Улыбки

Ты сделал… что? – челюсть Джекки Рэй укатилась в неизвестном направлении. Я устало откинулся на кресле, стараясь не обращать внимания на театр одного актера, которое только что устроила мне моя впечатлительная коллега. - Я правильно понимаю, что ты, будучи при исполнении, скрыл от вИсокого начальства неопровержимую улику, доказывающую вину подозреваемого и способного спасти наш мир от масштабного мордобоя? - Ага. - Ты удод! - Эй, я бы попросил. Джек, что-то тут не так. Все слишком… слишком гладко что-ли. « Я, Орм де Режо, в здравом уме и твердой памяти признаюсь в том, что подстроил убийства Решара Марине, Фридриха Танненбаума и Альберта Кроули. Эти люди не достойны жить. Вам не понять моих мотивов. Я не хочу больше видеть этот мир. Прощайте». Я закончил читать и выжидающе посмотрел на свою напарницу. Она в свою очередь смотрела на часы. Часы, преисполненные собственного достоинства, старались на взгляд девушки не отвечать. - Я поняла, о чем ты. Это самое странное и нелепое предсмертное письмо, которое только можно представить. Безликое какое-то. - Вот и я о том же. Ни тебе обращений к жене, ни к близким родственникам. Ни истерик. НИЧЕГО. Такое ощущение, будто он писал отчет под наркотой. Ты вот, как думаешь, что человек должен чувствовать, когда на его столе стоит склянка с ядом и жить ему осталось всего несколько минут? - Как минимум отчаяние, мне кажется. Знаешь, Гарри, мы придурки. – девушка плюхнулась в кресло и замолчала. В принципе, я ее понимал. Точно придурки. У нас не было абсолютно никаких оснований, чтобы не верить фактам. Было только странное предчувствие, что от нас ускользает нечто важное. Я не рассказал об этом злосчастном куске бумаги никому. Даже Рону. Черт. Было тошно. Память услужливо подталкивала образы бледного молодого человека, которого пытались откачать колдмедики. И его стол, на котором, рядом с пустым стаканом, стояли фотографии Панси и прелестной молодой девушки с бейджиком «Ариан Танненбаум». Нет, не мог этот красивый, молодой, успешный и явно счастливый человек просто так выбросить на помойку все что имел, ради какой-то гипотетической жажды мести. Вдруг, часы, встрепенувшись и серьезно поскрипев гирьками, стали отбивать полночь. Джекки зевнула. - Ладно, горе аврор, выметайся-ка ты с рабочего места. – шатенка задорно мне подмигнула.- И чтобы духу твоего не было через пять минут, а то уволю. Притворившись жутко напуганным, я начал спешно собирать разбросанные по столу бумаги. - Как прикажете, босс! Нокс. Свет погас, и мы вместе вышли в коридор, направляясь к залу аппаррации. Неожиданно, нас окликнули. Взъерошенная и запыхавшаяся Гвен остановилась, протягивая мне пергамент. - Уф, мистер Уизли просил передать. - Эм, а почему он не послал сову? – в душе, отвратительным скользким комком скрутились нехорошие предчувствия. - Не знаю, он сказал, что это письмо чрезвычайной важности. Подрагивающими пальцами я развернул записку. К горлу подступил комок. « Гарри! С Ормом что-то непонятное! Я не знаю, что делать! Ты нужен здесь!» *** Пинками выпроводив Рей и Гвен домой, хряпнув с горя еще один энергетик, и стараясь не думать о некормленых животных я со скоростью новой «Молнии» влетел в госпиталь Святого Мунго. Рон встретил меня у входа. Его немного потряхивало. - Гарри, они вывели яд из организма де Режо, но он не очнулся. – с места в карьер начал мой рыжий напарник, - Он явно под заклятием, только никто не может определить под каким! Я даже Гермиону вызвал. Ха, Гермиона – это сильно. Вызов супруги приравнивал ситуацию к чрезвычайной. Пролетая вслед за Уизли по белоснежным коридорам, пропахшими магией и травами, я мусолил в