Je ne regrette rien

Охоту на крестраж я решил начать этим же вечером. За обедом мне вспомнилось, что в будущем, вероятно, придётся отловить другой крестраж, дневник, гася создаваемый при открытии Тайной комнаты хаос в зародыше. После обеда я направился на восьмой этаж, но запутанная система летающих лестниц упорно привозила меня на четвёртый. Я не сразу сообразил, что это намёк на то, что хранится в коридоре на четвёртом этаже, который по-английски, разумеется, третий. Тогда я, оглядевшись и проверив, что поблизости нет кого-то из преподавателей или Филча, прошёл в этот коридор, доставая палочку. Нужная дверь, единственная запертая, выявилась сразу, и я шепнул: «Алохомора!», – направив на неё палочку. Вместо того чтобы нормально открыться, дверь вылетела, пришибив находящегося за ней трёхголового пса, и тут же полетела обратно в меня (я едва успел отскочить: в мантии это было не так удобно, но зато тело хрупкой девочки перемещалось быстрее, чем моё старое), а затем вернулась на место. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы осознать, что я не обрёл какие-то особые силы, а просто произнёс «х», которое следовало опустить, и чары сработали неположенным образом. За дверью раздался утробный рык, но, к счастью для меня, она вновь оказалась заперта. Я с быстро бьющимся в девичьей груди сердцем немедленно сбежал, не желая проверять, сможет ли Пушок выломать эту дверь, хотя и отметил, что наверняка не смог бы. После этого визита лестницы перестали упрямиться и доставили меня к Выручай-комнате. «Мне нужно место, чтобы спрятать мои вещи», – трижды мысленно повторил я, ходя мимо портрета Варнавы Вздрюченного. Передо мной появилась дверь. Войдя внутрь, я обнаружил довольно хаотичную свалку. Ясно было, однако, что Исчезательный шкаф сюда ещё не переместили, поскольку подобия шкафов (или, скорее, этажерок) здесь были ниже человеческого роста. Оставив дверь открытой, я направился глубже и действительно обнаружил поваленный бюст Гомера (в отличие от каноничного неуча Гарри, я узнал его), около которого валялась изящная диадема. Взяв её в руки, я направился к выходу, как вдруг в моей голове раздался грубый голос: «Я вижу все твои желания и могу их выполнить. Надень меня, и я приведу тебя к славе!» Парализовало меня то, что диадема говорила по-русски, и ещё больше то, что у неё был явный акцент, которого у меня даже в этом теле не было (я пробовал говорить по-русски – в целом, получалось почти так же, как в старом теле). Пару секунд я всерьёз раздумывал над тем, надевать ли её, но затем, очнувшись, помчался прочь вместе с ней, не слушая её воплей, пытающихся теперь оглушить меня. Выбежав из Выручай-комнаты, я локтем захлопнул дверь… и диадема, злобно расхохотавшись у меня в голове, выпала из моих пальцев. Я попытался поймать её, но у Гермионы оказались коротки руки для этого. Медленно исчезая из поля зрения, диадема падала вниз, ко входу в подземелья. Я тут же помчался вниз, но к тому времени, как я добрался до того места, куда она должна была упасть, её и след простыл. Как говорится, бывают случаи, когда простого «упс» недостаточно. Конечно, разумнее всего было бы честно признаться Дамблдору во всём, но я не мог надеяться, что меня не уничтожат или что после изгнания из этого тела мой дух вернётся в старое. Оставалось только ждать и надеяться, что диадема попала не прямиком в руки Волан-де-Морту, ведь наличие камня в школе означало, что не через Квиррелла, так через кого-то другого Волан-де-Морт в школу проникнуть был должен, а наличие двухсот девяноста шести человек в школе, не считая привидений и домовых эльфов, отнюдь не вселяло веры в то, что подходящей жертвы лорд Волан-де-Морт не нашёл. Однозначно исключить можно было только меня и, скорее всего, Дамблдора. Маловероятны были также Гарри и МакГонагалл. В подавленном настроении я вернулся в башню Когтеврана, без особенного интереса