз ты решил, значит, так лучше всего, — пожимает плечами в ответ Ив. — И наш развод... херовая реклама бизнесу, — устало произносит Винс, отходя под навес, чтобы покурить. — К чему ты клонишь? — настораживается Ив, отправляясь следом за мужем. — Все поставщики, все ключевые клиенты знают тебя. Все мои партнеры от тебя без ума... Мне нужно продать компанию, сохранив своим ребятам их рабочие места, обеспечив своим активам дальнейшее процветание, выручив максимальную сумму за продажу... И весть о том, что наш идеальный брак развалился, будет отстойной рекламой и даст возможность конкурентам сбить цену за мое дело, — Винс выдыхает дым. — И чего ты от меня хочешь? — Я прошу тебя... пока удовлетвориться раздельным проживанием, не афишируя его. — Ну этот вопрос мы уже решили. Я все подписал. Орать на каждом шагу, что ты подонок, не собираюсь, — Ив не понимает, в чем проблема. — Громкого разрыва не будет, бракоразводный процесс завершится только через два года. Что не так? — Будет несколько приемов и встреч накануне Рождества, да и множество мероприятий по поводу окончания года... Я прошу тебя сопровождать меня на них, будто ничего не случилось. Сразу после Нового года я продам компанию, и мне нужно, чтобы и на торгах ты присутствовал как мой муж, — Винс выглядит отчаянно больным и измученным. Да и чувствует он себя так же. — Это моя последняя просьба к тебе. Дальше будем видеться только в суде. Мы разойдемся, Ив, я обещаю. Ив какое-то время молчит. — Ну что ж... Я согласен. И не понимаю, чего ты так переживаешь. Я могу подыграть, это не сложно. Я последние два года этот спектакль разыгрывал. А ты и того дольше, — Ив фыркает. — Сообщи мне все даты, чтобы я мог свое расписание подкорректировать. Винс только кивает в ответ. Когда выпадает первый снег, Ив арендует милую квартиру на последнем этаже муниципального жилья в пригороде, пересаживается со своего четырехдверного седана для домохозяек на крошечный электромобиль, чем-то похожий на божью коровку. Они с Рут впервые получают чистую прибыль от своего дела. Однажды Винс стоит и смотрит, как Ноа чистит зубы. Парень подмигивает, увидев Госсенса в зеркало. — Я больше не приду. Ноа выплевывает пасту, разворачивается к мужчине и щурит глаза. — Что значит «больше не приду»? — То и значит. Мы расстаемся. В этот раз точно и навсегда. — В смысле?! Что опять не так?! Вы ведь развелись! — Ноа заводится с пол оборота. — Да, развелись, — ну как объяснишь этому мальчику, что Винсент покидает Ноа сам, по своему желанию, а от Ива он никогда не собирался уходить. Никогда. Его выгнали, вынудили отступить. Это большая разница. Все так странно, что самому себе признаться было тяжело! А уж кому-то там объяснять всю дурацкую схему измен и вранья, не имевших ничего общего с полноценным разрывом отношений, и того сложнее. — Мы развелись. Ив меня больше не любит. Я не уверен, что его люблю, но я не уверен и в том, что разлюбил. Но я точно знаю, что не люблю тебя. — Тогда какого черта ты ко мне пришел? — задает резонный вопрос Ноа. — Потому что ты звал. Звал без конца... и мне вдруг показалось, что это неплохая идея. Но я ошибся. Ничего у нас не выйдет. Винсент вспоминает бледного Ноа, которого едва успели откачать. Этот золотой мальчик вскрыл вены и едва не отдал богу душу, только чтобы вернуть его. Он тогда провел в больнице ночь, едва не поседел весь и... не бросил ни Ива, ни Ноа. Нити лжи стали только крепче от его попытки разорвать кокон вранья. Когда тишина квартиры стала невыносимой, а необратимость развода очевидной, Винсент перебрался к Ноа, в квартиру которую для него оплачивал. Но прошло дней десять, как этот самообман стал невыносим. — Слушай, давай уедем? — предлагает Ноа. — Ты ведь хотел отправиться в путешествие. Сейчас самое время! Это будет круто, я обещаю, — у парня дрожит голос, и противный склизкий комок встал поперек горла. — Нет, — Винсенту осточертело всюду ошибаться, постоянно чувствовать себя виноватым, на каждом шагу оступаться и причинять боль. — Квартира останется за тобой. — Откупаешься? Ты вечно откупаешься! — зло шипит Ноа. — От всего дерьма откупиться, отмыться квартир не хватит! — И теперь, даже если ты умрешь, я не буду жалеть. Хватит. Одной болью меньше, одной трагедией больше... Какая разница? — Винсент просто смотрит на дрожащие губы Ноа, на слезы в его глазах, и единственное его желание — свалить отсюда