голове всего одну мысль: - Все настолько плохо? - Парень загибается прямо на глазах. Щас сам все увидишь. – распахнув дверь, такую же белую, как и все вокруг, Рон пропустил мою величественную персону вперед. - Это не боевое заклинание!!! Симптомы похожи на древние чары ужаса. - Миссис Уизли, позвольте вам напомнить… - Нет, это мне позвольте напомнить, что я являюсь частным консультантом по истории и происхождению заклинаний, а не только юристом. А, привет Гарри. - Герми, ты как всегда прелестна. Рад видеть вас, мистер Доусон. – мне невольно стало весело, глядя на разгневанную Гермиону. - Думаю, вам стоит ее послушать, а то она закидает вас исками. - Но, господин Главный Аврор! Эта леди утверждает, что… Правда, я его уже не слышал. Я смотрел на тело, лежащее на кровати. Утром, отравленный, Орм выглядел гораздо лучше, чем сейчас. Казалось, он постарел лет на десять.Под глазами залегли темные круги, морщинки на лбу и носогубные складки стали глубже, черты лица заострились. - Герми, что с ним? - Я не знаю. Правда. – девушка выглядела очень виноватой. Впервые в жизни ей было нечего сказать. – Он в коме, но зрачки движутся. Кажется, что он спит и видит сны. Единственное, что могут колдмедики, это поддерживать мало-мальски приемлемое состояние организма. Ой, смотри… На виске, за ухом, у молодого человека, которому совсем недавно исполнилось двадцать шесть лет, засеребрились пряди седых волос. - Вот черт… Это кошмар какой-то! – Рон нервно сглотнул. Меня будто током прошибло. - Доусон, позови врача! Быстро. Сотрудник Отдела Тайн выбежал за дверь, а я, пытаясь оформить в голове промелькнувшую мысль, откинул одеяло и, задрав рубашку француза, внимательно осматривал его кожу. - Ну же. Ну же. Да! – друзья смотрели на меня как на умалишенного. Но, я уже нашел, что искал. - Мистер Поттер, простите, но что вы делаете? Врачом оказалась женщина лет тридцати. Она была такой пухленькой и маленькой, что напоминала сдобную булочку. - О, миссис… - Миссис Варо. -Миссис Варо, когда пациенту стало хуже, вы не заметили ничего странного? С кожей, например? - Нет, не думаю… Хотя, мне почудился слабый, хм, свет в области груди. Вспыхнул и погас. Но, думаю, мне просто показалось. - Вовсе нет! – хотелось орать в голос. Моя догадка подтвердилась. – Посмотрите сюда! Женщина подошла к больному, недоверчиво поглядывая на меня. - Дотроньтесь до груди, в районе солнечного сплетения. Она неохотно подчинилась. Когда ее пальцы коснулись кожи, женщина удивленно вздрогнула и отдернула руку. В этом месте кожа молодого сквиба была холодной как лед. - Что происходит, мистер Поттер? - Кошмары, миссис Варо. *** Я влетел домой, чуть не раздавив кота, который вышел меня встречать. Правда, мне было совсем не до моего мохнатого калеки. Не разуваясь, я, перескакивая по три ступеньки, поднялся на чердак и забежал в секретный кабинет бывшего профессора. - Ну, где же ты… Черт бы все побрал. Не церемонясь, я расшвыривал бумаги в поисках нужного пергамента. В глубине души, я тщетно успокаивал совесть тем, что потом я обязательно все соберу. А пока у меня просто нет времени. Впервые в жизни я чувствовал, что могу проиграть. Преступник, кем бы он ни был, просчитал все до мелочей. Орм должен был… хотя нет, ОБЯЗАН был умереть. Если бы его не убил яд, то проклятие дополнило бы свое дело. Это был беспроигрышный вариант. Авроры и медики, конечно же, не смогли бы понять, что творится с господином де Режо, так как официально, этого заклинания вообще не существует. Хах, у меня мороз пробежал по коже, когда я подумал о том, что если бы не мой больной интерес к жилищу покойного преподавателя, то я, вместе со всеми, сейчас