Once upon a time...

Рут принимает звонок, и первое, что она слышит в трубке: — Ты можешь внести за нас залог и забрать из участка? — О Господи! Что на этот раз?! — перепуганная девушка расталкивает мужа и знаками велит ему срочно одеваться. Ее братец дожил до возраста Христа, ни разу не пообщавшись с представителями полиции, а теперь просит внести залог и забрать из участка — есть из-за чего переполошиться! Погодите-ка! Он сказал «нас». Ну Винсент! Ну держись! — Если этот недоумок снова тебя во что-то втянул, то пусть готовится: я сниму с него шкуру живьем! Так и передай! — рявкает Рут, сбегая по лестнице, натягивая на ходу куртку. За ней едва поспевает все еще не до конца проснувшийся Марк. — Где горит? — Марк заводит машину и трет глаза. — Что случилось? — Ив в участке! — Дожили... Уж не предвестие ли это начинающего конца света? М? Твой брат ведь даже матом не ругается, как его угораздило попасть в участок?! — Ой, отстань! Убью недоумка! — зло шипит Рут. И Марк сразу понимает, что недоумок — это Винсент. Ну что ж... теперь все ясно. Марк улыбается, представляя, как влетит этим двум свихнувшимся на почве кризиса среднего возраста голубкам от его жены. Из участка вываливаются просто-таки расписные Винсент и Ив. Рут улаживает формальности, а Марк, посмеиваясь, встречает чету Госсенс, которая несет документы, шнурки, бумажники и телефоны в руках. — Ну вы, парни, попали. — Винсент Госсенс! — раздается позади суровый окрик. — Стой, где стоишь! Рут налетает маленьким торнадо и едва не сбивает всех с ног. — Боже! Ив, ты в порядке? Тебя не обидели? Все хорошо? — она суетливо оглядывает помятого и побитого брата, затем снова поворачивается к Винсу. — Это ты виноват! Чертов кретин! Опять втянул... — Угомонись, Рут, — Ив обрывает поток ругани, обнимая сестру. — Все хорошо. Все живы и относительно здоровы. Поехали уже. — Во что ты втянул моего брата в этот раз? — Рут кажется готова выцарапать глаза Винсу, который только пожимает плечами в ответ и морщится. — Ну? — требовательно спрашивает девушка, обернувшись к сидящим на заднем сидении Иву и Винсу. — Мы подрались, — просто отвечает Винс. — Сначала мы сидели дома, смотрели фильм, потом пошли гулять, — более подробно описывает их злоключения Ив. — И напоролись на каких-то придурков. — Что-то мне подсказывает, вы ни фига не напоролись, а вот этот хмырь во всем виноват, — Рут тычет пальцем в Винса, но внезапно Ив обнимает его так, будто пытается спрятать от обвинений сестры, чем вызывает у нее шок. — Ну... — немного смущенно тянет Ив, умалчивая о том, что им свистнули в след, а Винс решил, что это крайне неучтиво и надо проучить невеж. — И тебе досталось! Винсент! И не стыдно тебе?! — Рут продолжает бушевать. — Я ему говорил не лезть, — бурчит Винс, хлюпая разбитым носом. — То есть я должен был стоять и смотреть, как моего мужа избивают?! — возмущается Ив. — Бывшего мужа, — вносит ясность Рут. — Ай, — отмахивается от нее брат и переключает все свое внимание на Винса: — Может, в больницу? Ты в порядке? — Все хорошо, — ради этих воркующих ноток в голосе Ива Винс готов переломать себе все кости. Они затихают в обнимку, и время от времени сзади до Рут и Марка доносятся звуки поцелуев. Марк многозначительно смотрит на жену, а та разводит руками типа «сама ничего не понимаю». — Лучше бы остались дома, — резюмирует Ив, стягивая грязную и пропитанную кровью футболку. Что самое ужасное, это все кровь Винса. Ему порвали куртку и немного намяли бока, но лицо не пострадало, а вот Винса били, судя по всему, исключительно по лицу. Хотя, когда он, кряхтя, раздевается, Иву становится плохо: синяки начали наливаться по всем ребрам, по бедрам, здорово пострадали руки. Про лицо лучше вообще молчать. — Ну и какого черта? — А нахрена они свистели?! — Ну свистели и свистели! Ты-то чего так завелся? — Ив вздыхает, обрабатывая рассечения и ссадины. Он облизывает ранки, затем обрабатывает антисептиком. Винс сидит, откинувшись на диване и прикрыв глаза. — Но они свистели тебе. — И что?! Блядь! Винс! Ну ты как ребенок! Скоро со всеми, кто на меня посмотрит, драться будешь? Мы Рут должны. Бабки за залог... — Я уже ей перечислил. — Когда успел? — удивляется Ив. — Сколько я тебе должен? — Издеваешься? — Винс открывает один глаз. Тот, который еще как-то можно открыть. — У тебя комплексы, — вздыхает Ив. — Так нельзя. Кстати, завтра мы идем к адвокату. Такие красивые придем, прям пиздец! Винсент только смеется, кряхтя от боли в боках. Ив приподнимается и прижимается лбом к его лбу, заглядывает в глаза. — Я даже не знаю... Этот твой поступок, наверное, на уровне самых древних инстинктов мне нравится. Но, блин, рационально рассуждая, ничего хорошего не случилось. Ты дурень, знаешь? — Угу, — Винс кивает. — А еще через неделю нас вызвали разбираться