Je ne regrette rien

Прекращение самоубийств, конечно же, было подозрительно, но подтвердилось, когда я приехал обратно в Хогвартс. Задав несколько наводящих вопросов Гарри, я установил, что он был у зеркала, которое потом перенесли. Я не стал рассказывать, что сам успел столкнуться с зеркалом, и обучение продолжилось. Минула Пасха. Инцидент с Норбертом, который Норберта, и её сдачей Чарли прошёл, что называется, по расписанию, но благодаря моей осмотрительности мы не забыли мантию на крыше Астрономической башни, соответственно, и наказания тоже не было… вернее, Малфоя лишили сорока баллов за ложный донос, а Невилла – за попытку нас предупредить, но на этом всё и кончилось. По крайней мере, тогда так казалось. Филч стал после той ночи совершенно невыносим, постоянно следил за нами, а я недвусмысленно намекнул Гарри, что пора узнать, откуда у Хагрида взялся дракон. Через пару дней мы отправились к Хагриду и получили искомый ответ, после чего помчались к МакГонагалл. Естественно, как и в каноне, оказалось, что Дамблдора нет в школе. Был Гриндевальд, и мы побежали к нему. Он покачал головой: - Я не знаю, почему вы считаете необходимым лично контролировать всё, что происходит в этой школе… но, коль скоро уж вы всё равно не отступитесь, я отправлюсь с вами. Мы кивнули, а затем, выйдя, стали обсуждать риск того, что Гриндевальд проберётся к камню с нашей помощью и похитит его. В конце концов, мы решили рискнуть и вместе с ним направились на третий этаж, который четвёртый. Там мы обнаружили арфу, зачарованную играть, и испуганного пятикурсника, забившегося в угол. Мы пытались выбить из него информацию, но через пару секунд стало ясно, что это бесполезно: ему вычистили память обо всём последнем дне, причём, по краткому заключению Гриндевальда, легилименцией. Когда мы попытались выяснить, откуда он это взял, он перевёл тему на пса, которого нужно было преодолеть. Мы спрыгнули вниз, и простейшее Инсендио с моей палочки быстро разогнало дьявольские силки. Полёт за ключами и шахматы также прошли без приключений, если не считать потери Рона на шахматах, а вот следующее задание… следующее создавал сам Гриндевальд. К счастью, он просто не пустил нас вперёд. Вошёл, что-то посдвигал, судя по грохоту, затем что-то рявкнул на незнакомом языке и в следующую секунду позвал нас в пустую комнату. - Экстренное стоп-слово, – лаконично пояснил он. – Как раз для подобных ситуаций. Если вы правы, у нас нет времени на моё испытание, и мы можем только надеяться, что лорд Волан-де-Морт своё время на него потратил… Загадка Снегга была мной решена, причём даже честно, и Гриндевальд усмехнулся: - Выпейте до половины, затем произнесите, направив палочку на зелье: Plenum facio. Когда Гарри подчинился ему, бутыль наполнилась вновь. Таким образом, мы сумели втроём проникнуть к Зеркалу, и там была фигура, которая, хотя и не была исключена мной из списка подозреваемых, всё же была довольно неожиданной. - Филч! Но… но вы же сквиб! – вырвалось у меня. - Удобно, не правда ли? Никто так и не заподозрил, что я служу хозяину… – гадко усмехнулся сторож и скинул «парик». В зеркале отразилось лицо лорда Волан-де-Морта. - Повернись мной к ним, – прошипел он. Филч подчинился. – Признаться, я не ожидал, что ты тоже придёшь сюда, старик… ну, да это ненадолго. Взгляды Гриндевальда и Волан-де-Морта столкнулись, а затем… казалось, сам воздух стал твёрдым и гибким, как сталь. Это наверняка был поединок в легилименции, и я, надеясь, что он затянется, подошёл к зеркалу. В зеркале отразилась Гермиона, и в её нагрудном кармане был красноватый камешек, видимо, и являвшийся Философским камнем. В ту же секунду и я ощутил его там же у себя и быстро запихал поглубже, после чего отошёл… увы, времени было слишком мало. Гриндевальд рухнул на пол, из его носа и рта повалил пар. Поединок между двумя лордами завершился, увы, слишком ожидаемым образом. Мне не нужно было даже приближаться к Гриндевальду, чтобы понять, что он не поднимется. Но и Филч, казалось, был ослаблен… он повернулся ко мне спиной, и в тот же момент я ощутил давление Волан-де-Морта на себе. В моей голове раздался голос: - Отдай мне камень, девчонка… стоп, что?! Кажется, он залез в мой мозг достаточно глубоко, чтобы обнаружить информацию, которой до сих пор никто в этом мире не обладал. - Гарри, атакуй его руками, быстро! – приказал я, плюнув на секретность: ещё немного, и Волан-де-Морт превратил бы меня в послушного раба или в подобное Гриндевальду бездыханное тело. Тот кивнул и бросился на Филча. Тот оказался словно бы обожжён его руками, как и ожидалось, и не смог сразу адекватно отреагировать, а затем… затем он упал и словно бы рассыпался. Из его тела вырвался разъярённый призрак, по крайней мере, выглядело это так. Он прошил Гарри насквозь, и тот упал – без сознания, но не мёртвым, грудь Гарри вздымалась, а затем развернулся ко мне, ещё более разъярённый… - Изыди, Том, – раздался голос от двери в зал. Дамблдор стоял там, опираясь о косяк. Призрак зашипел и унёсся мимо него куда-то прочь, видимо, считая себя не в силах бороться с таким противником сейчас. – Гермиона? Что – ты – здесь – делаешь? - Помогаю Гарри, – тихо выдохнул я, но Дамблдор, казалось, не особо слушал. Пройдя вперёд, он склонился к Гриндевальду. - Бедняга… он выдержал свой последний бой честно… – тихо произнёс директор, и по его щеке скатилась слеза. - Почему? – тихо спросил я. – Почему Филч? - А? Ах, это… Я не удивлён, что Аргус позарился на это, но слегка удивлён, что Волан-де-Морт согласился. - Когда вы узнали, что Волан-де-Морт избрал Филча своим пристанищем? – спросил я и тут же понял, что подобрал неверную формулировку. Дамблдор просиял: - Сейчас. До этого я не мог знать, Филч ли это, только теперь я ясно вижу следы Тёмной магии на его теле… и её борьбы со светом. Где Камень? - У меня, профессор, – вынужденно признал я. Естественно, камень отобрали у меня и уничтожили. Гарри и Рон на следующий день пришли в норму. Гриффиндор и Когтевран получили довольно-таки много очков и разделили первое место. Меня же всё не оставляла мысль о тринадцати невольных самоубийцах, умерщвлённых в тщетной попытке очернить Снегга… Сью сжала мою руку под партой, и я благодарно улыбнулся ей. Всё возвращалось в нормальную колею.