набросал домашние задания и лёг на кровать, пытаясь заснуть. Вскоре пришли другие девочки, и тогда выяснилось, что я пропустил заклинания, но у меня уже не было сил идти к Флитвику и извиняться, о чём я и заявил. Они переглянулись и кивнули, видимо, решив, что у меня таки начались месячные и я чувствую себя физически отвратительно. Домашнего задания, кроме продолжения отработки движений палочки для «Wing guardian levet ossa» (да, это заклинание звучит именно так, не как в каноне), по нему, к счастью, не было. Девочки стали переодеваться, и я понял, что смотреть на них мне как минимум эстетически приятно. Обозвав себя в мыслях педофилом, я усмехнулся и, наконец, уснул. На следующем уроке по защите от Тёмных искусств после отработки движений палочкой для Протего Гриндевальд (показывающий движения макетом палочки) рассказал нам про Аваду, Империус и Круциатус и предложил подумать над вопросом, почему именно три Непростительных заклинания оказались запрещены. Моя рука сразу взметнулась в воздух: - В отличие от других заклинаний, применяемых для пыток или убийств, Авада и Круциатус созданы именно для этих целей, у них нет мирного применения, поэтому убийство Авадой или причинение боли Круциатусом не может быть случайным. Что же касается Империуса… в отличие от Конфундуса, просто убеждающего в чём-то правдоподобном, но едва ли позволяющего заставить действовать, не убедившись, Империус может заставить действовать против любых убеждений существо с недостаточно сильной волей, каковых большинство… Всё это время слушавший с интересом Гриндевальд хлопнул в ладони: - Если только это слабовольное существо не владеет окклюменцией, да! Идеально! Тринадцать баллов Когтеврану! Окклюменция – это область защиты разума от легилименции, считывания образов, возникающих в голове, о ней когда-нибудь потом. Домашнее задание ясно, приготовьте свои щиты, на нашем следующем задании профессор Флитвик будет стрелять по ним Обезоруживающим, и, если чей-то щит не выдержит без уважительных на то причин, можете считать, что «Превосходно» в году вам не светит, всё ясно? Излишне объяснять, что уважительная причина для слабого щита должна быть очень веской. Щит первокурсника должен держать три Обезоруживающих, в этом заклинании нет дополнительных противощитовых элементов, в отличие от большинства других. Кстати, поэтому некоторые сложные щиты не срабатывают против Обезоруживающего. Движение – выпад, как и у большинства атакующих, вербальная формула – Экспэллеарма. После проверки щитов будем отрабатывать его. Все последующие пары будут делиться на две части: изучение нового заклинания и дуэли между вами. Партнёров буду назначать я. Свободны… а вас, мисс Грейнджер, я попрошу остаться. Когда мы остались одни, он рявкнул, да так, что я, до этого собиравший вещи, испуганно вжался в парту: - То, что вы что-то слышали о крестражах, не повод швыряться ими с восьмого этажа! Вы хоть представляете, какие последствия это могло иметь?! Кто мог найти его?! Хорошо, староста пятого курса Гриффиндора Перси Уизли нашёл этот артефакт и принёс нам с Альбусом! А если бы на него наткнулся тот самый непонятный приверженец Реддла, который якобы бродит по школе вместе с Петтигрю?! Вы знаете, что Реддла можно восстановить не только из вышибленного Поттером бесплотного духа, но и из любого из его крестражей?! - Я… я просто нашла эту штуку, когда прятала кое-что, – пролепетал я, решив твёрдо изображать, что я невиновен. – А она стала говорить у меня в голове… если бы я только знала... – Гриндевальд подался вперёд, и я замолк. С очень нехорошей гримасой на исковерканном лице он прошипел: - Вы лжёте, мисс Грейнджер, и делаете это крайне неумело. Вы специально отправились в Выручай-комнату за этим предметом, зная, что он там находится. И мне очень интересно узнать, откуда вам это было известно, учитывая, что даже мы с Альбусом вычислить этого не смогли.