с этой дракой. — Веселье! Винс обнимает его и целует, даже как-то не замечая, что порванные и разбитые губы щиплет. Спустя неделю после следственных разбирательств, выплаты штрафа за драку в общественном месте, через месяц после встречи с адвокатом по семейному праву, спустя полгода с момента решения разводиться Рут приходит к Иву в гости, подгадав время так, чтобы Винса не было, и припирает брата к стенке. — Что за херня у вас творится? — Я... я бы сам хотел знать, — разводит руками Ив, разливая чай по чашкам. — К слову, как раз хотел с тобой посоветоваться, только все... стеснялся. — В смысле? — удивляется Рут, набив рот домашним печеньем Ива. — Чего стеснялся? — Да ерунда какая-то получается! — Ив садится напротив. — Оглянись! Мы живем вместе! Винс доделывает ремонт в нашей квартире, чтобы и дальше там жить со мной! Это похоже на развод?! А я не могу... — Чего не можешь? — Прогнать его не могу! Брыкался-брыкался, чего только не вытворял, чтобы отвязаться, а теперь... Рут, Винс мне предложение сделал. — ЧТО?! — Рут настолько ошарашена, что едва не теряет кусочек печения изо рта. — А то! Мы позавчера обменялись подарками на Рождество. — Э, в апреле? — Ну как-то так у нас вышло. Я подарил ему часы, а он мне — кольцо. И замуж позвал. Опять. — И что ты ему ответил? — Нет. Я ему отказал, — Ив гипнотизирует свой нетронутый чай. — Ну хоть не то же самое кольцо подарил? — фыркает Рут. — Нет, другое... больше и красивее, — шепотом произносит Ив. — В чем ваша проблема, я не пойму, — удивляется его сестра. — Живите вместе и будьте счастливы. Разводитесь или женитесь, или вообще на все это забейте, лишь бы вам хорошо было! — Я просто уже настроился, понимаешь? Я настроился, что развожусь. И я не знаю: люблю его или нет. Такая каша в голове... — А что Винс говорит? — Что любит, — Ив выглядит таким потерянным, что Рут тянется через весь стол, чтобы потрепать его по волосам. — Ну вот! И чего ты переживаешь? — А если он опять... Если мы опять... Это так ужасно! — Ив закусывает губу и отодвигает от себя чашку так, словно она во всем виновата. — Если вам хорошо вместе, разве остальное имеет значение? Ив пожимает плечами. — Я не знаю... Наши размолвки и развод оказались такими дурацкими, когда мы поговорили! Представляешь, он не обнимает меня все время, потому что у него встает, — Ив начинает смеяться. — То есть я считал, что ему неприятно меня трогать. А оказывается, все как раз-таки наоборот! Я всегда считал, что это тупо — вечно ходить и с придыханием в любви признаваться: вроде уже прошли этот безумный период бурлящих гормонов, но нет! Мы тут вспомнили, что я первым перестал говорить, что люблю его. А Винсу это было нужно... ну и короче, он тоже перестал рассыпаться в признаниях, я обиделся на него за это и… — Ив отмахивается. — Короче, все в этом духе. Так... глупо! По-детски и вообще маразм какой-то. Но мы развалили брак. Оба развалили. — Он изменял! — Потому что я позволил, — строго произносит Ив. — Когда все обдумываешь и обсуждаешь, а не строишь догадки, приходит понимание, что я виноват никак не меньше. Неважно, кто начал. Неважно, понимаешь? Мы всю любовь изничтожили... Но он мне нужен. Так нужен, что я иногда просыпаюсь, смотрю на него и хочу убить. Представляешь? Только чтобы никому не доставался! А он боится, что я уйду. Когда-нибудь. До этого переживал, что больше несвободен и наглухо привязан ко мне. Теперь, что я уйду, а он загнется от тоски. Я боюсь опять столкнуться с предательством, болью, ревностью. Так что получается мы друг без друга не можем, но вместе нам было так херово, что лучше вообще не сходиться обратно! И что делать? Что делать, Рут? Она молчит, не зная, что сказать. Тут только одно на ум приходит: «Рискните и постарайтесь не сдохнуть». — Я в полном раздрае... Кстати, вы собираетесь на Klarafestival в этом году? — Конечно! Мы всегда туда ездим! — Рут не говорит: «С мамой и папой», чтобы не дергать брата еще и этим. Но, к ее немалому удивлению, Ив сам начинает разговор. — Я решил, что мы тоже с вами поедем. В смысле, я и Винс. Мне нужно покинуть зону комфорта и переключиться на другой стресс. А что лучше подойдет, чем встреча с родителями? — Ив улыбается, но в его глазах такой диких страх, что Рут подрывается его обнимать. — Все будет хорошо! Просто замечательно... — Надеюсь. Тем же вечером Винс устраивается на диване с альбомом и карандашами, а Ив садится, привалившись к его боку спиной, и читает очередной фэнтезийный роман. Мерно тикают часы на столике. Мягкий оранжевый из-за абажура свет озаряет комнату. — Знаешь, Винс... — М? — Поехали на фестиваль с моими родителями? — Я буду счастлив, — удивляется тот таким резким переменам, но виду не подает, а Ив удовлетворенно кивает и вглядывается в первый за столько лет рисунок Винсента.