Снегопад

      Черный горб, выпирающий из земли, мелькнул в свете фар, шарящих по смерзшейся жесткой глине, и снова потонул в сумраке.       Вадик притормозил; мы ткнувшись ему в зад, остановились тоже.       Нет, подумывая остановиться "внутри более-менее целой избы", мы явно недооценили их возраст.       Всего их было здесь пять-шесть, по крайней мере, заметных. Они уже доверху заросли землей, которая сдавила их и сплющила, как пустые консервные банки, местами осыпавшись внутрь сквозь разгнившие бревна.       Побродив вокруг и попинав для порядка срубы, мы занялись делами более прозаическими: расставили здоровую бело-сине-красную палатку на всех шестерых, еще одну, мелкую - под продукты; затопили буржуйку и определились с толчком - подальше от изб в каком-то буреломе. Леха, не особо раздумывая, поспешил "обновить" место. Он же собственноручно выцарапал в спрессованном снеге жирную стрелку, указывающую направление к "стратегически важному объекту". Вадик и Леха, погрев какую-то тушенку, поели и завалились спать.       Саня же, удостоверившись в целостности своего ценного груза, предложил прогуляться по остаткам древнего села. Признаться, мне было лень, но спать еще не хотелось, поэтому я нашел фонарь помощнее.       К моему удивлению, оба Лехиных пацана отправились с нами.       Луна блекло светила, подернутая мраморными тенями серых облаков. Где-то внизу, наверное, заблудившись в овраге, свистел прерывисто и ритмично ветер.       Ближайшая к нам постройка была уже полностью забита грязью, сухой листвой и снегом - смотреть было особо не на что; зато одна из забившихся под самый склон выступала угловатой пирамидой с зияющим пустой чернотой прорубленным окном или дверью.       Старое и холодное дерево, измочаленное ветром, было одновременно гладким, почти полированным, и неровным. Несколько раз толкнув бревна для надежности и убедившись, что они не рассыплются, я подтянулся к проему - это был скорее чердак, крыша над ним сходилась.       Под ней был какой-то настил с обрывками разлезшейся ткани вроде холста, намертво прилипшей к древесине. Я посветил вглубь, увидев свисающие лохмотья не то той же ткани, не то мха или лишайника, какие-то ящики, приткнутые в угол, и прохудившийся мешок, набитый чем-то вроде прелой соломы - он походил на бурый сдувшийся шарик.       Один из зятебратьев - вроде бы, их звали Никитой и Тёмой, но кого как, я в точности не усвоил - полез следом, поскальзываясь на круглобоких бревнах, боднул меня ненароком в бок, но все же забрался. Подобное неуклюжее восхождение его не смутило, и, попробовав настил ногой, он залез на чердак.       Ящики интересовали его, похоже, больше всего: хотя с той стороны, где они стояли, настил опасно кренился, парень резво направился в угол.       Донеслось чихание, которое я поначалу принял за треск проломившихся досок (и потому шарахнулся назад), затем он разочарованно сообщил.       - Тут только труха какая-то.       - А ты что, Тёмыч, золота ждал? - съязвил его брат, подав голос впервые за долгое время. Вообще, нас ребята, похоже, еще побаивались: даже сейчас он тут же тревожно оглянулся на пристраивающего камеру на штатив Саню.       - Да нет, но… - голос Тёмы вдруг обрел прежнюю заинтересованность. - Тут какой-то кувшин или что-то в этом роде!       Донеслось шуршание и сопение, затем пацан, едва не свалившись нам на головы, съехал с чердака. В руках он сжимал выпуклый гнутый осколок светлой керамики.       - Он раздавленный, но, думаю, можно весь вытащить, - возбужденно поделился он, утирая нос рукавом, и снова чихнул.       - Дай-ка сюда, - вдруг распорядился Саня. Мрачно так, даже мне не по себе стало. Взял осколок в руки, поднес к глазам, едва об очки не стукнув.       - Ну и где ты видел кувшины с зубами? - сухо спросил он.       Пацан ойкнул. Никита, напротив, подался вперед - посмотреть. Что до меня, то я, в самом деле различив в верхней части осколка пару зубов - серо-желтых, стертых коренных - попросту опешил.       - Выходит, череп на крыше лежал?       - Да ну, может, не человеческий…       Я снова покосился на коренные зубы - словно прилипшие к камню белесые раковины дохлых улиток. Почему-то ни на секунду не сомневался, что череп именно человеческий.       - Давай посмотрим, может, там весь скелет? - предложил зятебрат побойчее.       - Не будем мы ничего смотреть! - Саня даже голос повысил. Такое с ним редко бывает. - Пошли.       - Да ладно, не впервой ведь человеческие кости находить, - придержал я друга. Никита кинул в мою сторону заинтересованный взгляд. - Они же старые, как черт знает что. Что ты икру мечешь, словно тебя в убийстве обвиняют?       Он молча подошел к избе, положил кусок кости у основания сруба. Двигался он быстро, дергано; уходя, чуть не забыл камеру.       Мы двинули к палатке - не знаю, как остальным, но мне стало жутковато после подобной находки, особенно ночью-то. Ветер все еще вскрикивал внизу, разбиваясь о ветки кустов.       Саня, поуспокоившись, свернул по стрелке.       Вернулся он неожиданно скоро, почти бегом, со злостью отпинывая попадавшиеся под ноги мерзлые комья. Лицо его, с подернутой инеем бородкой, покрылось красными пятнами, глаза, казалось, вылезали из-под линз очков. На этот раз он не просто повысил голос, он разорался.       - Смелые больно стали?! Шуточки у вас такие, да?! - я ощутил, как капелька слюны, вылетев из его рта, попала мне в лицо. - Какого хрена толчок на кладбище устроили?!