Je ne regrette rien

Было достаточно очевидно, что Рон не очень понял из моих сбивчивых объяснений, что произошло. Отчасти на это и был расчёт: девчонка извиняется чуть не до слёз из-за чего-то непонятного, пошедшего не так и связанного с крысой… как не простить? После травологии и последовавшей за ней истории магии (столь же усыпляюще скучной, как описывается в каноне, хотя я, похоже, унаследовал способность Гермионы конспектировать эти лекции) все отправились на обед, а Рон – к профессору МакГонагалл узнавать правду о Коросте. Он пришёл к концу обеда, и его лицо выражало крайнее удивление узнанному. Вздохнув, я продолжил есть, а потом подошёл к Гарри и кратко объяснил ему, что произошло с крысой Рона и почему это имеет к нему самое прямое отношение, сославшись на «Известнейших волшебников двадцатого века», где в статье про Гарри Поттера действительно кратко упоминалась история с предательством. На следующее утро я выпросил у Мораг «Ежедневный пророк». Три статьи привлекли в нём моё внимание. Первая, естественно, касалась Сириуса Блэка и Питера Петтигрю и говорила о скором суде и торжестве справедливости. Вторая сообщала, что Долорес Амбридж ратует за закрытие «Министерской школы адаптации оборотней», и приводила речь Римуса Люпина, работавшего в ней, и ещё нескольких человек в защиту школы, что указывало, где он сейчас. Третья статья была явно рекламным интервью со Златопустом Локонсом, что давало понять, что он уже начал свою карьеру ложного героя. Северус Снегг на первом уроке произнёс нам почти такую же речь, как та, что была обращена в каноне (да и в этом мире, полагаю, тоже) к гриффиндорцам и слизеринцам, разве что без атак на Гарри ввиду его отсутствия. Однако, задав пару вопросов на тему того, почему зелья имеют именно такой эффект, как описано, я, похоже, заслужил некоторое подобие уважения от него, а ответы изрядно помогли запоминать инструкции по приготовлению зелий. Гриндевальд на первом уроке после краткого объяснения, что животными он заниматься не будет, поскольку это не его специальность, большую часть времени потратил на то, чтобы объяснить, почему Тёмная магия опасна, приводя множество примеров из собственного опыта, а в конце, чтобы напугать окончательно, снял капюшон. У меня была с его внешностью только одна ассоциация: Император Палпатин после сжигания собственными молниями. Должен заметить, действительно демотивирует, особенно если добавить к этой внешности ещё и внешность Волан-де-Морта. Вопрос «Вы создавали крестражи, сэр?» (Have you made horcruxes, sir?) вырвался у меня прежде, чем я успел подумать, что мне неоткуда это знать. К счастью, Гриндевальд лишь хрипло усмехнулся, надевая капюшон обратно: - Уже читали «Темнейшую магию», мисс? Далеко пойдёте… нет, не создавал. Носился с идеей убить Альбуса и потом создать крестраж из него, а Альбус, как вы видели, до сих пор жив. Кто не знает, крестраж – это устройство, позволяющее сохранить жизнь вашего духа после смерти, и для его создания нужно убить другого. Как правило, у того, кто создаёт крестраж, тело действительно уродуется схожим образом с моим, но запомните, мисс Грейнджер: волшебник, имеющий крестраж, всегда безволос, а у меня, как вы видели, остатки волос на голове имеются. Кстати, это прямое доказательство того, что у Бабы-Яги крестража не было… два балла Когтеврану за умный вопрос. Домашнее задание: найдите примеры заклинаний и зелий, использующих ваши эмоции или части человеческого тела, но не являющихся Тёмными. Приворотные зелья не годятся, – фыркнул он, заметив улыбки на губах некоторых девочек. – Все свободны. Это домашнее задание не было особенно