стоял бы и смотрел, как умирает молодой француз. Чесал бы репу и не знал, что делать. Блядь. Вопрос теперь был в другом, откуда неизвестный мог знать о заклинании, которое хранилось у профессора в кабинете? Откуда? Мои пальцы судорожно перелистывали документы, но нужный мне листок так и не появился. - Мяу. – черный зверь потрогал меня здоровой лапой. - Не сейчас. Я потом тебя покормлю. - Мяфф. - Нет, Кот, уйди. - Мруууу… - наклонив голову, он, казалось, ждал, когда я обращу на него внимание. Но мои нервы были на пределе. - Брысь отсюда, шелудивая тварь. Я погорячился. Перепуганный комок шерсти поковылял к лестнице, неловко подволакивая больную лапу. Мне было очень стыдно. Я опустил взгляд и понял, что нужный мне листок лежал прямо под Котом. *** - Свечение – это вторая стадия активации проклятия, симптомом которой является низкая температура тела в области, куда попало заклинание. Третья стадия зависит от количества плохих воспоминаний и мыслей, которые есть у пострадавшего. Чем их больше, тем быстрее проклятие войдет в третью, летальную фазу и тогда вытащить пациента из цикла кошмаров будет практически невозможно. – я заканчиваю чертить нужный мне символ на полу в палате, прямо перед кроватью. – Заклинание действует три дня, снять его невозможно. Единственный способ – вытащить жертву в реальный мир. С помощью легилименции я попробую вытащить блондинчика наружу. - Гарри, откуда ты это знаешь? – лучший юрист Лондона недоверчиво косится на меня. - Герми, это секрет, так что доверься мне. Встав в круг, я стараюсь очистить собственное сознание. Любая лишняя эмоция может помешать процессу. - Ты готов, Гарри? – Рон явно нервничает. - Абсолютно! Легилименс! Меня затягивает в водоворот чужих мыслей. Я давно не практиковался, но мастерство не пропьешь. Сознание легко маневрирует среди воспоминаний. Внезапно, меня будто обливают холодной водой. Вязкая, липкая мгла окутывает с ног до головы. «Сквиб? Не может быть!» «Жалкая шлюха, он не может быть моим сыном» «Гнусный выродок! Тебе следовало бы сдохнуть в младенчестве!» «Ненавижу!» Мужской голос набатом звучит со всех сторон, перебиваемый только плачем женщин и мольбами о прощении. Картинки сменяются одна за другой. Боль. Унижение. Отчаяние. Я стараюсь не останавливаться. Секунда промедления, и меня затянет в чужой кошмар. Я мечусь, как слепой, в попытке прочувствовать сознание другого человека. И нахожу, что искал. Что-то теплое, светлое маячит впереди, и я, без раздумий, устремляюсь на огонек. Голубые глаза подернуты дымкой. Волосы цвета пшеничных колосьев рассыпались по плечам. Ему пять. Он робко вкладывает ладошку в мою руку. - Я Орм, а ты? - Гарри. Я веду малыша через тьму, чувствуя, как он вздрагивает при каждом «ненавижу». Но мальчик не плачет, только смотрит на меня своими глазищами цвета безоблачного неба и крепко сжимает ладонь. С каждым шагом становится труднее дышать. Холод и ненависть будто просачиваются внутрь меня. Спутник всхлипывает, но руку не отпускает. Ужас сковывает меня. Мне страшно. Так страшно. Хочется упасть на колени, остановиться. Ноги будто налиты свинцом. «- Сдаешься, Поттер? Ты еще никчемнее, чем твой папаша.» «- Не смей скулить, как побитая собака!» Меня трясет. Я так давно не слышал этот голос. - Я не собака! Еще пара шагов, и меня буквально выкидывает из чужой головы. Ноги подкашиваются, и я, не удержав равновесие, падаю на пол. Рон пытается помочь мне встать, но силы, полностью оставили меня. Голова страшно кружится, а еще, меня тошнит. -Спасибо, Гарри. – незнакомый голос обращается ко мне. Или мне кажется. Одно я знаю точно, уборщик убьет меня за то, что не удержал обед в желудке.