поскорее. — Я устал. Спустя полчаса он сидит в машине и не знает, как жить дальше. Много лет назад точно такое же чувство его захлестнуло после сообщения о болезни матери. Беспомощность. Страх. То, что тогда помогло, скорее всего, поможет и сейчас, верно? Номер Ив сменил вместе с телефоном, но вежливо информировал об этом Винсента. Старый номер все еще забит под цифрой «один» на быстром наборе, теперь приходится порыться в контактах, чтобы выудить нужную комбинацию. — Ив? — Чего тебе, Винс? — голос глуховат, на заднем фоне шум города. Ив тоже записал его номер, почему-то эта новость радует Винсента. — Мы можем встретиться? — Винсент откидывается на спинку водительского сидения и прикрывает глаза. — Сейчас полдвенадцатого ночи. Я еще даже не был дома, весь день на ногах... Это не может потерпеть до понедельника? — Нет. — Что-то связанное с продажей фирмы? Квартиру они благополучно продали. Вернее, Винсент выкупил ее сам. Да так и не смог там жить... Зачем купил? — Нет, это... Я с Ноа порвал. Ив вздыхает. — Мне-то об этом зачем сообщать? Это уже не мое дело, Винс, — шорох дверей, звуки. Кажется, Ив пришел домой и поднимается к себе. — Ты уверен, что он опять не учудит? — Не уверен. Но мне плевать, — Винс заводит машину. — Говори адрес. — Какой? — Где ты сейчас находишься. — Это очень плохая идея, — Ив не злится, не радуется: ему вообще все равно. Он просто считает это плохой идеей. Вот и все. — Я могу выведать у Рут, — шантажирует Винсент. — Она тебе не скажет. — Скажет. — Только не говори, что трахал и мою сестру тоже, — Ив готов даже услышать что-то подобное. В конце концов, это уже не имеет к нему никакого отношения. — Ты такого плохого мнения обо мне? — Винс уже выезжает с парковки на проспект и едет куда-то прямо. — Ты в порядке? — Ив уже открывает свою дверь ключом. — Не очень... — В физическом плане? Ноа тебя не покалечил? Он может, — Ив посмеивается на том конце. — Нет, не покалечил. Если не хочешь видеться, так хоть поговори со мной. — Мы и так говорим, — Ив разувается, снимает пальто, проходит на кухню, включает свет и щелкает кофеварку, выбирая программу «капучино». — Когда это случилось? Винсент молчит, ожидая ответа, а Ив молчит, не зная, что ответить. — Сложно сказать... Если честно, я не знаю. Просто случилось. Просто я однажды перестал тебя любить, это чувство, столько лет жившее со мной и во мне, однажды пропало. Не знаю когда и почему. Тебе легче? — Нет. — Тогда зачем ковыряться? Мы развелись, мы свободны. Нам не так много лет, мы относительно молоды, у нас остались мечты... Я уверен, у тебя есть планы на будущее. — Нет. У меня никогда не было никаких планов, где бы не фигурировал ты. — Если тебе полегчает от этого, то я тебя не виню. Мы оба виноваты. Я не вижу своей вины, но знаю, что она есть. Если ты подцепил Бо, если ты нашел Ноа, значит, чего-то во мне не хватало, что-то я делал не так. За всю боль, что я вынес — а мне было больно, Винс, иногда настолько, что я не знал, куда деваться от нее, — ты мне отплатил сполна. Я злорадно наблюдал за твоими метаниями, пока мы решали с формой развода и делили имущество. Ты прав: я обнулил все счета. За все счастье мы рассчитались, за всю боль расплатились. И ты, и я. Вот и все. — Ничего не все! — внезапно злится Винс. — Не все, мать твою! Я знаю, что ты меня разлюбил. Я знаю, что виноват. Но не знаю, разлюбил ли я тебя. — Мне очень жаль, Винс. Правда, жаль, — после долгого молчания отвечает Ив со вздохом. — Мне казалось, ты меня разлюбил намного раньше. — Теперь знаешь, что это не так. — Это ничего не меняет. И вот эта фраза словно становится Рубиконом. Если всегда существовала глупая призрачная надежда, что словами «Я тебя люблю» можно залатать все дыры и все повернуть вспять, то теперь стало очевидно: они все потеряли, все разрушили, ничего не осталось. Винс даже зажмуривается, настолько невыносимо больно становится в эту минуту. — Спокойной ночи, Винс, — Ив очень хочет отсоединиться, но ему не нравится тяжелое дыхание в трубке. — Возвращайся к Ноа. Или поезжай в отель, напейся и ложись спать. Завтра станет проще. Алло? Винс? — Скажи, пожалуйста, адрес, — едва слышным шепотом просит Винсент. Мир резко теряет четкость, Госсенс даже боится, что это инсульт. — Ладно, тут есть кафе неподалеку, приезжай туда, — Ив диктует адрес и одевается. Вслед ему издает сигнал о готовности напитка кофеварка.