Je ne regrette rien

Я почувствовал, как сердце резко начало биться сильнее. Требовалось срочно придумать что-то, что спасло бы меня от разоблачения. В голову не пришло ничего лучшего, чем, слегка изменив свою линию, продолжить лгать: - Ну… да, я искала диадему Кандиды Когтевран, но мне не было доподлинно известно, что это крестраж! – собственно, это ещё не было ложью, ведь в этом мире всё могло пойти иначе. А вот дальше шла ложь: – Вы же знаете, что считается, что этот артефакт даёт знания своему носителю… и меня это заинтересовало… разумеется, это было глупо… мне удалось подслушать пару разговоров, свести сведения из нескольких книг и понять, что единственное место, где диадему могли бы до сих пор не найти, может быть только Выручай-комнатой. Не Слизерин же её спрятал в своей легендарной Тайной комнате, в конце концов? Значит, прятали наверняка намеренно, а раз так – следовало попросить о том же самом. Направление удалось угадать благодаря бюсту Гомера: довольно очевидная веха, если знать, что она должна помечать головной убор вроде венца или тиары. - Ну, это уже выглядит немного более правдоподобно, хотя и не могу сказать, будто я полностью убеждён в искренности ваших слов, – отозвался Гриндевальд. – Так или иначе, думаю, вам приятно будет узнать, что в результате ваши действия всё же пошли на пользу, и крестраж уничтожен, хотя, судя по формуле Герпо, он был явно не единственным. Если юный Реддл действительно, как полагает Альбус, создал шесть крестражей – имея одновременно больше, он бы столкнулся с общим темномагическим законом куба и понёс серьёзные ментальные потери, впрочем, не берите в голову – мы вроде бы помогли ему, позволяя создать новый крестраж, нам пока неизвестный, но и серьёзно помешали. Даже не имея семь одновременно, он развалит себя физически, создавая новый, и ему потребуется либо философский камень, либо нечто совершенно особое, чтобы новое тело функционировало… и это особое он не получит, это говорю я, Геллерт Гриндевальд! Надеюсь, вы понимаете, – внезапно добавил он, словно очнувшись, – что эта информация не подлежит разглашению. Возможно, она будет полезна Поттеру. Остальным – включая и привидений с домовыми эльфами, хотя ни теми, ни другими дух Реддла овладеть не мог – знать не следует, и мы узнаем, если вы нарушите это. Вы свободны. Я кивнул, поднялся, быстро убрал остатки вещей и сбежал с пары. Было очевидно, что нужно поговорить с Гарри. После заклинаний такая возможность представилась. - Гарри, я хочу поговорить с тобой. О Волан-де-Морте, – сообщил я ему, затащив его в пустой кабинет рядом с кабинетом заклинаний. - Но… ты же не думаешь, что я помню его или то, как он… - Да нет, я не об этом, – досадливо махнул я рукой и пребольно ударился ей о парту, ойкнул и схватился за неё другой рукой. Баюкая тонкую девичью ладошку, я сообщил: – Убийца твоих родителей создал несколько крестражей и поэтому вскоре может вернуться к жизни. Профессор Гриндевальд рассказал мне это, после того как мне случайно удалось обнаружить один, который уничтожили, на условиях не говорить никому, кроме тебя, поэтому ты тоже должен молчать. - Сначала Петтигрю, потом это… тебе везёт на случайные открытия, – сразу почуял неладное Гарри. – Может, ты знаешь ещё что-то, о чём не хочешь никому сообщать? - Даже если бы это было так, Гарри, почему бы вдруг для тебя было сделано исключение, не из-за твоей же славы как победителя Тёмных Лордов? – отшутился я, чувствуя неприятный холодок по спине. – В общем… Гарри, я буду на твоей стороне, помни об этом. Но будь крайне осторожен. Я бы сказала, что на тебя открыт сезон охоты. Постарайся держаться поближе к преподавателям и не суйся туда, где предстоит опасность… Послышались шаги, и дверь открылась. Аргус Филч стоял на пороге. - Ага, обжимаемся в неиспользуемом кабинете? – злорадно произнёс он. За его спиной внезапно раздался голос, принадлежавший Снеггу: - Аргус, оставьте их мне, я сам займусь. Сквиб подчинился и вышел, а Снегг, войдя, покачал головой: - Минус пять баллов с Когтеврана, мисс Грейнджер. Если это называется конспирацией, то я сын гоблина и кентавра, причём обоих мужского пола. Профессор Дамблдор предупредил меня присматривать за вами, но ведь вас мог услышать и иной, посторонний... враг. Надеюсь, мне не нужно говорить ещё яснее? – его язвительный голос заставлял меня вжиматься в пол, пытаясь провалиться сквозь землю, щёки горели от стыда: он-то долгое время работал шпионом, а мне нельзя было поручить даже простейшее дело. Однако мой разум, видимо, пытаясь найти оправдание собственной неосторожности, предложил и ту версию, что на самом деле преступник на стороне Волан-де-Морта всё-таки Снегг. Приходившие мне в голову способы проверки едва ли могли быть эффективны против того, кто при необходимости мог быть чрезвычайно сдержанным, хотя и изображал легко выводимого из себя. Снегг развернулся, но перед уходом добавил: – Да, Поттер, минус пять баллов с Гриффиндора за несообразительность. Оставшись одни, мы пару секунд просто смотрели друг на друга, а затем попрощались и разошлись. Я вошёл в спальню девочек Когтеврана всё ещё погружённым в тяжёлые раздумья. Если Снегг всё-таки не был злодеем, то… имел ли он в виду кого-то конкретного, говоря о враге? То есть, конечно, речь шла о Волан-де-Морте, но имел ли он в виду конкретного его носителя? Меня не оставляло впечатление, что, несмотря на слегка противоречащую известной мне Большой Игре модель поведения Снегга, в основных чертах БИ верна, а из этого следует, что Дамблдор, Снегг и прочие высшие участники БИ знают, кто стал рабом Волан-де-Морта. То есть где-то рядом крутился враг? Но кто? Навскидку, кроме меня, Гарри, Филча и самого Снегга, поблизости никого не было, но утверждать это с определённостью я не решался, что также не радовало. Не осколка же души Волан-де-Морта в Гарри нужно опасаться? Расклад, в целом, оставался тем же, разве что Перси Уизли точно не был пособником, иначе он не отдал бы диадему Гриндевальду и Дамблдору. По крайней мере, можно было не бояться привидений, спрятавшихся в стене, или резко трансгрессировавших домовых эльфов: Гриндевальд эксплицитно (то есть явно) выразил, что ни те, ни другие носителями духа не были и быть не могли. Только в этот момент до меня дошла следующая светлая мысль: а не слишком ли я полагаюсь на информацию, полученную от Гриндевальда? Собственно говоря, несмотря на все обеты и заявления, Гриндевальд тоже вполне мог быть на стороне Волан-де-Морта, и тогда игра в одни ворота резко прекращалась и становилась шахматным поединком Кличко с Алёхиным, причём в роли Кличко выступать приходилось мне. А затем мне стало ясно, что это так практически в любом случае… местный Волан-де-Морт, похоже, не был глупцом, хотя и завёл очевидные крестражи. Любопытно, кстати, что там с Метками… видны ли они у всех…