трудным: заклинание Патронуса и Оборотное (к счастью, я помнил, что в оригинале оно Polyjuice) зелье вполне годились. Однако мне казалось, что он может в любой момент рассказать об услышанном Дамблдору… и действительно. Через несколько дней после урока полётов на метле (общего у всех, того самого, где Гарри получил статус ловца за перехват брошенной Малфоем напоминалки) профессор Флитвик сообщил мне, что меня ждёт Дамблдор в своём кабинете, и проводил к нему. Феникс, напоминавший выкрашенного в огненно-красный цвет петуха, сурово воззрился на меня на несколько секунд и затем вернулся к поеданию брошенного ему Дамблдором корма. Тот взглянул на меня. Я не стал смотреть ему глаза в глаза, вместо этого сделав вид, что меня очень заинтересовала Распределяющая шляпа. - Не хочешь лимонную дольку? – неожиданно поинтересовался он. Из интереса я взял. Кисловаты, на мой вкус, но никакого стремления говорить правду или полного доверия к Дамблдору я не почувствовал. – Гермиона, я бы хотел поблагодарить тебя за помощь с поимкой Питера Петтигрю, скрывавшегося в образе крысы. - Но это же было случайностью, профессор, – сделав максимально невинное лицо, произнёс я. – Просто у неё не было пальца, да и жила она больно долго в семье Уизли… мне показалось, что что-то не так. - Тем не менее, твоя наблюдательность сослужила всем нам большую службу, Гермиона. И любознательность, полагаю. Геллерт… для тебя, конечно, профессор Гриндевальд… рассказал мне, что тебе уже удалось прочитать «Темнейшую магию мира» или иной текст, упоминающий о столь Тёмном предмете, как крестражи. Не могла бы ты рассказать мне, где тебе удалось достать такое? - Ну… когда я читала введение к «Волхвованию всех презлейшему», там было упоминание о крестражах, но очень краткое, – сообщил я. Его наличие там было мне известно из канона. – Мне стало интересно, что это такое, и я просто спросила у продавца… в Лютном переулке, – добавил я, чтобы не подставлять «Флориш и Блоттс». – Тот коротко рассказал мне и сказал, что в моём возрасте рано о таком волноваться. - И он был прав, – тихо ответил Дамблдор, явно помрачнев. – Надеюсь, он не рассказывал, как именно его создавать? - Я не спрашивала, – вновь сделал я невинное лицо. – Зачем мне может потребоваться такое? Я же не убийца. Дамблдор поднялся, его глаза чуть сверкнули, словно бы он внезапно нашёл решение какой-то сложной задачи. - Да, и это чрезвычайно ценно в тебе, Гермиона. Более того, я рискну предположить, что убийцы тебе в целом неприятны. - Ну, профессор Гриндевальд довольно приятен, – отшутился я. – Но да, в целом мне не нравятся убийства. - Могу я попросить тебя об одном одолжении? - Разумеется, сэр, вы можете попросить. Возможно, я даже соглашусь. Дамблдор рассмеялся, но затем вновь посерьёзнел. - Наличие Питера Петтигрю в такой близости от Гарри Поттера показывает, что даже здесь, в Хогвартсе, он не в безопасности от тех, кто хочет отомстить за ниспровержение лорда Волан-де-Морта, – я поморщился, но не от самого имени, а от непривычного отсутствия звука t на конце. Не обратив на это внимания, Дамблдор продолжил: – Поэтому, если ты вновь заметишь нечто странное, особенно около Гарри или башни Гриффиндора, сообщи мне или одному из деканов факультетов. - Конечно, профессор. Пока что ничего экстраординарного мной не замечено. Я могу идти? А то обед уже скоро закончится… Дамблдор кивнул. Я поднялся и направился к выходу, и тут в голове со щелчком сложился важный ассоциативный ряд: башня Гриффиндора – башня Когтеврана – диадема Кандиды Когтевран, спрятанная в Выручай-комнате. Если повезёт, я продолжу игру в одни ворота против Тома Реддла…